«Телепатия - это одна из отличительных форм экстрасенсорного восприятия. В обычное мирное время у обычных землян, Homo sapiens, есть маленькая особенность, называемая интуицией. Это предчувствие. Оно позволяет им беззаботно жить в чрезвычайно спокойной и комфортной обстановке, но этого недостаточно, чтобы выжить в этом мире. Именно поэтому люди поднялись по эволюционной лестнице выше на новую ступень. Некоторые из них развили в себе способность управлять сознанием других людей».
Пробежав внутренним зрением по неровным строкам таблички, Кэрри обратила недоуменный взгляд к Томасу. «Что это значит?» — мысленно задала вопрос она. «Используя свою память и способность к логическим выводам, я лишь пытаюсь объяснить тебе и себе чем обосновывается наша общая склонность к телепатическому общению» — пояснил Томас, которого тоже очень занимал вопрос его способности к чтению и анализированию мыслей. «Она не только наша» — возразила Кэрри. «Что ты имеешь в виду?» «Когда я поняла, что могу слышать чужие, но в основном твои мысли я много раз неосознанно пробовала наладить контакт с другими людьми, но услышать обрывки фраз у меня получилось только с некоторыми людьми» — ответила Кэрри. «Кого ты слышала?» «Тебя, Терезу и Ариса». Томас призадумался. Кэрри буквально видела, как он одну за другой отбрасывает картинки, то и дело всплывающие из памяти. Она поняла, что в отличие от неё ему удалось наладить контакт почти со всеми присутствующими, только он никогда не пользовался своей способностью так, как она. Томасу было достаточно существовать в роли немого слушателя и возможно это было мудрым решением, ведь так можно не приносить дискомфорт другим людям, но тем не менее быть в курсе событий. «Арис и ещё одна девушка по имени Рэйчел, должны были выполнить ту же роль в группе "Б", что и мы с тобой в группе "А"» — сказал Томас, заметно помрачнев. «А вот с этого места по-подробнее» — приостановила его Кэрри. — «Что это за роли? Мы что в театре?» «Да, в театре, где сценой служит испепеленная взбешённым солнцем Земля, а в главных ролях испуганные подростки, которых намереваются истребить одни единственные оставшиеся в живых антагонисты» — подумал Томас, на секунду забыв о телепатии. «Красиво сказано» — кивнула Кэрри и усмехнулась. — «Забыл, что ли... Я слышу даже самый жалкий и ничтожный писк твоей зарождающейся мысли». «Прости, но к такому дискомфорту хрен привыкнешь!» — вспылил Томас. «Не согласиться трудно, но давай ты всё же объяснишь мне, какую роль мы играли?» — миролюбиво поинтересовалась Кэрри. «Мы, то есть те, кто был сослан в две основные группы последними должны были уничтожить всех остальных» — сообщил Томас. «Тогда какой был бы смысл? Зачем запихивать всех тех детей на три года в Лабиринт, а потом убивать?» — изумилась Кэрри. «Я не правильно высказался, прости» — поспешил заверить её Томас. — «Не всех, а лишь тех, кто не способен выдержать последующих испытаний, которые уготовил для нас ПОРОК». «Мне кажется, что я начинаю понимать их план» — поделилась Кэрри. — «Им нужно было убрать слабых и утвердить сильных. Меня скорее всего послали потому, что я могу устроить физическую смерть с помощью боевых приёмов, а тебя...» «А я, взяв на себя роль проводника, должен был повести их на смерть» — печально закончил Томас и признался. — «Знаешь, тогда я ненавидел Галли, потому что он мешал мне, а сейчас наверное пожал бы ему руку и сказал "Спасибо!"» «Он был тем, кто не позволил тебе влиять на большинство» — догадалась Кэрри. «Да и он снял с меня ответственность за смерти всех тех ребят, ведь они погибли по собственной воле, оставшись в Глэйде» — пожал плечами Томас. — «Но своё предназначение мы с тобой всё же выполнили, ведь отделили зёрна от плевел, вывели их всех из Лабиринта и теперь ведём дальше» «Неужели оно было в нас заложено?» — удивилась Кэрри. «Сказать честно, я точно не знаю как всё работает, но думаю это было что-то вроде гипноза. Они внушили мне эту идею чудесного освобождения и вообще того, что оно возможно, заставили подсознание постоянно подталкивать меня к назначенной цели» «Господи! Ради чего стоит так заморачиваться?!» — схватилась за голову Кэрри. «Внутри нас есть что-то, что под зарез нужно ПОРОК'у» — спокойно пояснил Томас и добавил, уточнив. — «Что-то в крови». «Просто чудесно! Я чувствую, как меня охватывает волна вдохновения» — мысленно воскликнула Кэрри, и Томас аж вздрогнул, до того резким и звонким получилось это восклицание. «Не всё так плохо, ведь мы вышли за рамки системы и теперь помогаем спастись людям, ставшими нам друзьями. Они даже не друзья, а...» «Семья» — опередила его Кэрри и улыбнулась. — «Я люблю их всех и никогда не брошу. Конечно, это простые слова, но какой смысл описывать чувства, если всё равно не сможешь их передать. Лучше я когда-нибудь докажу их на деле». «Что правда, то правда» — согласился Томас. — «А теперь давай вернёмся к телепатии и откуда она берётся». Кэрри кивнула и приготовилась смотреть на то, что будет транслировать Томас. Созерцание последующих изображений, взятых Томасом из собственной памяти, не были похожи на просмотр документального фильма, это скорее напоминало путешествие в чужом сне. Из него Кэрри узнала, что этой ночью, в то время, когда ребята