***
Прошёл час после инъекции. Состояние Кэрри стабилизировалась, температура тела спала до тридцати восьми и четырёх градусов по Цельсию. Пульс пришёл в норму. Но это было всё, никаких дальнеших продвижений в выздоровлении пока не наблюдалось. Солнце возвышалось над пробуждающейся Жаровней. Оно нагревало воздух и вскоре кислород уже превышал ту отметку на градуснике при которой может нормально функционировать человеческий организм. Было решено отправляться в путь сейчас же, пока лучи солнца ещё не стали чересчур беспощадными. Минхо присел на корточки, и Томас с Ньютом водрузили бессознательную Кэрри ему на спину. Когда он поднялся, Томас накинул на голову Кэрри платок, который Тереза вчера сделала из своего шарфа. — Держись подальше от неё, Томас, — напутственно сказал Минхо, пока тот поправлял одежду Кэрри. — От кого? — не понял Томас. — От Терезы. Мне кажется она что-то замышляет против нас, — последовал ответ. — К тому же не ведись на милое личико, и не забывай, она одна из пороковцев. Томас на этот счёт ничего не сказал. Он зашёл спереди Минхо, уложил голову Кэрри поудобнее на его плечо и кивнул. — Кэрри к переходу через Жаровню готова! Можем отправляться, не теряя ни минуты. — Меньше говори, больше шагай, — назидательно проговорил Минхо. Колона выстроилась следующим образом. Первым шёл Фрай, у которого уже порядком ныли плечи из-за тяжелого рюкзака. За ним, как тень, а не полноценный человек, брел Арис, вечно смотревший себе под ноги. После, натянув лямки рюкзака, шагала Тереза, осматривая окружающий безрадостный пейзаж. За ней, твёрдой уверенной походкой следовал Минхо с Кэрри на спине. По началу он упрямо сопротивлялся, когда Ньют забрал у него рюкзак, но потом согласился, посчитав, что все его силы уже рационально используются для переноса подруги. Ньют, с одним рюкзаком на спине, с другим на животе, идущий за Минхо, несомненно не дошёл бы, если бы Томас не предложил ему нести рюкзак Минхо по очереди. К слову, Томас шёл замыкающим. Несколько раз до полудня они останавливались, что попить воды и напоить Кэрри. Для этого её специально клали на землю, закрывали нос и заливали немного воды в рот, заставляя глотать. Когда солнце достигло своего пика и нещадно жгло головы идущих, Кэрри пришла в сознание. И сделала она это в крайне неприятный момент. Сначала Минхо услышал лишь слабое постанывание. Потом её голова еле-еле приподнялась над его плечом. Почувствовав это, Минхо повернулся к подруге и спросил: — Проснулась? Кэрри не была склонна спросонья понимать что происходит вокруг неё. Хоть голова у неё и не болела, но во рту образовалась настоящая пустошь. Единственное, что она была в силах вымолвить, это: — Воды... Только дурак не понял бы её желаний. Минхо дураком не был. Он остановился и скомандовал громким голосом, чтобы его услышали идущие впереди и позади него: — Делаем остановку! Кэрри очнулась! Все отреагировали на это известие спокойно, за исключением Ариса. Парень недовольно закатил глаза. Он не понимал, к чему эта драма, когда можно напоить Кэрри, пока она сидит у Минхо на спине. Хоть Арис был слабым, тщедушный созданием, на которого посмотришь и диву даёшься, как его ещё ветер не унёс, в деле он показал себя почти профессионалом. Он шёл неспеша, не растрачивая много энергии, потому что считал, что незачем сильно стараться, когда всё можно сделать куда быстрее и без напряга. Когда всем остальным хотелось вголос изнывать от жары, он лишь наклонил голову, набросил на неё капюшон и, застегнув верхнюю пуговицу на плаще, двинулся дальше. Ни слова жалобы или какого-либо выражения усталости от него никто не услышал. К счастью, в компании тоже ни одному человеку не пришла в голову мысль поныть. И слава Богу. Нытья Арис бы точно не вынес. Кэрри посадили на песок и дали полную флягу воды, которая уже успела нагреться и стать противной для питья. Но выбирать не приходилось. Кэрри сделала несколько маленьких глотков. Она осознавала, что отныне вся их жизнь сосредоточена в флягах из нержавеющей стали. И хоть вода отвратна, она всё же есть. Неизвестно было также, как быстро они найдут людей в горах. И найдут ли их вообще? В любом случае, пить воду из неизвестных источников, вроде ручьев, озёр и рек, очень опасно. Кроме того, что она сама по себе грязная, ведь течёт по поверхности земли, а не под ней, так в ней ещё может быть вирус. Не исключено же, что большая часть населения человечества, которая сейчас похожа на груды гнилой мёртвой плоти, превратилась в ходячих трупов именно посредством воду. Пока Тереза измеряла Кэрри температуру, последняя вспоминала, где именно оборвались её воспоминания. Наверное в тот момент, когда она уснула, повернувшись лицом к огню. Тереза хлопотала справа от неё. Минхо присел по левую сторону, подставив руку Кэрри под спину, чтобы та могла опереться и расслабиться. Что она и сделала, не задавая лишних вопросов. — Тебе уже легче? — спросил он привычныым голосом, но