Девочка, которой снился океан

Разгоряченное от слез лицо обдувал приятный океанский бриз. Кэрри растерла покрасневшие глаза и громко шмыгнула носом. Даже здесь, в собственном измерении, она не может избавиться от стоящей перед глазами картины: Чак, лежащий неподвижно, словно мраморное изваяние. На его щеках ещё остался румянец, а мечтательные детские глаза остекленели и устремлены куда-то сквозь миры. Ей даже не позволили закрыть их. Всплакнув, Кэрри отняла руки от лица и оглянулась. Сегодня она в гостях у милосердного океана. Это было понятно по ласковому плеску слабых волн и тёплым лучам яркого летнего солнца. Кэрри запрокинула голову, чтобы разглядеть в голубой выси смеющихся чаек. Эти красивые белые птицы с чёрными полосками на крыльях взмывали в небо, а затем пикировали к самой воде, чтобы схватить неосторожную рыбку. Бывало такое, что жертве везло и она выскальзывала из цепких лап птицы, пока та была ещё не высоко над поверхностью воды. Почувствовав, что ноги её уже не держат, Кэрри с удовольствием опустилась на мелкий белый песок, который был усеян осколками ракушек и выброшенных на берег после шторма кораллов. «Наверное там, где заканчивается лазурная вода и начинается черно-синяя находится коралловый риф...» — думала Кэрри, подперев подбородок рукой и прищурив глаза. Она разглядывала сверкающую на солнце водную гладь. Пляж окружали крутые утёсы и каменистые склоны, поэтому рядом не было ни одного дерева, чтобы скрыться от солнца. А потребность в тени была, потому что в конце концов тёплые лучи начали припекать. Снова поднявшись на ноги, Кэрри осмотрела себя, и к великому удивлению обнаружила, что одета в то самое платье, в котором прибыла в Глэйд. А ноги, как и тогда, были босы. Кэрри приняла решение окунуться в воду и таким образом спастись от солнечных лучей, которое с каждой минутой становилось всё яростнее. Она шагнула по мягкому ковру песка к изогнутой линии воды. И каково же было её удивление, когда океан расступился перед ней, открывая сухопутную дорогу в свои неизведанные глубины. Кэрри застыла на месте, ожидая какого-либо подвоха, но океан продолжал заманивать её. И решившись с мыслью: «Была не была», смело ступила на моментально высохший песок. Когда Кэрри зашла достаточно далеко и уровень океана был выше её головы, воздушная капсула сомкнулась над ней, позволяя свободно двигаться под водой. Девушка чувствовала себя как древний ныряльщик, которого опускали на дно океана, накрывая колоколом. Только для того, чтобы этому храбрецу можно было дышать, под колокол проводили специальную трубку, и человек в лодке наверху был обязан регулярно закачивать туда новую порцию кислорода. А у Кэрри всё было намного проще. Запас кислорода – безграничен; давление – словно и вовсе; видимость – лучше любых четырехмерных изображений. Завороженная красотой подводного мира Кэрри вертела головой по сторонам, стараясь уловить взглядом каждую деталь. Мимо неё проносились стайки ярких рыбок, которые мчались в даль, к рифу. Над головой кружилась в медленном красивом танце пара медуз, а вскоре Кэрри увидела гостью этой программы. Прямо к ней, шаркая пузом по песчаному дну, зигзагами приближалась большая рифовая акула. Кэрри затаила дыхание и замерла в недвижении, но акуле было совершено неинтересно нападение на неё, поэтому она просто проплыла мимо. Девушку чрезвычайно обрадовало, что её не рассмотрели как перспективный обед. Она продолжала во все глаза рассматривать обитателей изумительного мира, куда свет пробивался сквозь голубую призму воды и падал на дно солнечной паутиной. Но внезапно мощный удар сотряс её хрупкий мир. От этого толчка невидимая капсула лопнула, и Кэрри захлестнули кубометры воды. Она инстинктивно старалась прикрыться от них рукой, но это мало помогло. Её прибило ко дну, пребольно впечатав в песок. Она только и успела закрыть рот и нос, чтобы не наглотаться солёной воды. Широко открыв глаза, она увидела точно такой же мир, но будто через толстенные линзы, – он был размыт. Воздух в лёгких заканчивался, перед глазами появились чёрные пятна, и Кэрри, напрягая все мышцы из последних сил, всплыла на поверхность. Оказавшись на воздухе, Кэрри услышала, как учащённо забилось её сердце от поступившего в кровь кислорода. Чтобы быстрее добраться до берега и потратить как можно меньше сил, девушка перевернулась на спину и не спеша поплыла в нужном направлении. Но открывая глаза, она видит над собой не солнце, а низко склоненное лицо куратора бегунов. «Минхо», — думала Кэрри. — «Как ты попал сюда?». Минхо трясёт её, Минхо неустанно требует, чтобы она проснулась. Кэрри, проснись, проснись, про... — ...