***
В университете начался пиздец. Не то чтобы он заканчивался, но теперь просто в хорошем смысле. Во-первых, Феликс. В ту самую секунду, как он увидел своего друга в коридоре, Джисон понял, как же сильно скучал по омеге. Альфы альфами, конечно, но никто и ничто не заполнит место в сердце, оставленное для лучшего друга. Хану хотелось обнимать Феликса несколько суток кряду и только и заниматься тем, что слушать последние новости, прерываемые постоянными влюблёнными вздохами. Во-вторых, выражение лица Хёнджина при виде Джисона было бесценным. Он выглядел обиженным и расстроенным одновременно. От его омеги уже почти не пахло правильно, зато разило дешёвыми сигаретами. Которые альфа в тот момент почти ненавидел. Так ещё и на большой перемене он был не один, а пришёл в столовую с прицепом, блин. – Джисон вернулся! – радостно сообщил Ликс и сел на лавку, которая не хёнджиновская, а напротив, рядом с Ханом. Джисону было почти приятно видеть альфу своего друга таким безнадёжно влюблённым и практически беспомощным в плане контроля эмоций. Он смотрел на Феликса таким взглядом, что всё было понятно без лишних слов. В его глазах медленно умирала надежда подержаться за ручки со своим истинным почти-парнем. – Ура, – без энтузиазма отозвался Хван, мгновенно скис и стал напоминать классических страдальцев-альф из омежьих романов. Джисон был рад за своего друга, по-настоящему. Но в то же время что-то неприятно цапало у него на душе, ведь на него так никто и никогда не смотрел. Все мысли вновь возвращались к Минхо. Джисон то и дело смотрел в телефон, обновляя экран уведомлений. «Новых сообщений нет». В голову то и дело лезло всякое непрошеное. А были бы вообще сообщения, если бы Джисон Минхо не блокировал? От дрянных мыслей Джисона отвлёк Кристофер – единственный альфа на планете, который вызывал у него положительные чувства. Даром что с другим альфой спит. Первым же делом Феликс рассказал Джисону о том, что видел у архива. Джи, конечно, подозревал, что Чонин не по омегам из-за его отношения к противоположному полу, но почему с Крисом – в голове не укладывалось. Один был высокомерным, холодным и резким. Другой же – открытый, улыбчивый и светлый. «Свой в доску». Джисон пытался представить их вместе, но в голове ничего путного не складывалось. Этим двум, казалось, было не по пути. Кристофер, отстояв очередь из триллиона голодных студентов, с довольной миной уселся напротив Джисона и расплылся в приветливой улыбке. – Где пропадал? – в противовес Хёнджину весёлым тоном спросил Кристофер, который Джисона по всем признакам был видеть рад, а вот на Феликса лишний раз старался даже не коситься. – Дела, – пространно ответил Хан и улыбнулся. – Дела, значит, – многозначительно хмыкнул Кристофер и принялся уничтожать то, что было у него на подносе со скоростью среднестатистического очень голодного студента, то есть очень быстро. Хёнджин с Феликсом были заняты многозначительными переглядываниями и поглаживанием друг друга под столом. Джисон молился, чтобы – не дай бог! – эти лобызания никак не задели его. Спиной Джи чувствовал чужой взгляд, от которого по всему телу растекались неприятные ощущения. Он лениво окинул взглядом студентов в столовке, пока все за столиком занимались своими делами, пытаясь опознать, кто же так беспардонно пялится на него. И совсем быстро нашёл. Ян Чонин смотрел на омегу злыми глазами, в глубине которых горела неприкрытая неприязнь и ревность. Некоторые совсем не умеют скрывать своих эмоций, нужно только получше присмотреться к ним. Чонин же был как открытая книга, на страницах которой было «этот альфа блядь мой». – А ты, значит, Чонина поёбываешь, да? – повседневным тоном спросил Джисон. Про таких, как он, говорят – ни стыда, ни совести. Ничего лишнего, короче. Феликс в ту же секунду поперхнулся и бросил злобный взгляд на Джисона. – Я тебе, бля, по секрету сказал!.. Хёнджин же, наоборот, громко рассмеялся и похлопал второго альфу по плечу. Крис же на вопрос никак не отреагировал, продолжал улыбаться и легко ответил: – Бывает. А иногда он меня. По-разному. И тогда всем без исключения за столом вдруг стало неловко. Кроме Кристофера, который продолжал уплетать свой заслуженный обед с улыбкой на губах, наслаждаясь большой переменой по полной. Где-то там за спиной у Джисона сидел его нежный и ранимый мальчик, с которым они вроде как «не встречаются», но обязательно будут. Потому что Чан своё хуй отпустит.***
