Как не надо попадать в миры

      Вроде бы все красиво, продуманно, но где динамика?! Где, наконец, хотя бы крошечная зацепка с этими «распрекрасными» сектами и консулами?       Осталось только надеяться, что после сего странного похода дело пойдет быстрее… Два дня ничегошеньки не происходит, это подозрительно, события как не клеились, что-то упустила Шура и терпеливо ждала развязки, страшно нервничая. В странных заботах пролетел день второй, уже начинали раздражаться хранители. Никакого прогресса в исследованиях, а так неделька пролетит, за ней другая и третья…       А что с временщиками? А ничего! Если вспомнить сюжетку Овенбрейка, если Круассанище так и не возникла, то, значит, открутились события и она уже не появится. В Овенбрейке разработчики так закрутили линию, что попросту ее убили.       Ветрова затравленно выдохнула. — Все это выглядит как одно сплошное надувательство! — горестно возопил Кранчи, пнув мусорный мешок. — Мы тут болтаем ни о чем, мечемся от точки к точке, Шура, твой сюжет как заело! — А что я могу сделать, переписать всю историю, пробив четвертую стену? Тут уже надо просить Круассан, да только я не в курсе, как с ней вообще связаться…       Пытаясь в развернутость, сюжет обернулся литрами воды и скачками между локациями, «один глаз на вас, другой на Кавказ»… Может, зря Ветрова ждет эпичных поворотов и сидит в скучном филлере?! Пьюр Ванилла, какого черта, почему он опять выбрал ее и услал за тридевять земель, почему именно ей выпало гулять по пустынным улицам, волноваться и даже не думать о возвращении в поместье?! Александра в горе сбежала от тетушек и охраны.       Как в старые добрые времена, Ветрова возьмется за карандаш и бумагу, выстраивая теории — да хоть за кусок угля, рисуя на стене! Кажется, слышны тихие и осуждающие шепотки, но совсем потерянная девушка смело пачкает архитектуру, ведя линию к линии, обозначая врагов и союзников простыми картинками…       Секта, ведьмы, а раз есть Пастри, то надо пририсовать и Вайт Лили. Как вообще бедная монахиня трактовала увиденное? Страшную трагедию древней или преступление против Ведьм? Ведь, пережив такое, несчастная могла исказить увиденное, пересказать тайком другой такой же, и так постепенно Энчантресс станет Каином в юбке, истинной хозяйкой мира или топором палача от Создателей.       Ради шутки Саша пририсовывает Чародейке ухмылку во всю рожу и вдруг замирает.       Шорох плаща сзади, знакомая ли поступь?       Нет, не жуткие черно-красные одеяния, но вдалеке вдруг слышится тихое пение, переливающееся разными голосами и возносящееся к небу. Среди улиц кто-то разместил целый церковный хор, или это ночная служба? Ну, мало ли, тоскуем без Селестии и Света, выходи, солнце, и одари нас урожаем. Как-то так. — Во имя законов мира сего, ничто не посмеет осквернить нашу землю… Ничто! Потерянные во тьме и оскверненные морем, остерегайтесь же зла и внимайте молитве! Ведьма прекрасная против той, что Создателей предала, что предала саму суть мироздания, вручите же ей ее собственность, пять великих кристаллов! — Александра вцепилась в свой кусок обуглившейся щепки, не дорисовав простенькую белую лилию. — Стремитесь к ней!              «Ёж ты ж клёш».       Эти безымянные певцы славят условную Ведьму, да? Все ясно! Снова выброс адреналина в кровь, Саша решительно дорисовывает теорию — линии соединили секту с соулджемами. Конечно, как можно было так копаться, «душные джемы» хотят спереть ради религии! А консулы могут приклеиться к ордену, кто угодно! — А-а, прекрасный мир и несчастные его обитатели, что во тьме прозябают! Ступайте в земли заповедные, в земли далекие и преклоните колени ради Ведьм! Не бойтесь, великая Ведьма защитит вас, пламя сокрушит недостойную и воссияет еще ярче!       Сзади на самом деле послышались шаги и тень пролетела мимо, по пути как поклон отвесив. Попаданка вскочила на ноги, Нолам завизжал — ночная Республика приветствовала гостью. Вот они, звенья! Да, обидно, что никто не соизволил даже маску снять и предпочитал петь вдалеке… Ветрова металась среди переулков, голоса ускользали — да, секта пела свою мессу и проповедовала учения… не было никаких имен, но легко было догадаться, кто предал Ведьм.       