Девочка, которой снился океан

Третий день новой жизни в Глэйде уже с утра был насыщенным. После того, как Кэрри собственноручно накормила глэйдеров и тем самым очень выручила Фрайпана, ей удалось заполучить уважение от доброй половины парней, ведь её стрепня большинству пришлась по вкусу. Что ж, это взаправду можно было смело назвать успехом и прорывом в процессе социализации. Кроме того, Ньют, который тоже отведал рагу в её исполнении был доволен им. Сказал это он, когда вызвал Кэрри и Фрайпана на совещание по поводу её дальнейшей судьбы. И тут же предложил главному повару взять в помощницы Кэрри без испытательного срока. Она и так доказала свою работоспособность сегодня утром, поэтому тянуть смысла не было, и Кэрри в тот день, вполне заслуженно, заняла второе место на кухне. Теперь немного о политической обстановке в Глэйде. После трагической гибели Ника в Лабиринте произошла вполне естественная и тихая смена власти. Бразды правления взял в свои крепкие руки Алби, а его место занял Ньют. Всех всё устроило, поэтому в ближайшее время революции не предвиделось и глэйдеры продолжили строить свою мирную, повседневную жизнь. Кэрри и Фрайпан отправились разогревать на обед вчерашнюю кукурузную кашу. В беззаботной и весёлой беседе незаметно и легко протекала работа. Оба пришлись друг другу по душе и Кэрри обнаружила, что хоть Фрай и может выглядеть грозно, но внутри – добряк, каких поискать. Её порой смешила его детская наивность, но и в то же время она была безмерно счастлива, что у неё такой прекрасный напарник. С ним можно было ляпнуть глупость в беседе, не задумываясь о последствиях, и он не станет её осуждать, а только посмеется. Кэрри понимала, что случись вдруг что неладное, этот парень обязательно сможет поддержать её должным образом. Правда, с этой ролью также замечательно справиться и Ньют. В одном из рабочих диалогов с Фрайпаном, Кэрри упомянула вчерашний инцидент и напрямую спросила, как звали того парня, что не успел добежать до закрытия ворот. На этот вопрос Фрай ответил, выдержав длительную паузу, словно минуту молчания в память о погибшем. — Вчера утром в Лабиринт отправились Ник и Джастин. Скорее всего, они наткнулись на гривера. По крайней мере так думают все. Мы с самого начала говорили, что не стоит выходить из-за стен неподготовленным... Если бы Ник нас послушал, и он, и Джас были бы живы... — Фрайпан замолчал. Было видно, что он говорил через боль. — Он был твоим другом? — спросила Кэрри, глядя на своё колеблющееся отражение в ведре с почищенной картошкой. — Джас? Да... Он навсегда останется славным парнем. Быть ужаленным – совсем не его участь. Он должен был выжить... — глаза застилали слёзы. Кэрри удивлённо взглянула на напарника. Видеть слёзы на лице такого, как Фрайпан – необычно, но словосочетание «быть ужаленным» – насторожило её куда больше. В воду плюхнулась очередная светло-жёлтая почищенная картошка. Поднявшись с табуретки, Кэрри вымыла нож и поставила его в стакан, где сушились ложки и вилки. — Слушай, во-первых, он никому ничего не должен, а во-вторых, раз он погиб, то значит избежал какой-то более ужасной смерти. Ему сейчас хорошо, он больше не мучается. Он свободен. А вот ты – нет. Я бы на твоём месте думала о себе, а не о том, кому более не за чем печалится. Парень в полном изумлении посмотрел на Кэрри и молвил: — В твоих словах есть доля истины. Горько усмехнувшись, Кэрри сказала: — Какой в них смысл, если ты всё равно его не отпустишь? Фрайпан отвернулся, а затем сказал своим привычным голосом: — Ты меня заболтала, нам нужно звонить к ужину. Кэрри улыбнулась и выровнялась по стойке смирно. — Есть, кэп! А потом кинулась к гонгу, чтобы сделать три точных удара, которые призвали глэйдеров приготовится к вечернему приёму пищи. Когда остальные ели, Фрайпан и увязавшаяся за ним Кэрри, под надёжным покровом ночи пробрались на кладбище. Здесь были и холмики могил, поросшие вьющимся по земле плющем, и просто таблички с именами. Именно у такой квадратной дощечки встал на колени Фрайпан. Кэрри остановилась в отдалении, чтобы не мешать. До её слуха доносились абстрактные звуки, которые мозг никак не мог преобразовать в слова. Наконец, последний разговор Фрайпана с покойным Джастином был окончен. Кэрри достала из кармана ремни и аккуратно положила их у основания столба с табличкой. Скорбный взгляд пробежался по имени, которое навсегда останется в мёртвой тени шелестящих листвой деревьев.