с Хорхе, притаившись, спали в машине, Томас и Бренда удирали от активных шизов. «А ну постой!» — подняла руку она, и трансляция оборвалась. «Что?» — немного раздражённо спросил Томас, негодуя на то, что его перебили. «Чьи мысли ты слышал?» — спросила Кэрри. «Когда?» — ещё больше раздражался Томас. «Когда вы выбежали из подземелья и начали взбираться на верх того здания, заваленного обломками! Твоя память работает не как видео плёнка, она ко всему прочему записывает также и звук» — молвила Кэрри и потребовала. — «Верни воспоминания обратно, мне нужно ещё раз это увидеть». Томас хотел пробурчать, но вспомнил, что в данном положении даже думать о чём-то нехорошем не позволительно, и поэтому покорно воспроизвёл воспоминания заново. На этот раз он сам внимательно всматривался в них, надеясь увидеть что-то необычное. Когда трансляция закончилась, изображение исчезло и экран внутри головы померк, Кэрри с изумлением взглянула на Томаса. «Томас, ты слышал шизов». «Что за бред?» — фыркнул он. — «Ты хочешь утверждать, что я читал мысли заражённых? Но это же невозможно! У них весь мозг скукожился и сейчас напоминает сгнивший изнутри арбуз, а ты говоришь, что я их слышал!» «А ты уверен, что те сигналы, которая уловила твоя телепатия шли именно из мозга?» — отпарировала Кэрри. — «Тем более, разве я говорила, что ты читал их мысли? Нет, Томми, это были какие-то первобытные, примитивные инстинкты, а вирус всего лишь стимулирует их развитие и превращает в телепатию, благодаря которой заражённые "общаются" и сбиваются в кучи». «Шизы реагируют на звуки» — не сдавался Томас. «Неужели ты думаешь, что, когда твой мозг превратится в гнилой арбуз, у тебя магическим образом появится музыкальный слух?» — усмехнулась Кэрри. «Что ты пытаешься мне доказать?» — не вытерпел в конце концов Томас. «А то, что склонность к телепатии у нас может появиться только тогда, когда мы принимаем в свой организм вирус!» Ошарашенный Томас во все глаза смотрел на Кэрри, пытаясь уложить в голове то, что она только что сказала. «То есть, мы...» — но додумать он не успел. Дверь, ведущая в покои Маркуса, распахнулась, и в неё влетел Арис с ошалелым видом, который совершенно не сочетался с его внешними более менее спокойными характеристиками. — Вы чем тут занимаетесь? — на выдохе спросил он, и Кэрри по вытаращенными глазам поняла, что на уме у него отнюдь не это. И оказалась права. «В какой момент мы могли подцепить стебанную "Вспышку"?!» — мысленно вскричал Арис. Пришла очередь челюстей Кэрри и Томаса отпадать. «Подслушивал» — мысленно протянула оцепеневшая от шока Кэрри и вслух сказала, отвечая на заданный ранее Арисом вопрос, чтобы создать видимость адекватного общения: — Видишь ли, на некоторые темы в обществе принято говорить шёпотом. Арис оглянулся на людей, которые послали его за этими двумя, потому что не понимали что можно делать сорок минут в абсолютной тишине. Изобразив самое обыкновенное выражение лица, он бросил: — Всё у них хорошо. Но это выглядело достаточно странно, потому что сразу после этой фразы он присоединился к ним, плотно прикрыв за собой дверь и оставив остальных с недоумением переглядываться. Арис подумал, что в тот момент они выглядят как типичные заговорщики. Вернувшись к Томасу и Кэрри, которые уже успели оправиться от шока, Арис решил продолжить их увлекательное обсуждение, но кое-что остановило его. «Что? Почему вы оба так на меня смотрите?» — полюбопытствовал он. «Ты всё время подслушивал наш разговор?» — в свою очередь осведомился Томас. «Это я подслушивал?» — возмутился Арис. — «Это вы шептались так, что было слышно гриверам в Лабиринте!» «Слышь» — одернула его Кэрри. — «Ну ты палку-то не перегибай. И я кстати до сих пор на тебя зла за ту твою выходку в ПОРОК'е». «Какую выходку?» — не понял Томас. «Такую» — ответила Кэрри, прожигая уничижительным взглядом Ариса, которому едва удавалось прикрыть глупую улыбку. — «Я бы посмотрела как ты лыбится будешь, когда в тёмной незнакомой комнате услышишь в своей голове чужой голос. Меня потом ещё полночи озноб бил!» «Стоп!» — мысленно вскричал Томас. — «Это вообще когда было?» «Когда мы в первый раз с тобой в вентиляцию лазили» — объяснил Арис, уже не скрывая ухмылки. — «Я слышал твои мысли, но не думал, что ты услышишь мои. Обычно такого не случалось» «То есть, ты просто так, шутя, спросил о том, где я поранилась и как бы невзначай упомянул Лабиринт?» — переспросила Кэрри, чувствуя, что ещё немного и она врежет ему в лицо. «Говорю же тебе, когда я обращался к какому-то человеку телепатическим образом, никто не из них не слышал этого» — ответил Арис. «Значит тогда, в тот вечер когда нас из Лабиринта доставили прямиком в ПОРОК, у меня, и, следовательно, у Кэрри начали возрождаться телепатические способности» — заключил Томас и задумчиво сложил руки на груди. — «Арис, а ты когда начал читать мысли?» «Я не прекращал их читать» — пожал плечами Арис. Кэрри и Томас настороженно переглянулись, а парень продолжал. «Когда я очнулся, то не сразу открыл глаза. Я не видел ничего, просто лежал и не хотел даже пошевелиться, потому что после лифта тело ныло как проклятое. И тогда я услышал мысль, первую за всё то состояние беспамятства мысль, принадлежащую не мне, а иному