Everyone deserves a pleasant

— Теперь я должен во всём слушаться этого чертового пиццайоло?! — Мерл, порядком уставший, злой и до красных пятен изжарившийся под палящим солнцем, без стеснения указал на впереди шагающего мужчину. То был Цезарь Мартинес — ферзь на шахматном поле. Невысокий, но коренастый и крайне важный на вид, он выдавал команды, активно жестикулируя и широко улыбаясь по пути. Такой же клоун, что и Губернатор, только той изящности ему всё-же недостаёт. Дэрил локтем тут-же пришпорил старшего в его крепкий вспотевший бок и с укором посмотрел в откликнувшееся на удар лицо. Ответ не заставил себя долго ждать, мужчина нахмурился: — Позатыкай меня ещё! Бестолочь, ну ты то не зли, шевели булками! — Гаркнул на свою, уже на всех основаниях можно сказать, подопечную Диксон. Девушка, пока озиралась по сторонам, успела отстать. На словах держать все своё недовольство внутри казалось легко. На деле же Мерл закипал, взрывался и снова закипал. Их троих разбудили ранним утром, чуть-ли не с восходом солнца вломились в дом и, подняв с постелей на ноги, поволокли по улицам города. — Здесь, — послышалось громкое издали, — третий пост! — Впереди Мартинеса возвышалась стена, к ней были подведены лестницы, а на самом верху ее шатались зажарившиеся на беспощадном солнце солдаты. — Вы двое, — обратился он вдруг к мужской половине группы, кивая на тех своей бритой головой и большим пальцем указывая себе за спину, — сидеть и отрабатывать будете именно на нём. Третья — на грядки. Кэсси встрепенулась, в секунду ощутила на себе забытую тяжесть — шкуру новичка. Диксонам хорошо, их разбить даже судьба не может, слиплись. — Не дрейфь. — Шикнул ей Мерл, кривя губы, — и в земле гляди, сильно не копашись, ноготки поломаешь. Девушка на то еле заметно кивнула. А рядом с Цезарем тем временем уже показалась новая, незнакомая ещё никому фигура — женская и видно, за ней. — Эй, командир! Смотри за своими. — Предупреждал мужчина не просто так, он все ещё помнил побитую в кровь морду, все ещё мерещился ему этот злобный взор, как кажется, направленный на слабую часть их компании, все ещё был шанс нарваться. *** Толстовка липла к спине, подмышкам и, в особенности, шее. Но ничего цивильнее в её теперешнем гардеробе не нашлось, а в тонкой майке среди чужаков было ходить совсем не в радость. Кто же мог подумать, что коллегами для неё станутся лишь пара тройка женщин в соломенных шляпах — её наградили такой же, чтоб не напекло раньше времени. Работа простая. Грядка. Ведро. Сорняки. Спадёт жара — начнётся полив. Кэсси огородничеством и садоводством никогда не увлекалась, и теперь стало ясно почему. От монотонной работы руки щемило и трясло, а перед глазами за несколько нескончаемых часов прополки все сливалось в одно землянисто-зеленое месиво. В какой-то момент девушка подняла голову, за её полем зрения начиналась какая-то суета, в безумной радости подумалось, что пора, наконец, брать в руки лейки. Однако же нет. Работницы вставали со своих колей, весело переговариваясь, снимая злосчастные шляпы и обмахиваясь ими от зноя, они медленно уходили. — Мисс?! — В далеке появилась та самая женщина, здешняя, если можно так выражаться, работодательница, хотя Кэсси предпочла бы другое слово — «рабовладелица». — Куда все? Это была тяжёлая дама, не в габаритах, скорее по ощущению, она казалась неподъемной для неформального разговора, лишь указы и задания сыпались из её рта. Чем-то напоминала зловредных соседок-садовниц в родном городке, такие же — за помятую клумбу готовые на убийство. — Сейчас перерыв на обед, дальше придет вторая смена. — И тут то ли лицо у Кэсси слишком уж засияло, то ли с самого первого взгляда не приглянулась она мисс-рабовладелице, но та жестоко девушку осадила, спустив с небес, — через час вернешься. — Но я тут также как и остальные, с самого утра. — Да, привели её в самом деле аккурат к началу