***

Сон не шёл к ней. Качаясь на гамаке, свесив ногу, Кэрри смотрела, как гуляет ветер в кронах дубов и как мерцают яркие звёзды на черно-синем небосводе. Из-за стен гремел звук меняющегося Лабиринта. Сегодня был первый день, когда она смогла принести пользу. И так будет проходить день за днём. Но теперь она совсем не чувствовала себя одинокой или отдельной. Покой, мир и дружеская любовь к людям, оказавшим ей содействие переполняла юное не искушенное сердце. Кэрри чувствовала, что ей не доставит труда полюбить Глэйд, ведь как-никак отныне это их общий дом. Его надо уважать, ухаживать за ним и делать уютным для всех. Кэрри была твёрдо убеждена, что общими усилиями они смогут сделать их маленький мир лучшим из возможных. А что с Чаком? Закрутившись в своих новых обязанностях, она вовсе забыла о своём маленьком друге. Ему сейчас плохо из-за повреждённой ноги и на правах хорошего друга, она не будет оставлять его наедине с болью. Поискав Чака среди глэйдеров, она нашла его на своём первом спальном месте, куда её сначала определил Ньют. Как можно тише обойдя спящего рядом обидчика, Кэрри присела на корточки у постели мальчика, тронув его за руку. Чак не спал, а лишь притворялся, поэтому почувствовав прикосновение тёплой ладони, сразу же открыл глаза. — Сильно нога болит? — участливо спросила девушка, с жалостью глядя на пухленькое личико Чака. — Ходить неприятно, но пока лежишь даже не чувствуется, — живо ответил парнишка, всём своим видом показывая, что ему ни капельки не больно. Кэрри улыбнулась и потрепала его по густой кудрявой шевелюре. — Это хорошо. Ты поправишься. Может не скоро, это зависит от того, как сильно ты подвернул ногу и сколько времени пойдёт на восстановление. Но ты ведь молодой и сильный, значит всё в порядке. Чак с благодарностью взглянул на неё. — Конечно, всё хорошо. Знаешь, я когда выздоровею, хочу помогать тебе и Фрайпану по кухне. Я много что умею, — заверил он, а потом спросил. — Как думаешь, он позволит мне работать с вами? — Фрайпан? Ну, не знаю. В любом случае, чего он точно тебе не позволит, так это таскать дрова, — отшутилась Кэрри. После того, как Чак задавил в себе смех, чтобы не разбудить остальных, он повернулся на бок, чтобы лучше видеть Кэрри и сказал: — А ведь когда я покатился в овраг, то даже не успел закричать. Но когда увидел до жути перепуганное лицо Фрайпана, мне тоже стало страшно. Он, видать, подумал, что я убился. Кэрри задумчиво посмотрела в глубь темной посадки, где похрапывали глэйдеры. Чем больше она узнавала о Фрайпане хорошего, тем больше недоразумевала. Не сложно было предположить, что его с Джастином соединяла крепкая, возможно братская привязанность. Тогда как при виде его мучений в Лабиринте он оставался стоять там, где стоял? В конце концов Кэрри пришла к выводу, что в смерти Джастина виноваты только глэйдеры. Это они похоронили его тогда, когда тот был ещё жив. — Фрайпан хороший парень, — механически, не думая, ответила Кэрри, всё также уставившись в никуда. — Да, — согласился Чак. Нарушая воцарившуюся тишину, мальчик спросил: — Как ты думаешь... где мои родители? — А? — переспросила Кэрри, выведенная из оцепенения. — У всех же есть родители... — Ну конечно. Она посмотрела в полные детской надежды глаза. Ну конечно! Как же она не понимает. Он всё ещё ребёнок. Это природно – тянутся к своим родителям. Просто здесь все наверное переросли этот возраст, как