Как не надо попадать в миры

      «Когда же наконец вселенная или я сживу ее со свету? Иногда я просто поражаюсь везению Шуры, признаю. Всякий раз беды ее все больше по масштабу, задевая других, но даже сейчас она выживет. Дождаться бы конца, успокоиться. От Времени не убежишь.»       Эх, Кэрамел Эрроу…       «I always come back.» Александра думала, это конец, а Дарк Какао просто со стенами сливается. Нет, на этот раз ей точно не грозило что-либо смертельное, может, к сожалению. Именно так выглядело поражение, проигрыш на уровне. Наступает тишина, это даже странно, третьей волны все нет и нет. Неужто этой «пустоте» сумели дать отпор? Ответ — нет.       Даже не хочется знать состояние нервной системы Пьюр Ваниллы, когда он узнает, в какое дерьмо вляпался его почтальон. «Почтальон-почтальон, почтальона угандошил весь район.» Казалось, тысячелетия прошли с тех пор, как Шура постучалась в ворота Цитадели.       В зале уже никого не было, слуги в преддверии новой атаки просто разбежались, исчезая из виду вместе со смотрителями, здесь, кроме темных, остались лишь главные герои вместе с путешественницей. Джинджер выглядел абсолютно опустошенным, понимая, что впервые в жизни что-то провалил, не поднимая глаз, застыв, уткнувшись носом в колени. Кастард, Визард, Строуберри — онемевшие, вероятно, от прошлой атаки.       Некогда по-своему прекрасный зал был в разрухе, пол в некоторых местах потрескался и просел, столы, поставленные Аффогато, были буквально сожжены, пахло чем-то едким — опять ароматические палочки уже мертвого советника.       Вновь — грохот, пламя, но существо словно сжалось, постепенно тая, а Помегранат опустила зеркало, закашлявшись, вытирая кровь с губ. Долго держать контроль над этой силой она не могла, но своего добилась. Дальше все происходило будто как во сне — возникшая фигура древнего, меч, соулджем, все как полагалось, но чуда не свершилось. Неизвестно, как король все еще стоял на ногах, но признаков жизни не подавал.       Лакрица выскочил вперёд, женщина в ответ взмахнула зеркалом с яростью, с брезгливым выражением лица — «не трожь, оставь награду за камень души мне». Маг осел на пол, порываясь встать вновь, Машрум же недоуменно крутил головой, пытаясь сообразить, что происходит, до него все доходило медленно.       Резко стало понятно, что сейчас будет. Шура не могла встать, могла лишь наблюдать за этой сценой. Жрица обернулась и сладко улыбнулась ей, взмахнув клинком ещё раз — сейчас она была в куда более лучшем настроении, продолжая радоваться своим силам. Больше беспокоиться не надо, ибо Ветрова больше не встает. Пока что человеческому отродью суждено жить дальше, но когда она заберёт соулджем для Энчантресс, все решится. Наконец-то. Наконец-то, никаких, никаких больше помех! Она будет достойно вознаграждена!       Жрица протянула бледные руки вперед, к соулджему, падая на колени. Неужели этот момент наконец-то наступил? Заглянув в лицо древнего, убедившись, что он уже ни на что не реагировал, Гранат выхватила клинок, орудуя лезвием, стремясь извлечь камень, вмонтированный в меч. Руки тряслись и не слушались, не из-за страха — довольство. Женщина нервно хихикнула.       Вокруг было слишком тихо, ничего не слышно, кроме ее дыхания. Раздался легкий звон, кристалл прокатился по полу, то вспыхивая, то меркнув вновь — женщина аккуратно подобрала его, держа, как величайшее сокровище — и улыбалась, не закрывая лица рукавом. Никакая кара не торопилась низвергаться с небес.       Темно-фиолетовый кристалл, оформленный в виде ромба, тусклый свет… Он словно покраснел, обжигая ладони, заставляя чувствовать нечто незнакомое. Помегранат улыбнулась ещё раз, ведя себя совершенно нелогично, любуясь то ли камнем души, то ли вообще собой — даже не потому, что она решила вести себя как злодей из комиксов.       