работы на огороженном проволокой участке, тогда, когда пришли и другие. — Да, только вот и половины ты не сделала. Тут Кэсси впервые пожалела, что последовала Мерловскому совету — как всегда безоговорочно и несомненно. Три доверенных ей ряда подвязанных и давно готовых к сборам томатов, так и стояли в мелкой поросли, Кэсси совсем не мешающей, но видно, по правилам, ненужной и вредоносной. — Так что марш на обед, силы тебе ещё понадобятся. Да, поторопиться бы стоило. Остальные её коллеги уже исчезали из поля зрения, а сама она дорогу в столовую, если такая имелась, вряд ли найдёт. *** Факт того, что выставили Диксонов на самый плевый, как обозначил Мартинес, пикет, самолюбие Мерла, нет-нет, а задел. Мужчину теперь разжигало желание шмальнуть поскорей с винтовки — четко в голову мертвеца, что первым появится в дали, на самом горизонте и показать всем здешним бездарям, кто здесь стрелок, а кто умеет лишь ходить с высоко поднятым рылом. С другой стороны, братьям то, вроде как, и лучше — не разбазаривать силы на чужой город, сидеть днями чуть-ли не на шезлонге и получать удовольствие. — Этому вон арбалет верните, — подметил, пока ферзь ещё не ушёл, Мерл, уже стоя на позиции и кивая на младшего брата сверху. — Огнестрел — не его конёк. — Вы пока без оружия. — Резануло по ушам, — будете мёртвых носить, которые у стены полегли. После минуты очередного закипания, Мерл наконец гнев остудил, хорошенько так пораскинув мозгами — собирать ходячих под забором казалось перспективой почти что блестящей. Для толкования — улица была уходящей далеко-далеко за горизонт, прямой и без единого поворота в сторону. Трупы доковылять до города незамеченными чуть-ли не десятком солдат не могли бы даже в теории, в особенности днём, пока светит солнце. Как же он ошибся, старший понял, уже натягивая до самых локтей резиновые, выданные специально под ворочанье мертвецов, перчатки. Инвалиды, что стояли на стене, не просто так занимали столь плевый пикет и не оттого, что места на других уже были кем-то заняты, нет — мужики в форме на этом посту были очевидными бездарями, настоящими кретинами и слепыми уродами, не умеющими попасть в голову и зазря дырявящими гнилые тела. — По три пули на труп, мудачьё, чтоб их! — Рычал Мерл взваливая по счету третье за день тело на тележку, вывезенную за пределы города. Странно, что не боялись солдаты их побега, так и стояли поодаль. Ведь решись Диксоны бежать, ни один из здешних придурков их бы не остановил — просто не попал бы. И это плюс, это первая, найденная братьями, прореха в системе Губернатора, его громадное упущение. А солнце тем временем клонилось к земле. И Кэсси уже расправилась со своими грядками — теперь уже политыми и облагороженными. Сейчас она только мечтала, как завалится наконец на скрипучий диван и уснет мёртвым сном, но перед тем стянет наконец свою толстовку, вымокшую, по ощущениям, насквозь. Вот и познакомились с городом, пока коротенько, ещё не заобщавшись ни с кем из новоявившихся соратников и коллег по труду, ещё не осмотрев все окрестности и проложенные дороги, но уже опробовав здешнюю баланду, изнутри проглядев местные устои и стерпев все несправедливости на собственной шкуре. Сладко им троим в Вудбери житься не будет, как минимум из-за острого Диксоновского языка, за какой Мерл все корил себя. Уже вдвойне — когда под вечер взглянул на свою «счастливую черепаху», на малиновые ее ноги в коротких шортах, такого же оттенка кисти рук и, видно, затекшую спину, уж как-то болезненно девушка нагибалась, дабы разуться. — Скажите, что мы уже завтра отсюда уберемся. — Взмолилась Кэсси, без стеснения стягивая с себя осточертевшую толстовку и запыленные до безобразия шорты. Мерл только в жалости нахмурил обгоревшие брови, поднял с пола её, в раздражении раскинутые по углам, вещи и молча ушёл в ванную. Это означало, что положительного ответа она сегодня не услышит.