Мой (истинный) лучший друг

Если честно, то Хёнджин пиздец как сильно боялся отца Феликса. У него был тяжёлый кулак, грозный взгляд и непростой характер. С таким никогда не знаешь, шутит он или и правда сейчас зарядит по лицу с разворота. А ещё старший альфа очень любил своего единственного сына омегу. Может быть, даже слишком сильно. Хван знал, что почти с вероятностью в сто процентов ему не светит ничего, кроме разбитого лица. Ведь отношения с Феликсом – это буквально «шаг вправо, шаг влево, расстрел». Но Ликс стоил того, чтобы за него побороться. Даже если бороться придётся с настоящим ночным кошмаром.   Тем более, у Хёнджина был надёжный союзник. Правда, союзник этот находился на морях с молодым любовником, который Хвану годился в старшие братья в лучшем случае (в худшем – почти что в одногруппники).   – Дед, серьёзно, он не слишком молод для тебя? – нудел в трубку Хёнджин. – Мне даже как-то неловко ваши совместные фото смотреть. Почему у тебя такой открытый купальник?   – Хватит жаловаться, мне ещё и пятидесяти нет! – весело ответил дедушка. У него на фоне были поистине райские звуки: шум моря, пение птичек, приглушённая музыка где-то вдалеке и смех какого-то очень (даже слишком!) молодого альфы.   – Вообще-то, тебе уже есть пятьдесят, дед... – отозвался в трубку Хёнджин, у которого за окном были серые пейзажи: небо заволокло тучами, погода была дерьмовой, а на душе скреблись кошки.   – Молчи, дурак, или останешься без наследства. Как там мои фиалочки?   – Я оставил их без наследства, – мрачным тоном сказал Хван.   – Ай-яй, – посетовал дедушка, – а я-то думал, что подарю тебе квартиру на свадьбу.   – Да какая свадьба... – отмахнулся Хван и поморщился. Ему ещё до простого «встречаться» как до луны раком.   – Что значит, какая? Ты у нас весь в меня: красивый, стройный, высокий, молодой...   – Молодой из нас только я, – вставил свои пять копеек альфа.   – МОЛОДОЙ, – перебил его дед, – был бы повод пожениться (а у тебя он уже есть!), а вот омега всегда найдётся.   – Да нашёлся уже, – выдохнул Хван и грустно посмотрел на пачку сигарет в своей руке. Курить хотелось, конечно, но ещё сильнее хотелось к Феликсу. – Только вот его отец не очень этому рад, кажется?   – Кажется? Это как, он тебе намекал на это или что?   – Да, намекнул. Так, непрозрачно достаточно, когда чуть лицо мне не разбил неделю назад, – ответил Хёнджин и почувствовал, как место, по которому прошёлся тяжёлый батин кулак, вновь заныло.   – Бывает, – легко согласился омега по ту сторону телефона, – вот дед твоему отцу тоже лицо чуть не разбил, пока тот лично не пришёл к нам руки твоего папы просить. Правда, дед твоих родителей в кровати ловил у нас дома... – он сделал паузу, будто раздумывал, продолжать ему историю или нет, – но после того как они пообщались, стало лучше. Не с первого раза, конечно... И не со второго... Может с третьего? Я уже и не помню.   – Это поэтому у отца свёрнутый нос? – спросил Хёнджин и коснулся своего, будто проверял его на целостность.   – Не без этого, – весело согласился дед. В трубке послышался шум, будто омега допивал что-то из стакана с помощью трубочки, – но всё по итогу хорошо закончилось. Хоть и не сразу, – вновь добавил он, а Хёнджину с этого «хоть и не сразу» как-то немного поплохело.   – И ты тоже сходи, – добавил дедушка, – если ничем не занят, то прямо сейчас и сходи. Быстрее по лицу получишь – быстрее заживёт.   – Да мне как-то не сильно хочется, знаешь... Получать по лицу.   – Да всё точно получится! – заверил его омега. – Всё, давай, ко мне массажист пришёл. Перезвони мне, когда договоритесь про свадьбу, я, может быть, прилечу. А, может, и нет. Пока, милый! – и бросил трубку.   Хёнджину тоже хотелось бы к массажисту. Желательно к омеге. К одному конкретному омеге. Ну вы поняли.   