Мой (истинный) лучший друг

В комнате у Хёнджина так сильно пахло сигаретами, что у Феликса в какой-то момент из-за дыма стали слезиться глаза. На часах было уже за полночь. Хван курил н-ную по счёту сигарету и стряхивал пепел в переполненную пепельницу. Запах табака перебивал его собственный. И если бы не открытая форточка, то в комнате попросту было бы не вздохнуть.   Феликс после эмоционального взрыва и слёз чувствовал себя без сил. Он сидел на кровати в объятиях альфы, облокотившись спиной о его грудь. Из-за открытой форточки в комнате чувствовалась прохлада, но в объятиях Хвана было натурально жарко. Хёнджин крепко прижимал к себе омегу за талию свободной рукой, будто боялся, что тот попытается ещё раз сбежать.   Ликс уже порывался, несколько раз. Ведь для него нет и не было ничего хуже, чем плакать в присутствии своего альфы друга, перед которым в последнюю очередь хочется демонстрировать слабость. Альфа не расспрашивал его о произошедшем, а только хмурился и долго смотрел куда-то вперёд, пока наконец-то не нарушил молчание.   – Ненавижу, когда ты плачешь, – прохрипел Хван, выдыхая дым в сторону, – чувствую себя дерьмовым альфой в такие моменты.   – Только в такие? – негромко хмыкнул Феликс и тихо прошипел, получив мгновенный болючий тычок под рёбра.   – Не болтай, – небрежно бросил альфа и коснулся холодным носом шеи омеги. Феликс мелко вздрогнул, когда почувствовал, как кончик ласково и с нажимом прошёлся по шее.   Хван отложил сигарету и стал водить пальцами по плечу и руке Ликса. Неспешно и нежно, не так, как обычно. Быть может, ночь снова устанавливала свои правила, переворачивая значение всех слов и прикосновений, окрашивая их в интимные оттенки. Феликс был не против. У Хвана в объятиях было спокойно и безопасно. Будто все проблемы по щелчку пальцев перестали иметь значение.   – Не хочу, чтобы ты больше плакал, – сказал альфа, укладывая голову на плечо омеге, – и таблетки те не пей, я без тебя не справлюсь один, – добавил он уже тише. А Феликс почувствовал, как под сердце залетела тупая игла.   – Не буду, – пообещал Ликс и шумно выдохнул. На Хване была кофта с длинными рукавами, но омега точно знал, что было под ними. Укусы как ничто другое демонстрировали это «не справлюсь без тебя». В голове всплывали фразы, брошенные Джисоном.    …Разве ты не решил играть в бету из-за собственной трусости, пока твой альфа чуть не сдох?   Ликс больно закусил губу изнутри и сильнее вжался в тело Хвана спиной. Тот, в свою очередь, сжал объятия крепче.   – Не думай об этом, – прошептал альфа, – всё прошло, – добавил он, словно понимал, о чём думал Ликс. Омега же, наоборот, зная Хёнджина всю свою жизнь, не представлял, что происходит в голове у этого альфы. Он вёл себя по-старому и одновременно по-другому. Его нос скользил по шее Феликса, и он продолжал шумно вдыхать его запах раз за разом, будто не мог остановиться.   – Вот же блядство, – прохрипел Хёнджин, – я даже через эти дерьмовые сиги чувствую тебя. Это просто пиздец, – выдохнул он и вновь прижался к плечу омеги, спрятав там своё лицо, – меня к тебе тянет, Фел.   Стрелка на часиках их взаимоотношений от «друзья навек» как-то слишком стремительно стала склоняться к «просто альфа и омега».   – Не болтай, – смутился просто сказал Феликс и мягко опустил ладонь на затылок альфе. Он погладил его волосы, почти ласково перебирая их пальцами, – тебя не ко мне тянет, а к омеге.   – К тебе.   – Замолчи, – выдохнул Ликс, – когда ты вообще такие волосы успел отрастить? Опять все омеги в округе будут по тебе сохнуть, – попытался перевести тему Ли. Впрочем, неудачно.   – А что, ревнуешь? – тихо усмехнулся альфа. Он приподнял голову с плеча друга и попытался взглянуть ему в лицо. Но тот быстро отвернулся в сторону, не давая разглядеть смятение в своих глазах.   – Разбежался, – отмахнулся Ли, – от них и от тебя одни неудобства. Для меня.   – Я не хочу других омег, – вдруг сказал Хван.   – Что?   – Что слышал.   Феликс замолчал. Его сердце подскочило в груди и сделало какой-то невероятный кульбит.   – Знаешь, Хван. Этот разговор такой...   – Да. Неловкий. Я чувствую.   – Ох, блядь, – выдохнул Феликс. Ему хотелось закрыть лицо руками. – Что вообще происходит? Между нами.   – Не знаю, – улыбнулся Хёнджин и положил подбородок на плечо Ликсу, – но мне нравится.   – Ой, блядь, тебе всё, что связано с омегами, нравится.   – Не с омегами, а с одним омегой. Конкретным. Таким, с красными глазами и отросшими корнями.   – Бля, всё, завались, – запротестовал Ли и предпринял очередную попытку выбраться из объятий Хвана (неудачно), – и перестань называть меня омегой, бесишь.   – Не перестану, ты же омега, – хмыкнул, а затем добавил каким-то уж преступно довольным тоном, – мой омега. Не забывай об этом.   – Забудешь тут, когда ты каждые пять минут об этом напоминаешь, – проворчал Феликс, – а ещё твой дружбан упирается мне в зад. Так сильно рад меня видеть или тебе тыщу мелочью разменяли?   – У меня, вообще-то, гон ещё продолжается, – усмехнулся Хёнджин, – а ты мой омега, – вновь повторил он, проговаривая последние два слова ласковым тоном, от которого у Феликса непроизвольно мурашки по телу побежали.   – И, конечно, у меня на тебя стоит, – подытожил альфа, – и я сильно рад тебя видеть, если ты не заметил вдруг.   – Заметил, – сухо ответил Феликс, уже заранее зная, к чему Хван клонит, – будешь просить «по-дружески» или «Феликс, исполни свой омежий долг»?   – А как тебе больше нравится? – лукаво улыбнулся альфа. Его руки с талии каким-то волшебным образом переместились туда, где им находиться было не положено – на ноги Феликсу. Альфа ненавязчиво гладил омегу по внутренней стороне бедра, разгоняя по телу Ликса горячие волны.   – Когда ты держишь руки при себе и ведёшь себя как просто друг, который не просит ему подрочить.   – Ну Феликс, блядь, я уже заебался дрочить сам себе и думать о тебе. Логичнее было бы объединить эти два процесса. Разве ты бросишь своего друга в беде? – а потом добавил ещё тише. – И я надеялся на «отсосать».   – Ты не можешь разыгрывать карту друга, когда твой член упирается мне в зад, – шумно выдохнул Феликс, когда влажные губы коснулись его шеи.   – Он соскучился. И я тоже соскучился по тебе, – горячо выдохнул альфа ему в шею. Его прикосновения из лёгких и ненавязчивых стали более откровенными. Он с нажимом гладил омегу между ног, выцеловывал его плечи и прикусывал кожу там, где альфы ставят своей паре метку. У Феликса от запаха своего истинного и его прикосновений вмиг пошла кругом голова.   – Ты ещё так охуительно пахнешь, что у меня...   – Бля, захлопнись. Как мы докатились до того, что ты уговариваешь взять у тебя в рот «по-дружески»?   – А успешно?   – А ты сам как считаешь?   – Считаю, что ты, Фел, поупираешься с минуту, а потом встанешь на колени и возьмёшь у меня в рот.   – Блядство... Хёнджин! – зашипел Феликс, когда чужая проворная ладонь забралась ему в трусы. Омега выбрался из крепких объятий и отпихнул альфу за плечи от себя. Весь пиздец ситуации был налицо. Тело Феликса приятно дрожало, член в трусах стоял, а сзади всё пульсировало. Хотелось больше всего того, чем заниматься было нельзя.   Альфа полулежал на кровати, опираясь на локти и раздвинув колени в стороны. В его комнате всё было пропитано его запахом вперемешку с сигаретным дымом. У Феликса от смешения ароматов голова шла кругом. Хёнджин улыбался и сверлил омегу хищным взглядом, что не помогало прийти в себя от слова совсем.   – Знаешь, это мой первый гон без тебя, – сказал он, – и последние три дня думаю только о том, как сильно я хочу отодрать и пометить тебя.   От хриплого, брошенного низким тоном «пометить» стало натурально жарко. Феликс закусил губу изнутри и задержал дыхание. Чужое возбуждение передавалось и ему самому. Было глупо отрицать, что его тянет к этому альфе, но переспать с ним под предлогом «помочь по дружбе в течку» – это одно. А вот вступить в близость после его слов «я не хочу других омег, кроме тебя» – уже совсем другое. Во втором случае дружбой тут уже и не пахло. Может быть, она закончилась ещё тогда, во время первой течки, только Феликс был слишком труслив, чтобы признаться в этом хотя бы самому себе. Но реальность была такова – у Феликса стояло только на одного альфу, и чужие запахи на фоне его меркли и ощущались тусклыми и безвкусными. Ещё и шея пульсировала. Прямо там, на стыке с плечом. Словно там чего-то не хватало.   Отведённая Хёнджином минута прошла. Он приподнялся на локтях и склонил голову вбок. Чёрные пряди упали ему на лицо, скрывая его взгляд и оставляя открытым лишь хищный оскал на его губах.   – Вставай на колени, – прошептал он одними губами.   