Кэрри уловила в его глазах незнакомое выражение. — Чувствуешь температуру? — Дайте мне посидеть ещё четверть часа и дальше я пойду пешком, — заверила его и всех остальных Кэрри. — Ну ты не горячись, — сказал Минхо. — В прямом, и переносном смысле. Я что зря свой рюкзак этим двоим сплавил? Он кивнул в сторону Ньюта и Томаса, которые, несмотря на все угрожающие жесты Минхо, при виде его рядом с Кэрри не могли сдержать улыбки. Невольно вспоминался утренний инцидент с поцелуем и словами очень дружеской поддержки. — Почему вы оба так тупо улыбаетесь? — не выдержала Кэрри. Вопрос предназначался для Томаса и Ньюта, которых после него прорвало на громкий ржач. Ничего не понимая, Кэрри посмотрела на Минхо. Тот глядел на хохочущих парней осуждающим взглядом, который обозначал: сейчас не время, но когда представится возможность, я вам обоим втащу. Приняв реакцию Ньюта и Томаса за реакцию неадекватных личностей с расстройствами коммуникационных навыков, Кэрри с надеждой взглянула на Фрайпана. Всё бы ничего, но вместе с Кэрри на Фрайпана посмотрел Минхо. Да таким взглядом, который заставил мозг Фрайпана сгенерировать тысячу и одно ложное объяснение дикому смеху Ньюта и Томаса. — Фрай? — подталкивала его к ответу Кэрри. Фрай никак не мог подобрать подходящий вариант отмазки. В конце концов у него вырвалась бессвязная фраза: — Ну... Вообщем... Короче... Сегодня утром... Утром сегодня... Произошёл поцелуй... Минхо побледнел насколько это вообще возможно при его смуглом цвете кожи. — Правда, что ли? — не на шутку удивилась Кэрри. — У кого же? — Что? — спросил Фрай, чтобы потянуть время и закончить объяснение, сделав его полуправдой. — У кого и с кем произошёл поцелуй? — допытывалась Кэрри, которая наивно полагала, что плохо сформулировала свою мысль и Фрай её не понял. Но он-то её понял. — У Томаса с Ньютом, — выпалил Фрай. Сказал он это без злого умысла, просто нужно было срочно что-нибудь додумывать, чтобы легенда не распалась по частям. Ньют и Томас слишком выделялись среди них своим откровенным ржачем, поэтому он и озвучил их имена. Но последствия бездумных слов Фрайпана были немалыми. Глазами с пять копеек Кэрри уставилась на обоих парней, которые мгновенно замолчали, услышав «обличительные» слова Фрайпана. Стоит добавить, что друг на друга они смотрели глазами округлёнными до размера жетонов у ПОРОК'а, за которые можно было купить сладости. На бледной коже Ньюта слишком быстро проступил румянец. У Томаса напрочь отпало желание смеяться. Ситуация крайне резко и неожиданно повернулась против них. — Позвольте поинтересоваться, — наконец смогла вымолвить Кэрри, — как это произошло? Вы случайно губами столкнулись или как мне ещё стоит расценивать случившуюся ситуацию? — Очень просто, — неожиданно смело заявил Ньют. — Расценивай в самом прямом смысле. Поцелуй – это моё личное проявление глубокой любви. Я поцеловал Томаса, потому что я его люблю. Вот и вся история. Фурор своим заявлением Ньют произвёл на каждого в отдельности. Кэрри пыталась уложить это в голове, где пульсировал вопрос: «А почему всё так быстро?». Во всём остальном она не находила ничего странного и даже где-то внутри почувствовала самую искреннюю радость за сближение двух своих друзей. Ошарашенный Минхо, взирал на Ньюта с непониманием. Он будто хотел сказать: «Ньют, я признаю, что ты хороший актёр... Но только не говори мне, что ты сейчас не подыгрываешь. Ты серьёзно запал на этого сопляка?». Фрайпан блымал глазами так быстро, словно в них сыпанули пригоршню песка. Он начал понимать, что каждое действие рождает сумасшедшую цепную реакцию и жалеть, что не выбрал отмазку не столь приватного характера. Арис приложил руку ко лбу козырьком, и устремил на Ньюта пристальный взгляд, спрашивающий: «Это ты то гей? Ладно, признаю, что вырос в стереотипном обществе и сначала не понял, что у вас слегка не братская привязанность». Тереза чуть не уронила в песок открытый флакончик с хлоргексидином. Нет... Ньют не может говорить правду. Ни в коем случае не может. Он лишь пытается разыграть Кэрри, как и все тут собравшиеся, чтобы та не заподозрила, что Минхо её поцеловал. Но когда она взглянула на лицо Томаса, обращённое к Ньюту, у неё само по себе ёкнуло сердце. Взгляд человека, которого поймали на горячем, которого уличили в свершении преступления. Томас смотрел на Ньюта так, словно между ними действительно произошёл поцелуй, о котором тому следовало молчать. — Ньют, что ты... — пробовал возразить он. — Что я? — Ньют повернулся, устремив впритык на него решительный взгляд немигающих глаз. — Боялся, что нашу тайну раскроют? — Какую тайну? Нет, у нас ничего... — Ой, да ладно! — перебил его Ньют. — Ты же ответил мне на поцелуй, значит ответил взаимностью. Я всё-всё помню, поэтому не смей утверждать, что между нами ничего не было! Сказав это, Ньют удалился от Томаса. А тот стоял и не мог сообразить, что из сказанного Ньютом было правдой, а что актёрской