Как не надо попадать в миры

      Далеко, куда ещё не заглядывал никто, практически на самый край земли, к этому тихому омуту. К небольшому залу, украшенному под стать хозяйки, к подобию трона и самой чародейке уже без головного убора, в другом платье — темно-серая плотная ткань, украшенная ромбами, красная лёгкая накидка. Оказывается, белый цвет ее волос сохранился, но от Вайт Лили уже ничего не оставалось, эта душа умерла много лет назад вместе с камнем души. — Умоляю, простите… — Помегранат, по своей воле распластавшаяся перед троном.       Машрум, Лакрица — все остальные, кто прислуживал чародейке, давно были отосланы прочь. Дело касалось жрицы, склонившей голову перед начальницей. Странно было описывать, что чувствовала Гранат под взором Энчантресс, ее чувства были порою даже отвратительны, не рассказать, что испытывала она, чего желала. Обе одинаково не в силах, одна из которых до сих пор не отошла от техники крови, другая всегда выглядящая как оживший труп.       Странной была и сцена, Помегранат, одержимая, хотела взять от этого мига все — чародейка всматривались в ее лицо. Энчантресс иногда забавляли дерганья жрицы, относилась она к ней покровительственно, одержимость шла лишь на пользу целей чародейки, принося успех. — Простите за то, что так и не выполнила поручение… Вновь, — слова застревали в горле. Не то что бы она боялась навлечь на себя гнев, но сам образ, эти малиновые глаза, все, что она хочет видеть и ради чего служит. — Заглядывая в будущее, я вижу, что пока что судьба будет благосклонна к противоположной стороне… — Успокойся же, — голос словно ведро ледяной воды, Энчантресс явно оказалась куда более спокойна в этом отношении, наклонившись вперёд и проведя ладонью по алым волосам. — Этот мир сам по себе не жалует тьму, но рано или поздно мы не останемся в обиде. Ты уже держала соулджем в руках, а означает, достойна похвалы. А если тебе мешают остальные, значит, неудачники будут убраны с глаз долой.       Что сотворили с ребенком и его опекуном? Это тоже останется среди тайн этого мира, что будет знать лишь Дарк Энчантресс. Дарк Чоко, отныне вставший среди предателей, достойный самой ужасной участи — забудется. Чародейка рвала и метала, узнав о его решении, грозилась достать даже на том свете, но все перемелется — и вот уже осталась только недобрая ухмылка в его адрес.       Кучка дураков и жалких перебежчиков под покровительством якобы великих королей и королев, к которым некогда принадлежала и чародейка, однажды распадётся в один миг. Растягивая губы в улыбке, женщина улыбается подчинённой, бледной донельзя, заглядывая в ее глаза. — Посмотрим, кто действительно был верен. И, рано или поздно, я жду ещё одного гостя, кого точно никто не будет ожидать увидеть среди вестников тьмы. Пускай это будет небольшим сюрпризом для обеих сторон, для древних и наших подчинённых. — Александра?.. — Прекрати это нытье, Помегранат, трогать такое существо глупо — пускай расслабится и сама себя загубит, склонясь над нитями времени. Глупо вести всю историю с одними и теми же персонажами, пойдут новые сюжетные линии, ведьму раздавит в лепешку… Ах, кто знает, вдруг на нас сейчас смотрят игроки?       Энчантресс откинулась на спину кресла и уставилась куда-то в потолок, нехорошо блеснули темно-малиновые глаза. У нее, одной из немногих из этого мира, были густо-черные ресницы, немногие были способны выдержать этот взгляд. — Каков исход истории, человеческое отродье, с жирными пальчиками и глупыми глазами? Как тебе, весело смотреть на страдания забавных пикселей? А на вкус как печенье, хорошо, сладко? Знаю, выгляжу не так устрашающе, но увидь меня в мире, где хозяйка — я.       Гранат с недоумением уставилась на госпожу, которая стремилась сломать четвертую стену и взглянуть прямо в глаза наблюдателю. — Знаю одно насчет Пьюр Ваниллы… — подала голос жрица, стремясь увести диалог в сторону. — Он слишком наивен. — Умница! Когда-нибудь его поведение загубит многие жизни, этот прелестный король пойдет и отдаст, да, отдаст свой камень души, поведясь на хлюпанье, доверит его простым печенюшкам, делясь силой. Подтянутся очень многие — секты, темные лошадки, просто желающие поймать удачу за хвост… И мы. Нужны новые лица, придется искать новых союзников.       Жрица покорно отползла в сторону, закрыв лицо рукавом и потаенно хихикнула, щеки ее горели. Отвесив поклон до земли, женщина попятилась из зала, затем развернулась и бросилась за дверь, где рухнула на колени и наконец расхохоталась, опираясь о косяк и звеня серёжками.       Пойсон Машрум сейчас в одной из отдаленных комнат, ещё не отошедший от «прямого попадания» зеркальцем. Ему за последние недели смерти пожелали раз двести, и не убили лишь потому, что он был ребенком и должен был заменить Чоко. До сих пор перед глазами стояли тени чародейки и жрицы, синхронно поднявшие руки, визги и крики в адрес его и «ведьмы». Он просто хотел себе друга, это так много? И только сейчас он понял, что происходило тогда, рядом с алтарем. Попытка убийства, тогда-то он считал, что Дарк Чоко мечом под носом Шуры размахивал шутки ради, на глазах его умерли многие — он этого не понимал. Никогда.       Встрепанные сиреневые волосы, старая одежка, все как всегда, но чего-то не хватало в его взгляде. Сжимая в ладонях засохшую веточку шалфея, до этого прицепленную к его плащу, ребенок издавал непонятные звуки. Казалось, он давно разучился плакать, плакал ли он вообще? Каково было его прошлое?       Злобные взгляды опекуна и жрицы за соулджем, который он выбросил. Кривя губы, Шрум приложился ухом к полу — этажом ниже Лакрица гремел старыми тарелками, бесплатная посудомойка. Казалось, с самого рождения он жил вместе с темными. А когда они его подобрали, что было раньше?       После исчезновения Дарк Чоко словно ничего не поменялось, просто один стул опустел, а за спинами исчезла темная тень, пропала тяжёлая аура проклятого меча. Жрица больше не хихикала по поводу и без, постукивая зеркальцем по голове падшего принца.       Далеко-далеко, на краю земли — там, где невозможно что-либо предвидеть, над Машрумом нависает тень его коллеги — время расти, мой мальчик.

