Он надеялся, что его тихое недогеройство, заключавшееся в чей-то спасенной маленькой семье, выведенной в холмы, никто не заметит. Утром же он раструбит вести о опасности на всю окрестность, и никогда больше не будет смотреть этой Пинкиберри в глаза.
Вайлдберри, крутя головой, возвращался обратно на поле боя. Внутри него орал и пытался повеситься здравый смысл, и ему начинало казаться, что рано или поздно придется точно так же рисковать жизнью, спасая достоинство королевства Ягод. Несмотря на иллюзию организованности, по отдельности регионы в своем противостоянии выглядели как муравейники, на которые напал психопат из детского сада с зажигалкой и пластиковым совочком. Сюжетная броня не хотела печься о хрупких чувствах третьестепенных героев. В этой вакханалии, обреченной на абсолютный провал, один из членов команды участвовать вовсе не планировал. Питайя легко и решительно махнул через упавшую скамью, не обращая никакого внимания на отчаянные вопли древней королевы, пытавшейся его остановить. Он был полностью поглощен своей яростью, уверен, что его драконья ярость сокрушит самозванца на месте — пока Тарт Татен смотрела в другую сторону, он успел частично принять свою форму и добежать до холма, над которым сейчас кружилось «порождение». — Только попробуй вмеш-шаться, — прошипел он, не оборачиваясь назад. Замеченным стать дракон не боялся, а Татен… убейся об стену. Несмотря на то, что садистом он не являлся, ему было наплевать на обуглившихся жителей «в их маленьких домиках» — сейчас на кону стояла его злополучная репутация среди остальной Четверки драконов. Грудную клетку больно резало, сердце больше не хотело вывозить на себе груз формы, которую принял белобрысый, продолжавший истощать себя с целью доказать свою состоятельность. Питахайя поднял руку вверх и раскрыл рот, собираясь призывать врага Драгонтонгом, но тому и так было видно, кто здесь самый главный выскочка. Издав звук, отдельно напоминавшей шепелявый выговор самого Питайи, существо сорвалось со своего места, параллельно пропустив мимо себя очередную атаку, и нависло над тем, кто некогда был бессмертным. «Оно» не владело разборчивой речью, но в его хлюпанье парень отчетливо различил интонацию над названием «жалкое идиотище». Через долю секунды на поднявшего свой клинок Питайю обрушился ураган, и морда чародейкиного дракона оказалась перед ним. — Как ты посмел, — было начал парень. Чудовище морщилось и закашлялось, разевая пасть — но не клацая зубами, не выпуская огня. Очень хотелось на тебя тратить силы, мой недееспособный предшественник… Через секунду Пита слетел с холма, не успев ничего сделать. Он был неспособен на любое противостояние, и пал — вернее, шлепнулся вниз. Похоже на то, что в него попросту плюнули. Тихий треск, парень почувствовал, что его ребра впились куда-то не туда, и подняться было невозможно. Лжепитайя, подобный коту с клубком, отбросил его прочь. С тяжелым хлопком тело приземлилось, затерялось в одном из горящих остовов. Дракон словно ухмыльнулся краем рта, оголив загнившие зубы, и вернулся к разорению домов. Он расправился с Питайей Дрэгоном, как с десятками смертных — одним движением лапы. Как монстры делали испокон веков, не шибко беспокоясь о чужих судьбах. Как это делал сам Питахайя.***
Город сгорел дотла, пепел свободно летал по улицам, ложась на землю вместе с битым стеклом окон, сорванными вывесками и крошащейся черепицей. Выжившие сидели на пепелище и смотрели в небо, куда еще поднимались струйки дыма. Большинство жителей мертвы, и недалек час работ, когда придется доставать тела из-под обломков, считать пропавших без вести… отправлять сообщения в соседние королевства, что грядет конец света. Древняя стояла посреди площади, рядом с покореженным фонтаном — она стояла прямо в лужах, что вытекали из трещин в камне. В моменты горя ее лицо выглядело как маска, из которой ушла вся жизнь — она даже не плакала, ибо героям не подобает. Королева застыла, подобно гобелену прошлого, и не могла заставить себя сдвинуться с места. Сколько бы она не успела вытащить из огня — все равно недостаточно. Сама тень города-призрака нависла над ней, все напоминало о золотых деньках прошлого, которые показались пред нею вновь… и наконец полностью исчезли. Как в один день пропал Пьюр Ванилла и Голден Чиз, вместе со своими королевствами, они растворились в тумане. А теперь Холлиберри должна была потерять свой драгоценный мусор снова, даже не успев дотянуться до забытого счастья. Она улыбалась все годы после Войны, но больше не оставалось сил сражаться дальше на чистой страсти.Шура откашлялась, пытаясь прочистить горло. Ощущения божественные, будто она за раз попыталась выкурить пачку сигарет без фильтра… Пахло горелым всем — от дерева до острого запаха краски, обуглившейся за ночь.
