Everyone deserves a pleasant

Мерл из дома губернатора выскочил, хлопнув дверью, как ошпаренный. Званый ужин давно закончился, с улиц постепенно пропадал народ — запирался в тёмных своих жилищах. А Диксон старший только-только наконец показался своим двум последователям, преданно ожидающим его у крыльца. Весь взъерепененный и недовольный. — Задержимся здесь. Как отработаем — так выпустят. — Сплюнул мужчина, небрежно обходя остальных и устремляясь к выделенным хоромам, — как второй срок, ей богу. — Ворчал мужчина уже тише, себе под нос. Общая картина для Кэсси складывалась и без всяких вопросов и пояснений — долговязый взялся спрашивать с них за спасение, за то что его люди вытащили троицу из кишащего трупами здания, довезли до безопасного места, а теперь ещё и до сыта накормили. После неосторожного «нам и без вас хорошо», вырвавшегося у Мерла, губернатор вдруг «ощетинился». Был он всё такой же жеманный, заискивающий и продуманный до мелочей, но тактика его в общении сменилась тогда, за столом кардинально. Вместо очередных сказок на сон грядущий прозвучали такие далёкие от сути речи: «Боеспобных людей в нашем городке не так много, как мне бы хотелось, а дел, как и всегда, невпроворот». Сразу после Дэрила и Кэсси хозяин дома тактично выпроводил за дверь, на прощание пообещав, что ещё обязательно выслушает, как сложилась их жизнь после наступления всемирной катастрофы и как свела их троих судьба. Младший на том рвался всыпать губернатору хороших таких тумаков, в порыве заступничества все наваливаясь вперёд, выгадывая, но старший ухмылкой, на миг прищурив глаз, дескать «с этим я, в случае чего, и сам управлюсь», пыл его унял быстро. Дэрил смирился, вышел из «барской хижины» и только сейчас, под вечер, в цельной дружной компании возвращался на исходную позицию. Такой же, как и все остальные кругом, дом стоял в темноте — слившийся с ней, холодный и необжитый, совсем не такой, какой они оставили в безымянной городе. Кэсси перед самым порогом захлестнула вдруг жадность, столько барахла было оставлено, всякой всячины, набранной в разграбленных магазинах по дороге в город, хватило бы с головой на пару-тройку месяцев, и все коту под хвост. Мерлу, наверняка, ещё хуже сейчас, его блестящий Бонневиль так и стоял в гараже. — Ты что-нибудь придумал? Чего конкретно от нас хотят? — Все нормально будет. — Приободрился мужчина, натужно, но как сумел, — язычок только прикуси, что медсестричкой то работала. — А я и не работала. — На ощупь проворачивая защёлку входной двери, как-то совсем уж невесело ответила девушка, осторожно ступая дальше, через прихожую. — Вот-вот, продолжай в том же духе, тыковка, — Мерл пошарился в карманах и, уже секудной позже, чиркнул зажигалкой, оглядев лица присутствующих, — как обычно, один на карауле, двое спать. *** В безмала кромешной темноте спать было вполне комфортно и привычно, чего не скажешь про обстановку в целом. Широкие, полупустые комнаты — ещё хоть чуть меньше мебели и прочего, здесь находившегося от старых хозяев, и можно будет пустить по комнатам цепь эхо. В добавок, совершенная тишина на улице, ни единого рыка или, на худой конец, хрипа не слышится. Тяготил, к прочему, оставшийся после званого ужина, осадок. Дэрил сидел прямо перед окнами, изредка озаряемый лунным светом он явно не знал, куда сунуть руки, то пряча их подмышками, то разминая ими стертые подлокотники. Арбалета ему назад не выдали. А Кэсси не вернули ее счастливый затупившийся нож. Рассматривала девушка исключительно младшего, он то ли не замечал такого рода поведение в принципе, то ли было ему до лампочки. Старший реагировал всегда по-другому и, ловя на себе любопытный, скучающий взгляд, все умел перевести в непристойность. И Кэсси уже начинала задумываться, в самом деле ли не нравится ей «вся эта непристойность», или так прошлое чертит по оставшимся крохам её стыда и приличия. Мерл разложился на матрасе. Он стянул его со второго этажа, волоча прям так, по лестнице, и