Кеды воистину громыхают по плохой плитке, кое-где горят огоньки, резко Шуру как ледяным окатило. Голоса чуть ослабли, видимо, обитатели бросаются ведрами синхронно. Повисла странная атмосфера, вдалеке будто играли лейтмотив Лили. — Хватит орать! — кто-то вылил ведро грязной воды прямо на голову девушки, заставив ее запищать. — Нас… наплевать на вашу Ведьму, не вой тут под окнами и лучше подай хлеба, дети голодают! — О да, дети голодают, — завыли почти под ухом Сашки. — Вас угнетают погрязшие в грехе… Они пришли из королевства, что само по себе преступно! Древние правители?! Что они, в самом деле? Ведьмы ли даровали им такую силу? — Да! Бандиты поголовно, чертовы заморские гости! — счастливо заорали сверху, сектанты повели свой диалог с жителем… — Чтобы они сдохли в своем мас-сле и с-сахаре, тьфу! — Масло и сахар воистину принадлежат лишь ведьмам, а потому внимайте, внимайте! Сокрушена будет преступная Чародейка, воссияет яркое пламя, наступит великий день, откроются врата Первой Печи и все Хлебоземье станет единым!       Ветрова чихнула в унисон, дрожа от холода — промокшая рубашка прилипла к коже. Станет единым? Тогда все плохо, да эта секта Энчантресс переплюнет, если как следует постарается! Девушка чуяла, как сзади кто-то копошился и «пустилась вскачь» сама, убегая, но продолжая слушать. Эти ребята настоящие фанатики, и кто тогда знает, что ожидает Александру?! Сожгут еще на костре образцово-показательно.       Что же они могли подразумевать под «единым миром»? Слипшийся комок теста, который будут переделывать Ведьмы, параллельно уничтожая обитателей? — Имя великой Ведьмы — Защитница! На древнем языке её имя будет называться… — Довольно! — врывается в тишину некто со стороны. Пение смолкло. — Хватит вашего мерзкого пения, хватит! — руки девушки беспомощно упали по бокам, сейчас она выглядела как мокрый цыпленок после дозы в виде волшебного хора. Еще бы секунда — и эта ведьма раскрыла бы свою личность. Резко Нижний потерял всю свою привлекательность, захлопали створки окон и воцарилась тишина — консул ступил на их землю.       Клоттед Крим все это время бежал за ней, да? Иначе как объяснить, что он не потерял след девушки среди этих переулков… Впрочем, он явно заблудился сам, слепо следуя за Шурой и не смотря на себя — лаковые ботинки покрылись сплошным слоем грязи, пиджак был обрызган и выглядел помято. — Слава Свету, Ветрова… Вам же не велено ходить по таким местам! — отчаянно захлюпал парень, опершись об стену. — Прошу, давайте отправимся в Дом Кастардов и приведем вас в порядок, ведь здешний воздух нездоровый и… — Клоттед, как же вы некстати закричали, еще немного и цель секты на ладонях. — Что же поделать, Александра, — прошептал консул. — Иногда цель не стоит того, дорогая, не рискуйте так! Давайте отдохнем… Поверьте, мы еще справимся с этим чрезвычайно запутанным делом.       «А что сразу к Кастардам, а не Мадленам? Действительно, я хожу по улицам одна…» — Что-то тут нечисто, друг мой республиканский? Да… Да идите вы, — Шура чуть не взорвалась. — Уйдите от меня, ради бога, я сейчас начну ругаться и в горе обвиню вас… Да, обвиню тебя. Древние не мажут мимо, выкладывай, какого черта ты сорвал мое расследование… А если секту обдурить захотел, сотрудничая с ней?! Вот и перекрыл мне церковный хор условным знаком, мол, мерзкое пение прекратить! А может, просто стопоришь меня, безо всякой связи с религиями, чтобы я поменьше болтала про беды Республики! — Александра, стоп, ваше обвинение беспочвенно! — заикнулся парень, побледнев. Ты не умеешь врать, ты в мать, и пускай речь лишь дотронулась до твоих настоящих целей. Целей отца, и ты уже разучился раскрывать себя, все спрятать, никогда не высказывать того, что творилось за стенами поместья.       «Молодой и подающий надежды, да… Думаешь, сможешь передурить древних Пятерых и овладеешь соулджемами во имя своей родины… Запудрил нам мозги допросами других консулов, которые не виноваты!»       «Не знаю, ну пригласи ее на чай, и чтобы без свидетелей, безо всяких орущих коротышек и бравых паладинов!» — фразы Кастарда можно бесконечно прокручивать в голове. — «Пускай не трепыхается, насколько ужасен Верхний Город, да, пригласи в поместье! И за то уже буду благодарен.»       Хрусталь обрушился вниз разбитым стеклом, казалось, на Шуру вылили именно ведро осколков. Не хотелось признавать правоту Какао, который бросился на посла с мечом, но в его радикализме всегда что-то да пряталось. Пошатнувшись и отвернувшись от Клоттеда, девушка побрела вдаль, все еще не желая возвращаться. Капитан Кавиар, может быть?.. Зададут же Ветровой, когда она вернется лишь поутру. Чип завоет, что ее бы похитили, убили бы и ограбили, Дарк Чоко тоскливо что-то проговорит про недремлющую тьму… После истории с Энчантресс нельзя пропадать подолгу, или тебя мысленно похоронят.       Орудуя ногами, Александра нехотя развернулась «кверху», тайком взбегая по одной из лестниц, чтобы оказаться среди сияющих построек. Если колосс вдруг покатится, то либо ноги отвалятся, либо снесут верхнюю часть, оставив никому не нужную глину.