человеческому существу. Девушка, сразу решил я. Она сидела рядом с кушеткой, на которую меня положили, и из её мыслей я узнал как ужасно выгляжу, какие у меня огромные синяки под глазами и что в принципе я "ничего-себе-такой-если-меня-откормить-и-привести-в-порядок". А потом я проснулся, но конечно же ничего про свою телепатию ей не рассказал. Она поражалась, как я могу угадывать то, о чем она думает, а я усмехался про себя. Она была хорошенькой. Высокая, складная с пышными каштановыми волосами по плечи» Тут Арис замолк, мечтательно уставившись в потолок и вспоминая ту девушку, которая во многих отношениях стала для него первой. «Рейчел?» — спросила Кэрри только для того, чтобы вернуть его к теме разговора. «Это было очевидно, правда?» — вдруг улыбнулся Арис, но Кэрри это не смутило. «Не слишком, ты просто все воспоминания об этой девушке отметил её именем и только что прокрутил их в своей голове» — невозмутимо ответила она и спросила. — «А как тебе вообще жилось среди одних девчонок?» Ариса заметно передёрнуло, и Томас подумал, что Кэрри однозначно попала в точку. Естественно, его мысль не укрылась от окружающих. «Не хочу даже вспоминать» — сказал он и отвернулся. Кэрри попробовала проникнуть в галерею его воспоминаний, но он заслонил вход в неё одной единственной картинкой. Это было напоминание, висевшее в санузлах ПОРОК'а и гласившее: «НЕ ЗАБЫВАЙТЕ МЫТЬ РУКИ! ЧИСТОТА ПРЕВЫШЕ ВСЕГО». «Что произошло?» — изумился Томас, которому враждебное сознание Ариса выдало ту же картинку, что и Кэрри. «Он заблокировался от нас» — вздохнула Кэрри. «Как?» «Вот так» — довольно усмехнулся Арис, глядя на разочарованные лица Кэрри и Томаса. — «Я осознал телепатию куда раньше вас, поэтому научился ею управлять» «Согласна, и это впечатляет» — отдала ему должное Кэрри. У неё получалось лишь полностью отключаться от телепатии. «Так вернёмся же к тому как связаны телепатия и вирус» — напомнил Томас. «Вот-вот» — поддакнул Арис, которого именно эта тема заставила оторвать зад от дивана и примчаться к ним в этот сырой тёмный коридор, где теперь они стояли, образовав треугольник и походили на колдунов, проводящих ритуал. Кэрри наконец-то нашла объяснение странному немногословию Ариса. Ему не требовалось использовать слова и тратить своё время, чтобы знать что про него думают. Для этого достаточно было просто держать этого человека рядом с собой. И ему не составило труда раньше всех понять, кто те люди, скрывающиеся под масками добрых дядюшек и тётушек. Благодаря дару телепатии ПОРОК открылся перед ним во всей красе своих ужасающих замыслов, а увидев в Томасе себе подобного, он решился на отчаянные действия, дабы спасти тех, кого ещё можно спасти. Арис изначально знал больше них всех, но никогда не открывал рта, если на то не было веской причины. «Кэрри, мы не меня собирались обсуждать тут» — поторопил её Арис. «Да, прости, отвлеклась» — спохватилась Кэрри и продолжила развивать начатую мысль. — «Ты сам, Томас, говорил о том, что обычному человеку присуща врождённая интуиция. Она зарождается внутри нас, а вирус, попадая в организм может видоизменять клетки тела и этим самым влиять на мутацию рефлексов или их полному уничтожению». «Пока логично» — согласился Томас. «Томас, постарайся припомнить, что именно ты слышал в те мгновения, когда убегал от шизов. На что походили сигналы, исходящие от них?» — попросила Кэрри. Томас напряг свою память и ему представилось, как он снова взбирается вверх по обломкам здания, а в голове роятся чёрные мысли и красные мысли. Голодные мысли. Шизы были голодны. Они все поддавались одному единому желанию, которым заразились с помощью гребанной телепатии. Они все хотели поскорее вонзить зубы или когти в мягкую ароматную человеческую плоть и почувствовать минутное наслаждение, когда горячая кровь заливает охладевшие трупные внутренности. «Но ты сказала, что телепатией можно "заразится", подхватив вирус» — молвил Арис, которого картины, возникшие в воображении Томаса, заставили тяжело сглотнуть. «Я не то имела в виду» — мотнула головой Кэрри. — «Просто... тебе не кажется странным, что телепатией обладаем только мы – те, кто до Лабиринта прожил у ПОРОК'а?» «Я думал об этом» — сдержанно ответил Арис. «Бинго!» — вдруг почти радостно воскликнул Томас, как географ, открывший новую страну, или учёный-ботаник, которому удалось успешно завершить выводок нового вида растений. А потом мгновенно посерьезнел. — «Кэрри, я понял к чему ты клонишь, и это абсолютная правда. Пороковцы усиленно прорабатывали нам иммунитет, и ты совершенно верно подумала о том, что нам подсадили этот вирус в качестве прививки, чтобы проверить выживем мы или нет». «Ты хочешь сказать, что эта современная чума живёт внутри нас?» — пытаясь не выказывать своего испуга, спросила Арис. — «Или мы всё-таки её перебороли?» «Перебороть её невозможно» — покачал головой Томас. — «Просто мы адаптировались, ужились с ним, и он дал нам свои преимущества взамен на приемлемую среду обитания» «Звучит так, будто мы подписали договор» — слабо усмехнулся Арис. «А самое ужасное заключается в том, что нашего согласия никто не спрашивал» — сказал Томас. «Кажется, я начинаю догадываться, что происходило с матерью Терезы» — вставила Кэрри. «В смысле?» — Арис