***
Свет здесь был приглушённый, теплых оттенков, происходивших из старых, закоптившихся фонарей. Из углов доносились монотонные разговоры, да изредка затуманенные взгляды перепадали пёстрой компашке. В излюбленном месте Холлиберри народ водился пестрый, но обосновавшиеся возле барной стойки дракон, ребенок в грибной шляпе, юноша в конусе-шляпе, девушка без шляпы, зато с венком, древняя королева — это перебор. Вайлдберри косился на Питайю, начавшего подавать какие-то признаки жизни. Чихнув, белобрысый сначала долбанулся головой об стол, затем чуть не опрокинулся и соизволил задать вопрос. — Какого черта здесь происссходит, а, Холли? Это ты меня сюда приволокла? — Очухался, — снисходительно заметила женщина. — Будте добры замолчать, — добавил Вайлдберри. — А это еще что за с-сборище, — продолжал дуться Пита, никак не показывая, что он здесь тут самый старый и самый уважаемый. — Что здесь делает эта кучка детей? — он ткнул палец в Машрума. — Могу спросить у тебя то же самое, — отрезала Холлиберри. — Из Драконьей долины пошли новости, что ты опять взялся за старое и устроил смертоубийство уже нескольким городкам, так что не притворяйся ничего не знающим идиотом… — Мы привели тебя сюда, вместо того, чтобы прикончить на месте, скажи-ка спасибо, — перебил Вайлд. — С тобой другие охотники бы церемониться не стали! — Долина? — лениво спросил дракон. — А… это не я. Глупые сссмертные, они не могут отличить одного от другого. Шура чуть не пробила лицо ладонью. Игра в угадайку начинается. — Дорогой мой Питайя, — саркастично выдала Холли, — То есть ты предполагаешь, что я не могу отличить тебя от постороннего существа? Жители Драконьего города видели следы от разрушений, видели тебя, или кого-то еще, и однозначно опознали чудовище. Вердикт окончателен! Тем не менее, ты притворяешься ослабшим, раз даже принял нашу форму и упал посреди леса? — Есть аргумент, моя ягодка, я вовссе не насслаждаюсь сссжиганием маленьких домиков с их маленькими жителями. — Но кто тогда? — рявкнул Вайлдберри. Александра решила не вмешиваться в разговор. Она помнила из сюжета Парфаедии и Башни Хаоса, что любых чупакабр можно испечь в ведьминском огне и выпустить на волю. Что мешало Чародейке так или иначе создать муляж Питайи? Как она могла получить доступ к драконьим силам, было непонятно. Может, некогда Вайт Лили в этом помогла Холлиберри, а первоначальный замысел был чист? Последняя догадка сама явилась Шуре в голову, будто будущее снова стало ей ясно. — Не играйся с нами, дракон! Хочешь снова полежать своей рожей в земле? — Достаточно, — Холли ткнула парня в бок. Питайя отвернулся от обоих и задумался. — Но если ессть новый дракон, в моем гнезде, то они сссоединились с источником жизни, который принадлежал мне. Но это невозссможно. Давным-давно, нежный белый цветок прошел по Долине. Он чуть не сгорел дотла, но явился пред Драконом и начал умолять его о пощаде. Цветок хотел создать нечто совершенное, а для этого он хотел положиться на высшее существо. Красный Дракон, страдая от скуки, потребовал развлечений. Белый цветок в ответ рассказывал истории о великих королях и воителях, чтобы умилостивить хозяина гор. Тот сжалился, и путешественник был награжден знанием Драгонтонга. — Поклявшшийся, — хмыкнул он. — Так вот что ты задумала, маленькая крысссиная морда, использовать все против меня… — Поклявшийся, — вырвалось у Визарда. — Что за черная магия, про которую ты… вы никому не рассказали! Вы заключили с кем-то контракт? — Ничего особенного, — осклабился Питайя. — Не вашших рук дело. — А случаем ваш поклявшийся не сделался настолько бешеным, что в километре от него все сами по себе дохнут? — вступила в игру Шура. — На моей памяти только одна испортившаяся могущественная лилия. — Вот ты, откуда знаешшь? Наша ягодка притащила тебя сюда для допросса? Алексссандра, которая решила помериться ссилой с духами природы, и против меня? Ты же тоже не печенье, а человек, и тебе какое-то время было открыто будущщее. Дракон уже продумывал план — он мог привести в долину королеву Холлиберри с ее соулджемом, этой «силой пылкости», ведь контракт был заключен на кристаллах. — Ты не рассказал нам о клятве. — Это за пределами ваших помышшлений… вы говорили о моем прибытии… В лес я явился, ибо… потерял всяческую ссилу. Из меня все исчезло… Но вы решили не прикончить врага, а привели в чувсство, значит, вам нечто нужно от меня. — Сила драконов против Энчантресс нам бы не помешала, — хитро заметила Холлиберри. — Ее правление наступит на пятки не только нам, жалким, но и величайшим существам этого мира, ибо она решила, что выше всех их… — …Осознав, что она выдумка корейских задротов в игре про сладости со страшным сюжетом, — пробурчала себе под нос Шура. — Что же, помогу за уссслугу, — ухмыльнулся Питайя. — Вам путь заказан в Долину. Я помогу вам, а вы разбираетессь, что за проклятие на моей горе, ведь в таком ссостоянии мне мало что можно сделать. — И мы должны тебе поверить, — проронил Вайлдберри. — Нет никакой гарантии, на чьей стороне ты теперь. — А зачем Чародейке калечить такого сссильнейшего, если я заодно, — заулыбался белобрысик. Зато его, рыцаря, покалечили в Республике, покалечили других хранителей, а теперь нападали уже на основной континент, а не на отбитую морскую страну снобов. С чего он должен был доверять созданию, первоначально насылавшему ужас на весь мир? — Выбирайте, дорогие, отбиватьсся я не могу в любом случае. Что же, ваша чудесная Ветрова даже слова высссказать не может? — А ее не трогай, — подвинулся вперед Визард. — Попробуй ты восстать, я все равно превращу тебя в блинчик щитом, — заметила Холли. — У нас нету выбора, и мы должны быть союзниками. Решено, мы отправляемся в Драконью Долину сразу после ночи! Шура и Машрум переглянулись. Дядя Пита выглядел максимально обеспокоенным, его наглость все еще сверкала тут и там, но он быстро угасал, превращаясь в простое печенье с чудо-шевелюрой и подозрительно высоким голосом. Все драконье, что было в нем, старательно вытягивалось из тела и наматывалось на клубок, в нить, из которой Энчантресс плела ловушку «настоящему миру» за пределами конфетной вселенной. Может, она захочет создать временную петлю, когда доберется до Таймкипер, и уничтожить все, что произошло до того? Питайя наклонился к Александре. — Хоть что-то вякнешшь, могу прибить. Не выпендривайсся предо мною.***
Ночью, забившись под одеяло, слушая мирное сопение Машрума, Ветрова пыталась продумать, как именно пройдет путешествие. — Чую подвох, — говорил Хэйрон, Нолам замечал стремительное угасание Питайи, а Ханго деликатно заметил, что отныне сны любого выше древних королей наполнились целой уймой кошмаров благодаря Мунлайт, потому Питайю точит еще и это. Что ему показывают, неизвестно. — Мы должны быть бдительны как никогда, — пискнул Ханго. — То, что происходит с Драконом, схоже с техникой разложения, он гниет внутри, медленно, как гнила ты и наши братья. Отравленный, он смеется, но насколько его хватит? — Навалил драмы, Шекспир бы охотился за таким сценаристом, — нервно хихикнула Шура. — С каких пор вы таких словечек понабрались? Справимся же, Питайя у нас такой самоуверенный, что спасет себя, всех и еще посмеется над нами! На душе ей было спокойно, девушка заснула, и ничто не беспокоило ее сон. Какие-то смазанные, милые сердцу картинки, напоминавшие дворцы, пронеслись в сознании и все затихло.***
В Ванильном Королевстве тоже ночь, и залы молчат. Сны из королевства Мунлайт вяло кружились над ними, изредка посещая головы Эспрессо, Рейзин, Крепа… и самого короля в замке. Ослабшего правителя теперь держали преимущественно в здании, да выгуливали по саду. Древний воистину оправдал свое гордое имя в первом смысле. Он не старел, но стремительно увядал, как от туберкулеза. Казалось, будто в один день он заснет беспробудно, и больше не снимет с тумбочки очередного письма из других стран, желавших ему сил. Он был более уязвим к творениям Дремлющей Луны, перемешавшихся с реальностью. — Не оставляй меня, дорогой, — шепчет Белая Лилия, наклоняясь к нему, берет его за руки. — Не покидай меня… Она улыбается ему, как всегда, с той же неуловимой хитрецой, изредка