***

      В этот раз сон, пускай на кровати, оказался мутным и неспокойным, а дальше все закрутилось подобно вчерашнему дню — ну что за день сурка?! Дарк Чоко за прошедший день несколько изменился, сидя уже без плаща, а то от него народ на площади разбегался… Бедняга. Казалось, он готов был свалиться со стула, когда Александре пришлось выкладывать, где она была полночи. Мол, бегала за голосами, но это не крыша едет, а печенюшные масоны зверствуют, Клоттед Крим оказался той еще подсадной уткой — попробуй разбери, что задумал. — Так все-таки он… — поперхнулся «бывший падший». — Насколько же меня поражает чутье отца! Даже если консула просто дергают за ниточки, то мы по доказательствам придем прямиком к дому Кастардов. Слушай, Шура, хватит тебе бегать по глухим местам, так ты и положила начало своим бесконечным странствиям — вся жизнь вдребезги!       Пожалуйста, только не напоминайте… — И мне кажется, есть еще одна ветвь с религией, не Кастард засылает анонимных монашек, — проговорила девушка. — Нет, отнюдь не он, ведь ему хватит ума не пересекаться с религией, и он единственный, кого мы не опрашивали! — Во имя Дарк Какао, — завыл Чип. — А мы должны бездействовать, пока ученые расковыривают реликвии, Шур, может быть, двинем на рынок? Думаю, чудное место для грязи всех смыслов, раз по твоим рассказам пели где-то там. Крайне подозрительное местечко, подозрительные собачьи игрушки и подозрительные пироги… — Отличный ход с подозрительными пирогами, — пробормотал Вайлдберри, вообще тихий и немногословный до сих пор. — Я тоже знаю подобные местечки, шатался по рынку Грандберри мальчишкой, так вот, там контрабандистов всегда было немерено! Они соблазняют чернь, как сказал бы любой заносчивый республиканец. — Разжигают революции, как бы сказал мой дед, — недовольно буркнула Шура. — А как доказывает история моей страны, это чревато последствиями для многих.       Эспрессо за одну ночь продвинулся дальше половины, будто Шурины мольбы были услышаны — этот ученый таки «накопал скелетов» и запихал их в исследование. Страшно подумать, на что он пойдет! Души послужат верой и правдой, сказала могильщица Сивид, и, может, то был не речевой оборот.       Соулджемы в отдельном отсеке сияли куда ярче, Саша никогда такого не видела — казалось, сейчас они действительно взлетят на воздух вместе с обломками Института.       На глазах хранителей Эссо выдул еще несколько стаканов черного кофе и вновь углубился в работу, не замечая, как захламляется лаборатория — из щели в одном из аппаратов бесконечно вылезали листы бумаги, испещренные какими-то циферками… Они компьютеры уже изобрели на магическом движке, что ли?! — Чего он только не сделал, — задумчиво проговорил Вайлдберри. — Разве что не облил реликвии кофе. Или уже облил, мы чего-то не знаем?       И снова, снова бесконечное ожидание — сидеть под носами «университетских» себе дороже, Эспрессо привык работать в одиночестве — его мелкие подопечные и те разбежались кто куда.       В такие времена разве что помолиться сходить, честное слово! Каждый день определенные жители стекаются на молитвы, причем здесь это делали на рассвете, в полдень и на закате — так сказать, отправные точки «Селестии». Кто приходит в храм к Милльфей? Спокойные женщины, сироты под ее опекой, многие старики, особо усердные паладины… и Шура.       Кто связан с религией?.. Правильно, Санктум и все, кто там обитает.       Начнем же плясать от печки.