раскинул по середине зала, подымая пыль. Джентельменский поступок — позволить даме занять почти что удобный диван почти что без боя. Кругом тишина. Но в сон совсем не клонит и от того смертельно тошно, вот так просто лежать и разглядывать братьев — старшего лишь краем глаза, когда тот ворочался. — Вы спите? — Не выдержала Кэсси, как когда-то не выдерживала она на пижамных вечеринках, устроенных подругами, подрываясь спозаранку и в раздумьях тупясь в потолок — разбудить кого или чуть подождать, может сами проснутся. Ещё что-нибудь брякнуть девушка не успела, её приподнятую голову чуть-ли не с плеч снесла тяжёлая, набитая пухом, подушка, метко брошенная с середины комнаты. — Спим. А вот ты какого чёрта еще не в отключке! — Прошипел в темноту мужчина. Кэсси знатно так припечатало затылком к подлокотнику, она даже вскрикнула от удара — Мерловский снаряд заглушил. — Я думаю. — Возвращать орудие убийства девушка, кажется, и не мыслила, напротив, подложила под больную голову, дабы лежать повыше, — Как скоро мы вообще окупим свой «должок»? И чем? — Твоей тощей задницей. Дэрил все также наблюдал, молча, но теперь уж не за видом окон — в одной с ним комнате разворачивалось что-то поинтересней, настоящее шоу русского цирка, практически бурый медведь и звонкая собачонка — прыгала на его нервах, что на мяче. — Отдай сюда, — Мерл уже стоял у дивана, когда резким движением вырвал из-под нахалки единственную свою подушку. — И не лебези, — уже куда спокойнее, расправляя наволочку, и взбивая пух, продолжал он, — буду я тут пахать, как же. — Пару дней то — для отвода глаз, — возразил с кресла младший. Старший на то в одобрении покачал ему указательным пальцем, свободной от подушки, руки, это было разумно, за то время разузнать местность, ее дырки в заборе, часы смены караула и прочее-прочее-прочее, делу пригодное. — С тобой, маковка, — Диксон, так и не отходя от Кэсси, вдруг постучал по её, и так пострадавшей, макушке, концентрируя все девичье внимание на себя, — спросят «кто ты, что умеешь», скажешь «лоботряска, ни хрена не умею», поняла меня? Придумаешь че-нить, ты ж у меня головастая. — Не дожидаясь ответа, утвердил мужчина. Он на вид, казалось, что весел, игрив и как всегда с тузом в рукаве — планом прозапас. Но только на вид. На душе было совсем не спокойно, Мерл понимал, что играть берется никак не с дурачком-шерифом и его друзьями-баранами. Губернатор — кардинально другой уровень, с глазами и ушами на каждом шагу, прокаченная, увилистая мерзость. Но безмятежен старший — безмятежны и остальные. Как минимум вверяющая ему всю себя Кэсси. Дэрил то, наверняка, понимал куда больше, чем окружающим казалось — совершенно безэмоциональная скотина. — Давай, ляль, на боковую, завтра глазки не разлепишь. — Мерл уже возвращался к себе, на старый матрас, стягивая незашнурованные ботинки, какие наскоро напялил, чтобы вышеупомянутой наподдать ещё разок, перед сном, и не засадить в, хоть и кое-где огрубевшие, а все равно уязвимые, ступни хороших таких, кривых заноз. — А когда выберемся, — донеслось с дивана тихое, уже готовое к дрëме, и все же любопытное и безотлагательное, — мы поедем отдыхать — на море? — Туристов кормить? — Хохотнул ей на это Дэрил, — уж лучше куда-нибудь в лес, на озера. — Или на озера. — Согласилась совсем без боя девушка. Альтернатива была весьма недурная. — Готовь купальник, жемчужинка, — Включился наконец Мерл, — уже представляю, как ты плескаешься в одних плавках, — обещал мужчина вполне серьёзно, уже даже обдумывая, в какую сторону им троим можно было б рвануть, чтоб не сожрали и не затянули в рабство. Конечно, тогда и только тогда, когда вернутся за Бонневилем в безымянный город. Сердце у старшего щемило и густо обливалось кровью всякий раз, когда он вспоминал железного своего коня, представляя, как какой-нибудь хлыщ уже прибрал его в свои неумелые кривые руки и теперь гонял по дорогам Америки, стирая дорогие, во всех смыслах этого слова, шины о ровный асфальт.