Мой (истинный) лучший друг

Режим стратегического молчания был активирован. Феликсу было так стыдно за всё произошедшее за день, что он принял одно единственное верное решение – прикинуться оскорбленным и сим скрыть своё смущение. Хёнджин же, наоборот, молчать не собирался. Он, до глубины души задетый брошенной Феликсом фразой, решил во что бы то ни стало всё выяснить.   – Значит, я целуюсь хуже, чем Джисон? – прохладно-безразличным тоном спрашивал Хван, пока Феликс уже второй раз за день обрабатывал ему раны. На этот раз на лице и перекисью.   Ликс небрежно пожал плечами, делая вид, что ему вообще обсуждение этой темы до пизды. А на деле же – губы продолжали гореть, а смотреть Хёнджину в глаза было попросту стыдно. Что было для Феликса очень странно, ведь даже после первой течки или гона альфы всё было... как обычно? Но поцелуй! Об этом было стыдно даже вспоминать. Про то, как приятно ощущался вес чужого тела, какие ласковые и одновременно обжигающие были прикосновения. Или о том, как охуенно чувствовать тот самый привкус на языке. Поцелуй был как раз таким, как надо. Таким, который хотелось повторить ещё и ещё.   Обжигающее чувство стыда вновь охватило омегу. Он, чтобы отделаться от этого, злобно сжал в руках ватку и стал яростно вытирать кровавые дорожки из-под носа друга. Чёртовы гормоны вели себя, как им вздумается. Чёртово тело реагировало как попало. И на кого? На лучшего, блядь, друга. Чёртово сердце билось как сумасшедшее. А чёртов Хёнджин, словно нарочно, пах в два раза сильнее, чем обычно. Запах древесины был везде и по ощущениям только усиливался. У Ликса мозги плавились, а мысли в голове водили идиотский хоровод, выкрикивая «ля-ля-ля сосался с другом ля-ля-ля стояк словил». Врач, конечно, предупреждал, что организм до восстановления цикла может выкидывать всякие приколы, но к таким приколам Феликс был откровенно не готов.   Можно было с уверенностью сказать, что самый позорный момент в жизни омеги произошёл сегодня. Первый поцелуй с лучшим другом, который закончился разбитым носом. Браво. Прекрасно. Идеально. Остановите землю, кто-то хочет сойти.   – Ай! – прошипел Хёнджин и оттолкнул руку Феликса. – Ты меня чё, убить решил? Хули ты так ваткой хуяришь, придурочный?   – Захлопнись, – буркнул Ликс. Он сделал две скруточки из ватки, засунул их в нос пострадавшему альфе. – Всё, красавец, теперь на тебя ни один омега не посмотрит, – подразнил он и показал язык.   Хёнджин закатил глаза и моментально избавился от дурацких ваток. Нос болел, а дышать приходилось через рот.   – Один придурочный омега прямо сейчас смотрит на меня, выкуси.   – Только один тебе и светит, – хмыкнул Феликс и отвернулся. (Чтобы ни один не смотрел!)   – Мне и так нормально, – пожал плечами Хёнджин, – мы чё будем кинч смотреть, пососёмся или я теперь тебе по морде дам?   – С тобой-то сосаться? Больше ни в жизни, – сказал Ликс и поднёс два пальца ко рту, изображая, как сильно его тошнит от этого.   – Тогда кинч или по морде будешь получать? – спросил альфа, демонстративно собирая пальцы в кулак. – Или ты теперь будешь включать омегу, когда надо по лицу отхватить. Да, омега?   Феликс был умным мальчиком с одним лишь недостатком: взять на слабо его было проще простого.   – Чё сказал, – ахнул Ли. – Давай, бей, альфа, – серьезным тоном заявил он и с готовностью выпрямился.   Хёнджин расплылся в улыбке и погладил пальцами другой руки сложенный кулак.   – Закрывай глаза, омега, сейчас полетит птичка, – обманчиво ласковым тоном сказал Хван. Феликс раздраженно дернул щекой и закрыл глаза. Получить по лицу хотелось не то чтобы очень, но и быть просто омегой в глазах друга – лучше убейте.   Когда холодные пальцы альфы коснулись шеи омеги, Ли почувствовал, как по его спине пробежал нехороший холодок. Хван оттянул ворот свитера и покрепче ухватил пальцами то место, где шея переходит в плечо.   – Сиди смирно, птичка полетит прямо в нос.   Феликс слегка напрягся и задержал дыхание. У Хёнджина была тяжёлая рука, а ожидание с каждой секундой повышало напряжение. Омега покорно держал глаза закрытыми, полагаясь только на свои чувства.   Всё произошло в одну секунду – замах, дуновение воздуха в сторону его лица и что-то влажное и холодное в районе носа. Что-то врезалось в его нос, ощутимо, но безболезненно. Ликс распахнул глаза и первое, что он увидел – ехидную улыбку до ушей у Хёнджина. Омега прижал ладонь к носу, но тот был цел и совсем не болел. Он бросил взгляд в сторону зеркального шкафа и охнул – весь его нос был в чёртовом йодовом растворе. Тёмно-коричневая клякса теперь как минимум целый день будет украшать его и без того прекрасное лицо.   – Мудила! – возмущенно закричал Феликс, подскакивая на кровати и подлетая к зеркалу. – Мне завтра в деканат идти, какого хуя, Хван?   – Сам выбрал получить по морде, – весело хмыкнул Хёнджин и развалился на чужой кровати, – теперь уж тебе точно с альфами не светит, – добавил он и постучал себе по носу, – красавец. Теперь мы можем кинч посмотреть? Я тебя вообще-то целый месяц ждал.   