***
Они проехали уже больше пятиста футов после того, как пикап вырвался на свободу из мрака туннеля. Бренда отодвинула стеклянное оконце, разделяющее водительскую кабину и кузов, и посмотрела на уставших, запачканных глэйдером взглядом, что требовал скорейших объяснений. С прдками каштановых волос, спадающих на лоб, она была просто очаровательна. Между тем, Хорхе, следивший за дорогой, просто задал вопрос: — Ну и как понимать этот ваш побег? Вы решили поиграть в самостоятельных и бросили нас? Томас на минуту отлучился от Ньюта, оставив его на попечение Кэрри и подполз к оконцу. Фрайпан последовал за ним, чтобы лучше слышать предстоящий разговор и по возможности принять в нём участие. — Мы не хотели подвергать вас опасности, — несмело молвил Томас, понимая что начал свою защиту с совершенно глупого аргумента, ведь каждый шаг в их жизни уже опасность. — Это на его шнурковском языке означает: «Спасибо, что снова спасли нас», — улыбнулся Фрай, как бы извиняясь за тупость друга. — Обращайтесь, — с улыбкой ответила Бренда. — И не забывайте, что наши тарифы на месте не стоят. В следующий раз услуги по спасению будут стоить дороже, — добавил Хорхе, элегантно надевая солнцезащитные очки. — Фрай, давай сюда и снимай свой рюкзак! — позвала вдруг Кэрри. Она сидела подле растянувшегося на весь кузов Ньюта, и, очевидно, хотела сделать ему перевязку. В рюкзаке Фрайпана как раз хранилась аптечка. Бросив один взгляд на кузов, Хорхе поинтересовался: — У нас раненные? Поскольку Томас полностью взял на себя ответственность за лечение Ньюта, Кэрри смогла подползти ближе к кабине и поговорить с Хорхе и Брендой. — Да, в Ньюта вонзился осколок когда наша машина перевернулась, — ответила она на вопрос Хорхе. — Бедняга... — сочувственно молвила Бренда, глядя как морщиться Ньют, пока Томас щедро льет ему в рану перекись водорода. Кэрри по-новому взглянула на Бренду, ведь за то недолгое время, что они были вместе до того, как её забрал ПОРОК, она никогда не видела девушку сочувствующей кому-либо. Кто знает, может благодаря этой повторной операции по спасению Минхо у них получится подружиться. — Послушайте, — осторожно сказала Кэрри, — я никак не хочу вас обидеть, но почему вы поехали за нами? Мы ведь привели вас к Правой руке, вы были в безопасности, и ещё немного, и отправились бы за океан. Так зачем же вам было рисковать собственными жизнями и комфортом ради нас? Хорхе и Бренда обменялись взглядами, смысл которых был известен только лишь им двоим и больше никому в целом свете. — Как оказалось, не всё то, что мы делаем обзательно должно нести выгоду. Иногда в мотивацию заложен один интерес и немного эмпатии. У нас не получилось бездействовать со споконой душой, зная, что вокруг творятся происшествия, где мы могли бы быть полезными, — сказал Хорхе. — А кроме того, я не смогла бы оставить Фрайпана на троих сумасшедших оболтусов, — вставила Бренда. — С каких это пор ты так о нём печешься? — с озорной улыбкой поинтересовалась Кэрри. — Он мой друг, — отрезала Бренда. — Да ладно, не кипятись, — отступила Кэрри и обернулась назад, где парни обрабатывали Ньюту рану. — Ты, друг мой, чертовски легко отделался. Как и все мы. Могло быть куда хуже. — С тобой сложно не согласиться, — кивнула Бренда. — А сколько нам добираться до Последнего города? — спросила Кэрри у Хорхе. — Брен, достань из бардачка карту, посмотри масштаб и сосчитай расстояние, как я тебя учил, — бросил Хорхе, не отрываясь от наблюдения за дорогой. Бренда послушно выполнила всё, о чём ей говорил Хорхе, и расстелила у себя на коленях старую знатно помятую карту. Кэрри, глядя через её плечо, заметила, что она визуально отличается от той карты, которая осталась в брошенной машине. Эта была больше по размеру и на ней отчетливее выделялся ландшафт этой местности, в которой изредка, но уже стали встречаться островки деревьев, которые только начинали покрываться яркой молодой листвой. Бренда выглянула в окно. Пикап как раз объезжал по земляной дороге холм. С правой стороны был некрутой подъём, а с левой опускался в низины поросший кустарником овраг. Изучив местность, Бренда вернулась взглядом и мыслью к карте. — Ехать нам осталось прилично, весь путь от побережья до Денвера составляет одну тысячу и четыреста сорок миль, но это по старым дорогам на стабильном транспортном средстве. Все эти дороги отслеживаються ПОРОК'ом, к тому же там огромный риск встретить их автомобили. Нам придется объезжать по проселочным дорогам, что в целом займет двадцать часов езды. — А двенадцать часов езды по отдельности считаются? — спросила Кэрри. — Мы так-то немало преодолели в одиночку. — Я бы попросила не перебивать меня, — не скрывая своего раздражения, сказала Бренда, повернувшись к Кэрри. — Молчу, молчу! — подняла руки вверх Кэрри. — Ну так вот, — продолжила Бренда, — придётся сегодня устраиваться на ночлег и если повезёт, то к вечеру завтрашнего дня мы подъедем к Последнему городу. — Я очень дико извиняюсь, но где нам спать? — полюбопытствовал Фрай, когда закончил помогать Томасу с перевязкой Ньюта. — В кузове, конечно, — одновременно ответили Хорхе и Бренда. — Очень надеюсь, что это была шутка... — отвернувшись в сторону, прошептала Кэрри. — Что?! — возмутился Фрай, — Да нам с Кэрри двоим в кузове места будет мало, а куда к нам этих двоих слонов?! Фрай не так давно узнал, что слоны это семейство класса млекопитающих из отряда хоботных, что раньше населяли африканские саванны и индийский полуостров. Слонами Фрай назвал Ньюта и Томаса, которые полулежали в конце кузова, прислонившись друг к другу, и всё прекрасно слышали. — Фрай, я бы попросил... — начал Томас, но был перебит. — Ой, да закройся уже, Господи... Бубнит и бубнит... Будто ты сам получаешь огромное удовольствие от такой тесной ночёвки! — Не получаю, но... — молвил Томас, стараясь излишне не жестикулировать, чтобы не тревожить Ньюта, который удобно устроился у него на плече. — Но ничего другого нам не остаётся, вот и всё, — закончила за него Кэрри и тоже уселась, оперевшись на стенку кузова. — Правильно мыслишь, — похвалил девушку Хорхе и обратился к Фрайпану. — У нас тоже тут совсем не лакшери условия, так что не кипишуй, амиго. Всем нам не легко, но ведь мы и не на отдых едем. — Дядя как всегда носитель святой истины, — улыбнулась Кэрри. — А ты сомневалась? — улыбнулся Хорхе. — Ни на минуту, — пресерьезно ответила Кэрри.***