умело сделал вид, будто не понимает о чем идёт речь. «Завянь» — осадил его Томас. — «Будто ты не слушал всё утро её рыдания у себя в голове» «А ты что слушал?» — в свою очередь поинтересовалась Кэрри. «Да она там так истерически вопила, что я уже хотел на стенку лезть» — пожаловался Арис. «А, ну, я тогда наверно просто отключила телепатию, поэтому и не услышала» — сделала вывод Кэрри. «Ты так говоришь, как будто нажимаешь на кнопку у себя в голове и телепатия включается, а потом нажимаешь снова, и выключается» — усмехнулся Арис. «Примерно так оно и происходит» — согласилась Кэрри. — «Это похоже на то, когда без рук закрываешь нос и дышишь ртом. А вообще, вы оба, прекратите сбивать меня с темы, я чуть свою мысль не потеряла!» Парни лишь переглянулись. Этого было достаточно. «Ну так какую мысль сгенерировала твоя гениальная головушка?» — не без доли скепсиса полюбопытствовал Арис. Кэрри не понравился его тон, поэтому она повернулась к нему и вслух издала звук, подходящий то ли на шипение, то ли на рычание. «Телепатия поражает заражённых, поэтому мать Терезы видела не просто случайные образы, она поневоле начинала соединяться с остальными заражающимися в этот момент поблизости» — сообщила Кэрри, оставив при себе виденное в памяти Терезы, потому что Арису наблюдать подобные картины было не особо приятно. Даже не так. Тошнотворно. «Так вот почему говорят, что голоса слышишь перед тем, как окончательно рехнуться» — спокойно промолвил Арис, хотя на деле ему хотелось кричать от ужаса. Сам процесс превращения человека в неуправляемое чудовище, которым двигают инстинкты, принуждало его забывать о том, что он уже давно не ребенок. «Так ну, а теперь» — торжественно молвила Кэрри. — «Арис, пошёл вон!» «Почему?» — обиделся тот. «Изначально, я затащила сюда Томаса, чтобы обговорить его отношения с Ньютом, так что пошёл вон! Это конфиденциальная информация!» Вытолкав надутого Ариса за дверь, Кэрри услышала в голове его сердитый голос. «Ты можешь меня выгнать, но я всё равно буду слышать всё, о чем вы разговариваете» «Я тебя заблокирую на хрен!» — пригрозила Кэрри и обратилась к Томасу: — Общаться будем так, — ей стало непривычно слышать свой голос, исходящий из глотки, и она бы с удовольствием отдала предпочтение телепатическому общению, но было ещё много разных "но". — Ага, а то немного подозрительно, что мы тут уже целый час молча торчим. — Что поделать, конспирация, — развела руки Кэрри и сказала: — Выкладывай давай, что вы там начудили? И глубоко вздохнув, Томас вполголоса рассказал Кэрри всё. Не только про поцелуй с Брендой, а вообще про всё. Когда он впервые почувствовал, как в груди шевельнулось что-то необыкновенное. Когда понял, что краснеет от одного взгляда, брошенного на него Ньютом. Томас умело писал его портрет, добавляя на фон зелено-желтые краски июльского Глэйда и прорисовывая мельчайшую чёрточку на красивом правильном лице. Томас искренне улыбался, вспоминая, как тогда, сидя в кухне и наминая приготовленный Кэрри сэндвич, он мечтал, чтобы Ньют поскорее ушёл и дал ему возможность покончить с едой. Кэрри не могла не улыбнуться в ответ, слушая какое восхищение вызвал у Томаса обыкновенный сэндвич с томатом и базиликом. Сэндвич был приготовленный её руками. А он продолжал говорить то с грубыми ругательствами, то с сентиментальным трепетом, вспоминая каждый ключевой момент сложившихся отношений. Кэрри терпеливо слушала, не перебивая и не давая ненужных советов. Она понимала, что нужно дать ему возможность самому внести ясность в отношения, за которые он разделял бремя ответственности с ещё одним человеком. Но вот Томас подошёл к кульминационной части своего рассказа, которая сполна объяснила Кэрри то эмоционально убитое лицо Ньюта. Девушка не специально, а скорее машинально представила себя на месте Ньюта, а Минхо на месте Томаса, и поняла, что подобное наверняка положило край их отношениям. По крайней мере на какое-то время, ведь официально отношения с обоих сторон утверждены не были, а значит ни о каком хранении верности и речи быть не может. — Но я не хотел, клянусь, я даже не понимал, где нахожусь! — убеждал Кэрри Томас, заметив как поблекло её лицо. — Хреновая отмазка, — отрезала Кэрри. — Вот реально, очень хреновая отмазка. — Но это не отмазка, — опешил Томас. — Стал бы я тебе врать... Кэрри с сомнением пожала плечами. — Вот уж не знаю, но, поверь мне на слово, такой больной пощёчины Ньюту ещё не наносил никто. — Откуда ты знаешь? — вырвалось у Томаса вместе с жалобным стоном. — Глянь на него один раз и всё станет ясно как день, — ответила Кэрри, закладывая руки в карманы штанов. — И что же мне делать? — чуть ли не ныл Томас. — Ну по крайней мере не целовать девушек, с которыми знаком меньше суток, — усмехнулась Кэрри, а про себя подумала, что любовные дела это всё же чересчур сложно и не стоило вообще за них браться. Но потом слово взяла ответственность и твёрдо заявила, что начатое дело необходимо доводить до конца. — Господи, мне и так плохо, а ты ещё издеваешься, — взмолился Томас. — Слушай, а что ты хотел и на что надеялся? — вспылила Кэрри. — Что я обращусь в фею исполняющую, взмахну своей волшебной палочкой и все твои проблемы разом исчезнут, будто их и не было? Томас ничего