игрой. «Ньют, постой!» — хотелось крикнуть ему. «Что между нами было? Что ты имел ввиду? Или ты просто мстишь мне за то, что я вчера не договорил с тобой? Прости, не знал что мне следует тебе ответить, поэтому сбежал! Извини, Ньют, прости меня! Я понял, что ты специально устроил этот концерт, потому что злишься на меня. Ну и пусть. Хорошо. По крайней мере, ты превратил свой гнев в слова и я его услышал. Я понял, ещё раз прости меня. Надеюсь, впредь у нас больше такого не произойдёт». Но Томас отлично знал, что пока они не поговорят открыто всё произодет ещё раз, и ещё раз. Они могли менять грабли, пробовать разные, но те всё равно будут бить им по лицу с одинаковой силой. — М-да уж, вот это у вас тут страсти кипят, пока я сплю, — улыбнулась Кэрри. — Куда больше они вскипают, когда ты просыпаешься, уж поверь, — произнес Минхо, переводя взгляд с Томас на Ньюта, и обратно. Тереза велела выпить Кэрри две дозы спрессованного в крошечные таблетки препарата. И была так занята своими мыслями, что не потрудилась рассказать, какого именно препарата. Кэрри самостоятельно встала на ноги, но с двух сторон от неё стояли для подстраховки Ньют и Минхо. Голова у неё закружилась, но меньше чем через минуту Кэрри могла смотреть вперёд без колебаний. Минхо подсел, и она вновь очутилась на его удобной широкой спине. Спустя ещё десять минут колонна в прежнем порядке двинулась на северо-запад. Каменная земля под ногами раскалилась до такой степени, что ребятам начато казаться, будто они чуют вонь от расплавленной подошвы своих ботинок. Воздух нельзя было вдыхать слишком глубоко, потому что он обжигал горло и лёгкие. Веки опускались сами собой. А у многих перед глазами уже давно рябило марево приближающейся воды. Оптический обман. Кэрри жар подогревал изнутри. Температура редко начала идти на спад и они было просто невтерпеж. К счастью они остановились, чтобы все смогли раздеться и продолжать путь, ловя оголенными участками тела редкие сквозняки. Всё-таки с этими ночами, где температура уходит в минус, они совсем позабыли, что сейчас середина июля. Следовательно, самый разгар летней жары. Кэрри уже расстегнула пуговицы на джинсовке, которая ко всему прочему, была утеплена, Тереза запретила ей это делать. — Тебе нельзя снимать одежду ни в коем случае! Пустыня полна едва ощутимых сквозняков, а у тебя взмокшее тело. Простынешь, заболеешь ещё сильнее. — Ага, тебе легко это говорить! — почти всхлипывала Кэрри, с яростью вдевая пуговицы обратно. — Не твоя судьба мучаться в этом меховом мешке! Все, кроме Кэрри и Ариса, разделись до маек и футболок. Кэрри не сделала этого потому, что на неё действовал весьма внушительный запрет, но Арис не снял плащ по собственным, ведомым только ему соображениям, и он никого не удостоил чести поделиться ими. Всем уже хотелось пить, но они решили потерпеть ещё десяток миль, потому что знали предел своих возможностей. Девятнадцать часов до того, как они свалятся, сраженные наповал убийственной солнечной энергией. С прошлого пополнения водного баланса прошло от силы два часа. Кэрри уже несколько раз порывалась спуститься со спины Минхо. Не то, чтобы ей это не нравилось или она была полна сил, нет, даже наоборот. Но она видела, как тяжело приходится Минхо. В подобной обстановке начинаешь ощущать даже свой вес, а на него был повешен, в буквальном смысле, ещё и дополнительный груз. Каждый такой раз Минхо отвечал чем-то наподобие: — Не рыпайся, я тебя несу, и я тебя донесу. И лишь перехватывал под коленками, чтобы удобнее было идти дальше. Кэрри смирилась с тем, что попытки слезть с Минхо оказались тщетными, поэтому пробовать дальше не намеревалась. Но когда у неё слетел с головы платок и она, поправляя его, не нарочно прикоснулась к черным волосам Минхо, то пришла в ужас. Волосы его раскалились так, будто на них специально наводили солнечные лучи, пущенные сквозь толстенную выпуклую линзу. — Минхо, ты вообще как идёшь? — обеспокоено спросила она. — В каком смысле? — поинтересовался Минхо своим привычным голосом. Правда, теперь в нём отдалённо слышалась одышка, появившаяся из-за нехватки прохладного воздуха. — У тебя не голова, а чугунок, который на огонь поставили, — ужаснулась она. — Спасибо, мне очень приятно услышать от тебя такой комплимент, — усмехнулся он. Не тратя время на пустые слова, Кэрри сняла с себя платок и повязала его на голову Минхо. Сделала она это, потому что в нужный момент вспомнила о наличии капюшона на своей толстовке. Почувствовав как голову обвивает мягкая ткань шарфа, Минхо про себя усмехнулся, а потом крикнул на всю шеренгу: — Ну, что, кланкорожие! Похож я на покорителя Жаровни? Минхо за сегодняшний день удивлял своих друзей всё больше. А главным образом изумлялись те, кто знал его дольше всех. То есть, это были Ньют и Фрай. И их проблема заключалась в том, что время помешало им узнать о нём больше всех. Как бы то ни было, на запрос Минхо откликнулся Арис. Он