Судьба тебя мне подарила,
Но времени на счастье дать совсем забыла.
Лань Ванцзи атаковал стремительно и беспощадно. В каждый удар он вкладывал полную силу, не позволяя противнику ни на секунду ослабить внимание. Его движения, отточенные в бесконечных тренировках и боях, больше походили на прекрасный, смертельно опасный танец. Бичэнь в его руке двигался быстро и точно, резко меняя направления, вспыхивая светом, словно лед на солнце. Его противник не уступал Ванцзи в мастерстве и искусно предугадывал и отражал каждую атаку, но силы, казалось, ему не хватало, а потому ему приходилось медленно отступать. Еще один выпад – противник ушел в сторону, резко остановил меч Ванцзи, направляющийся лезвием прямо к его шее, флейтой, и направил свой меч на самого Хангуан-цзюня, заставив того сразу же остановить поединок. – Все, стоп!.. – противник облокотился на меч, воткнув его в землю. Заметив обеспокоенный взгляд Лань Ванцзи, он выпрямился, поспешил улыбнуться и, немного отдышавшись, закончить фразу: – … Перерыв. Ты устал, я чувствую, что атаки стали слабее. Однако, Хангуан-цзюнь, твое мастерство не устает меня поражать. Ванцзи вложил меч в ножны и усадил пошатывающегося заклинателя на ближайший валун. – Вэй Ин, – голос, как всегда, глубокий и спокойный, приобрел, однако, оттенок тревоги, – у тебя кровь. Лань Чжань достал приготовленный платок и протянул Вэй Ину, тот сразу приложил его к носу. Каждый раз Вэй Ин думает, что тренировка пройдет без «происшествий», и не берет платок. Каждый раз ошибается. Каждый раз Хангуан-цзюнь готов ко всему. Сосредоточившись, он начал передавать свою духовную энергию Вэй Усяню. – Не надо, – Вэй Усянь произнес это отстраненно, отведя взгляд. – Не трать силы попусту. – Не болтай лишнего, – спокойно произнес Лань Чжань тоном, не допускающим возражений, не прерываясь и не открывая глаз. Вэй Ин тоже прикрыл глаза. Шум водопадов успокаивал. Легкий ветерок, становившийся прохладным вблизи воды, приятно обдувал лицо. Силы медленно возвращались к заклинателю, что, впрочем, не приносило ему особой радости – он предпочел бы вовсе не терять их в поединках с Лань Чжанем. – Упрямец, – усталая улыбка, по ней Лань Чжань понимал, когда действительно стоит остановиться с тренировкой. Едва Вэй Ин отдышался, он поспешил накрыть руку Лань Чжаня ладонью и отвести ее в сторону. – Лань Чжань, правда хватит, я готов продолжить. – Достаточно, – напомнил Ванцзи. Взгляд его, казалось, мельком пробежал по Вэй Ину, но тот знал, что Хангуан-цзюнь не упустил ни одной перемены в его самочувствии и поведении. – Айа, Лань Чжань! Еще один раз, мы успеем! Они, в конце концов, могут и подождать Владыку Бессмертного! – Опаздывать запрещается, – Лань Чжань придержал Вэй Ина за локоть, пока тот вставал. – У вас в Гусу слишком много правил. Слишком, – Вэй Ин произнес это с максимально ворчливой интонацией, но в душе был благодарен Лань Чжаню за такое рвение к исполнению своих обязанностей. Погрузившись в комфортное молчание, они пошли от водопадов в сторону поселения. Прохожие заклинатели уважительно приветствовали их поклонами. Остановившись у очередной развилки, Лань Ванцзи замешкался и посмотрел на Вэй Усяня. Он уйдет. Ванцзи чувствовал это. То, что Вэй Ин задержался в Гусу на эти несколько недель, уже было подарком судьбы. Но этого было бесконечно мало. Однако, он не знал, что способно задержать Вэй Ина в Гусу дольше. Не знал, что может предложить ему взамен огромного мира, который Вэй Ин так хотел получить. От осознания этого сердце болезненно сжималось в груди, хотя Вэй Усянь, кажется, не понимал причины, по которой взгляд Лань Чжаня столь резко изменился. – Что? Айа, Хангуан-цзюнь, я же не потеряюсь! – Лань Чжань все еще не отводил взгляд, и Вэй Ин постарался сделать свой голос максимально серьезным: – Я прямо сейчас пойду в Тихую Комнату и отдохну. Увидимся вечером, – добавил он чуть тише. Лань Чжань коротко кивнул, ненадолго задержал взгляд на заклинателе и отправился к старейшинам ордена. Вэй Ин же не торопясь пошел по Гусу к Тихой Комнате, сделав, однако, большой крюк. Он предпочитал избегать встречи с адептами ордена Гусу Лань. Иногда на таких прогулках наедине с собой он пытался подсчитать, сколько правил нарушает само его нахождение в Гусу, и в районе пятидесяти семи обычно сбивался со счета.