Мой (истинный) лучший друг

Утро – самое хуевое время суток, а утро в начале декабря – еще хуже.   Когда срабатывает будильник, за окном ещё темно. Отлепить себя от кровати и подняться на ноги – задача не из лёгких, особенно когда во всем теле чувствуется усталость и хочется простого – вернуться в постель и проспать как минимум до лета. А лучше и вообще не просыпаться.   В районе семи утра по будням особенно остро чувствуется тщётность бытия. Куда все спешат? Для чего? Какой во всём этом смысл? Хёнджин, прижатый толпой к запотевшему стеклу в автобусе, не находил ни одного ответа на эти вопросы.   Лекции пролетали мимо ушей. Через пару недель, вроде как, сессия. Редкие студенты уже начинали паниковать и планировать карьеру кассира в местном универмаге, другие же веселились, пока могли. Хёнджину же было всё равно.   Глаза закрывались от усталости, сил едва хватало на то, чтобы поднять себя со стула и пройти в следующую аудиторию.   – Выглядишь как чел, которого выебала жизнь, – заметил Крис, забирая из рук Хёнджина очередную сигарету.   – Выглядишь как чел, которого выебал альфа, – вяло ответил Хван, раздраженно цокнув языком. Дурацкое чувство пустоты внутри неплохо перебивалось горечью в горле от сигарет. Но чёртов Чан был за зож и волшебные палочки в пачке с изображениями всевозможных уродств отнимал, чем провоцировал вполне мотивированную агрессию.   – Тебе тоже не мешало бы, могу предложить свою кандидатуру, – без улыбки произнёс Бан, – а могу просто очень нежно побить тебя и привести в чувство, а то ты такими темпами до сессии не доживешь.   – Не очень-то и хочется до неё доживать, – усмехнулся Хёнджин и похлопал себя по карманам. Запасной пачки, к сожалению, не оказалось.   – Курение убивает, – весело хмыкнул Чан и не без наслаждения смял почти полную пачку.   – Сессия тоже, а с ней разберешься?   – С ней не получится. Придётся сдаваться. А ты лучше бегать по утрам начинай, а то гляди помрёшь, а так хоть здоровья наберешься, – серьезно отметил Чан и отдал Хвану обратно смятую, не пригодную к употреблению пачку сигарет.   – А метка от альфы на шее – это ты тоже здоровья набирался, Крис?   Чан машинально коснулся пальцами открытого участка шеи, где виднелся свежий, красноватый по краям укус.   – А это – не твоё дело, – улыбнулся он и по-дружески похлопал Хёнджина по плечу, – тебя до дома подвезти?   – Не, я Джисона жду.   – Вы же не ладите, – удивился Чан.   – Мы и не ладим, – ответил вместо Хёнджина подошедший Джисон, – этот чмошник за мной таскается, потому что жить без меня не может.   – Ты мне больше нравишься, когда молчишь, – нахмурился Хван и засунул руки в карманы. Пальцы нащупали смятую пачку сигарет.   – Вот же сука, – прошипел Хёнджин. Настроение с отметки «хуевое» опустилось до «пиздец какое блядь хуевое».   – Жить без сигарет он не может, – обиженно бросил Крис, приняв на свой счёт брошенное в сердцах ругательство.   – Ага, и без своего истинного, – добавил Джисон. Кристофер, округлив глаза, уже набрал воздух в лёгкие, чтобы задать вопрос, но Хёнджин опередил его, ответив первым.   – Он пиздит, забей, – устало отмахнулся Хван, – идём, пока тебя молния не ударила, а то я уже помолился за твой упокой.   – Заебал таскаться за мной. Скажу охранникам в больнице, чтобы они тебя отпиздили, – закатил глаза Джисон, – пока, Чанни, классная метка, кстати.   – Не завидуй, – улыбнулся ему Крис и бросил хмурый взгляд на Хёнджина, – не откинься до сессии, а то я буду единственным, кто её завалит.   Для Хёнджина задача «не откинуться до сессии» была из разряда невыполнимых. Он кивнул другу и заткнул уши наушниками. До больницы было добрых пять кварталов, а разговаривать с Джисоном хотелось не больше, чем предновогоднюю зачётную неделю.   Музыка помогала не думать. Она заглушала мысли, даже те, что прорывались через выкрученный до максимума звук. Некоторые слова продолжали крутиться в голове, обжигая душу и раня сердце раз за разом.   Хёнджин старался не думать и не пытаться понять, какого хрена вообще происходит. Его просто тянуло к больнице, а Джисон был внуком одного из врачей, и его пускали внутрь без особых проблем, когда для остальных был «карантин».   Целью ежедневных прогулок до омежьего крыла больницы было передать любимый йогурт Феликса через Джисона, и никак иначе. О других причинах Хван старался не думать. Особенно о том, как сильно его тянуло в больницу. Тянуло к Феликсу. Тянуло к его омеге так, как никогда раньше. Грудная клетка словно 24/7 находилась в тисках, из-за которых было трудно дышать, а по всему телу ощущалась противная слабость.   Квартал за кварталом. Ноги сами несли его к заветному месту. Там, на первом этаже, у окна, лежал тот самый, который нужен как ёбаный воздух. У парадного входа Хёнджин раз за разом делал вдох, в надежде почувствовать тот самый запах, особенный, неповторимый и такой вожделенный, от воспоминаний о котором сердце билось быстрее и челюсть сводило от желания укусить где-нибудь в районе шеи, пометить, сделать своим, забрать навсегда и никогда не отпускать.   В груди ныло сердце. И вой его отдавался в голове громче, чем выкрученная на полную музыка.   Он чувствовал на себе осуждающий и презрительный взгляд Джисона.   – И сегодня не пойдешь? – спросил он.   Хван покачал головой. Он знал, что у Джи было своё виденье этой ситуации, но виденье это его не ебало от слова совсем. Хёнджин достал из кармана йогурт (два в одном, с карамельными шариками) и без лишних слов отдал его Джисону.   Хан несколько секунд оценивающе смотрел на запечатанную пачку, а затем, цокнув языком, неизменно забирал её себе.   – Ну и дебил, – негромко хмыкнул он.   Хёнджин где-то в глубине души был совсем немного благодарен Джисону, что тот за двоих выполнял обязанности друга. Но где-то очень глубоко и совсем-совсем немного.   – Спроси у него, как он.   – Может, ты пойдешь и спросишь сам? – мгновенно вспыхнул Джи.   Хёнджин оставил и этот вопрос без ответа. Свет в больничном коридоре казался слишком ярким. Перед глазами расплывались объекты, а лучи от лампочек расширялись, заполняя собой всё пространство.   – То, что ты не ходишь к нему, чтобы якобы «защитить» – ебланство полнейшее. Ему нужен не только друг, но и альфа...   – Ему не нужен альфа, – перебил его Хван, – по крайней мере не такой, из-за которого он будет упиваться таблетками.   – Да у тебя беды с башкой, блядь, он...   – И нужен друг, который эти таблетки отберёт, а не поможет достать, – закончил он и отвернулся.   У Джисона слова в горле застряли, а от бешенства дёрнулась щека.   – Уёбок, – холодно бросил Хан и прошёл мимо, с силой задев Хвана плечом.   Хёнджин хотел сказать что-то в ответ, но свет от лампочек стал совсем уж яркий, разрезав всё перед глазами пополам. Он почувствовал лёгкость во всем теле. Словно нечто подхватило его на руки и в замедленной съёмке уложило на пол. И стало темно, будто небытие вырвало его из реальности и окутало своими цепкими лапами.