шёл в капюшоне и расстегнутом настежь плаще, полы которого трепались от каждого шага, заложив руки в карманы. Вообще, он чем-то напоминал друида-колдуна из легенд про короля Артура. Такой себе много знающий, скрытный, язвительный паренек. — Во-первых, — неторопливо начал он, шагая спиной вперёд, — тот факт, что ты несёшь на себе девушку не возвышает тебя над нами и не делает нас кланкорожими. Во-вторых, на кого ты похож, так это на дебила, обмотанного шарфом. Может на бедуинах прошлых веков это действительно выглядело круто, но тебе оно идёт как корове седло. У Кэрри хватило ума заткнуть рот ладонью и не рассмеяться, представляя какой взрывной будет реакция Минхо на слова Ариса. И взрыв эмоций произошёл, если бы Тереза не воскликнула, показывая пальцем в направлении гор: — Посмотрите, там люди! Путники остановились, а потом расформировали шеренгу и сгрудились около Фрайпана, который хоть и шёл первым, но никаких людей не видел. — А ну признавайся, у тебя зрение плюс двести? — прищурила глаза Кэрри, скосив подозревающий взгляд на Терезу. — Да нет же! — упрямо доказывала она. — Вон они стоят, не так далеко. Футов может быть пятьсот-шестьсот. Путники продолжали все вместе напрягать глаза и вглядываться в горизонт, пытаясь увидеть там хотя бы один неясный силуэт. А Тереза, как зачарованная, показывала пальцем на пустое место и твердила: — Вон они, видите? — Нет, — отрезала Кэрри. Они правда ничего не видели. — Да как же? — недоразумевала Тереза. Она была в явном замешательстве. — Тереза, во что они одеты? — спросил Томас, который подумал, что начинает понимать в чем дело. — На них просторные балахоны, что-то вроде шарфов на головах, — отвечала Тереза, не отводя взгляда от видимой ей одной точки. — Замечательно! А на чём они прибыли в пустыню? — продолжал допытываться Томас, чувствуя, что до открытия истины остались считанные миллиметры. — На чём? — переспросила девушка, для разъяснения. — Какой у них транспорт? Автомобиль или... — Осёл, — перебила его Тереза. — Что, прости? — опешил Томас. Такого ответа он точно не ожидал. Ребята молча с интересом наблюдали за ними, но не вмешивались. Ведь существует же такой вид разговора, которому стоит остаться диалогом. И данный принадлежал к вышеупомянутому виду. — У них есть осёл, — пояснила Тереза с серьёзнейшим выражением лица. — Наверное они приехали на нём. Кэрри едва сдержалась, чтобы не рассмеяться второй раз за день. То, что видела Тереза, по её собственному описанию, казалось полным абсурдом. Но умное лицо, которое несло всю эту дичь, вызывало у Кэрри порывы смеха. Она спрятала лицо в горячее плечо Минхо и громко выдохнула, чтобы не смущать всех гррмким смехом в неподходящий момент. От этого выдоха у Минхо по спине пробежался табун мурашек и его аж передёрнуло, но он совладал с собой и продолжил взирать на Томаса, тоже догадываясь причину видений Терезы. Предположения Томаса оправдались самым скверным образом. Он понимал, что очень скоро наступит тот переломный момент, когда их сознание начнёт заниматься художественной самодеятельностью и рисовать в глазах желаемые картины. Но он надеялся, что это проявится только на третий день, а к тому времени они уже благополучно достигнут гор и оставят Жаровню позади. Но не тут-то было. Он уверенно взял Терезу на плечи и развернул к себе. — Послушай меня внимательно! Всё, что ты сейчас видишь – это мираж! В реальности тех людей, которых ты описала нам, не существует. Просто твой мозг старается помочь тебе и показать картинку, которую ты хочешь видеть, но на самом деле это всё обман. — Они же такие настоящие... Я вижу их так чётко, как вижу тебя и всех остальных, — лепетала Тереза, беспомощно тая в руках Томаса. Именно в подобные моменты их близости в ней будоражилось давнее, и очень сильное чувство. Чувство, куда более мощное, чем здравый смысл и человеческая воля. Тереза неотрывно смотрела в его чудные ярко-синие глаза, которые полюбила больше своих собственных. Хотя они были похожи. Можно было даже подумать, что они брат и сестра. Тереза готова была свято верить каждому его слову, даже если оно и шло в разрез с её пониманием. И сейчас она, как под гипнозом вслушивалась в его голос, который повторял: — Это всё иллюзия, оптический обман. Тереза, перестань туда смотреть! Она уже давно не смотрела туда, где видела караван бредущих по пустыне людей с ослами, на спины которых возложили груз. Её взгляд был накрепко прикован к Томасу. Даже когда он нагнулся к своему рюкзаку, который предварительно снял со спины, она продолжала молча глядеть на него своими большими южными глазами. Томас вынул новую флягу и подал её Терезе, коротко приказав: — Пей, — а потом обратился к остальным ребятам и сказал: — Из нас очень быстро уходит вода и поэтому скоро почти всем будет мерещиться невесть что. Прошу вас, если увидите воду, людей или то, что вызовет удивление, не смотрите туда. Выпейте глоток воды и ступайте дальше. — Я