портившей всякое впечатление. Но ее милое лицо потрескалось по швам, пока костлявые пальцы гладили его ладонь, держались за воротник, где уже не было соулджема. — Ты же меня никогда не бросишь, ты же мне всегда поможешь, мой друг… Всегда будешь защищать меня от них… О, они меня растерзают, они будут меня мучить… Холлиберри, Какао, Чиз — все они никогда не простят… А ты будешь со мной вечно, ты всегда будешь… — Я не могу, — оправдывался Ванилла. — Тебя не существует. — Меня здесь уже нет, но разве это важно, дорогой? Будь предо мною всегда, охраняй меня, скрой от чужих глаз… Неужели ты совсем меня не любишь!.. Лилия плачет, уродливо растягивая рот. — Неужели ты сдался и не хочешь вызволить меня?! Спаси меня, только ты можешь это сделать, ступай в Бист-Ист, где моя могила… В конце концов, заставь Александру! Она сама этого желает, она с огромной радостью умрет! Ее-то ты готов заложить ради нас?! Кожа на ее руках сползает, волосы падают на землю белыми локонами. О Ведьмы, она… Она как слоеный торт! За лилейной внешностью снова оказывается Чародейка. — Ты меня бросил, Ванилла, ты совсем про меня забыл! Подойди ко мне, обними, будто уж не отречешься ради меня от этих глупостей… Чего они стоят по сравнению с нашей старой дружбой? Ты ведь на это готов, но тебя удерживает какая-то незримая цепь… Еще один маленький шажок, давай, и мы вечно в объятиях друг друга, как давным-давно… Пьюр Ванилла, ты же мне так дорог! Король ударил ее по лицу наотмашь, напуганный ее заявлениями — и за сорванным слоем Дарк Энчантресс оказался третий. Глаз Ветровой глядел на него, бессмысленный и остекленевший. — Ты ни на что не способен, ты жалкий трус! — вопила Лили. — Пьюр Ванилла, помоги мне! Выпусти меня!***
Утро наступило, свежее и яркое. Машрум первый повис на шторах и распахнул их, залив все вокруг розоватым светом. Шура сморщилась и приоткрыла глаза. — С добрым утром, дружок-пирожок… Давненько я так хорошо не спала! Проведаем Визарда, Вайлда, или сначала тебе завтрак принести? — Доброе утречко! Сначала покушать, — заявил Шрум. Девушка спрыгнула с кровати и стянула венок с изголовья, где он уже планировал пускать корни. На секунду она залюбовалась всем, что здесь было — деревянная мебель, уютный уголок, пара подушек, расшитые узорами-листочками шторы… Когда ее путешествия закончатся, она точно должна отгрохать себе такой домик и наслаждаться спокойствием. Пока Визард клевал носом в чашке чая, Холлиберри паковала вещи, ногой заталкивая некие принадлежности в сумку, а Питайя стоял как истукан, оборудованный новой одежкой. Охрененно замаскировали, ничего не сказать. Драконья аура сдулась, а поэтому одеть его в плащ и обозвать просто «Питата» было достаточно. Ничего не сказать, мистер ящер выглядел очень недовольно. — Даю вам слово, эти сссмертные меня еще доведут… Шура посмеивалась в уголке, залипнув на вид из окна — пара зеленых веточек экзотического вида, что тыкались в стекло из-за ветра, густая растительность и клочок рассветного неба. — Ты доверяешь всему, что он наплел, — вздохнул Вайлдберри. — Впрочем, как и наше Пьющее Величество, а вот против нее мне сказать нечего. — Простите, что об этом заговорила, но вы не окрысились на меня из-за того случая в Республике? — не в тему ляпнула Шурка. — Извините, Александра… для чего мне это? Будто мне больше некого обвинить в том, что на нас наслали гору ее порождений, а с вами игрались в кошки-мышки. Ветрова снова отвернулась к окну. — А как в целом с королевством? — ничего лучше она не придумала. — Все идет своим чередом. Знаете, у нас всегда было спокойно, после катаклизмов мы вставали на ноги и шли дальше. Строились новые дома после нашествия красного дракона, после наводнений… Пока что мы не пострадали от бесчинств Энчантресс. — Тьфу-тьфу, — благодарно выдохнула Ветрова. — Для чего, интересно, вы вообще начали путешествовать, и до сих пор не останавливаетесь? Александра замялась. — Сначала, когда я была маленькой наивной дурочкой, я думала, что хочу спасти мир. Я видела его не как вселенную, а как подвластную мне игру. Согласитесь, с