На ночлег устраивались уже с наступлением темноты и, соответственно, холода. Обосновались странники в уютной ложбине, в которую больше сотни лет не заезжала ни одна машина. Чтобы ночующие в кузове не окоченели с холода, Хорхе предложил затянуть верх кузова брезентом. Тогда оставалось не так много пустого пространства и тепло появлялось будто само собой. Поначалу всё было нормально. Глэйдеры улеглись калачиками на дне, а Хорхе и Бренда закрыли их сверху брезентом и закрепили темно-зеленую водонепроницаемую ткань на углах кузова. Но не прошло и пятнадцати минут, как Фрайпан со своей скрытой клаустрофобией дал о себе знать, ибо клаустрофобия открылась, как всегда в самый неподходящий момент. — Откройте мне хотя бы кусочек свободного пространства, а иначе я просто задохнусь! — кипишевал он, стуча в окно водительской кабины. Для Бренды и Хорхе такой сюрприз отнюдь не был приятным, ибо они уже успели усесться настолько удобно, насколько это вообще возможно в ограниченном пространстве. Услышав мольбу Фрайпана, Хорхе послал всех к чёрту (после чего из суеверия перекрестился), скрестил на груди руки и, насупившись, погрузился в дремоту так быстро, как это умеют делать взрослые люди. Устало закатив глаза, Бренда выдохнула и крикнула: «не верещи ты, я иду!», вылезая из теплой кабины. Снаружи её мгновенно окутал холодный, наполненный влагой воздух, из-за чего девушка поёжилась и поспешила быстрее успокоить своего друга. Откинув уголок брезента, она едва смогла разлечить в темноте два блика – глаза Фрайпана. Единственное, что выделяло его из кромешный темноты. — Эй, — сказала Бренда, заправляя за ухо выбившуюся прядь распущенных волос, — успокойся, ладно? — Ты не понимаешь... — прошептал Фрайпан. Шептал он, потому что Ньют уснул и Томас, боясь что он снова проснётся и будет мучаться от боли, легонько пнул Кэрри, чтобы она пнула Фрайпана и таким образом передала своеобразным языком тела, что стоит быть потише. — Что, о чем ты? — спросила Бренда, стоя на цыпочках, чтобы видеть Фрайпана. — Ты не была в лифте... Не ощущала того, что чувствовали все мы. Это хуже чем появление на свет... Намного хуже и страшнее. Фрайпан запинался, говорил он с трудом, потому что никогда раньше никому не рассказывал о своём главном страхе – вновь очутиться в лифте. — Тихо, я сказала! — шикнула на него Бренда и, чтобы не казаться абсолютной грубиянкой, неловко погладила парня по голове. — Я не была в вашем этом лифте, и тебе не советую оживлять свои воспоминания, ясно? Сейчас ты должен просто уснуть и все, о твоих страхах поговорим в более спокойной обстановке, ведь сейчас они тебя уже не тревожат. — Ну ты же открыла для меня небо, значит не тревожат, — улыбнулся Фрайпан. — Отлично, тогда спи, — сказала девушка и поспешила вернуться в кабину. — Спокойной ночи, — пожелал Фрай и не надеясь, что его услышат. Бренда услышала. Перед тем как залезть в кабину, она подняла глаза к небу, задаваясь вопросом, почему Фрайпан не может спать, не видя неба. А потом, глядя на усыпанный звёздами небосвод, она вспомнила его трепетные рассказы о Глэйде и как он в подробностях описывал всё до малейших деталей, и как мечтательно говорил о наблюдении за звёздами перед погружением в сон. «Без своих звёзд он не может уснуть» — пришла к выводу Бренда, запрыгивая внутрь прогретой кабины. В кузове далеко за полночь не стихали перешептывания трех друзей. — Ну и на кой черт ты расщерипил гребаный брезент? — ворчал Томас. — У меня боязнь замкнутых пространств, так что отцепись от меня, Шнурок, — огрызался Фрайпан, пребольно толкая Томаса подошвой ботинка в бок. — А у меня поясница простудиться от твоей боязни замкнутых пространств, — шипел Томас, пытаясь в темноте нащупать ногу Фрайпана и ущипнуть её в отместку. — А ты за свою не переживай, главное чтобы у Ньюта поясница не болела, — отвечал Фрай. — Ничего смешного в этом не вижу, — обиженно протянул Томас. Он закрывал спящего Ньюта со спины. — А я вижу, — продолжал давиться смехом Фрайпан. — А я хочу врезать вам обоим между глаз, когда же вы уже заткнёте свои хлебальники и дадите мне спокойно отоспаться?! — обуреваемая праведным гневом зашипела Кэрри, думая, что эти слова заткнут парней, но они только подлили масла в огонь. Потому что теперь Фрайпан и Томас задыхались от смеха вместе. Вообще, злость Кэрри наводила на них самый реальный ужас, но сейчас они не видели повода для проявления таких сильных негативных эмоций, поэтому позволяли себе насмехаться над её срывающимся голосом. — Да вы охренели совсем... — изумилась Кэрри и решила сбить с них спесь. Извернувшись, она хорошенько лягнула правой ногой и твердая подошва сапога впечаталась в мягкую задницу Томаса. Парень глухо охнул и подавил смешок, опасаясь добавки. А вот Фрайпану повезло намного меньше, он лежал развернутый к Кэрри передом, а не спиной, как Томас. И второй удар тяжелой ноги девушки угодил ему прямиком в чувствительное место внизу живота так, что он аж задохнулся от боли. Услышав характерные звуки, которые свидетельствовали о весьма тяжком повреждении мужского достоинства, Томас аж присвистнул. — Держись, Фрайпан, родненький... — молвил он. — Засунь себе в задницу свои сочувствия, — едва