слышал, что галлюцинации часто губят людей в пустыне, — вставил Арис и все взгляды тотчас пересеклись на нём. — Идя за ними, видящие мираж сбиваются с нужного пути, а потом медленно погибают от жажды в тех местах, куда никто раньше них не заходил. — Познавательно, — мрачно бросил Минхо. — Значит, мы находимся меж двух огней, — заключила Кэрри, разводя руками перед лицом Минхо. — Нам нужно пить как можно больше воды, чтобы не словить галюны, но в то же время эту самую воду стоит экономить, иначе долго не продержимся. Солнце возвышалось над покрытыми головами ребят, как величественное доисторическое божество, которому нужно было поклонится, если хочешь выжить. Их убивала не только адская жара, но и отсутствие влажности. Сухой ветер не приносил облегчение. Он обсушивал кожу, делал её похожей на шелушащуюся от времени бумагу. Самой Кэрри было невероятно душно. Жар, казалось, бил из под джинсовки и ударял в лицо. Но снять её она не имела права. К счастью, поскольку её нёс Минхо, переживать жар было легче. Она не двигалась, хотя это не мешало ей потеть также, как при активном движении. Стерев со лба жидкий пот, Кэрри посмотрела на Томаса. Он обязан как-то отреагировать на её слова. — Думаю, нам стоит передвигаться по ночам, — вдруг заявил Арис. — Какие это даст преимущества? — поинтересовался Ньют. — Первоначально, у нас появится убежище от солнца, из-за которого мы сейчас не можем нормально передвигаться. Насколько я успел заметить, ночи здесь чрезвычайно холодные, но это даже к лучшему. У нас есть тёплая одежда и шагать в холоде куда приятнее, чем по жаре. Опять же, если мы пойдем под покровом ночи, то сможем уберечь значительные запасы воды. — Что скажешь насчёт того, что нам нужно будет ориентироваться в этом открытом пространстве? Как мы поймём ночью, где северо-запад? Этот вопрос задал Минхо, и он не был лишён смысла, ведь если они собьются с пути и потеряются, это будет означать конец. Вот только со стороны Минхо, этот вопрос существовал только для того, чтобы найти в Арисе какой-то изъян, а потом подколоть его в этом. Да, Минхо был личностью весьма, весьма злопамятной. В нём до сих пор кипела та «незначительная» обида за обесценивание его внешнего вида в новом образе. На самом деле Мино не понимал, почему нельз было шутку оставить шутку, а не устраивать лекцию на тему полного разбора значения его слов. — Думаю, тебе не нужно объяснять, что в наших ресурсах есть также и ночные светила, — пояснил Арис таким тоном, каким обращается взрослый человек к маленькому ребёнку. — Я, ваш не очень покорный слуга, умею различать созвездия и знаю, за каким нам нужно идти, чтобы придерживаться северо-западного курса. — Это всё безусловно замечательно, но где нам обождать ночи? — полюбопытствовал Томас. — Здесь нет прибежища. Днём тут не сыщешь ни клочка тени, ни дерева, ни кустика, ни даже камня! Негде укрыться! — Не повышай на меня тон, — спокойно осадил его Арис. — Я и не говорил, что нам нужно садиться прямо здесь на землю и ждать захода солнца. Нет. Мы продолжим наш путь. Потом, когда станет вечереть, остановимся, отдохнём час и пойдём дальше. Тогда станет легче и прохладнее. Вот такой план предлагаю я. Путники переглянулись. Возразить хотелось, но на это не было ни сил, ни аргументов, поэтому Томас ответил за всех: — Поскольку у нас нет никакого плана кроме этого, будем следовать ему. Ты согласен, Минхо? — Как будто я могу не согласиться, когда тут такие мудрецы собрались. — Боже... Дай нам сил добраться до тех гребанных гор... — взмолился Фрай.***
И снова спекшаяся хрустящая земля под ногами. Выровнявшись в шеренгу и склонив головы, они пошли до назначенном направлении. Идущие упрямо смотрели себе под ноги, потому что как только они поднимали взгляд, чтобы измерить глазами примерное расстояние между ними и конечной точкой перехода, горы как на зло отодвигались всё дальше. Из-за этого у путников создавалось впечатление, будто они шагают на одном месте и это приводило их в отчаяние. Кэрри набралась сил настолько, что сама спрыгнула со спины Минхо. Когда он обернулся, чтобы узнать, куда делись дополнительные сорок пять килограмм, то увидел Кэрри, уверенно идущую по его следам. Девушка забрала у Ньюта рюкзак Минхо и передала его хозяину, сказав тоном, не терпящим возражений: — Дальше я пойду сама. Минхо лишь пожал плечами и двинулся дальше. Немного погодя, он начал видеть в близлежащей местности дубовую рощу. Она манила его ярко-зелёной, шелестящей на ветру листвой. В тени этих деревьев можно было преклонить голову и задремать. Он часто любил делать такое в свои редкие выходные дни в Глэйде, и для себя нашёл, что нет сна крепче и здоровее, чем на ковре нежной молодой травы, когда над головой щебечут птицы и играет с солнечными лучами листва, когда кроме этих безмятежных звуков вокруг стояла тишина. Но он знал, что нельзя вестись на это искушение, поэтому обернулся к Кэрри и попросил: — Достань, пожалуйста, флягу, она в основном кармане. Он решил напрячь Кэрри, потому что самому было лень снимать и снова надевать тяжёлый рюкзак. Девушка беспрекословно исполнила его просьбу. И вот раскалённая фляга у него в руках. Он делает один глоток, потом второй и всё. Больше ничего нет. Вода закончилась. Фляга пуста. Со злости, Минхо, что было силы, отшвырнул пустую ёмкость в сторону. — Чёрт! — бросил он, слушая как звенит, прыгая по земле, фляга. — Ну что ты делаешь! — всплеснула руками Кэрри. — Если мы найдем хороший источник, ты воду в ладонях нести будешь, или как? Она вышла из шеренги и под удивлённые взгляды Минхо и Ньюта, опустилась на корточки, чтобы поднять флягу. Опуститься то, она опустилась, а вот встать на ноги оказалось тем ещё испытанием. Потому что по мере путешествия совсем позабыла о раненной правой ноге. Резкая боль от ещё не заживших швов пронзала тело, вплоть до позвоночника. Девушка заскрежетала зубами и попробовала выровнять сначала одну ногу, потом другую. Тщетно. Увидев, что Кэрри замерла на месте и не возвращается в строй, Минхо пошёл к ней. Приблизившись, он протянул ей руку и, с усмешкой в глазах, молвил: — "Дальше сама"? — Сама, — зло ответила Кэрри. Её бесила собственная беспомощность. Кэрри не хотела принимать его помощь. Она переклонилась вперёд, оперлась руками на землю и постаралась встать хотя бы на одну ногу. Все старания Кэрри закончились тем, что Минхо, обхватив двумя руками за пояс, легко поставил её на ноги. — Пойдём уже, нам надо догонять остальных, — бросил он. Идя к остальным, он кинул быстрый взгляд на место, где несколько минут назад виднелись деревья. Пусто. Безжизненная плоскость. Q-E-D. Что и требовалось доказать. От латины «квод эрат демонстрандум» Вот же, черт! Откуда мне только известно это заумное выражение?***
Наконец наступил тот долгожданный момент, когда солнце скрылось за горами. В долине моментально стало холодно и появился слабый ветер. Путники завалились прямо посреди дороги. У них больше нет сил шагать дальше, и вообще переставлять ноги хотя бы с минимальной скоростью. Теперь для них неземная радость – просто опустится на задницы, посидеть спокойно в тишине и прохладе. Кэрри легла на спину, запрокинув голову. Её необыкновенные, сверкающие глаза не просто отражали дивный сумеречный цвет небосвода, они перенимали его. Когда тело, изможденное долгой и трудной дорогой под испепеляющим солнцем, наконец обрело заслуженный отдых, душа тоже пришла в равновесие. Температура воздуха опускалась медленно, но уверенно. Кэрри до сих пор не избавилась от чувства, будто её жарят изнутри. Она расстегнула верхнюю пуговицу джинсовки, и с удовольствием выдохнула. Какое блаженство, ощущать лёгкое дуновение ветерка на горячей коже. — По крайней мере, мы ещё живы, нас не поймал ПОРОК, и до гор осталось идти меньше чем полмили, — произнесла она. Кэрри была права. Когда солнце нещадно жарило головы ребят, их сознание будто издевалось, создавая визуальную иллюзия отдаления гор. Но сейчас, безжалостное небесное тело уже ушло и не появится вплоть до следующего утра. Звёзды ещё не включились и небосвод был чистым, без единого облачка. Взорам ребят предстала реальная картина. Лежать на земле в преддверии восхитительной ночи в пустыне... Это ведь далеко не каждому выпадает на долю. Но меж тем, когда жизнь одушевляет людей, видно, что в критических ситуациях индивидуальность каждого потихоньку стирается, всем им присущи очень похожие стремления. Выжить. Сбежать от ПОРОК'а. И найти своё место под милосердным солнцем. А Кэрри было хорошо. Почему-то именно здесь, в Жаровне, рядом с этими людьми она была почти счастлива. Это состояние ещё можно назвать полнотой душевной. Оно приходит только тогда, когда человек достигает истины. А что есть истина? Истина это плодородная почва. Томаты Ньюта росли на вскопанных грядках, пускали глубокие корни и щедро плодоносили, потому что они были на нужной почве. Они достигли своей истины. А человек, идущий по своему жизненному пути, и есть тот самый томат, которому нужно отыскать свою плодородную почву. Потому что найдя своё призвание, можно познать счастье собственного, пусть даже незначительного существования. И не трудно догадаться, что познавая смысл жизни, невольно познаешь и смысл смерти. Тереза случайно перецепилась через ногу Кэрри и упала на колени. Её рука сама по себе метнулась к низу живота. — Смотри куда идешь, — фыркнула Кэрри и снова запрокинула назад голову. — Прости, я не хотела... — извинилась Тереза. Она села возле своего рюкзака. Кэрри посмотрела на неё и заметила, что Тереза уж очень сильно скрестила ноги. Её лицо приняло подрагивающее выражение. — С тобой всё о'ке? — настороженно спросила Кэрри, приподнимаясь на локтях. — А? — откликнулась Тереза. — Да, да, я в порядке. — Ну ладно, — пожала плечами Кэрри. Но странное поведение Терезы привлекло не только её внимание. Томас тоже поглядывал на девушку, не понимая, в