она. Ей было совсем неинтересно, где те люди, благодаря которым она появилась на свет. Она не чувствовала никакой родственной связи с ними, словно родителей у неё никогда не было. — Слушай, Чак... а что ты чувствуешь, когда думаешь о них? — чисто из любопытства спросила Кэрри. — О родителях? Я ведь их совсем не помню. Но когда думаю, что они где-то есть – ждут меня, скучают по мне, любят меня несмотря на расстояние и то, что безвозвратно стёрты из моей памяти, когда я думаю, что они меня не забыли и ждут, а может ищут, мне становится тепло и радостно. Словно со спины кто-то обнимает. Он говорил, его лицо озарялось ясной, как день, улыбкой. Вот уж точно у кого родничок на макушке не зарос. Кэрри стало немного досадно от мысли, что она не может понять чувства Чака. А врать о «понимании» ей совсем не хотелось, поэтому она тоже улыбнулась и молвила: — Ты так всё описываешь, что я тебе немного завидую. Потом поднявшись с корточек и разминая затекшие суставы, Кэрри пожелала Чаку спокойной ночи и сказала, что пойдёт отдыхать, потому что к утру должна быть отдохнувшей. Пробираясь к своей постели она прямо ощущала, как чей-то пристальный взгляд прожигает ей спину. Кэрри надоела эта игра в гляделки и когда она спинномозговым нервом ясно почувствовала чьё-то, весьма нежелательное присутствие, то осмотрелась и смело сказала: — Выходи, я тебя заметила! Откуда-то из темноты зазвучал низкий голос: — Не ври, ты же меня даже не видишь. — Зато слышу, — гнула своё Кэрри. — Покажись мне. Где ты есть и зачем следишь? — После отбоя велено спать, а не шляться по лагерю, — отвечал невидимый преследователь. — Шляются только всем известные особы, а я культурно хожу, — отпарировала Кэрри. Вдруг сзади неё хрустнула ветка. Кэрри резко повернулась и отпрыгнула, занимая позу обороны. Глаза напряженно вглядывались в пространство между стволами деревьев. Медленно обрисовывалась высокая широкоплечая мужская фигура, и это ожидание показалось Кэрри настоящей пыткой. Наконец, призрак обрёл плотской образ, из-за дерева появился Минхо. Привычный спокойный тон и осуждающий взгляд наклонённой в бок головы говорили о том, что его утреннее пропащее настроение никуда не делось. — У тебя талант нарушать заведённые уставы, — сказал Минхо, подходя к ней ближе. — О подобном правиле, запрещающем ходить после наступления темноты, я не знала, — защищалась Кэрри, стойко выдерживая его тяжёлый взгляд. — Незнание не освобождает от ответственности. — Но смягчает обвинение! Минхо не ответил. — Почему ты так смотришь на меня? — допытывалась она, глядя на него снизу вверх. Темнота скрывала его лицо, силуэты деревьев вокруг и звуки спящих глэйдеров окружали их атмосферой спокойной ночи. — Как «так»? — поинтересовался в ответ Минхо. — Так, словно ищешь в чём обвинить. — Ты заняла место Ника, — произнес он. — Ник мертв, — холодно заметила Кэрри. — Ему не нужно это место, а мне оно пригодится. Минхо вздохнул. Кэрри поняла, что продолжать спор с ним бесполезно, потому как больше всего ей сейчас охота спать. Она откинула одеяло и занырнула в гамак. Постояв у неё над душой, Минхо развернулся и пошёл к своему гамаку, который пустовал всю прошлую ночь. Кэрри мысленно удивилась выносливости этого парня, ведь после бессонной ночи уже на рассвете он побежал в Лабиринт. Но то что он был сильным и по сути крутейшим парнем в округе не отменяло того факта, что он та ещё заноза.