человеческой перспективы мир еды выглядит смешно и просто? Мир фасоли в нашей тарелке. — Я не знала ничего, у меня была мутная цель всех спасти, и она никак не могла осуществиться. Вот Вайт Лили, пятый древний. Думала, сейчас сюжет пройду и у меня получится свергнуть Энчу, вернув лилейную. Медаль вручат, пятеро великих королей лично повесят на меня медальку, начнут стихи слагать в мою честь! Как в Нарнии. На самом деле я хотела не только всеобщего блага, а еще дешевой славы, Вайлдберри-куки. Потому что в настоящей жизни я не была «особенной». — Что теперь? — тихо заметил юноша. — Я не знаю. Мне будет совестно удалиться на покой, пока все не закончится… Даже если мне придется делать это вечно. Не могу бросить то, что я начала, а именно возвращение Лили в наш скромный круг. Хотя мне непонятно, почему я иду вперед без всякой мотивации. — Прошу моего прощения, Александра, но ведь возвращение Лили не решило бы все наши проблемы. Ветрова кивнула и хлопнула ладонью по столу. Идиотские разработчики и она сама. — Вот в этом все и дело! Но как мне подвести Пьюр Ваниллу, он… страдает, в конце концов. Но… Но время мне неподвластно и я все та же простая девочка. Может, хотя бы чему-то научившаяся, ведь Дарк Чоко вернулся изо тьмы. — Король Пьюр Ванилла не желал бы, чтобы вы умерли где-то в комарином болоте одна-одинешенька, спасая привидений. После поездки в Долину Драконов вам надо хотя бы заручиться помощью Республики и тех, кто вам дорог. — И то верно. Разговор перервал возмущенный крик дракона. — Нет, я не откажуссь от сссвоего имени ради дрянной масскировки! Я вам не Фрукт В Точечку-куки! — Еще одно слово, и ты отправишься в жерло вулкана со своими таинственными клятвами, вместе с этими сапогами, — зловеще произнесла Холли и швырнула обувь в дракона. После того, как все доели свою яичницу, разномастная экспедиция выдвинулась в путь. Могло показаться, «малыш» ее отяготил. Пойсон Машрум, несмотря на детский характер, таковым почему-то не считался. Словно он родился уже в компании Тьмы, сразу карликом, а не потерялся в ней, оставив там свое детство. Мимо мелькали леса Холлиберри, и не было им конца. Солнце практически не касалось земли, а потому постоянно было влажно, звенели комары и лягушки надрывались под листьями. Резкая смена климата, которой славилось Хлебоземье, тут особо не проявлялась. Постепенно дорога пошла в гору, а чем выше, тем было прохладнее. После нескольких дней с перерывами на ночевки Ветрова стала замечать, что заросли редеют и меняются на изжелта-зеленые скрученные деревья, почва под ногами сохнет, небо сделалось более насыщенно-синим, а затем вдруг ослепительно-желтым. Холли не успевала рассказывать, как она впервые решила здесь прогуляться. Тогда она только стала считаться одной из древних, была молоденькой надеждой Ягодного дома и преследовала Питайю, который тогда еще не оставил привычки «сссжигать маленькие домики». То и дело судьба забрасывала ее в места, где ей было раздолье. Там ютились не только драконы, но и их наездники, охотники, королева с ними сталкивалась постоянно и вскоре слилась с пейзажем. После того, как отголоски ее друзей потерялись во тьме, Холлиберри снова навещала эти земли юности под псевдонимом, никогда там не скучая и глуша горе старыми знакомствами с вином. Однажды она решила закопать возле колодца, прости-господи, бутылку бухлища, чтобы настоялось, а жители еще долго искали легендарное сокровище от героя, якобы затерянное в Городе. — А вот, собственно, мы и на месте! — раздался голос посреди марева. Разномастные постройки, кости давно упокоившихся крылатых рептилий, воткнутые перед подобием ворот, и сразу вид на центральную площадь чуть в низине. Там находился памятник — золотая ящерка держала в лапках яйцо… опять-таки ДРАКОНЬЕ, очевидно. Шура залюбовалась этим запылившимся поселением, понимая, за что его обожала Холли. Да это городок мечты! Питайя тоже присоединился к рассматриванию видов, но задумался об ином. «Город, построенный охотниками, посреди обширных владений драконов? Значит, у него нету будущего.»