Мой (истинный) лучший друг

На следующий день всё вернулось на круги своя. До пар оставалось несколько свободных дней, которые Хёнджин и Феликс планировали потратить друг на друга. Как друзья, конечно же.   Сходить в кино, пройти вместе игру на приставке, погонять на самокатах по набережной в солнечный день. Всё это звучало просто потрясающе, но с одним «но». Чанбин каждый раз каким-то образом оказывался рядом.   Идёте на фильм? Ого, я тоже хотел посмотреть, возьмите старика с собой! Это что, та новая игра про зомби? Я сто лет не играл в приставку, дайте попробовать. Вы идёте кататься на самокатах? У меня сегодня выходной, я с вами! И каждый раз у него было такое честное выражение лица, будто бы он и правда случайно вклинивался между ними. Феликс тихо злился на отца, а Хёнджин одёргивал его и одними губами шептал «не надо». Пока батя довольный, его лучше не трогать. А то в противном случае можно и с подбитым глазом остаться.   Они ехали на автобусе – Чанбин садился между ними. Они покупали билеты в кино – «Ого! Цифра семь счастливая, сяду на седьмое место», и (вот совпадение!) седьмое место оказывалось между шестым и восьмым, а билетов рядом больше и не было. И так по кругу. Отец не лез в разговор, не доставал нравоучениями и даже (что самое обидное!) классно играл в приставку. Единственное, чем он занимался – не давал влюблённым касаться друг друга и оставаться им наедине.   Феликс думал, что просто видеться с Хваном будет уже достаточно. Это всего на месяц, а потом они наконец-то останутся вдвоём и будут... Не важно! Всякое, в общем, будут. Но хуй там, как говорится, плавал!   Отец успешно следил, чтобы никаких объятий, поцелуев и всего подобного. У них оставались только мимолётные прикосновения, которые распаляли и дразнили, но никак не успокаивали. И ещё ночные сообщения, от которых было горячо в груди и трусах, а наутро было почти стыдно смотреть Хёнджину в глаза. Альфа же с абсолютно непробиваемым выражением лица спорил с Чанбином, какой самокат лучше взять напрокат (в итоге взяли разных цветов), словно никаких ночных сообщений и не было.   Вообще, Хёнджин днём вёл себя как образцовый альфа. Не приставал, не зажимал, держал дистанцию, смеялся над шутками отца омеги и вёл себя исключительно по-дружески. Никаких пошлых намёков, взглядов и прикосновений. И если бы не его разбитый нос, то можно было бы подумать, что Феликсу всё это приснилось и они по-прежнему просто друзья. А с Чанбином гуляют потому, что тот классный парень, а не надзиратель и блюститель порядка и целомудрия.   Но когда наступала ночь...   – Я не думал, что будет так сложно держаться рядом с тобой, – негромко шептал в трубку Феликс, – отец всегда рядом, и мы даже не можем нормально за руки подержаться в кино. А оно было настолько пиздецки скучное, что можно было бы заняться чем-нибудь поинтереснее, – жаловался омега, вспоминая самый отвратительный за последнее время поход в кино. Два с половиной часа скучнейшего фильма без возможности поболтать со своим уже не лучшим другом, но пока ещё не парнем. Хуже и не придумаешь.   – Чем-нибудь поинтересней? – интимно усмехнулся Хёнджин. – Ай-яй, Фел, о чём это ты думаешь?   – Хочу держаться с тобой за руки, – выдохнул Феликс в телефон, чувствуя себя безнадёжно влюблённым в Хёнджина, – да и вообще... Всякое. Без моего папы.   – До всякого осталось ещё двадцать девять дней, – ласково прошептал Хван, – тогда мы сможем держаться за руки.   – Только держаться? Ты мне так-то отсос торчишь.   Феликс услышал тихий смех Хёнджина в телефоне и почувствовал, как в районе груди стало очень тепло.   – Нос сильно болит? – спросил омега.   – Нормально, твой па профессионал, – хмыкнул Хван, – а вот курить пиздец как хочется.   – Не кури, – попросил Ликс, – а то у тебя хуй стоять не будет.   – На тебя всегда стоит, ты же знаешь.   – Всё равно не кури.   – Твой па выкурил мою «последнюю», и теперь ломает пиздец, – выдохнул в трубку Хван, – если бы мог перебить эту ломку тобой, но... – он тихо усмехнулся, а у Феликса по спине пробежали приятные мурашки.   – И как бы ты перебивал ломку мной? – завороженно прошептал Ликс, ощущая, как сердце в груди от таких разговоров начинало биться быстрее.   – Ох, блядь, малыш. Ты просишь рассказать тебе, как бы я заменял сигарету твоим членом у себя во рту? Если бы я чувствовал твой привкус у себя на языке, единственное, чего бы мне хотелось – это хорошенько отодрать тебя, а не курить.   Феликс спрятал лицо в подушку и горячо выдохнул. По всему телу растекалось что-то тёплое и приятное, а от шёпота альфы становилось совсем хорошо.   – Может, если бы ты помог продержаться, мне было бы легче, – начал издалека Хёнджин.   – Как? – выдохнул Феликс в трубку пожалуй быстрее, чем стоило бы.   – Пообещай кое-что сделать, если у меня получится не курить, ну... дней десять, например.   – Ладно, – согласился Ликс, – если это правда поможет тебе.   – Поможет. Если ты согласишься, то я больше недели буду думать об этом и наверняка забуду про сигареты. И эти двадцать девять дней, когда мы просто друзья, пройдут чуть легче, чем могли бы.   – Я помогу. Всё, что угодно. Для тебя.   – Я хочу, чтобы ты растянул себя. При мне, – прошептал Хёнджин, а Феликс почувствовал, как что-то горячее возникло внизу живота.   – Блядь, – несдержанно выдохнул Ликс и сжал край подушки в кулаке. Под одеялом резко стало очень жарко.   – Ты согласился, – добавил альфа, – нам нельзя касаться друг друга, целоваться, держаться за руки, но... Я могу смотреть, как ты делаешь это сам с собой. Боже, – на выдохе прошептал он, – я думаю об этом, и единственное, что я по-настоящему хочу – это ты.   – Блядь, Хёнджин...   – Да, малыш?   – Твой голос такой горячий, ты знаешь?   – Можешь потрогать себя, если хочешь, – мягко усмехнулся альфа.   – Что? – произнёс Феликс, чувствуя, как в трусах становится катастрофически мокро.   – Потрогай себя, Фел. Сейчас. Ты же хочешь этого?   – Я...   – Из-за тебя у меня стояк, знаешь. Подыши мне в трубку, как ты умеешь. Сделай себе приятно.   – Блядь, Джинни...   – Коснись себя спереди, давай.   Феликс шумно сглотнул. Он прикрыл глаза и задержал дыхание. Он был совсем один в своей кровати, наедине с собой и своим альфой на той стороне телефона.   – Давай, – сказал ему Хван. Рука у омеги будто по команде скользнула вниз по животу, проникла под резинку трусов и накрыла уже начинающий твердеть член.   – Ах... – сорвалось с губ Феликса при первом прикосновении. По всему телу пробежала приятная дрожь. От одной мысли, что он ласкает себя, разговаривая со своим уже не другом, но ещё не парнем, становилось пиздец как хорошо.   – Не сдерживай себя, малыш, – интимно прошептал ему альфа, – поласкай так, как тебе нравится.   Феликсу нравилось, когда неспешно и нежно. Но сейчас хотелось побыстрее и резче. Низ живота скручивало приятными спазмами, а сзади было влажно и липко. Омега провёл пальцами между ягодиц и растёр смазку по всей длине.   – Разведи ноги пошире, – послышалось из трубки. Ликс повторил в точности то, что и сказал ему альфа. Он скинул одеяло и раздвинул колени в стороны. Разгорячённая кожа моментально отреагировала на прохладу комнаты и покрылась мурашками.   – А теперь вставь в себя пальцы.   – Блядь... – сорвалось с губ Феликса. Его тело мелко задрожало из-за чужого голоса. Он, удерживая телефон плечом, прилёг на один бок и выставил ягодицы назад. – Сука, Хёнджин-а-а-а, – выдохнул он и ввёл в себя два пальца.   – Мой чувствительный послушный мальчик, – ласковым тоном похвалил его альфа.   Ликс стал двигать ягодицами навстречу пальцам. Внутри было влажно и горячо, а от проникновений по нижней части тела пробегала приятная дрожь. Она оседала на кончиках пальцев ног. Феликс поджимал их и тихо дышал, кусая губы и сдерживая стоны.   – Сожмись вокруг пальцев, малыш, – шептал Хван, – и дай мне услышать твой голос.   – Блядство, замолчи, – выдохнул Феликс, у которого голова шла кругом от ощущений. Он толкался в кулак спереди и проникал в себя сзади. Всё его тело буквально горело, а кончить хотелось безумно сильно. Омега рвано дышал и сжимался вокруг пальцев, как альфа и говорил. По нижней части тела проходили приятные спазмы, и омега был всего в нескольких движениях от того, чтобы кончить.   – Блядь, Феликс, у тебя такой сексуальный голос, малыш. Когда ты, наконец, станешь моим, я буду драть тебя до тех пор, пока ты не охрипнешь, обещаю.   – Блядь, Хван, – сорвалось с губ Ликса просящим тоном.   – Давай, малыш, – сказал альфа. Феликс почувствовал, как его тело крупно дёрнулось, уши заложило и его с головой накрыл оргазм.   Голос в трубке молчал какое-то время, а Ликс смотрел перед собой и не мог поверить, что всё это правда. Обе его руки были перепачканы в смазке и сперме, а тело было таким тяжёлым, что двигаться не хотелось от слова совсем. Но было приятно и хорошо. Правильно.   – Скинешь фотку себя? – через какое-то время отозвался в трубке альфа.   – Нахуй иди, – устало выдохнул Феликс, у которого не осталось сил на то, чтобы придумать что-нибудь поостроумнее.   – Я должен был попытаться, – ласково хмыкнул Хёнджин, – я завтра зайду за тобой.   – Бляяя, – страдальческим тоном протянул Феликс, – завтра же в универ. Да ещё и к первой паре. За что? – проныл он и спрятал лицо в подушке.   – Зато знаешь, твоего отца больше не будет рядом.   – Но будет рядом Джисон и этот придурок Чонин.   – Хочешь, я разберусь с ним? – предложил Хван.   – С Джисоном или Чонином? Хотя неважно, не лезь в это. Я сам с ними разберусь. Просто... Забей, ладно? – упавшим тоном сказал омега. – Я собираюсь игнорировать всё это.   Из-за домашнего ареста и ситуации с отцом у Феликса совершенно вылетели из головы все остальные проблемы, встречаться с которыми лицом к лицу откровенно не хотелось.   – Отлично, у тебя будет больше времени на меня, – сказал Хёнджин, а по тону было слышно, что альфа улыбается.   – На тебя, как на друга? Или... – переспросил Феликс, ощущая, как на его лице расцветает ответная улыбка.   – За «или» мне в следующий раз нос точно сломают. Так что держи себя в руках, омега. У тебя все мысли только о сексе, – вдруг серьёзно проговорил Хван.   – Да я нихуя не сказал! – ахнул Феликс, подскочив от возмущения на кровати, взялся за экран перепачканными в сперме пальцами. – Блядство! – шёпотом прокричал омега, быстро вытирая руку и телефон о футболку.   – Из-за тебя, Хван, у меня весь телефон в сперме, – негодующе бросил Ликс.   – Да ты, омега, просто извращенец, да? – негромко засмеялся в трубке альфа. – Сладких снов, мой любимый извращенец.   И сбросил трубку. Феликс был так сильно возмущён, что не мог уснуть ещё с полчаса. В сон он погружался с мыслями, что он этому Хван Хёнджину завтра точно наваляет. Или затащит куда-нибудь в укромный уголок и... Спросит, в общем, за этого его «любимого извращенца».