слышным от натуги голосом простонал Фрай, прижимая руки к ушибленному месту. — Кэрри, что ж ты наделала, — сокрушенно покачал головой Томас. — Он теперь всю ночь будет плакаться, мы не сможем и глаза сомкнуть. — Ты не сможешь глаз сомкнуть, если я вобью его в твой череп, а пока этого не случилось предлагаю поднапрячься, заткнуться и уснуть! — выплюнула Кэрри, демонстративно отворачиваясь к парням спиной. — Слышь, Фрай, мужская солидарность вещь, безусловно, хорошая, но я поверю Кэрри на слово и всё-таки попробую заснуть, — с приглушенным смехом обратился к другу Томас. — Завались к чертям собачьим! — чуть не плача отмахнулся Фрай. Ещё полчаса в кузове под брезентом царила тишина, которую наполняли звуки природы, а потом Томас серьёзно произнёс: — Мы обязательно вернём Минхо и все вместе отправимся за океан. Не сомневайтесь, пожалуйста. Вы самые лучшие, смелые, отважные, безрассудные и преданные люди в моей жизни, так что не смейте сомневаться в своих силах. Они у вас определено исключительные. Вслух ответа Томас так и не получил, хотя чувствовал, вернее знал, что все окружающие его люди, не включая Ньюта, ещё не спят. Но он услышал, как в голове Кэрри ворошиться мысль. «О себе я не переживаю, только бы у Минхо хватило сил дождаться нас». «Но разве не ты его главная причина жить?» — послал ей вопросительную мысль Томас. «Меня сейчас стошнит от этой сентиментальщины, Томас». «Интересно узнать, почему? Мне казалось крепче отношений чем у вас двоих найти невозможно». В голове Томаса легла такая абсолютная тишина, что он невольно решил – Кэрри ушла спать, как вдруг она объявилась. «Тебе показалось». «Объясни по-человечески, что между вами двумя произошло?» — Томас хотел разобраться почему от сознания Кэрри идет ледяной холод при одном упоминании имени Минхо. «Лучше б ты спросил, чего между нами не происходило». «Перестань говорить загадками, я не склонен решать ребусы перед сном» — Томас начинал раздражаться. Причина раздора Минхо и Кэрри не могла возникнуть из воздуха, такая сильная связь не может разорваться от легкого дуновения ветерка, словно осенняя паутина. Узнать самостоятельно, пробравшись в закрома её памяти он не мог. В отличие от него, за девять месяцев в ПОРОК'е Кэрри научилась мастерски владеть телепатией. «Томас, ты помнишь, как я пошла за ним в Лабиринт?» «Не пошла, а побежала» — Томас улыбнулся воспоминаниям. Он побежал следом за ней, глядя на её покрытые веснушками лопатки, перечеркнутые лямками топа, от которых на загорелой кожи оставались белые полоски. «Сколько бы я не убеждала себя в обратном, но я бы никогда тоже самое для другого глэйдера. Для тебя, Ньюта, Фрайпана или Чака, возможно. Но когда я протискивалась сквозь закрывающиеся врата Лабиринта, единственный, о ком я могла думать – это Минхо. Я была обижена на него по личным причинам, но стоило ему оказаться на шаг от смерти и я сделала всё, чтобы оттянуть его на безопасное расстояние. А потом побег от ПОРОК'а, пустыня. Молния. Я не боялась ничего, я знала, что смогу ему помочь. Когда Ньют стал мне мешать у меня даже не возникло мысли о том, что он может оказаться прав и Минхо правда умер. Со мной Минхо должен жить, пусть умирает он с кем-то другим. Я предпочту умереть раньше него, чем переживать его смерть. Но после того, как вы меня забрали, я больше не так уверенна. Я осознала свою слабость и то, что не могу повлиять на все аспекты своей жизни». «Кэрри, ты любишь Минхо» — голос Томаса не пораженный, не обрадованный, просто констатирующий. «У нас с Ньютом по-другому, совсем, но я могу понять твои чувства потому что сам испытываю их». «Я не хочу его любить, Томас» — ему показалось, что Кэрри сейчас расплачется. «Любить Минхо слишком тяжело, этот засранец того не стоит. Я могу сколько угодно подыгрывать ему в его жестоких шутках, выражать своё согласие с поверхностным отношением к чувствительности, но любить его выше моих сил. Ему плевать на меня, он очень ясно дал это понять. Не думай, что я давно в иллюзиях, я знаю, что не нужна ему ещё с того вечера, когда нас забрали. Он сказал мне все, что думает, сказал, что хочет порвать со мной и сказал, что я «меньше, чем просто подруга». Думаешь, так себя ведут люди, которым ты дорог? Он не оскорблял меня, но сделал вдвойне больно и без этого». Томас не знал, что ему ответить. Он вспомнил разговоры с Ньютом и понял, что тот был прав. Изменить Минхо не сможет даже такая девушка как Кэрри. Не говоря уже о том, чтобы заставить его испытывать какие-то чувства помимо агрессии, выливаемой в сарказм. «Он не достоин моей преданности и моей любви. Я готова была душу продать ради него, а он втоптал её в грязь и смешал с помоями, а потом ещё и посмеялся. После того, как мы спасем Минхо, меня ничего не ждет. Я отдалюсь от него при первой возможности, позволю жить своей жизнью. Задавлю чувства внутри себя, если это не сделает он. Унизительно будет показывать ему их и выставлять себя дурой на всеобщее обозрение. Я помогу ему выбраться из ПОРОК'а, а там пусть живёт, как хочет. Может выберет себе девушку, которая правда ему понравится, которая станет его идеалом. У них родятся дети. А мне будет хорошо быть ему «меньше чем просто подругой», так, по крайней мере, он не сможет меня задеть. Я всё больше думаю о том, чтобы провести всю жизнь одной». «Даже если так, Кэрри, даже если твои слова насчёт отношения к тебе Минхо правдивы, ты не обречена на одиночество» — попробовал утешить её Томас. «Будет ещё много парней, которые захотят горы свернуть ради тебя». «Пусть эти воображаемые рыцари оставят горы целыми, мне ничего не нужно. Я не собираюсь загадывать будущее, будет, что будет. Давай просто вытащим его оттуда и со спокойной совестью отправимся куда подальше. Я слишком устала». Кэрри опять вернулась к прежней теме. «Я