Альфа сжал телефон в руке и задумчиво уставился на заставку. С экрана на него смотрел весёлый Феликс с улыбкой на половину залитого веснушками лица. Хёнджин в один из дней, когда было совсем хуево, скачал фотку друга из инсты и по какому-то спонтанному порыву поставил её на заставку. С Ликсом на заставке было полегче, но рядом с настоящим – ещё лучше. До намеченной встречи оставалось ещё несколько часов.   Там, в курилке, Хёнджин был уверен, что тайком пробраться в комнату к своему потенциальному парню – охуенная идея. Но теперь, на холодную голову, альфа чётко осознавал, что если они попадутся в третий раз – это будет конец для них обоих. И если раньше встречаться и обжиматься тайком Хёнджин был очень даже не против, то теперь всё иначе. Ведь рано или поздно это всё равно вскроется, и тогда кулак-лицо-гроб. И это в лучшем случае.   Хёнджин пялился на фотку своего омеги, которому даже не мог теперь просто написать. А в голове по кругу повторялась одна и та же фраза: быстрее по лицу получишь – быстрее заживёт.   Говорят, что старшие херни не посоветуют. И для Хёнджина пришло время проверить, так ли это. Но пока он стучался в соседскую дверь кулаком, его не покидало стойкое ощущение, что с каждым ударом костяшек о железку Хван приближал свою смерть.   За дверью послышались шаги. Кто-то неспешно открывал изнутри замок и защёлку, и эти несколько секунд показались Хвану мучительной вечностью. На пороге пред ним возник не кто иной, как герой его худшего ночного кошмара. В глазах у отца омеги на секунду отразилось удивление, но оно быстро сменилось на нечто суровое и враждебное.   – Ты дверью ошибся или у тебя суицидальные наклонности? – резонно заметил Чанбин, которого приход Хёнджина заметно удивил. Но старший альфа чувствовал себя слишком уставшим после почти недели холодной войны с сыном, и у него не было настроения даже на то, чтобы спустить соседского мальчишку с лестницы, как тот того заслуживал.   – Свали сейчас по-хорошему. Если хочешь об меня убиться, то приходи завтра, мне на работу скоро, – добавил он и, не дожидаясь ответа, стал закрывать дверь.   – Я пришёл с вами поговорить, – быстро сказал Хван. Чанбин в дверном проёме замер, так и не закрыв дверь до конца.   – Ну так говори, – раздражённо отозвался старший альфа, у которого перед работой в планах было отдохнуть и расслабиться, но никак не трепаться с соседским мальчишкой в дверном проёме.   – Не здесь, – глухо произнёс Хёнджин и спрятал руки в карманы. Нашарив там пачку с сигаретами, он сжал её и разжал только тогда, когда Чанбин, выдержав паузу, коротко кивнул. Он исчез в дверном проёме всего на секунду, а вернулся уже с курткой на широких плечах.   Хёнджин чётко понимал: совсем скоро его будут бить. Может быть, даже ногами. И дед, скорее всего, просто пошутил. За фиалки отомстил, надо было сказать, что поливал. А встречаться с Феликсом ему светит в лучшем случае в следующей жизни. Это если он в этой что хорошее совершит, конечно. А так – нет!   Мысли бешеным роем крутились у Хвана в голове, и одна из них была хуже и мрачнее другой. Старший альфа молча шёл за ним следом, и Хёнджин спиной буквально ощущал опасность.   – Ещё пройдёмся или ты уже нагулялся? – раздался сзади резкий голос Чанбина. Хван поднял голову и понял – они прошли несколько домов и оказались в соседнем дворе. Дальше оттягивать уже не было никакого смысла.   Хёнджин повернулся и встретился взглядом с чёрными глазами и недобрым прищуром.   – Я хочу встречаться с вашим сыном, – сказал он ровным, уверенным голосом, когда как чувствовал, как его колени дрожали. Отец Феликса хоть и был его на голову ниже, но шире в плечах, да и кулак у старшего альфы был мощным.   Чанбин смотрел на Хёнджина тяжёлым взглядом, будто тот пытался забрать у него самое ценное, что старший альфа имел. Вероятность повторной встречи чужого кулака с лицом Хвана была как никогда высока.   – А с хуя ли я должен разрешать своему сыну встречаться с таким отбросом, как ты? – задал вопрос Чанбин и склонил голову вбок, хрустнув шеей. В воздухе повисло напряжение.   – Потому что он мне нравится, – легко сорвалось с губ Хёнджина. Он сильнее сжал пачку сигарет в кармане, но внешне сохранял полное спокойствие. Если не считать болезненную бледность его лица.   – А омеги, с которыми ты гулял летом, тебе тоже нравились? – усмехнулся старший альфа и принялся разминать кулаки, похрустывая одним о другой.   – Это было ошибкой, – продолжил Хёнджин ровным тоном, а у самого сердце билось где-то в глотке. Не то чтобы у Хвана был примерный план разговора, но беседа явно шла куда-то не туда. Развязка всё сильнее отдалялась от варианта «конечно, встречайся с моим сыном!» и приближалась скорее к «я тебя сейчас убью, щенок».   – А с моим Феликсом будет не ошибкой? – спросил Чанбин, а тон его голоса из спокойного стал всё больше ироничным с привкусом угроз.   – Нет, это совсем другое... – начал было на выдохе Хван, но старший альфа вдруг рассмеялся, хрипло и грубовато, а по спине у Хёнджина пробежался холодок.   – Послушай. Я растил своего сына не для того, чтобы соседский сопливый мальчишка пускал по нему слюни, поимел его, а потом бросил. Или обрюхатил и бросил, – с каждым словом тон его голоса становился всё громче, а ситуация пиздецовее, – найди себе другого омегу, а чтобы рядом с моим Феликсом я тебя не видел, ты понял?   Хёнджин понимал, очень ясно и чётко, что спокойных отношений с омегой ему не видать, как собственных ушей. От идеи, изначально обречённой на провал, и ждать ничего не стоило.   Теперь побьют. Ей богу, побьют. Чанбин уже разминал плечи, а дедушка Хёнджина, вероятно, смеялся где-то там на берегу моря с коктейлем в руках и не подозревал, какую свинью он внуку подложил.   – Кивни, если понял, – сказал старший альфа, снимая куртку и оставаясь в одной футболке, – не особо хочется об тебя кулаки сбивать, но если ты не понял, то мы с тобой закрепим информацию другим путём.   Встрече кулака с носом – быть! А вот встреча Хёнджина и Феликса, по всем признакам, переносится на неопределённый момент.   – А ты из непонятливых, – широко улыбнулся Чанбин и собрал пальцы в кулак, – так даже лучше.   И в следующую секунду для Хёнджина «вылетела птичка». Прямо его в нос. Звёздочки вокруг, а ещё голова кругом. Говорят, если человек чего-то очень сильно хочет, то вселенная всеми силами помогает ему в этом. Видимо, отец Феликса хотел встречи своего кулака с носом ненавистного ухажёра своего сына просто безмерно сильно. Иначе почему же эта встреча состоялась так скоро?   Хёнджину в его жизни ещё никогда по-настоящему не разбивали нос. Феликс пытался несколько раз, на соревнованиях тоже замахивались. Но всё мимо. Будто всю жизнь кто-то или что-то берегло его нос в целости и сохранности именно для этого момента.   Ощущения – хуже не придумаешь. Хван в первые несколько секунд пытался понять, всегда ли он сидел на попе и с каких пор отец Ликса стал таким высоким. Все мысли в кучу, и ни одной весёлой. Где-то там на задворках сознания шум моря, дедушка пьёт коктейль из стеклянного стаканчика, и его массажист звонко смеётся. Быстрее получишь в нос – быстрее заживёт. А лучше бы вообще не получать, но это всё лирика.   – Давай повторим, – голос Чанбина теперь звучал будто бы тише и как-то приглушённо, – ты находишь себе другого омегу, а на моего сына даже одним глазком не поглядываешь. Ты меня понял?   Если Хёнджин что-то понял, так то, что дедушкиным советам он больше не следует. Как минимум в этой жизни. В следующей ещё подумать можно, вдруг после смерти от кулаков разгневанного отца будет скучно жить.   – Понял? – громче повторил Чанбин, а Хван почуял (жопой), сейчас опять прибегнут к альтернативному способу убеждения. А раз уж он уже на земле, то терять ему, по сути, уже нечего.   По подбородку стекала тёплая кровь. Хёнджин вытер её рукавом толстовки и поднял взгляд на своего личного Цербера, который не позволял ему попасть в мир, где они с Феликсом без всяких препятствий встречаются как альфа и омега. Хван нащупал в кармане смятую пачку с последней сигаретой и улыбнулся, а потом одними губами произнёс:   – Не понял.