Александра покинула убежище, смахивающее на «ураганный погреб» из Страны Оз, только сейчас. Ночь уже не помнилась, только раздававшийся иногда грохот и дыхание заснувшего Машрума. Ах да, еще стремление познать окончательную цель Дарк Энчантресс. В довесок чихнув пару раз, девушка огляделась вокруг в поиске Холлиберри. Под ногами хрустели осколки, вполне способные порвать подошву — Шура взглянула под ноги и распознала эту натуральную керамику. То был декор с фонтана, якобы драконье яйцо… вспомнив слова одного из старожилов, попаданка решила, что это было своего рода пророчество — когда городу придет конец, разобьется и главный трофей. Яйцо было пустым и абсолютно сухим, без остатков начинки или детеныша — даже пыль не налипала особо. Десять минут бесцельно шатаясь, то и дело натыкаясь на следы разрухи, Ветрова откопала искомую — она оказалась подле одного из зданий с проломленной крышей. Странно, там было бесполезно что-либо искать — все, что было, прогорело. Вскоре, однако, Шуре попала на глаза бесформенная куча, валявшаяся под обломками. Загадка, как Холли удалось идентифицировать кучу как Питахайю. Разве что по волосам… и нытью, которое он устроил? Эту ситуацию можно было трактовать двояко, поскольку Александре так и лезло в голову — дракон перетрухнул перед чудо-тортиком, который им испекла Энча. «Сам он туда залез, или ему помогли?» Дракон не мог обгореть в пожаре, остался нетронут, но в целом ослаблен. Королева смахивала с лица Питайи пепел, надеясь, что такими оплеухами приведет его в себя — а он молчал. Вся его фигура была надломлена, будто он сломал позвоночник по пути вниз. По полузакрытым глазам было видно, что присутствовавшая ранее яркость, блеск угасли. Их обладатель вздыхал, порываясь набрать в легкие побольше кислорода, но больше ничего не делал. — Неспособный идиот, — выдавила Холлиберри, сморщив лоб. — Никак не смирится, что он больше не величайший воин, а всего-то… трус и нытик. Татен бежала издалека, обеспокоенная видом — она ждала всего самого худшего. — Кто там?! Вайлдберри, или Визард? — ее лицо сползло окончательно при виде белобрысого. Видно было, что из вежливости она должна была выказывать эмпатию, но в ее сердце уже поселилась тяжелая неприязнь. Холли же, забыв обиду, возилась над Питахайей, как над ребенком. Теперь-то она расплакалась, не обращая внимания на заверения остальных, что этот товарищ весьма живуч. Шура опустилась, ткнувшись коленями в гравий, почувствовав, как на плечо легла рука королевы. — Я не знаю, что нам делать. — Мы обречены, — не слишком оптимистично выдала охотница. — Боюсь, Пинкиберри, поход в Долину станет путевкой в один конец. — Быть может, тебе не стоит отправляться, — было начала Холли. — Отошлем тебя и остальных в ягодные земли, там хорошая охрана. — От чего ты хочешь меня оградить, дорогуша? Я всегда готова умереть, но не быть очередным роял маргарином, чья храбрость только на страницах детских сказок. После упоминания этого громкого имени Питайя очнулся окончательно, и тут же состроил недовольную всем рожу. Да, он понес урок, побывав в смертной шкуре, получил по самое не хочу, но из гордости виду не подал, а регенерация доделала все остальное. — Что вы тут сопли распускаете, — он стряхнул с себя руку. — Столпились вокруг, будто хоронить собрались… — Только ты занимаешься распусканием соплей, — взорвалась Александра, не желая видеть слез Холли. — У нас тут горы трупов на заднем плане, а тебе все хиханьки и хаханьки! Чего ты ржешь?! Тебе смешно? Ну неудивительно, хоть весь мир убейся — лишь бы тебе на благо шло! Никто не захотел делать лишних телодвижений, чтобы прекращать спор. А Шуре хотелось откусить язык, лишь бы не ляпнуть что-нибудь про драконье происхождение обвиняемого, иначе всплывет гора ненужных вопросов. — Мнишь себя пупом земли! Для чего