сомневаюсь, что ПОРОК милосерден настолько, чтобы сообщить Минхо о моём спасении. Вернее похищении. Скорее всего они убедят его в моей смерти, приведут неоспоримые доказательства и тем самым добьют окончательно. Я поняла это пока размышляла весь прошлый месяц. Засыпая каждую ночь, я молюсь, я посылаю ему всевозможные сигналы на языке мысли, чтобы убедить его в том, что я жива и вернусь за ним. Чтобы зажечь в нём хотя бы мизерную искорку надежды, способную разжечь костер жизненных сил. Но каждый мой посыл натыкается на неизменную стену между нами и имя ей – это чёртово расстояние. Я могла прикасаться к его сознанию, когда нас пытали вместе, но даже тогда, в момент ментальной близости, я не могла читать его мысли. Никто не мог. Он не сдасться, я знаю, они просто замучают его до смерти, сдерут кожу с лица и головы, раскроят как животное на убой». «Это не так!» — соврал Томас, хотя прекрасно понимал, что это как раз таки так. Он думал, что лжёт во благо и тотчас понимал, что она просекает подноготную любой посланной ей мысли. «Я думала, для лжи ты придумаешь что-нибудь по-оригинальнее» — огорчённо подумала Кэрри. «Прости. Я не знаю, что мне сказать» — извинился Томас. «Ты и не должен. Но просто представь, чтобы ты ощущал на моём месте, если бы на месте Минхо был Ньют? Жутко, правда? Будто где-то внутри тебя открылось кровотечение и ты умираешь, медленно и мучительно, разделяя боль человека, который больше ты, чем ты сам. Это чувство, любовь или что-то другое, оно хорошо только когда вы вместе, а когда порознь оно начинает уничтожать тебя как палач, играющий на твоих самых сокровенных слабостях. Если б ты знал, как я пересиливаю себя просто просыпаясь и делая что-то. Мысли, бесконечные мысли о том, что пока я на свободе его там пытают просто сводят с ума. Чувство вины не даёт покоя, оно вечно нашёптывает: это из-за тебя над ним измываются в двое больше, ведь тебе повезло спастись, ему больнее от того, что тебе легче, и кто ты после этого? Ты ничего не стоишь, пока он умирает там в одиночестве. Знаешь что такое розовые очки? Это отказ воспринимать реальность со всей её неоправданной жестокостью. Никогда раньше я их не носила, но знаю, розовые очки всегда бьються стеклами наружу, Томас, повреждая наше настоящее зрение, но обостряя другие чувства восприятия. Если я каждую секунду не буду делать то, что поможет мне приблизиться к Минхо, я буду чувствовать себя недостойной жизни». «Прекрати. Прекрати немедленно. Ты себя накручиваешь!» — не выдержал Томас. «Я знаю. Никто не виноват в том, что Минхо не оказалось в одном вагоне с нами. Но я не знаю как от этого избавиться или как остановить свои мысли, поэтому я отключаюсь, иначе ты просто свихнешься, если продолжишь слушать». «Нет, постой!» — попытался остановить её Томас, но понял, что его уже не слышат. В противоположном углу кузова послышалось шуршание. Кэрри лучше куталась в своё пальто, прячась от сквозняков.***
Утро встретили криками Фрайпана. Бренда и Хорхе проснулись раньше глэйдеров, и поскольку это случилось аккурат на рассвете, они решили, что отправляться в путь нужно немедленно, но для этого нужно было разбудить остальных. А на брезенте, которым был накрыт кузов, собрались капельки росы, и собрались они в такую приличную лужицу. — Давай аккуратно возьмём за края, снимем брезент и сольём воду на землю, — шёпотом предложил Хорхе. Бренда ответила кивком. Всё было прекрасно вплоть до того момента, когда проснувшийся от шорохов Фрайпан захотел потянуться. Он ударил рукой прямо в центр брезента и холодная вода полилась по образовавшемуся желобку ему в лицо, избавляя тем самым от принятия повторных водных процедур. Вскричав от шока, Фрай в следующее мгновение захлебнулся в льющейся воде и закашлялся. — Какая нелёгкая заставила его подорваться? — вздохнул Хорхе. — Самой бы знать, — покачала головой Бренда. Кэрри подскочила от этих резких громких звуков и села, ещё сильнее вздернув брезент своей головой, на горе бедного мокрого Фрайпана. — В чём дело? — ничего не понимая спросонья, спросила Кэрри, крутя головой во все стороны. — Да так, — ответил Фрайпан, убирая с лица холодные капли. Весь его вид выдавал пребывание на грани безразличного спокойствия и дикой свирепости. Хорхе и Бренда к тому времени уже сняли брезент, стряхнули с него оставшиеся капельки росы и, сложив, упрятали в укромный угол кузова рядом с припасами провизии и канистрами бензина. — Эй, недоростки-экстремалы, давайте просыпайтесь, нам пора выезжать! — с этими словами Хорхе ударил по стенке кузова, пробуждая прижавшихся друг к другу Томаса и Ньюта. Эти двое были единственными кто провёл ночь в тепле и можно даже сказать комфорте. Проснулись они тоже не так неприятно как Фрайпан, но боль в спине от лежания на твердой поверхности не щадила никого. А ведь предстояло трястись в этих условиях ещё целый день. Через десять минут пикап с сонными глэйдерами в кузове вырулил из низины и отправился дальше на северо-запад по проторенной дороге к Последнему городу. За поездку не случилось абсолютно ничего экстраординарного и достойного подробного описания, так что эту часть повествования можно смело пропустить. Каково же было всеобщее удивление, когда вечером, на закате дня, их глазам предстало умопомрачительное зрелище. Бренда не ошиблась, когда утверждала, что они прибудут к месту назначения вечером этого дня. Поэтому сейчас они созерцали не что иное как прославленный Последний город. Огромные, высокие, очень высокие штыки стеклянных зданий, казалось упирались в сами небеса. Алые лучи заходящего солнца предавали им такой вид, будто их подсвечивали изнутри огромными цветными прожекторами, как дивные волшебные кристаллы. Весь город, состоящий из подобных новостроек, только поменьше, был обнесён огромной стеной, и она