снись, ради всех святых. Пора идти! Именно дрожь в голосе Минхо окончательно разбудила Кэрри. В носу ещё стоял солоноватый запах океана и шум накатывающихся волн. Но в сонный бред бесцеремонно вторглась реальность: чёрное небо, которое пронзают яркие лучи рыскающих прожекторов, крики и непрекращающиеся звуки пальбы. Минхо продолжает трясти её, а отовсюду доносятся отчаянные возгласы: — ЗАРАЖЁННЫЕ! УХОДИТЕ СКОРЕЕ, ЗДЕСЬ ШИЗЫ! Минхо сгреб её в охапку, снёс с вертолёта и поставил на землю, а сам кинулся будить задремавшего по пути Томаса. Ноги не слушались Кэрри, но на помощь пришли солдаты. Они подхватили её под обе руки и практически пронесли до самого входа в масштабное строение, где она присоединилась к своей группе. Глэйдеры, оказавшиеся в безопасной зоне, глядели как за последними вбежавшими закрылся железный занавес, за пределами которого по прежнему шло сражение – слышались звуки выстрелов и жуткие, нечеловеческие крики. — Ничего себе... — протянул Фрай, пытаясь охватить взглядом весь масштаб конструкции, внутри которой они очутились. И правда, здание было таким внушительным, что ни у кого другого не нашлось что сказать. Весь каркас строения был сооружён из металлических брусов и уходил вверх на шестьдесят пять футов. Строение напоминало заводской цех. Здесь, как и в цеху, везде кипела активная деятельность. Кто-то работал со сварочными аппаратами, кто-то соединял воедино огромными гаечными ключами детали диковинных машин, а где-то вообще стальные щупальцы роботов переносили неподъемные для людей грузы. От толпы разговаривающих рабочих отделился мужчина средних лет и, подойдя к ним, сказал: — Следуйте за мной. Он повёл группу ничего не понимающих подростков в боковой коридор, где, очевидно, находились служебные помещения. У каждого из глэйдеров была куча вопросов. К примеру: «Что это за место? Кто все эти люди? Вы точно не ошиблись адресом?». Но они прекрасно понимали, что от такого человека, как их непроизвольный гид, не добьёшься ничего кроме пары несвязных слов. Возможно он что-то знал, но вряд ли ему было разрешено трепать языком с первыми попавшимися подростками, побитый вид которых отнюдь не внушал доверия. Исходя из совокупности вышеперечисленных факторов, глэйдеры лишь безмолвно глазели по сторонам. Проводник завёл их в какое-то помещение, служившее то ли кладовой, то ли местом для сборища какого-то ненужного хлама. Плюс ко всему здесь было настолько ужасное холодное освещение, что глэйдеры невольно вспомнили уютный свет керосинок, которыми они частенько пользовались в Глэйде. Точнее, в прошлой жизни. От осознания, что не вернуть больше тех незабываемых моментов в Глэйде, у них заныло в области сердца. Но они постарались отогнать от себя ностальгические мысли и сосредоточились на настоящем. Потому что оно того стоило. Немногословный проводник буквально затолкнул глэйдеров внутрь стремной комнаты, где слышались отголоски заводского цеха, и, прежде чем захлопнуть дверь, рявкнул совсем не дружелюбно: — За вами придут, ждите! — А можно отказаться от этого визита? Или хотя бы перенести... — крикнула Кэрри, но дверь закрылась, проводник её уже не слышал. Его постепенно отдаляющиеся шаги громыхали по каменному полу коридора. — Что ж... Довольствуемся тем, что имеем, — заключила Кэрри, разводя руками. — Если бы мы хоть что-то имели... — вздохнул Ньют. — Или хотя бы кого-то, — усмехнулся Минхо. Он стоял в самом конце группы, поэтому все без исключения повернулись к нему. У Кэрри от скрытого негодования бровь изогнулась дугой, и она ядовито спросила: — Когда это вы, многоуважаемый куратор, переквалифицировались на пошлые шуточки? Под напряжёнными взглядами пятерых друзей, Минхо внутренне сконфузился, но виду решил не подавать. Он не нашёл ответа лучше, чем: — Сегодня. — Ну ладно, — улыбнулась Кэрри, приблизившись к нему. Она взяла его руку. Сначала ничего не предвещало беды, но после того, как она медленно развернула его запястье, а потом нажала вниз, лицо Минхо искривилось от боли, коленки подогнулись и он присел до такой степени, что был с ней на одном уровне. — Только учти, что за такие шутки зубов лишают. Потом она бросила его руку и они разошлись по кладовой. Глэйдеры расселись, занимая места на ящиках и мешках, чтобы скоротать время не стоя столбом. Кэрри демонстративно села рядом с Томасом. Её планом было проучить Минхо, чтобы тот прежде всего думал, а потом уже нес своим языком всякую чушь. Возможно, если бы он был в компании парней ему и слова бы никто не сказал, но она такое терпеть не намерена, поэтому