не ответил, лишь отвернулся, упер руки в боки и пробовал перевести дыхание, чтобы не расплакаться. — Прости, мой хороший, но мы не в Диснее! — выпалила она и умолкла, осознавая сказанное. — Позволь поинтересоваться в целях повышения образованности, что такое Дисней? — осторожно спросил Томас, позабыв, что мгновение назад хотел разрыдаться как ребёнок, на которого накричали родители. Кэрри поражённо взирала на него, словно ей открылись все тайны мира сего. — Это фильм... Это мультфильм... — медленно выговаривала она, глядя одновременно и на Томаса, и сквозь него. — Мультфильм, который называется Дисней? — уточнил Томас. — Нет... нет... — запротестовала Кэрри. — Это создатели мультфильмов, они рисовали их. — Рисовали? — Ну да, — утвердительно кивнула Кэрри. — Мультфильм... Там же двигаются нарисованные животные и человечки. Картинки проматывают на огромной скорости и получается так, будто изображение оживает. И получается мультфильм. — Откуда ты всё это знаешь? — изумился Томас. — Я вспомнила... Только что вспомнила, как смотрела мультфильмы в детстве. Я их очень, очень любила... Потому что у тех людей всё было хорошо и каждая, даже самая грустная история всегда заканчивалась на весёлой ноте. Кэрри вспомнилась небольшая уютная комната, освещённая тёплым светом красивых гирлянд, заменивших основной источник света. Она сидит на мягком диване, окутанная колючим шерстяным пледом, а глаза устремлены в огромный чёрный экран. Но быть чёрным ему осталось недолго, потому что сейчас включаться мультики, и тогда все страхи и печали будут позади. Мультик – это суррогат настоящего счастья, удобный заменитель, способный до последнего момента поддерживать в ребёнке слепую веру в чудеса. И сердце замирает, когда экран разом вспыхивает и начинается её удивительное путешествие в страну сказок о вечной любви и дружбе, о принцах и принцессах, о королевствах и неизведанных лесах, полных мифических существ. На целых полтора часа в её мрачную, серую жизнь ворвётся волшебство, и она должна погрузиться в него с головой. А потом наступит конец, отгремят последнюю мелодию титры с именами давно умерших людей, экран почернеет и её жизнь вновь потеряет краски. Некогда улыбающаяся Кэрри поникла. Уголки губ опустились, а к горлу подступил комок слез. — Какой смысл обманывать человека с детства, внушая иллюзию прекрасного мира? — спросила она у шагнувшего к ней Томаса. — Наверное, чтобы поддерживать в нём желание жить, — предположил парень. — Если не будет допинга то и смысл существовать отпадёт сам собой. — Ты прав, — согласилась Кэрри и слабо улыбнулась. — Давай возвращаться к остальным, а то я уже устала с тобой разговаривать. Она уже положила руку на дверную ручку, как вспомнила кое о чем. — Я так заговорилась, что уже забываю о сути. Томас, насчёт Ньюта. Не трогай его, не говори с ним на какие-то определённые темы, если конечно не хочешь стать для него ещё более отвратительным. Он должен сам разобраться в своих чувствах и стремлениях, а уж как решит, то скажет тебе лично. И не думай даже на него влиять. Ты сейчас значишь для него не больше, чем та девица с которой ты лобызался. От его выбора будет зависеть твоя судьба. Всё могло бы быть по другому, не соверши ты этой гребанной ошибки, Томас. Сказав это, Кэрри вышла, подождала Томаса, закрыла дверь. В покоях Маркуса почти ничего не изменилось, если не считать того, что Тереза теперь сидела на застланном коврами полу рядом и пила чай с паршивеньких пакетиков, приготовленный Фрайпаном. Когда Кэрри и Томас вошли, он как раз высунулся из дверного проёма, соединяющего эти комнаты и кухню. — Кушать подано, идите забирать свои первоклассные блюда, — широко улыбнулся он. Все, за исключением спящего Минхо, Маркуса, поддающегося жестоким пыткам, и Хорхе, который собственно и предавал Маркуса этим жестоким пыткам, рванули в кухню. Это сделала даже Бренда, хотя когда она вскочила с дивана на ноги её хорошенько так занесло в сторону. Меню было небогатым, всего лишь запаренная в глубоких одноразовых мисках лапша быстрого приготовления и стаканы с водой. Увидев воду, Кэрри сказала Фрайпану: — Пока там дядя забавляется с тем пьяным куском дерьма, надо бы поискать фляги и понабирать воды. Кто знает, сколько ещё нам надо будет идти. — Я видел много пластиковых бутылок под рукомойником, — ответил Фрайпан. — Они нам больше подойдут, чем фляги, поскольку сами по себе почти ничего не весят. — Как скажешь, — уступила девушка, — только сполосни их прежде чем набирать воду. — Разумеется, — последовал ответ. Вкусы у лапши были разные, ну как разные. Только одна была с говядиной, а все остальные с острой курицей. И, запаривая их, Фрайпан забыл, где та единственная не острая, поэтому подростки долго стояли, склонившись над тарелками и пытались по нюху определить вкус лапши. Забегая вперед стоит сказать, что очень скоро они отчаялись, все запахи смешались в один. — Ну что, поговорили? — нарочито небрежно спросил Арис, подходя к Томасу и делая вид, что тоже изучает лапшу. Томаса на тот момент интересовала только судьба собственного желудка, в смысле, гореть ему изжогой ещё несколько часов или нет. Вопрос Ариса он без зазрения совести пропустил мимо ушей и чисто автоматически кивнул: — Ага. Этим