У Феликса в груди всё огнём горело, а низ живота стягивало тугим узлом. Виски пульсировали, а сердце стучало, как заведённое. Во рту с какого-то хуя собиралась слюна, и губы стало как-то странно покалывать. Было глупо отрицать, что ему тоже хотелось этого. Атмосфера, смешение запахов, альфа – всё было идеальным.   – Только потому, что у тебя гон, Хван. И я обещал тебе помочь, как друг, – уточнил Феликс, опускаясь на колени и избегая взгляда альфы.   – Конечно, – усмехнулся он, – а не потому, что ты хочешь отсосать мне так сильно, что у тебя лицо горит от смущения.   – Захлопнись, – небрежно бросил Феликс, чувствуя, как лицо натурально пылало.   – Не болтай, – сказал альфа и мягко обхватил подбородок омеги пальцами, – а помогай, раз решился, друг.   Феликс закрыл глаза и приоткрыл рот. Его сердце пропустило удар, когда губ коснулась горячая бархатистая головка. Он собирался делать это Хёнджину не в первый раз, но впервые с осознанием, что они, кажется, больше никакие не друзья.   – Бля-я-я... – на выдохе протянул альфа в момент, когда Ликс обнял губами головку и прошёлся горячим языком по её вершинке. Те самые секретные тренировки с Джисоном в деревне на всём, что отдалённо напоминает член, не прошли даром. Феликс плотно сжимал ствол губами и опускался до тех пор, пока головка не упёрлась в горло. Хёнджин шумно выдохнул и чувственно дёрнулся.   А потом альфа накрыл его затылок своей большой ладонью, собрал волосы в кулак и! – все мысли вылетели из головы Ликса словно по щелчку, а на первое место вышли инстинкты.   Внизу живота у Феликса был настоящий пожар: джинсы неприятно обтягивали спереди, причиняя дискомфорт, а между ягодицами было влажно и липко. Тело реагировало так, как должно было – у его истинного был гон и омега был готов принять его во всех смыслах этого слова. И был не только готов, но и хотел этого.   Он скользил языком по стволу так, как умел. Выпускал член изо рта, спускал на него слюну и вновь вбирал ствол в себя. Было бы тяжело принять его полностью без разогрева, поэтому Ли обнял пальцами у основания и стал делать это постепенно. Головка раз за разом упиралась в горло. На глазах у омеги проступили непроизвольные слезинки.   Чужая ладонь на затылке, когда губы опускались довольно низко, подталкивала сделать это ещё ниже. У Ликса от такого контроля низ живота сводило горячими спазмами. Крупная головка охуительно приятно тёрлась о язык, и омеге хотелось почувствовать, как она заходит в горло.   От дурманящего запаха, что исходил от альфы, кружилась голова. Феликс на мгновение выпустил член изо рта, чтобы отдышаться. Он поднял взгляд и... у него натурально перехватило дыхание. На него смотрели абсолютно чёрные бесстыжие глаза. Хван протянул к омеге ладонь и с нажимом погладил его по щеке и губам.   – Мой хороший мальчик, – завороженно прошептал он, – мой Феликс.   Ликсу от этого «мой» стало вмиг так хорошо, что плохо. Он приоткрыл влажный от слюны и смазки рот и обнял палец альфы губами. Хван обхватил себя под головку и стал гладить с нажимом, с силой сжимая ствол пальцами.   – На тебя или в рот? – произнёс он на выдохе и обвёл влажной головкой губы омеги.   – А как тебе больше хочется? – прошептал в ответ Ли и коснулся горячей плоти языком, вновь сбирая её в себя только на длину головки.   – Ты, блядь, идеальный омега, ты знаешь? – плотоядно улыбнулся Хван, обхватил омегу за шею сзади и толкнулся бёдрами вперёд, жадно и нетерпеливо, раз за разом доставая до горла. У Феликса по щекам из-за глубоких проникновений стекали первые слезинки, а всё тело буквально пылало. Было хорошо, так охуительно хорошо, что голова шла кругом. Низ живота пронизывали приятные спазмы. От ощущений уши закладывало, и Феликс вдруг почувствовал, что улетает куда-то в нирвану. Член в его рту крупно дёрнулся, и рот наполнился вязкой жидкостью.   Во всём теле чувствовалась лёгкость. Ли ощутил, как его подняли на руки и как губ коснулись чужие губы.   – Блядь, Феликс, ты самый идеальный омега, знаешь? – горячо выдохнул альфа.   – Потому что я глотаю? – устало выговорил Феликс. Уголки его губ непроизвольно ползли вверх. Дыхание было сбито к чертям, словно он пробежал несколько километров подряд.   – Пиздец, охуеть, – задыхаясь, быстро шептал Хван. Его сердце билось как заведённое, а зрачки были расширены, словно он только что испытал самый большой кайф в своей жизни, – детка, ты такой... Я тебя люблю.   – Я тебя тоже, – легко слетело с губ Феликса в ответ раньше, чем он успел это осознать.