Феликс хотел было что-то сказать, набрал в рот побольше воздуха, но потом передумал, выдохнул и махнул рукой. Отомстить Хёнджину он всегда успеет, а вот киноху они и правда давно не смотрели вместе.   – Чё развалился как на своей кровати, жить надоело? – начал быковать было Ликс, но Хван быстро перехватил инициативу, взяв омегу за руку и потянув на себя.   – Ложись уже рядом и завались, – сказал Хёнджин, отработанным движением обнимая друга сзади и укладывая ему голову на плечо, – у меня болезнь привязанности, забыл? А ты дерешься и ругаешься. Ты просто ужасный истинный, знаешь? Самый худший, такого и врагу не пожелаешь.   – Сам завались, – пробубнил что-то невнятное Ликс, потеряв весь настрой ругаться на слове «истинный». Он перестал сопротивляться и расслабился, позволяя Хёнджину устраивать свои лапища так, как тот хочет.   Быть может, дело было в том, что они не виделись целый месяц, но всё как будто было как прежде, но и одновременно по-другому. И если прежнего Хёнджина, его лучшего друга, Феликс знал как облупленного, то с новым Хёнджином, который альфа, он был незнаком и, чего от него ждать, не знал.   Они часто валялись вместе, когда смотрели кино раньше. Было не проблемой спать в одной постели. А теперь Феликс буквально не понимал, серьёзен ли его друг или это просто очередная шутка.   Кино, выход которого они оба ждали очень сильно, пролетело мимо Феликса. И если в первые пятнадцать минут он пытался вникнуть в сюжет, то после просто сдался и расслабился. За день произошло так много всего, что в голове не укладывалось. Он слышал отрывки фраз из телевизора, выстрелы, крики, но всё это мало заботило Феликса. А что действительно имело значение – это ладони на его талии, из-за которых в месте соприкосновения на коже ощущалось приятное покалывание.   Хёнджин за его спиной, судя по всему, фильмом заинтересован был в той же степени, что и Ликс. И если первые полчаса он лежал спокойно, то потом незатейливо, едва ощутимо начал гладить пальцами живот омеги.   – Фильм отвратительный, правда? – негромко выдохнул Хван куда-то в район шеи Феликса. Тот легко вздрогнул и шумно сглотнул.   – Первая часть была лучше, – ответил он, чувствуя, как шеи касаются чужие губы.   – Да и первая была отстой, – усмехнулся Хёнджин и оставил легкий влажный поцелуй на коже.   Что-то тяжёлое и горячее упало вниз живота Феликса.   – Да-а-а, – шумно выдохнул Ли откидывая голову назад на плечо Хёнджина, – лучше бы чем-нибудь другим занялись.   – Другим? Например, чем? – улыбнулся альфа и ласково провел носом вдоль шеи омеги.   – А есть предложения, альфа? – спросил Ли и замер, задерживая дыхание. Чужой запах проник в ноздри и туманил разум. Ликс чувствовал дыхание на своей коже, а когда беззащитной шеи коснулись зубы – по всему телу побежала приятная дрожь. Хёнджин нежно прикусил кожу, и изо рта омеги вырвался совсем тихий стон.   – Есть одно, омега, – ласково хмыкнул Хёнджин. Его ладони с талии чудесным образом переместились на бедра Феликса. Ли старался дышать через раз, но получалось с трудом. Они вдвоем, быстро и стремительно падали в самый низ, где от дружбы не оставалось ровным толком нихуя.   – Омега, омега... Чё ты заладил? Забыл, как меня зовут? – ответил Феликс, чувствуя, как его голос дрожит. В самый низ лететь было страшно. Но, блядь, чужие прикосновения ощущались так чертовски правильно, что даже на строгий запрет доктора не заниматься сексом до первой течки вдруг стало глубоко похуй.   Хван мягко усмехнулся.   – Ты мой, – сказал он, а после паузы продолжил, – лучший друг омега. Мне нравится. Пахнешь охуенно, знаешь?   До дна оставалось совсем немного. Запрет от доктора уже вертелся на хую где-то на горизонте.   – Руки убери с моей задницы, – предпринял последнюю попытку Феликс.   – Не хочу, – хмыкнул Хван и стиснул в ладони то, что нельзя было трогать.   – А по морде получить хочешь?   – Если от тебя, то ладно.   – Отморозок, блядь, – беззлобно бросил Феликс и улыбнулся. Его тело почти горело. Поясница словно сама прогибалась, подставляя бёдра под чужие прикосновения. В голове был туман и здравых мыслей почти не осталось, будто что-то извне влияло на Феликса.   – Эй, мы же всегда будем лучшими друзьями? – вдруг спросил его Хёнджин, совершенно не по-дружески кусая омегу за мочку уха.   – Ага, – выдохнул Ли, прикрывая глаза и полностью падая в пучину приятных ощущений.   – Даже если мы иногда будем сосаться?   – Иногда?   – Например, сейчас.   Феликс повернулся к нему лицом и столкнулся взглядом с чёрными, как ночь, глазами Хвана. Зрачки у того были расширены. Альфа дышал через нос, жадно и часто вдыхая воздух. Ликс приложил ладонь к его лбу, тот был горячий, словно при простуде.   – Блядь, только не говори мне...   – Ага, – горячо выдохнул Хван, улыбаясь и демонстрируя клыки, – гон начинается.