Мой (истинный) лучший друг

Говорят, если как идиот ходить без шапки в минусовую температуру, то можно абсолютно по-идиотски подхватить простуду. Только вот когда об этом рассказывали, Хёнджин явно прогуливал, и ближе к вечеру его настигла справедливая кара за его несомненно идиотские поступки.   Но ещё не вечер, и единственной заботой Хвана было проводить Феликса до дома и не попасться на глаза его отцу. Одна из причин, почему альфа переехал жить в квартиру к дедушке, – родители Феликса. Всегда добрые, милые и приветливые, после первой течки у своего сына превратились в абсолютное зло и обозначили своим главным врагом Хёнджина. Хван жопой чуял, что лицом светить лишний раз – по лицу получить от отца омеги. А лицо хотелось, по возможности, сохранить небитым. Было даже страшно подумать, что начнётся, когда родители узнают об истинности своих ненаглядных детей. У Хвана перед глазами стояло залитое красным от ярости лицо отца-альфы Феликса, и отчего-то при этом чесался нос. Говорят, это к разбитому ебальнику.   Но это было дело десятое, ведь на первый план выходило нечто простое и незамысловатое, то, от чего сердце в груди билось быстро-быстро, а ещё дыхание перехватывало. Так, будто Хёнджину было до сих пор тринадцать и он ещё ни разу и не целовался. Но плевать, на всё плевать, ведь Феликс держал его за руку. Он взял её сам, без каких-либо слов, сжал ладонь Хвана и спрятал себе в карман куртки, где уже втиснул свои пальцы между пальцами альфы и сжал покрепче, чтобы Хёнджин не смог выбраться, даже если бы захотел.   – Погреться, – буркнул омега, – ты ледяной весь, так и помереть можно.   Хёнджин был почти не против помереть, лишь бы Феликс чуть-чуть подольше подержал его за руку. Те пятнадцать бесконечных минут до автобусной остановки, которые альфа каждое утро перед университетом проклинал на чём свет стоит, с Феликсом пролетели в один миг. Автобус подоспел быстро. И (о чудо!) был вусмерть забит пассажирами. Парни не без труда втиснулись внутрь. Толпа быстро оттеснила их в конец автобуса, к запотевшему стеклу. Феликс стянул шапку, обнажив отросшие за время лежания в больнице корни.   – Мне Джисон их красит обычно, – как-то смущенно буркнул он и заправил челку за ухо, – а он мне не отвечает уже как два дня.   – Поссорились? – участливо спросил Хван и взъерошил волосы друга, стряхивая с них снежинки и превращая чёлку в мокрое недоразумение, – вы же неразлучны, как те глупые попугайчики из зоомагазинов.   – Сам ты попугайчик, – обиделся Ликс и спешно поправил волосы, – не ругались мы. Разве что немного.   Каждый водитель автобуса в душе гонщик формулы один. Развить скорость на пустой дороге и от души дать по тормозам у самого светофора – вместо тысячи слов, было бы настроение. И водитель автобуса, что вёз Хёнджина и Феликса домой, был не исключением.   Хван почувствовал, как автобус дёрнуло, а сзади на него навалилось несколько потерявших равновесие людей. Он выставил руки вперед, по обе стороны от головы Феликса. Но толпа оказалась сильнее и прижала альфу к омеге так близко, что губы Хёнджина быстро мазнули по щеке Ликса.   Автобус, уже донельзя переполненный людьми, на остановках делался резиновым. И когда казалось, что больше впихнуться уже просто невозможно – законы природы сосали хуй, и оказывалось, что ещё как можно, и с добрый десяток людей с трудом, но втискивался внутрь. Людей становилось всё больше, а Хёнджин становился прижат к Феликсу все ближе. Не то чтобы альфа сильно был против этого, даже наоборот. Ситуация была донельзя приятной. В автобусе было тепло, а из смеси различных запахов выделялся один, тот самый. Хван косился на шею Феликса и невольно улыбался. Хотелось уткнуться туда носом, но получить под дых – не очень. «Ничего», – приговаривал про себя альфа, – «ещё одна-две остановки, ещё одна-две...».   Но фортуна сегодня, вроде как, была частично на его стороне. И чёртов автобус тряхнуло ещё раз. И ещё. И ещё! Хван совсем уж неприлично навис сверху. Одной рукой он упирался о стену, а другой приобнял Феликса за талию (легально, прошу заметить!) и крепко прижал к своему боку.   – Не упади, – сказал он. И тон его был донельзя весёлым, а улыбка, как бы сильно Хван ни сдерживал её, всё равно лезла на лицо.   