Мой (истинный) лучший друг

Феликс до конца последней пары летал в облаках и обменивался с Хёнджином дурацкими сообщениями со слащаво-сексуальным подтекстом, не думая ни о чём. Всё схвачено. Следы их близости были надёжно скрыты. От омеги за версту воняло сигаретками и совсем немного альфой. Чуть-чуть буквально. И отговорка была наготове! Дескать, стоял, пока друг курил. Ни в чём невиновен. А альфой пахнет, потому что в столовке рядом сидели. Законом не запрещено, вообще-то!   Но пизды прилетело откуда не ждали. За Феликсом в университет заехал не отец, а папа. Уён был злой, как чёрт, раздражённый и невыспавшийся. А как учуял исходящий от сына запах сигарет, так и вовсе стал походить на дьявола во плоти.   Он отчитывал Феликса негромко, но по выражению лица младшего омеги было видно, что приятного было всё равно мало. Хёнджин, которого задержали на последней паре, подошёл уже к самому концу, уловив только окончание фразы.   – … только попробуй как отец начать курить, я вам обоим бычки в задницу засуну, – строгим тоном окончил Уён, а, как увидел Хёнджина, его голос вновь стал мягким и ласковым, как и обычно, – ох, привет, Джинни.   Феликс с кислой миной выслушал незаслуженную брань и хотел уже сесть на переднее сидение, как папа его одёрнул:   – Куда полез? Чтобы я этот табачный завод нюхал всю дорогу? На заднее иди. И окна открой, – раздражённо добавил он и сел за водительское, хлопнув при этом дверью (где-то в мире плакал один Чанбин, реальный владелец этого авто).   Ликс, не поверив своему счастью, застыл на месте. Хёнджин же, сориентировавшись быстрее, затащил омегу к себе на заднее сидение. Да ещё и за руку взял, пока дают.   – Блядский бензин, – тихо выругался себе под нос Уён и вдарил по газам, – сука, нельзя, блядь, заправиться нормально или что? – негодовал омега, периодически нажимая на гудок на руле. – Смотри куда едешь, конченный! Купил права – сиди дома, блядь!   Ребята на заднем сидении были тише воды ниже травы, без лишнего шума держались за ручки (накрыв ладони курткой Хвана) и перебрасывались удивлёнными взглядами.   – Твой па ругается? – тихо спросил Хёнджин. Так, чтобы омега за рулём не слышал.   – Я, блин, не знаю, – ответил ему охуевающий от происходящего Феликс, который под шумок пододвинулся к альфе поближе, чувствуя, как тепло прижиматься к его боку своим.   В целом, с разгневанным папой было ехать неловко. И временами страшно. Так, что нет-нет, да хотелось пристегнуться на заднем-то сидении. Уён, конечно, не капал на мозги насчёт «не трогай моего сына» или «сядь за километр и не смотри на него», но зато ругался на других водителей, на свой телефон, на Чанбина и выглядел раздражённым. Как омега во время течки.   Хван мягко толкнул Феликса под бок локтем и округлил глаза.   – Чего? – прошептал Ликс, который папу в таком состоянии видел последний раз лет пять назад.   – У него течка походу, – одними губами произнёс Хван.   – Нет, – омега в ответ округлил глаза и покосился на своего отца. У того по всем признакам было «да».   – Начнётся скоро. Сегодня-завтра так точно.   – Пиздец, – тихо пожаловался Феликс и спрятал лицо на плече у своего альфы, – мне чё теперь, их половую жизнь слушать ночами или что, – его голос звучал плаксиво и жалобно, будто это и правда было испытанием, – они не слишком старые уже для такого?   – Мне тридцать девять, Ли Феликс, – раздражённо отозвался Уён, – и ты слишком болтливый для того, от кого пахнет альфой.   Хёнджин, почуяв неладное, поспешил скрыться за водительским сидением и слиться с креслом, будто его тут и нет.   – Если я отчитал тебя только за сигареты, это не значит, что я не чувствую то, что ты пытался этим скрыть, – добавил Уён и покосился на сына в зеркало заднего вида.   – Ну пап, мы просто...   – Отец вас прибьет, вы знаете? – сообщил им не без удовольствия старший омега, будто бы мстил за «а они не слишком старые для этого». Он выдержал продолжительную паузу, вдоволь наслаждаясь реакцией сына.   – Ну па... – просяще выдохнул Феликс, положив отцу на плечо руку, – мы ниче такого... просто... – он подбирал слова, а у самого уши горели от стыда, и нужных оправданий не находилось.   – Просто что? – хмыкнул Уён. – Ликс, я не так давно был молодым, чтобы забыть, чем занимаются альфа и омега. Особенно истинные.   – Но вы с отцом не истинные.   – С Чанбином нет, – пожал плечами Уён и раздражённо выдохнул, – сука, вернусь домой и ему голову отвинчу за пустой бак.   – Тогда почему «особенно истинные»? – не унимался Феликс.   – Потому что я встречался со своим истинным, пока твой отец меня не увёл, – абсолютно спокойно ответил Уён и завернул на заправку, – так, дети, сидите тут, а я пойду заправлю эту развалюху, раз кое-кто хуй на это положил.   Он вышел из машины, вновь от души хлопнув дверью (где-то в мире снова плакал один Чанбин), оставив двух охуевающих ребят у себя на заднем сидении.   – Чего блядь, – нахмурил лоб Феликс, будто это было какой-то плохой шуткой.   – Ты не знал? – спросил у него Хёнджин, у которого брови от удивления были где-то на пару миллиметров выше обычного.   – Нет, конечно! – на эмоциях выдохнул Ликс и взялся за голову. – Какой пиздец, какой же пиздец.   Хёнджин чувствовал, что ему на лицо лезет нервная улыбка. Он закусил губу изнутри и старался взять себя в руки. Получалось из ряда вон плохо, потому что, оказывается, Чанбин хуй клал на всяких там истинных. Перспектива спокойно встречаться с Ликсом по окончанию «испытательного срока» казалась уже не такой радужной, как пару часов назад. Так ещё и, вдобавок, с нарушением условий соглашения в виде «простите, но от вашего сына пахнет сигаретами и мной». Как итог – предоставьте ебало для разбивания. Хуже и не придумаешь, блядь.   Уёна, как говорится, ждали всей машиной. А он, в свою очередь, неспешно заправлялся, попутно ругаясь с кем-то по телефону (угадайте с одного раза, с кем) и возвращаться обратно как-то не торопился.   Феликс нервно ковырял край сидения, а в голове никак не укладывалось, что истинные могут расстаться. Так, по своей воле. Что это, получается, не навсегда? Значит, придёт время, и всё закончится? Кто-то может запросто увести одного из партнёров? Или если одному из них надоест, то всё? Конец?   – Ты слишком громко думаешь, – сказал Хёнджин, потирая свой пока ещё целый нос.   – Может быть, – выдохнул Феликс и откинулся на сидения спиной. Он никак не мог отделаться от привычки продумывать всё плохое наперёд. Мрачные мысли то и дело лезли к нему в голову. До тех пор, пока Хёнджин не взял его за руку и не притянул в свои тёплые объятия.   – Мы с тобой – это другая история, Фел, – он наклонился к омеге поближе и уткнулся носом ему в шею, – я бы хотел сделать тебя своим, даже если бы мы не были истинными. Просто потому что ты – это ты. А остальное не важно, слышишь?   – Да, – ответил ему Феликс и спрятал своё лицо у него на плече, – я не знал, что мой папа встречался с истинным до отца, и...   – Если ты думаешь о том, что можешь сбежать от меня когда-нибудь, то, — выдохнул куда-то в шею Хван, — я, блядь, тебя никому не отдам. А если ты думаешь про меня, то, – его голос сделался ниже, и омега почувствовал, как по спине пробежались холодные мурашки, – я буду доказывать тебе это такое количество раз, пока в твоей головке не останется ни единой мысли, кроме как той, что я слишком сильно люблю тебя.   