пусть знает меры дозволенного, либо вообще не лезет к ней. В тот момент Кэрри вряд ли могла контролировать свои эмоции, как впрочем и трезво оценивать ситуацию. Одна мелочь выводила её из себя. В данном случае этой раздражающей деталью стала неудачная шутка Минхо. Сам Минхо не собирался смиряться со своим поражением в её глазах. Он как ни в чем не бывало улёгся на стеллаж таким образом, чтобы она была в его поле зрения. Именно поэтому он сразу заметил её беглый взгляд. Кэрри преследовало неприятное ощущение, будто кто-то просверливает в ней дыру. Опознать личность таинственного незнакомца труда не составило. Она тут же встретилась с ним взглядом. В отличие от людей, которые выражают своё смущение тем, что отводят глаза, Кэрри наоборот уставилась на Минхо в ответ. В её лихорадочных мыслях проскакивали на бешеной скорости предложения: «Минхо, хоть ты и дурак, когда остаешься со мной наедине, нельзя отрицать, что ты лишен обаяния. Мне ты больше нравишься, когда серьезен. Тогда мне очень хочется тебя раздразнить, довести до белого каления, чтобы ты... Господи Боже! Я не стану продолжать» — но она продолжала. Ей нравилось играть с воображением. — И вот мы опять в какой-то дыре, — молвил Фрайпан, оглядывая полки с футовым слоем пыли. — Нам не впервой, — сказал Ньют. — По-моему, нас прокляли, — выдвинула предположение Кэрри. — Вы слышали, они кричали про каких-то заражённых? — спросил Уинстон. — Скорее всего это жертвы Вспышки, — сказал Томас. — К сожалению, так теперь выглядит большая часть человечества. — Это ужасно... — медленно проговорила Кэрри, поудобнее устраивая свою голову на плече Томаса. Тот не протестовал. Он улыбнулся, умиляясь веснушкам Кэрри, и сам прикрыл глаза в надежде доспать. Томаса, как и Кэрри, разбудили в вертолёте, поэтому сейчас его клонило в сон. Сказывались так же и дневные переживания. Глэйдеры тоже приготовились ко сну. Кто знает, сколько часов им придётся провести в этой коморе без движения? Нужно потратить время с пользой и не впустую. И хоть мешки с тряпками далеко не лучшая в мире постель, глэйдеры не жаловались. Им было мягко и тепло в лежать кладовке, как в мышам в их норе. Они укрылись кто чем мог, и стали тихо дремать под неожиданно умиротворяющий шум заводского цеха где-то за стенами. Все эти сверления, постукивания и шуршания их не будили, а наоборот убаюкивали. В Глэйде им часто приходилось спать под оглушительные звуки перемещения секций Лабиринта, так что всё здесь им показалось детским лепетом. Как только Томас начал погружаться в сон, чья-то рука легла ему на плечо. Сразу же открыв глаза, он встретился с лицом Минхо. — Будь добрым, уступи мне своё место, — шёпотом попросил он, косясь на уснувшую Кэрри. — А... — тихо недоумевал Томас, но потом до него дошло и он с готовностью ответил: — А, хорошо! Только придержи ей голову, чтобы она не проснулась. И парни поменялись местами. Томас скрутился калачиком на стеллаже, притянув колени к груди, а Минхо полулежал на его месте. Кэрри он уложил так, что его торс служил ей подголовником. Она повернулась на спину, скрестила руки на груди, как это часто делал Ньют и, нахмурившись, продолжила спать. Минхо не спалось, хотя отрыв от реальности был ему жизненно необходим. Безрадостные раздумья вновь поглотили его. Каждый раз закрывая глаза, он видел перед собой лица своих товарищей – бегунов. Ему было больно и горько оставлять их в Глэйде, когда они отправлялись в свою последнюю вылазку в Лабиринт. Он откровенно не понимал, почему они отступили назад когда свобода была так близко, что можно руку протянуть и дотронуться до неё. Наверное всё дело в страхе. Страх сковал их сердца, приказал разуму шагать обратно, несмотря на всю длину пройденного пути. Минхо жалел о том, что будучи их лидером, их куратором, он так и не смог донести всю четкость поставленной задачи. Ему было больно осознавать, что именно по его вине они остались в Глэйде, который с самого начала был создан для того, чтобы стать братской могилой. Виноват он, Минхо, и никто более. — Нет, — слабо, едва слышно возразил охрипший голос Кэрри. Минхо распахнул глаза. Он уже начал опасаться, что подруга проснулась и мгновенно овладела способностью читать его мысли. Но та лишь бормотала что-то невнятное и её реплики в сюжете сна немного отразились на реальности. Минхо улыбнулся и глубоко вздохнул. Его ладонь лежала на её плече. Ему так было спокойнее. Несмотря на полчища атакующих его тревожных мыслей, естественная усталость всё же взяла верх над организмом. Минхо сначала клевал носом, а потом уснул, уронив голову на грудь.