ты согласился помогать, может, ловушку намутил? Весь такой таинственный со своим Драгонтонгом, неизвестно, кому служишь! Выкинешь Хо… Пинкиберри в вулкан по дороге, и наешься силы за чужой счет, под бдительным оком одной тёти? Ты же можешь! — Не играй в предс-сказателя, — лениво возразил Питайя. — У тебя паранойя началас-сь из-за переизбытка приключений? Сейччас-с твои с-сомнительные услуги помощника никому не нужны. — Еще одно слово, и все Хлебоземье будет знать, что Питайя-куки очень подозрителен, в огне не горит и кости не ломает, — от отчаяния выдала Ветрова. — Тарт Татен, доставай пушку, если он будет выпендриваться, мы его пристрелим. Питахайя в ответ сгруппировался, вылезая из кучи кирпичей. — Ещё одно слово, и хана будет знаменитой Шуре Ветровой. Как же Александра ненавидит ситуации, когда все идет не по плану. Когда ей не кланяются в ножки тотчас, молниеносно, злость начинает переливаться через край. Почему всем попаданцам так легко жить? Для чего она все усложняет, для чего пытается скрепить скотчем провальную «дружбу-это-чудо?» В итоге, кое-как укреплённый союз, состоящий из четверых недогероев, должен был покинуть сгоревший город. Заняться раскопками предстояло Шуре и Вайлдберри, пока остальные с фальшивой удалью и веселостью на лицах паковали остатки. Так, минуточку, откуда четвертый? Роял Маргарин не успел убежать, за углом на него обрушился ушат обвинений — не найдя жертвы, на которой вымещать свою злость, Питайя Дрэгон не отставал от парня, обозвав его не просто трусом, а трусом в квадрате. Судя по всему, он еще и на Драгонтонге что-то нашептал, так как виверна в один момент дала драпака, чуть не перевернув хозяина. Закошмаренный Маргарин, снедаемый виной за вчерашнюю ночь, наконец закивал и встал в унылые ряды команды исключительно ради глазок Холлиберри. Правда, отпираться от участливости невезучего ухажера Холли было некогда, она слишком занята ругачками с Питайей. Очередную ссору былых знакомых приходилось выслушивать всем, и именно тогда Ханго — проснувшийся из-за шума — насторожился. Мелкая фраза цветочка прозвучала гораздо хлеще, чем угроза Флауи из Андертейла. «А тебе не кажется, что Питайя украдёт соулджем? Весьма основательно! Пока Татен спит, он накроет ее подушкой, ну вот и все, с Холли тоже просто разобраться. Он ж может резко выбросить остатки своей мощи, а потом долечится в гнезде… Шур, нам определенно стоит за ними побежать!» «Шура, я не владею даром предвидения, как мудрейшие из нас, что остались в академии. Но я чую, что Питайя бы просто так не согласился на контракт. Согласись, ему ничего не будет, если он породнится с силами Чародейки! Ты же видишь, что ему плевать!» — начал свою речь Нолам. — «У нас нету сил, чтобы убедить жертву в грозящей опасности, но есть возможность хотя бы следить всеми пятью глазами.» Цветки переняли дух приключений. Славно, что их радикальные реплики слышны, как тоненький писк, иначе бы не обошлось без дубин переговоров. Александра прислушивалась к интуиции, которая в этом мире — из-за стресса, может быть? — заговорила своим, отдельным голосом, и переплеталась с мыслями Ветровы, отдаленно напоминая этим «Свет…» древних. Омерзительное ощущение накатывало на Шуру. Ей бы жить в шоколаде, да в команде безумцев, творящих великое и ужасное. Именно поэтому, спустя несколько часов после проводов искателей приключений, она стремительно двинулась прочь из Долины, чтобы никакой таракан в голове не успел уломать ее на непоправимое. Пускай Вайлдберри достает ее своими советами. Пусть.***