Свет кристалла притягивал, подобно эдакому Кольцу Всевластия из Толкиена. Мог сыграть роль характер настоящего обладателя, даже сам факт наличия в руках этой реликвии, на которую все чуть ли не молились. «А почему бы мне не оставить его себе?»       Машрум, пробежав через зал, заглянул в лицо коллеги, подбрасывавшей кристалл. — Ну и что с тобой? — уточнил он, бросив взгляд на соулджем. — Даже не думай, что сможешь его присвоить… У нас мало времени. Уходим! — отрезала Помегранат, продолжая рассматривать реликвию. — А зачем нам этот ромбик? А почему бы тебе… Не отдать его мне?!       У ребенка тоже могли быть свои цели. Резко он вспомнил, как давным-давно, на собраниях, он услышал о неких пяти «камешках», дающих силы владельцу, что принадлежали они Пятерым, что один из них был разрушен и его осколки до сих пор можно где-то найти. Но пока что Чародейка метила в сторону остальных. Машрум задумался — с такой силой он, наверное, сумел бы многое. Его старые мечты выплыли наружу, не осознавая этого, он закричал во весь голос. Это была его последняя надежда. — Это не твое, фу, ненавижу! — завопил мальчик. — Ты гадкая, чтобы ты… Да чтобы ты сдохла! Это не твое, не твое! Это… Моё!       Ненависть между этими двоими лишь возросла, ребенок прыгнул вперед, взмахнув кулаком. Словно повзрослел, тоже под влиянием? — Не обольщайся, дорогой, помни, для меня ты просто никто! — прежде, чем она напала…       Сил бы у него не хватило никогда. И в глазах его вспыхнул совсем недетский огонек, намертво вцепившись в соулджем, Машрум пнул «старшую коллегу», этого не хватило. Они готовы были подраться всерьез, забылось все на свете, существовала лишь эта реликвия, которую надо было забрать… И не отдавать никому.       Однако, не одними пинками силен был мальчик, успевший перенять что-то у Лакрицы. Помегранат резко обнаружила, что мальчик, прижимавший к себе соулджем, стал куда менее уязвим, не реагируя на пару взмахов зеркальцем, его глаза изменились — он больше не похож на ребенка, несмотря на низкий рост.       Кристалл действительно дарил силы, дав ребенку больше возможностей, он на какой-то миг срезонировал с временным обладателем. Всерьез напасть Пойсон Машрум не смог, но Гранат была оглушена на какое-то время, словно отравленная. Машрум был ядовит сам по себе, такое было свойственно некоторым обитателям этого мира.       Сжимая камень души обеими руками, мальчик посмотрел на своего опекуна Лакрицу в углу, которого уже ничего не волновало — и бросился в сторону, стремясь скрыться. — Я никому это не отдам! Это… мой соулджем… он даже фиолетовый, как моя одежда, как волосы! Я его забрал, не отдам я его никакой Энчантресс! С его помощью я…       Мальчик устремился в Шурину сторону, захваченный какими-то своими намерениями. Он хотел вернуться домой, просто осесть в гранатовых лесах. Слабый призрак «лучшего друга» в лице Шуры — Машрум остановился перед ней, убедившись, что король все еще не встает, а темные не двигаются. Похоже, мальчик хотел чего-то другого, нежели Гранат. — Уходим со мной, человек, вставай! Будем вместе владеть камнем души! — серьезнейшие намерения сочетались с болезненной привязанностью. — Черт побери, Машрум, вернись немедленно! — раздался запоздалый вопль Лакрицы, резко пришедшего в себя, тоже притягиваемого. — Это мое, мое! — ребенок стремился исчезнуть, применить технику «сокрытия», хватая Ветрову за шарф. — Уходите, у меня сейчас реликвия, я вам тогда покажу, где раки зимуют! — он не был полноценным владельцем, словно сходя с ума, не понимая, что делает.       Шатаясь, маг бросился за подопечным, не знающий, с чем связался на самом деле. Даже Гранат приподнялась, чувствуя, что цель ускользает — как и Дарк Какао.

      Разрушенный зал — что произошло?! Когда он успел все пропустить? Король ничего не говорит, просто развернувшись — его лицо потемнело от ярости.