***

      Бросить все, обратиться к новой стороне, найти отражение его чувств и эмоций, порвать эти разноцветные бумажки и встать в полный рост, символизируя начало нового мира. Глядя на чародейку, Джинджер понимал, что её планы не были лишены логики, и в один прекрасный день понял, что больше не может жить так дальше, сидя среди ярко раскрашенного папье-маше. Для него мир стал чересчур ярок, он морщился и почти плакал, глядя на своих глупо, наивно счастливых друзей. Даже Чили Пеппер, холодный луч света среди тепленького приторного безумия, превратилась в размазню из хитроватого вора!       Сейчас чепушественники дружно заснули, Кастард, раскинувший руки, Визард со шляпой, сползшей на нос, чутко спящая Чили, изредка открывающая один красный глаз и оглядывая местность. Строуберри, правая рука главного героя — не такая картонная…       Парень, набравшись храбрости, выдохнул и резко побежал прочь от них, не забрав даже своего рюкзака, он чувствовал себя так, будто тонул с путешественниками в одном болоте. Убегая вперёд, рыдая, чувствуя, как разрывается сердце, бросая все на свете, никем не замеченный — никто не ждал, что главный герой их бросит.       Джинджербрейв бросил все, тайком разорвавший и сжегший недавно пришедшее письмо от Пьюр Ваниллы, просящее прибыть обратно в королевство. Опять неразбериха с хвалеными камнями души, да? Он прибудет… Только в другое место. Ему нужно время, ему нужны силы — и отныне он не хочет обращаться к так называемой светлой стороне. Значит, сокрушить ведьм? На здоровье, это пойдет на пользу мира, который будет принадлежать именно печенью. Где не будет места всяким проходимцам, жрущим их неразумных собратьев, лезущих в судьбы, свалившихся из другого мира и живущих в нем с рождения. Имбирный ежился и кривил лицо от мерзости — Александра копалась в его голове, ей со стороны показали его мысли!       Только во тьме Джинджер, не хотящий больше носить приставку «брейв», смог бы разглядеть себя… И отвоевать право на звание главного героя. Кто теперь назовет его картонкой? Кто?!