Хван ослабил объятия и закатал рукав. На предплечье красовалось несколько глубоких шрамов, от вида которых Феликсу стало не по себе. Хёнджин взял чужую ладонь за запястье и положил её на израненную кожу.   – Я скорее умру, чем оставлю тебя, – горячо выдохнул альфа и мягко прикусил своего омегу на стыке шеи и плеча.   Феликс почувствовал, как от чужих прикосновений вдруг стало жарко. Под пальцами он ощущал следы от укусов, а в голове не осталось ни единой мысли, кроме той, что Хёнджин, блядь, его альфа.   – Я тебя люблю, – повторил Хван и коснулся губами места укуса. Феликс чувствовал эти слова каждой клеточкой своего тела, которое реагировало на простое прикосновение слишком бурно. А может быть, всё дело было в том, что рядом с ним был Хёнджин, с которым всё было из разряда «слишком».   – И я тебя, Джинни, – прошептал в ответ омега и потянулся за поцелуем.   – От тебя сигаретами пахнет, – пожаловался Хван, – ты как горячий кусок хлеба для худеющего, знаешь? Я так сильно хочу тебя съесть, что пиздец, – выдохнул он и коснулся поцелуем щеки, намеренно избегая губ.   – Поцелуй меня, – нетерпеливо попросил Феликс, нахмурив брови, – скоро папа вернётся.   – Нам же нельзя, – мягко усмехнулся Хван, а Ликс щекой почувствовал, что этот чёрт улыбается. Тогда Феликс сам потянулся за его губами, но альфа вновь уклонился от поцелуя и тихо засмеялся.   Завязалась потасовка на заднем сидении. Ликс, с упорством барана, всеми силами пытался получить свой законный поцелуйчик, а Хёнджин же всячески этому препятствовал. Ровно до тех пор, пока омега не оказался на нём сверху в двусмысленной позе, а ладони альфы – на его заднице.   – Ну целуй, – довольным тоном разрешил Хван, которого разгневанная мордашка Феликса со стиснутыми зубами и нахмуренным лбом веселила донельзя. А главным достоинством было то, что от прежней задумчивости и грусти не осталось ни следа, словно его омега забыл всё то, что терзало его всего несколько минут назад.   – Мудак, блядь, – разозлённым тоном выдохнул Феликс и резко наклонился к желанным губам, будто очень хотел пить, а единственное, что могло утолить его жажду – это его альфа.   – От сигаретного мудака слышу, – хмыкнул Хван и обнял омегу за шею и плечи, крепко прижимая к своей груди. Поцелуй получился торопливым и влажным. Феликс кусал чужие губы, и они сталкивались носами, а в себя пришли только тогда, когда водительская дверь с характерным звуком хлопнула и раздалось удивлённое:   – А... Ого, – голосом Уёна.   Феликс испуганно отскочил от Хёнджина и в долю секунды оказался на другой стороне сидения, с красными от стыда ушами, мокрыми губами и ошалелым взглядом.   Старший омега покачал головой и закатил глаза, отворачиваясь к лобовому стеклу.   – Даже у меня наглости не хватало, чтобы сосаться с Чанбином в отцовской тачке, – а потом добавил тише, – мы это в тачке у Бина делали.   – У меня нет машины, – зачем-то доложил Хван, а Феликс метнул в него уничтожающий взгляд и с душой пнул по коленке кроссовком.   Уён усмехнулся и вновь покачал головой. После своей небольшой прогулки до кассы на заправке он почти вернул себе самообладание. Его голос вновь стал мягким и спокойным, а на лицо возвратилась прежняя добродушная улыбка. Он вёл себя как прежде. Так, будто бы не матерился несколько минут назад и не ругался с другими водителями через окно.   – Ты как Чанбин в молодости, знаешь? – он сделал паузу и включил поворотник, аккуратно выруливая с заправки. – Без тормозов. Мой отец даже подрался с ним как-то, – а потом добавил, – несколько раз.   – А как они сейчас ладят? – с капелькой надежды в голосе спросил Хван.   – Никак не ладят. Терпеть друг друга не могут, – улыбнулся ему Уён в зеркало заднего вида. А Хёнджин, вдруг как-то резко погрустнев, откинулся на сидения и стал тоскливо пялиться в окно.   – Почему не ладят? – спросил Феликс, у которого уши только-только начали принимать естественный цвет.   – Потому что отец считает, что Чанбин разлучил нас с истинным, – спокойно ответил старший омега, не повышая голоса или же скорости. – Но это не так, я сам ушёл от того альфы к твоему отцу.   – Но почему? – выдохнул Феликс как-то растерянно, а потом почувствовал, как его руки коснулись родные теплые пальцы.   – Влюбился с первого взгляда, – мягким тоном ответил Уён, – в него нельзя было не влюбиться. А с истинным было... – он замолчал, не договорив. На экране телефона омеги, что крепился к приборной панели, карта города сменилась фотографией его мужа, про которого Уён говорил секунду назад. Только вот рассказывал о нём он ласковыми словами, а на звонок ответил прежним раздражённым тоном.   – Что ещё? – бросил старший омега в трубку, включив громкую связь на телефоне.   – Если мой член не будет в тебе через десять минут, я разобью твою любимую сахарницу, – тяжело прохрипел на том конце провода Чанбин. Его голос звучал так, будто бы он только что окончил бежать стометровку на время.   – Только, блядь, пальцем её тронь! – прошипел в телефон Уён и сбросил вызов, несколько раз яростно потыкав в экран.   Феликсу хотелось, чтобы его кто-нибудь поскорее разбудил. Хёнджин не помогал от слова совсем. Он трепал своего омегу за плечо и одними губами шептал «у него гон! у него гон!». Будто бы Ликсу и без этого было недостаточно хуево в данный момент.   На дорогах, как некстати, были чёртовы пробки. Ехать в тишине было неловко и некомфортно. Уён нервно стучал пальцами по рулю, полностью осознавая, что его сахарница – не жилец. А Феликс пялился в окно и мечтал поскорее оказаться у себя в комнате. Потрясений для одного дня было достаточно.   Светофоры то и дело встречали их машину красным светом на перекрёстке. Навигатор показывал, что до дома оставалось ещё добрых пятнадцать минут. И это в лучшем случае.   Карта города на экране вновь сменилась фотографией Чанбина. Уён, наученный горьким опытом громкой связи, звонок сбросил. Но альфа позвонил ещё раз. И ещё. И ещё.   Уён отцепил телефон от зарядки и бросил его на пассажирское сиденье, а потом кинул взгляд в зеркало заднего вида. Он пару мгновений смотрел на Хёнджина, будто над чем-то раздумывал, а потом сказал:   – У тебя же дедушка на море сейчас?   – Ага, с любовником, – честно ответил Хван и зачем-то кивнул. Так, на всякий случай.   – Значит, квартира свободна?   – Да, я там жил до начала семестра, пока наш друг не... Короче, да. Сейчас свободна.   – Адрес скажешь?   – Скажу, – вновь кивнул Хван, не совсем понимая, к чему клонит папа Феликса.   Уён улыбнулся и включил поворотники для того, чтобы развернуться назад.   – Пап, а куда мы едем? – забеспокоился Феликс.   – К Хёнджину, – просто ответил ему старший омега.   – А зачем?   – Потому что у меня начинается течка, которую я хочу провести с твоим отцом.   Феликс скривился и почувствовал, как у него к горлу подкатил рвотный ком. Хёнджин смущенно кашлянул в кулак, улыбнулся и отвернулся к окну, делая вид, что безмерно заинтересован пейзажами.   – А я куда? – глупо спросил Ликс.   – А ты к Хёнджину, – ответил ему Уён с улыбкой, – и надеюсь, что мы доедем до туда за пять минут, потому что если он разобьет мою сахарницу, я с ним разведусь, – почти нараспев закончил старший омега, а потом добавил, – кстати, вам денег на презервативы подкинуть?   Хёнджин и Феликс ответили почти одновременно:   – Да.   – Папа!