ответом он непроизвольно нанёс сокрушительный удар по самолюбию Ариса, которое, при подробном разбирательстве, было не меньше чем у Минхо. После такого обращения, Арис возле Томаса задержался только для того, чтобы демонстративно взять первую попавшуюся тарелку и удалится в гордом одиночестве. Но, как и сказано ранее, на всю эту трагедию Томас просто напросто не обратил внимания. Кэрри изначально не собиралась выискивать неострую порцию, а сразу взяла всеми забытый поднос, водрузила на него две миски лапши, вооружилась двумя вилками и направилась к тому дивану, где, приоткрыв рот, спал на спине Минхо. Она поставила поднос с парующими тарелками на придиванную табуретку и подумала, что нужно разбудить Минхо и накормить его, но не решилась. Её замешательство увидела проходящая мимо Тереза. Она уже на ходу начала всасывать жёлтую, будто гофрированную лапшу, поэтому обратилась к Кэрри с набитым ртом. — Разбуди его и покорми хорошенько, — сказала Тереза, вытирая с подбородка капельки бульона. — Но его час назад вырвало, — возразила Кэрри. — Вырвало его потому что организм избавлялся от токсинов, — пояснила Тереза. — Будь мы в цивилизованных условиях, то его надо было бы ещё день отпаивать минеральной водой и делать промывание желудка, но поскольку этого у нас нет, ему нужно самому справляться с отравлением. А для этого нужны силы. — Терри, но ты же понимаешь из какого дерьма сделана эта лапша, — протянула Кэрри. Она впервые задумалась о качестве еды, которой они питались в последнее время. И всему причиной был Минхо. — Так что теперь, — вдруг возмутилась Тереза, — мы все будем блевать, а он нет? Кэрри скосила на неё взгляд из под изогнутых бровей и спросила: — Чистоплотная и дотошная Терри, ты ли это? И впервые Кэрри услышала её искренний смех, когда она рассмеялась громко и без ехидства. — Можно мне хоть раз побыть самой собой? — улыбнулась Тереза и под поражённые взгляды остальных прошествовала к своему облюбованному месту на ковре. — Её подменили, — шепнул Фрай Арису, присаживаясь рядом с ним на диван. — Да нет, — точно таким же шёпотом молвил Арис, — просто ту высшие цивилизации похитили, а нам эмоциональную фальшивку подсунули. Хорхе уже почти закончил пытать Маркуса, но тот, сопротивлявшийся до последнего то ли из-за собственной упрямости, то ли из-за затуманенного мозга, окончательно вывел его из себя и он с криком: — Ах, ты, вонючая мразь! — опрокинул стул, к которому и был привязан поддающийся пыткам. Звук от упавшего стула был настолько резким, что некоторые, подскочив на месте, пролили на себя горячий бульон из лапши. А Кэрри как раз потянулась будить Минхо, но ей можно было не стараться. Будильник из стула и привязанного к нему тела вышел просто отличный. Минхо подскочил на сидении и так провернул шеей, что позвонки жалобно хрустнули, а их хозяин обессиленный со слабым стоном повалился обратно на диван. Кэрри в какой-то момент показалось, будто он свернул себе шею, поэтому когда он снова принял горизонтальное положение, она поспешила приложить ухо к его груди. — Сердцебиение есть, крови нет, вроде дышит, — тихо пробубнела она. — Я слишком прекрасен, чтобы умирать настолько нелепо... — послышался приглушённый голос Минхо. Кэрри обрадовалась, увидев как дрогнули в усмешке уголки его губ. Если способен на усмешку, значит способен на большее. Таков закон Минхо. — Чем это так пахнет, а? — вторично подал голос Минхо. — Неужели мясо стушили? — Открой глаза и убедишься сам, — усмехнулась Кэрри, переставляя поднос себе на колени. Минхо приоткрыл сначала один глаз, затем другой, ощупал взглядом комнату, потом взглянул на Кэрри, улыбнулся её улыбке и опустил глаза на поднос с тарелками наполненными ароматным очень не полезным, но питательным блюдом. — Тушеное мясо, конечно, выглядит аппетитнее, но жаловаться на жизнь я не смею. Это лучший завтрак в постель, что был в моей жизни, — изрёк он, приподнимаясь на локтях и аккуратно беря с подноса вилку. — Ну во-первых, судя по времени, уже полдник, а во-вторых, как будто тебе кто-нибудь ещё приносил еду в постель, — отвечала Кэрри, пододвигая тарелку поближе к Минхо. Тарелки остыли ровно настолько, что их уже можно было спокойно держать в руках, как вдруг Хорхе крикнул Кэрри: — Где мой револьвер, что я тебе дал? — В надёжном месте, — ухмыльнулась она, засовывая в рот обжигающую лапшу. — Мне он сейчас нужен, — гнул свою линию Хорхе. — Ну и? — бесстрастно отвечала Кэрри, перекидываясь с Минхо лукавыми взглядами. — Верни мне его, — приказал Хорхе, потому что эти игры ему уже порядком надоели. — Скажите «пожалуйста», — с наглейшей ухмылкой молвила Кэрри. Хорхе бросил взгляд на Бренду, словно ища в ней поддержки, а та лишь пожала плечами, мол: «Хочешь свой револьвер, спляши под её дудку. Не видишь что ли, она упрямая, как никто». Пришлось Хорхе повернутся к Кэрри, и с трудом выдавить из себя: — Не могли бы вы, пожалуйста, вернуть вещь, принадлежащую мне по праву? — проговаривая эту фразу, Хорхе выделил и подчеркнул слово «пожалуйста» всевозможными способами и интонациями. Кэрри тяжело вздохнула, запустила руку в карман штанов, вынула оттуда револьвер и бросила его Хорхе, сказав при этом: — Очень, очень плохо, но на первый раз простительно. Отвернувшись и услышав эти слова, Хорхе заскрежетал зубами.***