высилась среди жёлто-оранжевой разрухи трущоб, которой была окружена. Зрелище было настолько масштабным и настолько обескураживающим, что Хорхе даже остановил машину, чтобы своими глазами сполна насладиться невероятным видом. Глэйдеры один за другим выскакивали из машины, и в конце концов, помогли слезть Ньюту. Рана на его ноге по-прежнему была страшной, но он упрямо уверял всех, что боли уже не чувствует и, действительно, оказавшись на земле, Ньют зашагал практически не хромая. Этим, конечно, он чрезвычайно обрадовал Томаса. Дорога, по которой ехал пикап, серпантином вилась по склону горы, и сейчас отчаянные путешественники глядели на величайшее творение человечества с высоты птичьего полёта. Кэрри выступила ближе всех к краю дороги. Она не сводила взгляда с стеклянных башен, на которых играли ярко-красные солнечные лучи. Она вынуждена была признать, что вид Последнего города впечатлил её чуть ли не сильнее, чем вид Лабиринта с вертолета. Но она не боялась, а наоборот всеми силами души рвалась туда, будто кто-то толкал её в спину. Кэрри уже была знакома с этим чувством, оно посещало её когда она стояла перед закрывающимся на ночь стенами Лабиринта, а Минхо из последних сил тащил тело Алби. Сердце то замирало, то начинало сильнее трепыхаться от мысли, что она вновь встретится с Минхо и принесёт ему долгожданное освобождение. Пусть только он дождётся её, пусть только дождётся и она сделает всё, чтобы спасти его. А потом она исчезнет, предоставив ему желанную свободу. От этой мысли ей уже стало грустно. — Надо же, какая ирония, — с горькой улыбкой вздохнул Ньют. — Я три года пытался найти выход из стен Лабиринта, а теперь сам бегу в новые стены. — Как наступать на одни и те же грабли, — подхватил Фрай. — Ни, ни! Не путай! Это уже совсем другие грабли, — попробовала отшутиться Кэрри, но её не поддержали. У всех на уме было одно: что принесёт им самим этот визит в Последний город? Вечер проводили в торжественной тишине, пожевывая отсыревшие сендвичи, и глядя как солнце скрывается за холмами и как постепенно за стенами в городе-обосновании последней людской цивилизации зажигаются миллионы электрических лампочек, тогда как трущобы тускло поблескивают, окутанные странным, непонятно откуда взявшемся, туманом. Кэрри обратила на это внимание и решила прояснить ситуацию. — Что это за смог такой? — по привычке спросила она у Хорхе. Так уж повелось, что если подростки что-то не понимают, они всегда спрашивают у взрослых. Здесь визуально взрослых кроме Хорхе не наблюдалось, вопрос адресовался именно ему. — Ты правильно подметила, это действительно смог, — подтвердил Хорхе, отпивая из фляжки припасенный заранее алкоголь, — Что-то вроде химического оружия. Видишь ли, всех тонкостей я знать не могу, но кое-кто однажды шепнул мне, что на стенах Последнего города помимо новомодных гаубиц есть также и распылители. По ночам они выпускают этот белый туман на город и частицы внутри него то ли отталкивают, то ли прибивают к земле частички вируса, витающего в воздухе. — А почему они не делают это днём? — спросил Фрай. — Может быть потому что солнце просто напросто высушит этот туман? — предположила Бренда. — Короче, это что-то вроде очередной меры защиты от вируса, — подвела итог Кэрри. — М-да... — протянул Томас.— Люди оказываются достаточно изобретательными, когда дело касается их безопасности. — А ты не задумывался о том, что именно по этой самой причине мы все ещё живы? — полюбопытствовал Ньют. — Нет, но думаю, что так оно и есть, — согласился с другом Томас. Они сидели рядышком на стенке кузова, чуть поодаль от них, оперевшись локтем на водительскую кабину, сидела Кэрри. Ей не очень нравился сендвич, он был влажным и пресным, ветчина внутри отдавала не свежим мясом и Кэрри просто надеялась, что за месяц её желудок восстановился достаточно хорошо, чтобы удержать пищу подобного рода в желудке. Желательно, не просто удержать, а ещё и переварить. До пороковской диеты она была способна расстворить в своем желудке даже рважые гвозди, сейчас просто надеялась, что ночь обойдеться без тошноты. Этот мокрый хлеб с отрубями должен остаться внутри неё. Фрайпан полулежал внутри кузова, подложив под голову рюкзак и выглядел достаточно довольным. Бренда и Хорхе оставались на своих прежних позициях внутри кабины. Бренда тоже не выражала восторга по поводу шедевра кулинарии, который они взяли с собой в дорогу. Недовольство она скрывала молчанием. Глупо было жаловаться, когда ничего лучше отыскать невозможно в радиусе десяти миль. Соваться в Последний город среди ночи было не очень хороше идеей. На ночлег устроились тут же, прижав автомобиль к обочине дороги на всякий случай. Вряд ли, конечно, по этому пути будет ехать ещё кто-нибудь кроме них, но всем сразу стало спокойнее, когда они убрались с середины дороги. В этот раз когда Фрай просил не до конца закрывать брезентом кузов, остальные лежащие внутри взбунтовались против такой огромной дыры и назвали её «парадным входом для сквозняка». — Фрай, ты нас всех тут просто напросто заморозишь! — в конце концов заявил Ньют. Ньют благодаря своей раненной ноге приобрел весомый статус болящего. Со словам болящего надо считаться в первую очередь. Фрайпану оставили небольшую щёлку открытого пространства над головой и сказали, что это вполне достаточно. После этого Фрайпан счёл себя достаточно оскорблённым и прекратил сопротивление, отстранившись от всех. Спустя пять минут глэйдеры услышали его возмущённый храп, а ещё спустя сорок минут Ньют посчитал нужным удостоверится: — Вы ещё не спите? — А твоя нога всё так же не болит? — проглотив вопрос, поинтересовалась Кэрри. — Это странно, но да, — утвердительно кивнул Ньют, хотя знал, что в темноте никто всё равно этого не увидит. Томас молчал, а когда полежав ещё с часок и