***

      Бесконечные минуты, часы, дни, проведенные в Черной Цитадели, утонувшие в головной боли и слабости. Впрочем, злодейка-судьба не дала Александре упокоиться с миром, вытягивая ее из этого болота, не давая ей просто заснуть и не просыпаться, тянула из жуткого состояния, когда девушка была не в состоянии поднять голову. Хорошо запомнились реплики и выражение лица Ваниллы тогда — ещё один повод не отправляться в гробик, он действительно рассчитывал на помощь, был тем, кто спас Шуру из того кошмара с проклятьем, и просто оставлять его было нельзя.       Ветрова плохо помнила, навещали ли ее вообще — кажется, появлялся Дарк Чоко, оклемавшийся быстрее, не иначе как пошел в батю-терминатора. Старался он проходить по цитадели незамеченным, появляясь на пороге подобно тени, тихо разговаривая с путешественницей и редко получая ответы — сил у той хватало разве что на кивки.       Конфликт развязался, наследник выглядел более счастливым, но он словно разучился улыбаться.       Сейчас же, ещё слишком слабая, попаданка меланхолично ждала у моря погоды в буквальном смысле, ожидая сигнала для новых арок. Джинджер и его команда пропали с радаров, они направились обратно, но существовала одна загвоздка — между арками были месяцы пустоты.       Слава древним, что Александра была не совсем одна, с венком — в конце концов, Дарк Чоко никуда не делся. Сутки тянулись как резиновые, скрашивали их разговоры ни о чем с цветами. Да. Нолам, Хэйрон и Ханго, орхидеи с именами как у айдолов из BTS — если бы Саша лучше знала корейский, поняла бы, что имена их обозначали «удивление», «скептицизм» и «счастье». А пока что она просто сидела как дура, перемывая кости слугам с вредным Хэйроном и отвечая на вечные вопросы Нолама — и ведь ещё хрен поймёшь, есть ли у цветков пол… А что?       В один из таких дней Шура вспомнила, что с момента попадания уже прошло порядка четырех месяцев, вот уже как две недели она кукует в этом королевстве. День рождения ее был в июле, она попала в начале марта — Ветрова давно сбилась со счета дней, но понимала, что ей такими темпами уже стукнуло шестнадцать. Самый лучший день рождения в мире, из подарков появились только периодические боли в голове.       В королевстве Какао был ещё ощутимый плюс — готовка, блюда отличались более нейтральным вкусом, не таким тягуче-сладким, как в остальных местах. Анекдот окончен, Шура ранее шпыняла ту кухню, как могла, а сама прикипела к горькому вкусу. Роль сыграло то, что рацион девушки успел набить оскомину, она и видеть не хотела эти «звёздочки» — вязнущая в зубах химоза, в последнее время казавшаяся такой приторной. Местные альтернативы морепродуктов и риса напоминали готовку старого мира.       Ветрова получила изрядно помятый конвертик — такого вида письмо она сама же и носила. Пьюр Ванилла. «Меня не звали, но я припёрся».       Бедняга в содержимом письма рассчитывал на то, что Шура благодаря древнему не вляпается в проблемы. Привет, мой друг-король, я тут по голову побывала в дерьме, меня пытался убить Дарк Какао. Впрочем, далее пошли строчки поинтереснее — никакой арки Голден Чиз пока не намечалось, ведь древняя попросту не объявилась, не очнулась. А Вайт Лили? «Как сказать в лицо старым друзьям, что она и есть Чародейка?»       Правитель хотел, чтобы Александра возвращалась в тот самый замок в небе вместе с Какао — воссоединение аншентов, а путешественница ему нужна как… представитель другого мира. «О боже… Это происходит! Неужели?! Неужели мы перевалили через половину? Воссоединяйтесь на здоровье!»       Ветрова не совсем понимала намеков, создалось такое ощущение, будто ванильный захотел замутить Аватара с перчаткой бесконечности в этом мире, ему нужны камни души… Зачем? Шура не знает ответа, но выдвигаться надо срочно, подстёгивает время.       Похожее послание угодило к Дарк Какао. Новые беды сюжета начинались, Шура мысленно приготовилась долгой дороге обратно, обещавшей занять месяц точно — мир отличался неслабыми размерами. — Неужели… Этот момент настал? — мрачная высокая фигура вместе с конвертом. — Не готов же я оставлять королевство… И сына, не стоят события на месте, идут далее.       Касательно этих земель — проблема лишь монарха, Ветрова нос в те дела старалась не совать. — Значит, ехать обратно, — тень гораздо меньше рядом, говорящая глухо. — Не знаю, забрать Дарк Чоко с собой в качестве сопровождающего… Прошу, не смотрите на меня такими глазами. Я, думаю, буду готова через день-другой, собрав себя.       Что же, начнись, новая арка, удиви — Александра отпускает свои устаревшие знания о сюжете, старается о них забыть, отбрасывая следы от заклятий, приводя волосы в порядок и собирая их в короткий хвост, натягивая шарф на нос, собирая сумку, старается думать о хорошем и о Ванильном Королевстве с самой Холлиберри, которая тоже прибудет.       И ступает вперёд, вновь покидая Черную Цитадель с несколькими другими фигурами, старыми и новыми, среди некоторых доверенных Дарк Какао — ступает, чтобы и дальше держать будущее в своих руках.