Поначалу все ели осторожно. Горячая лапша, щедро приправленная горьким перцем, жгла рот, но потом острота стала даже приятной. К слову, никому из подростков не попалась говядина и джекпот сорвал Хорхе, успешно закончивший пытать Маркуса, который отключился почти сразу, стоило лишь Хорхе отойти за тарелкой лапши. От Маркуса Хорхе узнал точные координаты центра скопления Правой руки и, воспользовавшись картой, быстро проложил путь, следуя которому, они уже к вечеру будут в нужном месте. Всех всё устроило, потому что они хотели побыстрее свалить из этого злачного местечка. Затарившись едой, водой и кое-какими тёплыми вещами (ведь ночи здесь холодные), они загрузились в автомобиль. Этот автомобиль Маркус любил настолько, что даже назвал его прекрасным женским именем – Берта. Угоном Берты Хорхе нанес Маркусу последний, уничтожающий удар. По-другому поступить было невозможно, потому как Берта осталась единственным в этих местах действующим средством передвижения. Сама Берта являлась старым, но мощным внедорожником, больше напоминающим автомобиль для сафари, нежели военную машину. Но жаловаться не приходилось, и выбирать тоже, поэтому разместившись, они поспешили выехать из этого медленно умирающего мегаполиса. Сидя у Минхо на коленях, Кэрри то и дело поворачивалась к нему и приговаривала: — Только попробуй блевануть. Я тебя потом это есть заставлю, понял? На что Минхо лишь усмехался и отвечал: — Радость моя, зачем мне пачкать тебя, когда рядом есть Салага? Я специально посадил его сбоку, чтобы вытереться можно было. От такого поворота событий Томасу становилось совершенно не по себе. Он даже обернулся пару раз в багажник, надеясь найти там какую-то клеенку, чтобы прикрыться ей на всякий случай. Но в багажнике не было ничего кроме двух запасных шин, канистр с бензином, бутылок с водой, Бренды с Арисом, с удобством сидящих друг напротив друга, и Терезы, облокотившейся на заблокированную крышку багажника. — Учти, Минхо, если тебя вырвет на меня, то я тоже блевану, — предупреждал Томас. — Надеюсь не на меня, — молвил Фрайпан, примостившийся по правую руку от Томаса. В общем-то он занял достаточно выгодное место, ведь в его распоряжении было целое, пусть и чуточку запыленное окно, которое он открыл как только они сели в раскаленную из-за долгого пребывания на солнце машину и тем самым пустил приятный сквозняк по всему салону автомобиля. — Не уверен, — покачал головой Томас. Ньют промолчал. Ему совершенно не хотелось контактировать с Томасом, да и вообще со всеми присутствующими людьми, но сидеть с отрешенным выражением лица было полнейшей дикостью, поэтому он усмехнулся и повернулся к Хорхе. — У вас с желудком всё в порядке? — поинтересовался он. — Не бойся, амиго, нас их рыгачка не коснётся, — заверил Хорхе, и по тому как заискрились морщинки, исходящие от его карих глаз подобно солнечным лучам, Ньют понял, что тот смеётся. — Это радует, — отозвался Ньют, переводя взгляд с лобового стекла на боковое. Лабиринт ухабистых немощеных дорог и тропинок хаотически расползался по краям пустоши, на этом и кончалась былая цивилизация. Пейзаж по обе стороны дороги представлял собой сплошной пустырь, состоящий из холмов, утыканных колючками сухих кустарников и торчащих из земли серых скал. Бренда и Арис прикорнули, скрутившись калачиком на полу багажника. Тереза уснула сидя. Их неистово подкидывало на каждой выбоине, голова Терезы постоянно билась об крышку багажника, но им оставалось только смириться и радоваться. В отличие от других они имели хотя бы намёк на личное пространство. Кэрри тоже усыпляла дорожная тряска. Она повернулась к Минхо боком, протянула ноги, устроив их на коленях Томаса и Фрайпана, и склонила голову на широкую грудь парня, скрестив руки на груди. Управившись с её непослушными волосами, которые щекотали ему шею и подбородок, Минхо тоже откинулся на спинку пассажирского сидения и прикрыл глаза. Фрай и Томас, ничего не возразившие, когда Кэрри бесцеремонно забросила на них свои ноги, запрокинули головы, погружаясь в сон. В конце концов, не спящими в машине остались только Ньют и Хорхе. Первого мучали назойливые мысли, что было немудрено, а второму необходимо было внимательно следить за дорогой. Между ними не проскочило более ни единого слова, но присутствующей в данных ситуациях неловкости не ощущалось. Каждый был слишком занят своими мыслями. Они чувствовали потребность всё перепродумать пока есть свободные и спокойные часы в дороге. Они пару раз останавливались, и Хорхе сверял дорогу на карте по местности, а Ньют всего единожды вылез из машины, чтобы прочувствовать атмосферу этой выжженной земли. Ведь была же в ней какая-то первобытная, необузданная красота и такой магнетический покой, что хочется стоять, чувствуя как тёплый ветер играет с волосами, вдыхать пыль, смешавшуюся с запахом сухих трав и наслаждаться. Но всё это ни к чему не годные сентименты. Их путь – эта Богом позабытая дорога. Их время – уходит, как вода сквозь пальцы. Захлопнув дверцу автомобиля, Ньют обернулся на задние пассажирские сидения. Фрай, Томас и Минхо, все как один с приоткрытыми ртами спали, запрокинув назад головы. Кэрри по-прежнему на руках у Минхо, руки опустились