Попаданка не против прогулок без цели, но не с плохим финалом. Сердце изнывало из-за сомнений, что история Холлиберри и Питайи закончится хорошо. Глядя на импульсивное поведение фруктового друга, Александра уже ни за что не ручалась. Что теперь? После такой малюсенькой, крохотусенькой, жалкой и плохо прописанной сюжетки надо сразу браться за следующую? Голден Чиз? Скорее всего, этим арка и закончится. В один момент Шура и Визард несколько отклонились от курса, чтобы уберечь свой разговор суперважности от ушей Вайлда. А затем, подгоняемые внутренними волнениями и стрелкой сюжета, они отклонились еще… и еще… Пока, взявшись за руки, дуэт не побежал вниз, под холм, не застигнув остерегающих слов рыцаря. Их безмолвный план побега состоялся без длительных обсуждений и злодейских речей в духе «изжарим питату». — Нахрена мы это сделали? Я правда не хотел! — выкрикнул Визард. — Весь мир театр, а это наша судьба. Да потому что от высокой концентрации Вайлдберри кто хочешь убежит! Мы страдаем ерундой, мы волнуемся — мы хотим бежать спасать Холли от этого фруктового обдолбая… — Но мы неумехи! — позитивно заключил коротышка. — И теперь за нами несётся злой человек в перчатке, чтобы настучать по голове. О Александра Ветрова, вас съедят чихуахуа! Не рискуйте своей жизнью ради нас! Рассмеявшись, Александра заметила одну интересную картинку. Под засохшим деревом валялась сломанная телега — товары рассыпались кругом, из мешков вываливалось разносортное добро, включая дешевую бижутерию, какие-то камни и расписные халаты. Обладатель чудного средства передвижения откисал за ним же, виднелись только ковбойские сапоги в бирюзовых камешках, изношенные и выцветшие от ходьбы по песку. На Ветрову уставилось лицо, опухшее от слез и выпивки накануне — все еще принадлежавшее существу женского пола. Рыже-красные волосы свалялись от пыли, глаза прикрывала затрапезная шляпа. Чили, явно скатившаяся в этой жизни, уныло смотрела на Александру и Визарда как минимум полминуты, пока вдруг не сообразила, что к чему. — Да ты везде меня найдешь, кусок дерьма! — захрипела перечная, роняя недопитую бутылку, вставая на ноги и заваливаясь обратно в песок. Лицо выражало остатки удивления и сочувствия. — Свят-вилки… Ви… Виз, это ты? Мой драгоценный зануда! Все эти месяцы девушка якшалась с Гинкгоблинами, не слишком успешно грабила мелких торговцев и избегала закона, а на скромную долю с разбойничьих налетов покупала «развлечение» в виде пива и сухариков. В общем, Чили Пеппер модернизировалась до состояния кухонного боксера. Девчонка и подзабыла, что некогда, со стеснением в глазах, она кланялась на некоторых встречах как образец геройства. Дарк Какао даже высказывал пару слов в ее защиту, мол, что за чудо. А теперь команда, не дававшая Пеппер скатиться обратно в пучину воровства, распалась. Лица друзей были забыты напрочь, пока перед глазами сверкала лишняя монетка. — Похоже, любая надежда потеряна, раз вы сбегаете… — прошептала Чили. — Виз, я вас тогда бросила, не знаю, что на меня нашло. Теперь все кончено. Ветрову подобные слова добили окончательно, захотелось нестись обратно. — Там все плохо с «лжекрасным драконом», — пояснил Визард. — Нас с целью безопасности отослали. — Не надо мне ничего объяснять, народ сдается… да и черт с ними, зато вон какие встречи. Хочешь лишний халатик, Шур? Я обчистила рынок. Чили Пеппер горько рассмеялась. Хотела ли она вернуться к прежнему образу жизни, или ей это не нужно? Что ей точно не понадобится, это сводка последних новостей, ведь никто не живет в мыльном пузыре, отрезанном от мира. Чай, виртуальную реальность еще не изобрели. — Смотрю, из тебя лидер получше, раз вокруг тебя народ собирается, — хмыкнула Чили. — В любом случае, ты не ведешь себя как идиотка. Неполная команда «главных героев», как ты сама нас звала… Неплохо получается, а? А Строуберри? А Кастард? Видно, желание вернуться осталось. — Шура, я не знаю, что успело произойти, но мне не нравится твой вид психопата. — Я просто сильно сомневаюсь, стоит ли мне нарушить обещание, данное Холлиберри. Ох, боже. Храни королеву.