Феликс же буквально светился от счастья. Его почти-парень провожал его до кабинета (только стоял рядом, никаких держаний за ручку!), его новый лучший друг (у Джисона повышение!) наконец-то вернулся в университет, а месяц, который отец отвёл им как «испытательный срок», с каждым днём становился всё короче и короче. Ещё и домой с альфой они поедут вдвоём. Ликс скрестил пальчики и загадал, чтобы автобус был обязательно заполненным. В воздухе буквально пахло любовью. И никто, и ничто не могло испортить настроение Феликсу. А вот Джисону могло. И ещё как. Из-за Ликса Джисон ощущал эту «любовь» особо остро. Феликсу на телефон постоянно приходили сообщения. Он по-глупому улыбался экрану и быстро строчил что-то в ответ (с сердечками!!!). Джисон закатывал глаза и старался не смотреть в экран, но раз за разом всё равно высматривал что-то такое, от чего вдруг становилось не по себе. Его собственный телефон лежал перед ним на столе. Он не разрывался от сообщений и на него не приходили уведомления. И если раньше это не имело никакого значения, то теперь... У всех вокруг были отношения. Идеальные или не очень. С приходом весны люди будто стали сильнее тянуться друг к другу. Даже у Чонина были отношения. Да ещё с кем! Всем хотелось любви. И Джи ощущал, что он не был исключением. Только вот его телефон молчал, а настроение портилось с каждой секундой всё сильнее и сильнее. хванджи: ты мне должен тысячу поцелуев ты понял леликс: чаво за что хванджи: пахнешь сигаретами, а не мной. поцелуешь меня тысячу раз и ты снова будешь пахнуть мной Феликс чувствовал, как быстро билось сердце у него в груди. Хёнджин не выглядел как романтик, никогда им не был, но писал такие сообщения, что дыхание сбивалось и щёки в ебучий розовый окрашивались. леликс: ты такой знаешь хванджи: и ещё отсос хванджи: какой? леликс: бля забудь просто леликс: сам себе соси хванджи: а с поцелуями чё леликс: подумаю – Бляха, я его так люблю, – прошептал Феликс и упёрся лбом в плечо Джисона. Тот скривился и дёрнул плечом, продолжая усердно записывать лекцию (по крайней мере, пытался) и злиться ещё и из-за стычки, которая случилось перед парой, когда они с Феликсом только вернулись из столовой. Чонин, столкнувшись в проходе с Джисоном, одарил его и Феликса красноречивыми взглядами и с силой толкнул Хана в плечо. Джи ринулся было вперёд, и по всем канонам должна была завязаться драка, но Ликс остановил друга за плечо и покачал головой, не давая тому устроить сцену на потеху всему коридору. – Какого хуя он вообще себе позволяет? – раздражённо выдохнул Джисон и откинул ручку в сторону, будто та была виновата во всех его проблемах. – Я сказал тебе забить на это, – отмахнулся Феликс, влюблённым взглядом изучая экран своего телефона, на котором была переписка с Хваном, сплошь состоящая из сердечек и котиков, – я сидел у Чана на коленях недавно, вот он и бесится. А ты с Крисом говорил. – Во-первых, какого хуя ты там сидел, – резонно задал вопрос Джи, – а во-вторых, всё равно пошёл он нахуй так себя вести. Я вообще нихуя не сделал так-то. – Забей, – ответил ему Феликс, – побесится и успокоится. Джисон хотел что-то ответить другу, но случайно бросил взгляд в его телефон. Взгляд из всего текста выхватил фразу «постонешь мне в трубку как ты умеешь?» от контакта «мой хённи (и куча сердечек)». Голова Феликса была явно занята кое-чем другим. И это «кое-что» было явно не конфликт с Ян Чонином. Хан почувствовал острый приступ тошноты и отвернулся в сторону доски, решая оставить обсуждение этой темы когда-нибудь на потом. Но на первом ряду сидел чёртов Чонин, от одного взгляда на которого Хан вновь начинал злиться. – Интересно, у Чонина такое же холодное и высокомерное выражение лица, когда его Крис ебёт? – вдруг выдал Джи, а Ликс тихо зашипел и закрыл его рот ладонью, привлекая всеобщее внимание. В том числе Чонина и преподавателя. – Я тебе сказал молчать об этом, – возмущённо прошептал Ликс и спрятал голову, накрыв его капюшоном, – пиздец, чтобы я ещё раз тебе что-нибудь рассказал... – Слишком он дерзкий, для того, кто сам просто «давалка», – не унимался Джи. – Бля, просто, забей, не трогай его больше. Давай вообще не будем про него вспоминать, он же Чановский и всё такое. Джисона аргумент «он же Чановский» не устраивал от слова совсем. И если раньше Чонин его просто раздражал, то теперь вся эта хуйня его пиздец как злила. Ведь даже у такого придурка, как Ян Чонин, был кто-то, кто смотрел на него влюблённым взглядом. Кто испытывал к нему чувства. Думал только о нём и всё такое. Даже у ебучего Чонина были отношения. А телефон Джисона всё ещё молчал. Хан бросил быстрый взгляд на своего друга. Тот, окончательно забив болт на лекцию, сидел в телефоне с розоватым лицом и глупой улыбкой на губах. Джисон тяжело вздохнул и покачал головой. Говорят, любовь опьяняет. Хан бы к этому добавил, что ещё и отупляет. Причём конкретно. Но, почему-то, Джисону тоже захотелось стать глупым. Он, пораздумав над этим ровно секундочку, взял телефон в руки и быстрыми тыками вытащил Минхо из чёрного списка. И убрал телефон в сумку, чтобы не передумать. Сердце стало быстро трепетать в груди, будто в ожидании чего-то. Может быть, стоило попробовать. С Минхо. Весна же, всё-таки. У всех любовь. Может и Джисону чё перепадёт.