настроившись на телепатическую волну, Кэрри услышала его мысли, она ужаснулась. Это были не простые размышления, а целые констатации фактов заражения Вспышкой. Лишь в крайне редких случаях люди не чувствовали боли в местах заражения, таких нашлось бы от силы три человека. Но отсутствие боли не означало прекращение заражения, оно продолжало идти полным ходом, разрастаясь и захватывая тело человека. Кэрри настойчиво мотала головой в разные стороны, пытаясь отогнать от себя чужие мысли, которые в её понимании не могли быть правдой. Отсутствие боли может встречаться не только в случаях заражения Вспышкой, по-любому, так и есть. Уинстон ведь заразился сразу, да и боль он чувствовал адскую. Томас наверняка ошибается. Он, как и она сама, просто накручивает себя, вот и всё. Думая таким образом, Кэрри нарочно упускала из виду тот факт, что Томас долгое время находился в обществе медиков и работал с заражёнными. Но Кэрри не хотела об этом помнить. Она хотела уснуть и не просыпаться среди ночи от вечных назойливых мыслей, что сводят с ума. Все проблемы должны отойти с её поля зрения до завтрашнего утра. Завтра она готова будет принять любой удар судьбы, но не сегодня. Сегодня нужно выспаться.***
Типичное солнечное мартовское утро путники встретили в дороге. Примерно к двенадцати часам дня они въехали на территорию трущоб, раскиданных вокруг Последнего города, а когда подобрались ближе к громадной стене, которую было видно издалека, стало ясно, что машину придётся оставить. Весь проезд был загорожен машинами старых марок, на которых не ездили больше лет, чем Хорхе вообще прожил на свете. Надо сказать, что это обстоятельство он предусмотрел и, когда увидел огромное нагромождение автомобилей, удивлен точно не был. Но для других пассажиров пикапа стало совершенно неприятной неожиданностью, ибо новость о том, что остальную часть пути надо идти пешком они восприняли расстроенными вздохами. — Нет, ну что вы за люди, посмотрите на них! — возмутился Хорхе. — То они пустыню пешком проходят, а то пятьсот метров пройти ленятся. Честное слово, дорогие мои, я вас не понимаю! — Действительно не понимаете, — подтвердила Кэрри, нехотя вылезая из кузова. — А куда мы, собственно, пойдём? — спросил Ньют, спрыгивая на руки заботливого Томаса, который очень сильно боялся, что его возлюбленный подвернёт ногу. — Туда, где много людей, ближе к стене, — ответил Хорхе, вытаскивая из кабины рюкзак и захлопывая дверцу. — Фу, черт... Снова эти люди... — скривился Фрай. — Я еще после того притона Маркуса не очухался, надеюсь тут хоть найдутся личности по приятнее. — Давайте же все скрестим пальцы на ногах, чтобы желание Фрайпана исполнилось, — воскликнул Ньют с улыбкой. — Ага, вы такие умные, я просто не могу, — изумилась Кэрри. — Прежде чем предъявлять претензии другим людям и их внешнему виду, потрудитесь хотя бы на самих себя взглянуть. — Устами девицы глаголит истина, — изрёк Хорхе. — В любом случае, нужно видеть в этом позитивную сторону, — сказал Томас. — Какую же позитивную сторону мы должны узреть на этот раз? — поинтересовалась Бренда, застегивая на поясе барсетку. — Мы без труда сольёмся с окружающей средой и нас сложно будет выделить из толпы, — объяснил Томас. — Это и правда похоже на преимущество, — согласился Хорхе, — но знай, амиго, если ПОРОК'у будет угодно отыскать тебя, он сделает это даже тогда, когда у тебя будет другое лицо и никакая маскировка не поможет. — Интересно, как же они они это сделают? — усмехнулась Кэрри. — А ты не скаль зубы, тебя это тоже касается в особенности, — отрезал Хорхе. — Почему это? — удивилась Кэрри. — Твои биометрические данные, кровь, роговица, отпечатки пальцев, и даже образец ДНК есть в базе данных ПОРОК'а, — ответил Хорхе. — Ты была у них дольше других, так что хрен знает чем ещё кроме подкожных чипов тебя напичкали. — Подкожные чипы? Это та херня на шее, по которой вы тогда пробили Томаса, верно? — уточнила Кэрри. — Именно, — подтвердил Томас. — И такие чипы есть у каждого из нас, выключая Хорхе и Бренду. По ним нас отслеживают и сейчас мы будем для ПОРОК'а ходячей мишенью. — Так себе новость, — прокомментировал Фрай. — Прошу вас не забывать, всегда может быть хуже, чем есть сейчас, — напомнил Хорхе. — Извините, пожалуйста, — сказала Кэрри, — но ваши слова совсем не заряжают на борьбу. Скорее на нытьё. — Кэрри, по-моему, твоего мнения никто не спрашивал, — сказал Хорхе. — Я извинилась, — жёстко повторила Кэрри. Почему-то в её памяти всплыл Арис. — Давайте закончим перемолвки, — утихомирил обстановку Томас. — Нам сейчас придётся идти сквозь столпотворения людей и будет странно выглядеть, если мы будем идти группой, поэтому предлагаю разделиться на пары. Если Ньют не возражает, первой парой пойду я с Хорхе. — Не возражаю, — ответил Ньют. — Днём ты можешь ходить куда угодно и с кем угодно, но ночью всё равно будешь возвращаться ко мне. — И то верно, — подтвердил Томас, стараясь скрыть румянец на щеках. — Значит за нами, в центре, будет идти Ньют и... — И я, конечно же, — перебила Томаса Кэрри. — Правильно. Замыкающими пойдут Фрайпан и Бренда. Надеюсь никто не против такого порядка и ни у кого не осталось вопросов, — заключил Томас. — Да, можем уже идти, — кивнула Бренда и странники двинулись в путь.***