Феликс во время тряски хватался за куртку Хёнджина, так как никаких поручней поблизости не было. Кончики его ушей предательски розовели (от перепада температур!), а от близости альфы (из-за чёртовой давки!) становилось тепло и даже почти жарко. Чужая рука на талии была как нельзя кстати. Толпа оттеснила их в угол (благо выходить на конечной), и Хёнджин для Феликса стал барьером между ним и безумной давкой, в которой можно задохнуться.   Барьером, на лице которого была самодовольная улыбка, и ещё этот взгляд...   – Почему ты так смотришь? – угрожающе-шутливо спросил Феликс.   – Скучал, – преступно ласковым тоном ответил Хёнджин.   – Ведёшь себя как...   – Как?   – Как альфа, – хмыкнул Ликс и улыбнулся, возвращая Хвану должок.   Хван опустил голову, позволяя себе негромко рассмеяться.   – Я не могу соскучиться по своему другу? – многозначительно повёл бровью альфа.   Феликс улыбнулся и закатил глаза. Автобус остановился и принял в себя ещё с десяток людей. Хёнджин притиснулся ближе. В окне заднего вида открывалась картина того, как целая колонна машин выстроилась за автобусом. Феликс был уверен, что впереди затор был не меньшей величины.   – Скучал только как по другу? – рассмеялся Ликс и заметно расслабился. Поездка ожидалась очень долгой и крайне увлекательной.   – Лучшему другу? – передразнил его Хёнджин.   – Ах! – выдохнул Ли, притворно округлил глаза. – Ты худший истинный, серьезно. С тобой ни один омега встречаться не будет.   Хёнджин, ни капли не оскорбившись, картинно поправил волосы и пригладил брови.   – Говорит омега, с которым ни один альфа встречаться не будет, – как бы между делом бросил Хван, отвернувшись в сторону. Он кусал губу изнутри, пытаясь сдержать улыбку. А та, паршивка, всё равно прорывалась и портила всю атмосферу серьёзности.   – Пиздло! – ахнул Феликс, уже непритворно и так громко, что несколько рядом стоящих пассажиров обернулись на него, а кто-то даже посмотрел с осуждением. Ликс звонко шлёпнул себя по губам, а Хёнджин, уже не сдерживаясь, негромко засмеялся, опустив голову и пряча свое лицо где-то в складках куртки омеги.   – Какой же ты уёбок, Хван Хёнджин, – пылая щеками, недовольно бурчал Феликс.   – Я твой истинный, живи теперь с этим, – негромко хохотнул Хван, – удобно (согнувшись в три погибели) устроившись на плече у Ликса. Автобус убаюкивающе потряхивало, оказывая на альфу усыпляющий эффект. Запах омеги, совсем слабый, проникал в ноздри и действовал как успокоительное. Хотелось уткнуться носом куда-нибудь в шею, но за такое и по лицу получить можно. Феликс соврать не даст.   – Почему это со мной ни один альфа не будет встречаться? – после нескольких минут спокойной поездки вдруг вновь подал голос Феликс. Он пытался придать вопросу нейтральный тон, но частички обиды скрыть было не так уж и просто.   – Потому что ты целоваться не умеешь, – негромко пробурчал успевший слегка задремать Хван.   Феликс раздраженно дернул плечом, сбрасывая голову истинного.   – Балабол! – шепотом прокричал он. – Я умею, и ты это прекрасно знаешь.   – С Джисоном не считается, – зевнул Хван, прикрыв рот рукой, – с альфой-то хоть раз было?   – Да, – слишком быстро ответил (соврал) Феликс и прикусил губу изнутри.   – И кто он?   – Ты не знаешь, – отмахнулся Феликс и отвернулся от альфы, – да сколько мы ещё будем стоять в этой ебучей пробке? – раздраженно цокнул он, разворачиваясь к Хвану спиной.   – Пра-а-авда? – весело протянул Хёнджин. – А может Джисон знает?   – И Джисон не знает, – хмуро бросил Ликс, – да чего ты пристал, всё я умею, это вообще не твоё дело, – пробурчал и добавил тихое, – придурок.   Феликс чувствовал, как у него позорно горели уши. Хотелось закрыть лицо руками и отмотать разговор на несколько минут назад. И желательно больше никогда не позориться. Но это было из разряда чего-то невозможного.   – Докажешь? – прошептал Хван в самое ухо, опаляя шею горячим дыханием. Феликс не видел его лица, но был готов поспорить, что тот самодовольно улыбался.   У Ликса в голове возникали всякие «фуу!», «да ни в жизни!», «лучше пепельницу облизать, чем с тобой сосаться!». Но автобус ехал очень медленно, а говно в башке вертелось супер быстро.   – Да как два пальца обоссать, – не думая больше ни единой секунды, согласился Феликс.   Хёнджин довольно хмыкнул и выдохнул ласково:   – Забились, омега.