на живот, а голова лежит на его треугольной мышце. Левая рука Минхо покоится на её бедре, правая повторяет изгиб талии. Ньют всегда радовался, глядя на них. Такие они оба по-своему взрывные, как синий и красный огонь, и так чудесно сочетаются. Ньют считал солнце поразительным. Его лучи могли оставлять ожоги на поверхности Земли, а могли укрывать кожу Кэрри россыпью обворожительных веснушек. Не чудо ли? А вот дальше его взгляд упал на Томаса, и сердце жалобно заныло, поэтому он быстро перевёл глаза на Фрайпана. Тот придерживал ноги Кэрри, изящно скрещённые в лодыжках. «Видимо, чтобы не упали» — решил он и вновь откинулся на спинку кресла. Хорхе истолковал его кручение по-своему и сказал: — Там с правого боку кресла есть колёсико, покрути его и спинка ляжет. А то ты сидишь так, будто тебе кол в трусы вставили. Ньют сначала не понял о чём идёт речь, и, хоть спать ранее не собирался, сделал, что предложил Хорхе. А улегшись на кресло, он вымолвил: — Спасибо, мне правда полегчало. — Обращайся, амиго, — кивнул Хорхе, не отрываясь от созерцания полосы рваного асфальта.***
К четырём часам вечера все попросыпались и теперь сидели с полузакрытыми глазами, ежеминутно раззевая рот, чтобы хорошенько зевнуть и загнать в лёгкие кубометр воздуха. От сильной тряски и сидения на месте без смены положения тела Фрайпана, Томаса и Минхо затекли и болели до невозможности. Арис и Бренда прочувствовали своими косточками каждую кочку, и, проснувшись, пребывали отнюдь не в самом хорошем настроении. У Кэрри, которая вальяжно устроилась на руках сразу у трёх парней, ничего не болело. Да и как могло болеть, когда все удары на себя принимали задницы и спины Минхо, Томаса и Фрайпана. Ньют тоже особого дискомфорта не ощутил, потому что всё время поездки провёл в положении лёжа на мягком переднем кресле. Но если бы они вслух вздумали жаловаться на свои спины, жопы, поясницы и кости, то Хорхе разом переплюнул бы их всех. Он не отрывал взгляда от дороги три часа. Так ладно бы ещё это была нормальная дорога. Тогда эти три часа Хорхе провёл бы в чистом расслаблении, как и всегда за рулем машины. Так нет, тут надо было сохранять приемлемую скорость – сумасшедшие шестьдесят миль в час, плюс следить, чтобы машина не попала колесом в яму. У него от напряжения болели глаза, но он продолжал сосредоточенно вести машину. Теперь его собственная жизнь и жизнь Бренды зависит не от них самих, а только от этих детей. И, конечно же, от Правой руки. — Давайте остановимся и попьём воды, — предложил Томас, у которого во рту пересохло, и ему начало казаться, что язык присох к нёбу. — А давайте без давайте, — огрызнулся Хорхе. — Пейте как-нибудь на ходу. Остановимся тогда, когда вам всем дружно приспичит отлить. — Да, останавливаться сейчас не лучшая идея, у нас ПОРОК на хвосте, нужно побыстрее добраться до гор, — подала голос Бренда. Кэрри не слышала как она разговаривает аж с прошлого памятного вечера их первой встречи, поэтому, услышав её голос, она не примянула повернутся и взглянуть на девушку. Та выглядела, мягко говоря, неважно. Кэрри подумалось, что это из-за бессонной ночи вокруг глаз расползались тёмные круги, но она понятия не имела, какова реальная причина плохого самочувствия Бренды, на которое никто более не обратил внимания. — Арис, подай, пожалуйста, вон ту бутылку, — попросил Фрай, пальцем указывая на полторалитровую пластиковую бутылку. Выполнив просьбу, Арис достал из пакета ещё одну идентичную бутылку и протянул её Бренде, говоря: — Пей. От наметанного взгляда Терезы не укрылась растерянность во взгляде Бренды, когда та уставилась на бутылку, словно не понимая, зачем она нужна. «Замедляются мыслительные процессы» — машинально отметила про себя Тереза и задалась вопросом: «Что же будет дальше?». Ответ пришёл практически моментально, когда она увидела, как дрогнули закостеневшие пальцы Бренды, в желании ухватиться за бутылку. «Отказывает мелкая моторика» — продолжала вести свой отчёт Тереза, чувствуя, что внутри всё холодеет от страха. Прямо сейчас рядом с ней живой переносчик Вспышки. Тереза посмотрела на остальных. Сидящие на пассажирском сидении были поглощены пополнением водного баланса. Она взглянула в лицо Ариса. Бесполезно. Он ничего не понял и продолжает совать в руки Бренды эту чёртову бутылку. Лишь бы она отказалась. Тогда ей удастся значительно облегчить Терезе жизнь. Лишь бы она отказалась. Лишь бы... — Не хочу, — сказала, как отрезала Бренда, легонько оттолкнула рукой бутылку, и Тереза вздохнула с облегчением. «Хвала небесам! Хвала небесам!» — мысленно проговаривала Тереза, глядя как Арис равнодушно пожал плечами и бросил: — Ну, как хочешь. Тереза понимала, что если в ближайшее время не предпринять меры, то все они, едущие в этой машине, подвергнуться неизбежному заражению. Но а с другой стороны, что она могла сделать? Сказать: «Бренда возможно почти шиз, давайте выбросим её из машины»? Нет. Тут нужно быть осторожной, как сапёру, ступающему по минному полю.***
Стрелка наручных часов Хорхе неумолимо близилась к пяти часам вечера. Дорога, по которой мчалась, вздымая клубы пыли, Берта теперь стала извилистой, а пустынный пейзаж сменился горной местностью. Наконец, автомобиль спустился по дороге в глубокий каньон.