Солнце изливали свои теплые лучи на неприкрытые головы идущих. Они смешались с толпой и были незаметны в серой массе других идущих людей. Сам город уже задушен, проглочен и похоронен. Его уже нет – в самом прямом смысле. Нет хорошеньких девушек, нет самодовольных мужчин, нет ребятишек в грязных штанишках, бегающих поперёк улиц. Пропали магазинчики и широкие проспекты. Высохли парки, разрушились фонтаны. Теперь по пустынным магистралям шла толпа. Одна толпа, существо без тела, лица, разума, сознания и чувства. Толпа это всего лишь голос и глаз. И эта толпа шагала меж захолустных зданий, выкрикивая одни и те же лозунги, что были написаны на плакатах. Они поднимали их над головами как знамена и несли, пока не отнимались руки. Когда Кэрри присмотрелась, она поняла, что каждый этот плакат был оформлен не краской, и не чернилами, а кровью, и кровью, очевидно, человеческой. Шагая бок о бок с Ньютом, она часто ловила на себе его косые взгляды. Её рост сработал крайне не выгодно. Она не могла видеть ничего, что было дальше идущего впереди неё мужчины. Увидев, как Кэрри подпрыгивает на ходу, пытаясь углядеть хоть что-то, Ньют подумал, что она успеет потеряться, пока они дойдут туда, куда идёт вся эта толпа. Весь дальнейший путь он крепко держал подругу за руку. Они не успели ещё преодолеть середину расстояния между точкой начала их пути и стеной, как вдруг откуда-то сзади послышался рокот автомобильных моторов и толпа мигом расхлестнулась по бокам дороги на тротуары. Кэрри этим массовым движением отбросило на Ньюта. Он сам едва устоял на ногах в сумасшедшей людской толчеи. Когда колыхания толпы постепенно сошло на нет, Ньют обхватил Кэрри за талию и прижал ближе к себе. Он боялся, что её просто напросто задавят и даже не заметят. Через пару минут по проезжей части, которую быстро освободили люди, проехали три пикапа-внедорожника. На крыше первого был водружен автомат, на крыше второго – громкоговоритель, из которого раздавались подстрекательственные речи, что отражались довольными криками толпы, а в кузове третьего автомобиля ехали вооружённые люди. Одеты они были вроде бы и военному обычаю, но не в определенную форму. Их внешний облик больше напоминал партизан. Но судя по тому, как расступились перед ними простые смертные, вес эти вояки имели куда больший, чем обычные партизаны. И ещё одна важная деталь – на их лицах были маски, не оставляющие ни одного открытого участка кожи на лице. Узнать кого-то под этой маской было практически невозможно. Ньют и Кэрри почувствовали на себе пристальный, изучающий взгляд парня, что сидел на самом краю кузова. Когда машина, на которой он ехал удалилась далеко вперёд, Кэрри обернулась к Ньюту. — Мне как-то не по себе стало... Чего он так на нас вылупился? — испуганно спросила Кэрри. — Понятия не имею, — ответил Ньют, глядя в след последнему автомобилю. — Но такое ощущение, будто он поставил на нас свою метку. — Ох, не хочу попросту расстраивать себя и тебя, но похоже, что нас пытаются убить, — сказала Кэрри. — С чего ты взяла? — хмыкнул Ньют, хотя в глубине души он понимал, что так оно и есть. — Зачем ему в таком случае смотреть именно на нас, — доказывала Кэрри. — Очевидно же не потому, что мы ему очень сильно понравились. — Откуда ты знаешь? Может его очаровала твоя новая восхитительная стрижка. — Не смешно. Солдаты на автомобилях куда-то исчезли, и толпа людей вылилась на дорогу, ведущую прямиком к высоченным вратам. Серое грязное множество кричало и бесновалось, требуя открыть проход в безопасный и защищённый Последний город. Сидящие за стенами были точно не настроены на мирные переговоры, по крайней мере сегодня. Они отвечали молчанием, а гул толпы всё возрастал и стоящие в первых рядах начали чувствовать нездоровый накал обстановки. — Послушай, амиго, хорошим это не кончится, эти люди всё равно ничего не добьются, а неизвестно какие ещё сюрпризы для них подготовил ПОРОК, — пытался вразумить Томаса Хорхе, но тот вооружился одной единственной фразой: "нужно узнать, что будет дальше" и больше ничего от него добиться было невозможно. — Узнать-то можно, но куда приятнее узнавать с приличного расстояния, не так ли? — пытался направить парня на путь истинный Хорхе. Он позволит Томасу своевольничать ещё минуту, после чего схватит за шиворот и потащит вон от ворот, подальше от опасности. Ньют и Кэрри подошли вплотную к первой паре идущих, а через минуту к ним присоединились замыкающие Бренда и Фрайпан. Сбившись в одну кучу, они ждали, чем же ответит этим людям великий ПОРОК, спрятавшийся за высоченные неприступными стенами. Хорхе бросал панические взгляды назад и понимал, что они теряют драгоценное время, и с каждой секундой шансы уйти становились всё меньше. Люди сбивались в целые стены, пробиться сквозь которые было уже просто невозможно, и отрезали всякую возможность ухода. Заметив, что Хорхе оглядывается назад, Ньют захотел узнать причину этих гляделок и проследил за его взглядом. Но увидел он то выныривающую на поверхность толпы, то вновь погружающуюся в неё маску парня с автоматом, который сверлил их с Кэрри взглядом, проезжая мимо на машине. Не успел он приблизится к Томасу и сообщить, что за ними хвост, рука Кэрри выскользнула из его руки, и он увидел, как парень в маске тянет девушку вглубь людской массы. — Что?! Эй, стоять, ублюдок! — воскликнул он и кинулся на помощь подруге. — Ньют, ты куда?! — вскричала Бренда, но бежевая куртка парня уже смешалась с темными одеждами митингующих.***
Кэрри не успела опомниться, как Ньюта уже не было рядом. Она стояла посреди толпы, но толпа больше не терзала её, а обтекала, словно вода камень. Кэрри обернулась, на её лицо легла тень и она подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с силуэтом парня, что заслонял ей солнце. Парень в маске. Его высокая широкоплечая фигура была такой внушительной, что Кэрри растерялась. Секунды две они молча смотрели друг на друга, Кэрри выбирала между криком и ударом в печень, не очень понимая, какой из козырей стоит использовать в данной ситуации. Но выбирать ей не пришлось. Сделав какой-то знак другим людям с автоматами, парень двумяя руками обхватил её за талию, поднял легко, как ребенка, и забросил на плечо. После чего резко развернулся и зашагал прочь, расталкивая людей не самым дружелюбным образом. Кэрри пробовала колотить по его спине, но сделав пару ударов почувствовала твердые узлы мышц. Потом она решила изворачиваться. Парень был сильнее её, держал крепко. Но Кэрри справилась бы и с таким противником, и в таком положении, если бы вдруг её уши не разорвало от оглушительного прилета. Сжавшись от страха и зажав уши ладонями, она посмотрела туда, откуда её только что унес незнакомец в маске и увидела клубы белого дыма. Он спас ей жизнь и она безропотно покорилась его воле, зная, что в этой ситуации он чувствует себя намного более приспособленным. Когда прогремел первый взрыв он даже не дрогнул, только сильнее прижал её поясницу к своему плечу. Добежав до машины, он бережно посадил туда Кэрри и бросился назад. За остальными, подумала Кэрри.***