чем кроется причина того, что она не отнимает рук от низа живота, словно хочет спрессовать внутренности. — Тереза, что случилось? — напрямую спросил он. Смутившись под взглядами парней, Тереза опустила глаза и вымолвила: — Ничего, всё замечательно. — Да ну я же вижу, что не замечательно, — не отступал Томас. — Лучше расскажи сейчас о том, что тебя тревожит и всё будет хорошо. Пока ещё всё поправимо, но потом ситуация может выйти из под контроля. Пока Томас доставал Терезу, до Кэрри наконец дошло. Она встала, подошла к Арису и требовательным тоном попросила: — Отдай свой плащ. Он непонимающе взглянул на неё снизу вверх и молвил: — Разбежался... Зачем он тебе? — Да что ты за человек такой! — вскипела Кэрри. — Подумаешь, плащ! Не замёрзнешь, верну через десять минут. Она добилась своего. Ворча себе под нос, Арис выпутался из длинного плаща и отдал его Кэрри так, будто отдавал священную мантию, а не прорезиненную ткань. А Томас тем временем уже подступал к Терезе. — Подумай о последствиях! — говорил он, уязвленный тем, что та упрямо молчала. — Ты себе же делаешь хуже! Но Кэрри возникла за спиной Терезы подобно ангела-хранителю и возложила ладонь ей на плечо. Обведя присутствующих строгим взглядом, она рявкнула в адрес Томаса: — Чего ты налетел на неё?! — Я лишь пытался выяснить, — оправдывался Томас, не ожидая ответного удара со стороны Кэрри. — Что именно ты пытался выяснить, а?! Или может для тебя в новинку, что девушки тоже имеют постоянную потребность справлять нужду? Лицо ошарашенного Томаса заливала краска стыда. Кэрри, тем не менее, без капли смущения продолжала. — Я, конечно, понимаю, что Тереза не тот человек, который заслуживает заботы, но ты же сам мне говорил о снисходительности. — Но я хотел помочь... — осторожно сказал Томас. — Ой, перестань мне тут заливать! — одернула его Кэрри. — Разве у парней мочевой пузырь находится рядом с печенью? Нет? Так что, очень сложно было догадаться, почему у неё руки там? Все представители мужского пола сочли очень уместным по разглядывать небо, ибо только так они могли хоть немного скрыть свою настоящую реакцию на столь пикантные подробности. — Вставай, я тебя прикрою, — неожиданно ласково сказала Кэрри, обращаясь к Терезе. А потом снова посмотрела на друзей, включивших режим "мороза". — Ну да, конечно! Вам же легко. Повернулся спиной ко всем, расстегнул ширинку, выставил свою шлангу, сделал своё дело и вернулся в строй. И никто даже не заметит! Хорошо устроились, господа! Те, кому были адресованы эти слова, всё так же сидели с глазами в небесах. Весь их вид выдавал полное погружение в удивительный мир над головой. — Хоть бы какое-то сострадание проявили, бессовестные, — кинула она, уводя Терезу подальше. — И отвернитесь все, ясно! Парни дружно хотели последовать её приказу, но Арис вдруг встрепенулся. — Если она забрызгает плащ, я за себя не ручаюсь! — предупредил он, глядя вслед удаляющимся девушкам. — Увы, дорогой, у девушек не бывает шланги. Мы поток не контролируем, — усмехнулась Кэрри. Её злорадная сторона натуры уже давно нуждалась в подобных ситуациях. — И, да, кстати! Здесь звук разносится на очень дальнее расстояние, так что позакрывайте уши тоже! — А это ещё зачем? — полюбопытствовал недовольный голос Ариса, которого очень беспокоила судьба своего плаща. — Ты что здесь самый умный? — послышался ответ вопросом на вопрос. «М-да, и это тот человек, который прожил в Лабиринте с одними девчонками... А хотя... Мало ли какие у них там были женские законы» — Кэрри усмехнулась собственному воображению. — Спасибо огромное за понимание и помощь, — поблагодарила Тереза Кэрри, когда парни отвернулись и позатыкали уши ладонями. — Я бы протерпела ещё минут десять, не больше. — Я это видела, — усмехнулась Кэрри. — Тебе повезло, что я знаю как с ними нужно обращаться. — Мне вообще повезло, что ты здесь есть, — вырвалось у Терезы. И это было отчасти правдой. Отчасти, потому что, если бы Кэрри не было в числе глэйдеров, то и Терезе не пришлось сейчас проделывать огромный путь через пустыню. — Да, несомненно, — улыбнулась ей Кэрри. Девушки уже отошли на приличное расстояние. Кэрри оглянулась на парней, чтобы убедиться, что они добросовестно выполнили её приказ. Те сидели в рядок возле своих рюкзаков, повернувшись к девушкам спинами и закрыв уши. Причем когда Арис снова захотел повернуться, Минхо довольно грубо заставил его продолжать смотреть в противоположную сторону. Тогда Кэрри раскрыла плащ, скрывая Терезу от всех, в том числе и от себя самой. — Делай всё как можно быстрее, пока тебя никто не видит и не слышит, потому что вот так в раскарячку я простою недолго, у меня руки затекут, — сказала Кэрри. — Поняла, — кивнула Тереза и, недолго думая, приступила к выполнению того, что так долго хотела. Пока Тереза была занята своим чрезвычайно важным делом, Кэрри непоколебимо стояла, задрав руки, держащие плащ, высоко над головой. Таким образом она защищала