      Пойсон обернулся, замешкался, чтобы быть подхваченным Лакрицей. На Ветрову, не двигающуюся, было наплевать, великая сила была прямо под носом, цель, заветное желание, к которому тянулись все. Этот тусклый свет закрыл все.       Извиваясь, дергаясь, не выпуская камень, мальчик мог лишь размахивать ногами. Но когда маг протянул руку за соулджемом, параллельно стряхивая нависшую сзади Гранат, дрожащей рукой поднимающий клинок разложения. Как подверженные какому-то заклятью, темные спешили скрыться — но Шрум принял еще одно решение, приподняв руку, бросая соулджем в сторону Александры, подобно метательному оружию. Осталось неизвестно, хотел ли он ее таким образом убить или передать кристалл, надеясь, что с его помощью подруга сможет помочь ему. Никак — девушка была не в состоянии твердо встать на ноги. — Не хочу к чародейке, хочу домой, чтобы Шура была со мной, и чтобы Гранат сдохла! Шура, проснись, забери меня отсюда… вместе с Лакрицей! Я никуда не пойду! — раздался его голос, и нету трех фигур. Помнится, в сюжете применялось что-то похожее, просто раствориться в воздухе. Неизвестно, видели ли они, что камень-то они профукали.       Конечно, так наверняка и должно было быть? Что случилось в оригинале?       Темные опять умудрились удрать, бесконечное противостояние, и всякий раз сюжет изворачивается, выкидывая что-то новое. Никого вокруг, Джинджер уже не играет роли, сам Дарк Какао выглядел донельзя испуганным и растерянным, понимая, кто устроил тут геноцид. Камень души, такая сила приведет лишь к опустошению, сила, принявшая обличье короля же. Оставалось лишь полуразрушенное королевство, с которым надо было делать хоть что-то. Совсем забылись его беды на фоне моря и всяких остальных жриц со слугами, но теперь все возвращалось.       Древнему даже не хотелось знать, что успело произойти. Александра снова чем-то не угодила мировым порядкам и нахваталась проклятий — ребенок же… Путешественники, главные герои — полный порядок, будто их охраняет сама вселенная, они попросту легко поднимались на ноги, справляясь самостоятельно, будто функционируя вообще отдельно от мира, выглядя совсем не так потрепанно. Тишина была неловкой, тяжелой, как после бури. Кастард выглядел хуже остальных, не вставая. — Все в порядке, первая помощь пока никому не требуется… кхе, — главный герой настаивал, что они опять-таки разберутся сами.       И впервые парень задумался, насколько они странно иногда выглядели и реагировали на события. Возникло нечто новое: резкая озлобленность, тупое равнодушие к одной его очень непутёвой знакомой из другого мира. Визард, хоть и волновался, остался сидеть на месте, такие настроения охватили всех. Молчаливые свидетели, все до единого, натянувшие улыбки и обеспокоенные лица, не подававшие вида, что злятся, еще как — путешественница, которой почему-то отвесили больше. Наплевать, через какое дерьмо прошла Шура — знает ли кто, через что прошли они сами? — Ух, ну и время, — вздохнул Визард. — Иногда мне кажется, что мы постоянно приходим к шапочному разбору… Все в порядке, эм, мы сами справимся! — И не говори, — зло ответил Джинжербрейв, выглядя даже слишком недовольно.       «Как обычно, все разгребает эта «великолепнейшая» Шура? Тьфу ты, все плюшки для нее… Вон, Дарк Какао уже поперся ее с пола поднимать, мол, бедняжка умирает… Он по сути чертов булыжник, а ведь чуть не плачет! А я?! Если бы не я, сюжета бы не случилось вовсе!» — Жёстко! — отрубила перечная, словно услышав его мысли, единственная, которой было не наплевать. — Хэй, Шура, только не говори, что ты отправишься в гроб! — девушка сорвалась с места, торопливо шагая в сторону приятельницы, не прислушиваясь к команде. Самая вредная из пятерки, говорите?       Тихонько шли к завершению события. Чили перевела взгляд на Александру, поддерживаемую Дарк Какао, который шептал ей что-то, словно успокаивал. Девушка могла догадываться, что успело произойти за этот день, но предпочла промолчать, решив, что узнает все позже. Оставляя команду на какое-то время, та заглянула подруге в лицо. — Смело могу предположить, что все плохо. Ладно, уходим, погнали в больничку… — король даже не обратил внимание на манеру разговора. Эти три фигуры сопроводил взглядом Джинджер, не пожелавший присоединяться. И его злость была разделяема…       Ветрова могла не приходить в зал, но тогда бы Гранат благополучно ушла с соулджемом. Так что ее присутствие действительно было нужно… Нет, все благодаря Машруму, в котором еще что-то не умерло. Шура еще найдет его, но пока что она в отключке. «Все, надоело, вырубайте.» Кажется, арка Дарк Какао постепенно завершается, поскольку рассвет уже наступил. Но девушка этого не видит, для нее сюжет все еще продолжается, при пробуждении она была готова бежать дальше.       Медленно-медленно, разоренный зал заливал бледный свет, пробивавшийся через огрызки серых облаков. Стихает Лакричное Море, волны успокаивались, сползая вниз, увлекая за собой мусор. Остаётся только покореженная Цитадель, все слишком тихо. Кончается сюжетная линия далеко не на самой прекрасной ноте, неизвестно, что будет дальше. Кэрамел и Чоко никуда не делись, как и десятки других, не вошедших в историю.       Что будет с мальчиком? Какая же его участь ждет после такого, он стремился отколоться, уйти? Остается только гадать, что скажет и сделает чародейка. И понятно, что сотворят с ребенком — ещё один полноценный темный, еще заклятий Гранат, все по новой… то же самое было с Дарк Чоко. Пойте реквием для ребенка, для которого этот крик стал последним. Не в том смысле, что он погибнет, в том, что былого Машрума точно уже не увидеть.