***

Всех глэйдеров разбудил приятный мужской голос, который произнёс: — Подъем, бойцы! Не время спать. «Бойцы» подорвались с мест, и протирая заспанные глаза, уставились на подтянутого мужчину в джемпере с кожаными заплатами на локтях. Выглядел он довольно молодо для своих лет и единственное, что выдавало в нём почтенный возраст, это образующиеся морщинки в уголках глаз и пробивающаяся седина. Хотя, учитывая ситуацию, настигшую внешний мир, всё вышеперечисленное могло быть следствием тяжёлой молодости. Как бы то ни было, мужчина в джемпере оценивающе осмотрел ребят, а затем улыбнулся. Кэрри почему-то испугала эта улыбка. В ней было что-то... плотоядное. Но она отогнала от себя подальше эту мысль. В те минуты она всему придавала двойное значение и была склонна к накручиванию. — Простите за причинённые неудобства, — с чувством извинился мужчина. — Это был огромный недосмотр с моей стороны. Томас выступил вперёд. — Кто вы такой? — настороженно спросил он, и по его тону Кэрри поняла, что не у неё одной сложилось неоднозначное впечатление по поводу этого человека. — Тот, благодаря которому вы ещё живы, — многозначительно усмехнулся мужчина и пригласил следовать за ним. — Зовите меня мистер Дженсон, или просто Дженсон, как вам будет удобнее. — Что это за место? — быстрее всех спросила Кэрри. Она шла почти на равне с Дженсоном. — Нечто вроде перевалочного пункта, но для нас это также спасение от ужасов внешнего мира. Они снова попали в заводской цех, который буквально разрывался от звуков работы. Из-за общей громкости, Дженсону приходилось повышать децибелы, чтобы перекричать шум. — Видите ли, детки, мир снаружи оказался в довольно щекотливом положении. Мы буквально висим на волоске. И то, что у вас есть иммунитет к вирусу делает вас надеждой человечества на выживание. К сожалению, это делает вас и мишенью, как вы, наверняка, уже успели заметить. Дженсон остановился у квадратной двери, провёл ключ-картой по мигающему дисплею, и она отворилась. Вернее сказать, поехала вверх. — За этой дверью начинается ваша новая жизнь! — торжественно объявил Дженсен и намекающе добавил: — Но сперва... избавимся от этого запаха. Никого из парней этот намёк не смутил, напротив они встретили его с восторгом. Чего нельзя было сказать о Кэрри. Она в миг почувствовала себя грязной и неухоженной. Паршивое чувство. А запах и правда ужасный. У всех кроме Минхо. Кэрри это так изумило, что она не стесняясь выставила претензию: — Слышишь, почему от всех тхнет пóтом в радиусе пяти миль, а ты весь такой не вонючий? Минхо вообще никогда не задумывался о том, почему от него не разит естественным запахом потовыделений, поэтому вопрос Кэрри застал его врасплох. Он лишь непонимающе пожал плечами. Зато ответ нашёлся у Дженсона. — Я где-то слышал, что у азиатов присутствует ген, благодаря которому их потовыделительная система работает без неприятного запаха, — сообщил Дженсон, ведя их по серпантину выбеленных коридоров. — В этот момент я пожалел, что родился чёрным, а не азиатом, — усмехнулся Фрай. — Но такой же ген встречается у трёх процентов остального населения, — ввернул Дженсон. — И никто из нас не входит в эти три процента, — удрученно закончила Кэрри.