Терезу не только от подглядываний, но и от набирающего силу ветра. И вот, Тереза уже заправляет майку в брюки, туго затягивает пояс брюк. Кэрри опускает руки и складывает плащ Ариса вдвое, вешая его на сгиб локтя. Оправляясь, Тереза сказала Кэрри: — Если хочешь тоже сходить "по маленькому", не стесняйся. Я подержу плащ. — Ой, нет, — усмехнулась Кэрри. — Я боюсь, что у меня вся влага вышла через поры, не задерживаясь в органах. — Вот уж не знаю, сочувствовать тебе или завидовать, — не смело улыбнулась Тереза. — Сама решай, — ответила Кэрри. — Твоё лицо теперь выражает несусветное облегчение, и у меня остаётся только один вопрос. Сколько времени ты терпела? — Не поверишь, с самого утра, — поделилась Тереза. — Вот это да, — ужаснулась Кэрри. — Так это у тебя мираж был не от недостатка воды. Тебе просто моча в голову ударила. Тереза громко рассмеялась. Этот смех громом разразился в пустыне. Дошёл он и до парней. Не поворачивая головы, Ньют спросил: — Можно нам уже уши открывать? — Открывайте! — разрешила Кэрри. Когда Тереза двинулась в обратный путь, Кэрри придержала её за руку. — Подожди, мне нужно кое-что тебе сказать. Остановившись, Тереза недоуменно взглянула на Кэрри. Её поразило то, что девушка не могла подобрать слов. Задуманное давались ей нелёгко и это уже, в принципе, само по себе было странным явлением. — Я сейчас скажу тебе вещи, которые говорить не люблю, — в конце концов вымолвила она. — Не думай, что после них моё отношение к тебе изменится. Я помню кто ты такая, откуда пришла. и куда хочешь вернуться. Хорошо помню также, как ты пыталась меня убить. Но всё же, я тебе благодарна. Благодарна за то, что ты лечишь меня, несмотря на то, что взаимно недолюбливаешь. Эту черту в тебе я уважаю. — Я не недолюбливаю тебя, — произнесла Тереза, пораженная словами Кэрри до глубины души. — Ты мне нравишься. Все вы мне нравитесь, и я хочу быть вашей подругой. — Это вряд ли будет возможно, — покачала головой Кэрри. — Не тот ты человек. — Вы мне не доверяете, правда? — спросила Тереза. В её сердце угасала надежда. — Естественно, — кивнула Кэрри. — Как можно доверять своему потенциальному врагу? — Я не знаю... — на глаза Терезы наворачивались слезы. — Потому что вы мне не враги. — Я благодарна тебе и, наверное, обязана жизнью, — твёрдо сказала Кэрри. — Но на расположение остальных можешь не рассчитывать. Они тебя не примут, в любом случае. Ведь только из-за меня было принято решение оставить тебя с нами. По своей воле, они бы так не поступили. — Почему? — спросила она, а потом, смахнув с глаз слёзы, перебила саму себя. — Впрочем, я знаю почему. Не трудись, не объясняй мне, я и так всё знаю. — Замечательно, — улыбнулась Кэрри. — И, да, я вот ещё что хотела сказать. — А? — откликнулась Тереза, уже готовая ко всему. — Мне лень произносить твоё полное имя, так что, надеюсь ты будешь не против, когда я буду звать тебя Терри? — Терри? — всё-таки ко всему она готова не была. — Меня ещё так никто не называл. Правда... Никто. И снова большие голубые глаза наполняются влагой. Что же с ней делает эта девушка? За один диалог она уже два раза доводила её до слез, и причём по двум совершенно разным причинам. — О, тогда я буду первой! — улыбнулась Кэрри и пошла к отдыхающим парням. Тереза не могла унять поток текущих по щекам слез, а Кэрри шагала по твёрдой земле, перепрыгивая через трещины и насвистывая себе под нос какую-то мелодию. Приблизившись к парням, она присела на колени и, подобравшись к Томасу сзади, обняла за шею. — Прости за то, что сорвалась, — извинилась она, крепко сжимая парня в объятиях. — Ты невыносима, — тоже улыбнулся Томас, прикоснувшись кончиками пальцев к рукам, что обвивали его шею. Терезе понадобилось пожертвовать исполинской долей своего самообладания, чтобы не разрыдаться, глядя как Томас спокойно обнимает Кэрри, и с какими улыбками смотрят на них обоих друзья. Она ожидала какой-то бурной ревнивой реакции со стороны Минхо, но тот только усмехался, наблюдая за ними. На лицах других парней расцвели добрые, проникновенные улыбки, которые буквально излучали тепло. Но не физическое, а духовное. Взглянешь на них и сердце радуется. Но у Терезы оно обливалось кровью. Все её попытки прижиться в этой компании заканчивались осознанием того, что она тут лишняя. Что она не к месту. По всем правилам, также себя должен был чувствовать и Арис, но нет. Он не проявлял никакого желания заводить с глэйдерами близкие отношения, и интереса, как такового к ним не испытывал, но тем не менее, понемногу он становился неотъемлимой частью их компании. Даже сейчас, подобрав свой плащ с того места, где его бросила Кэрри, он отрусил его от коричневой земляной пыли и, зыркнув на обнимающихся, не мог сдержать лёгкой улыбки. В конце концов, Арис знал, что такое Лабиринт не по наслышке, поскольку был помещён во вторую основную группу. Для сближения с глэйдерами из первой основной группы одного этого было предостаточно.