Бренда дёрнула за рукав Томаса и крикнула: — Кэрри пропала, Ньют тоже, надо возвращаться и найти их! Эти слова сработали намного лучше всех уговоров Хорхе, и Томас бросился было в толпу, как вдруг заметил, что люди больше не кричат. Всё множество людей затихло и замерло, словно заколдованное мощными чарами. Томас медленно поднял взгляд на стену и пока огромные гаубицы разворачивались в его сторону он ещё толком не знал, что нужно делать, но вот когда они разом извергнули из себя пламя, что-то в голове щёлкнуло. И под звуки оглушительных прилётов, он заорал: — БЕГИТЕ НАЗАД, СКОРЕЕ! Толпа хлынула обратно. Немало людей было задавлено под подошвами сапог своих товарищей, многих размазали на месте ракеты, многих эти самые ракеты подбросили высоко в воздух и навсегда выбили из них дух. Прижав руки к ушам, Томас, Фрайпан, Хорхе и Бренда мчались, умело маневрируя между более медленными людьми, чувствуя как с каждым их шагом, с каждым новым прилётом, земля готова разверзнуться и поглотить их навсегда. Тряска и всеобщая паника чуть не заставила бегущих совсем потерять ориентацию в пространстве, пока ПОРОК с чистым сердцем продолжал гатить по мирным жителям. Ракеты разрывались, даже не достигнув земли, и бегущие перепрыгнули через немало оторванных с мясом рук, ног и голов, прежде чем обрели возможность спрятаться в узких проходах между домами. Где их сразу же засунули в мини-грузовики те самые вооружённые мужчины. Вернее даже не засунули, а забросили. И прокатившись на боку в самый конец закрытого кузова, Томас обнаружил там Кэрри. Спустя минуту в этот же грузовик была определена Бренда. Всего автомобилей было двое, так что получилось по три путника на машину. Так они и сидели, пронизывая друг друга взглядами: Кэрри, Томас и Бренда в конце кузова, двое солдат в начале. Окон в кузове не было, поэтому никто кроме водителя и солдат не знал, куда их везут. Дорогу провели в нагнетающей тишине, что было в принципе природной реакцией на только что пережитый стресс. Автомобили по очереди въехали за ограду военной базы, обосновавшейся на территории недостроенного торгового комплекса. После остановки, солдаты вылезли первыми и помогли слезть пассажирам, но покуда шла разгрузка грузовика с Кэрри, Томасом и Брендой, во втором происходила отчаянная борьба. Наконец, задние дверцы кузова распахнулись и Хорхе выбросил оттуда солдата, а потом напрыгнул на него сверху, хватая за воротник и крича в лицо: — Где она? Куда вы её подевали, черти триклятые?! Бренда сразу поняла, как остановить этот мордобой, из которого солдаты точно не выйдут живыми, а если и выйдут, то с значительными повреждениями. Подбежав к Хорхе, она опустилась рядом с ним на колени и вскричала: — Успокойся! Я здесь, слышишь, я здесь! Избитый солдат мгновенно стал Хорхе неинтересным, он взглянул на девушку, а потом, не сказав больше ни слова, заключил её в крепкие объятия. Бренда помогла ему подняться с колен, пока он приговаривал: — Я думал, что они что-то с тобой сделали. А если б это правда было так? Бренда улыбнулась и ласково посмотрела на него. Она не была его племянницей, не была его незаконорожденной дочерью, не была его женой, не была его любовницей. Бренда была для Хорхе никем, но в то же время была для него всем. Но только немногим дано понять такой вид отношений, и только самой малости людей дано прочувствовать его на себе. — Со мной все хорошо, и с тобой тоже, так что нет абсолютно никакого повода для причинения вреда здоровью окружающих, — успокоительно произнесла Бренда. — Это правда того не стоит, — подал голос парень в маске, который утащил Кэрри из толпы прямо перед началом бомбежки. — Мы с вами в одной лодке. — В одной лодке?! — возмутился Томас, — Ты кто вообще такой, ублюдок масочный?! Он бы продолжал свою возмущенную речь, но рука Кэрри легла на его плечо. — Замолчи, пожалуйста, — попросила она и пошла дальше, навстречу вооружённому парню. — Этот масочный ублюдок тот, кого мне не дали спасти. — Кого ты имеешь в виду? — опешил Томас. Кэрри приблизилась к парню и, глядя на него снизу вверх, спокойно молвила: — Галли. — Галли мертв, — отмахнулся Томас. — Напоминаю тебе, что Минхо его копьём проткнул! — Да что ты говоришь, — сказала Кэрри и потянулась к маске парня, намереваясь снять её. Все в ожидании затаили дыхание, когда парень наклонился к ней, позволяя ей показать всем своё лицо. Когда он выровнялся и взглянул на всех не сквозь маску, бывшие глэйдеры действительно увидели лицо Галли, которое под влиянием новых воспоминаний уже начали забывать. Ошеломленные, они не могли двинуться с места или хотя бы сказать что-то. — Он был в маске... — прошептал Томас. — Как ты смогла узнать его? — Руки, фигура, походка, и в конце концов голос, который подтвердил все мои подозрения. Меня больше всего удивляет, что никто кроме меня его не узнал. Кэрри стояла рядом с воскресшим Галли, держа в руках его маску и видела, как на глаза глэйдеров наворачиваются крупные слёзы. Каким бы не был Галли в Лабиринте, никто его смерти не обрадовался.