Мой (истинный) лучший друг

Из машины Уён их высадил на середине дороги, даже не заезжая во двор. Старший омега сильно торопился, а вот «куда и зачем», Ликс в своих мыслях старался не анализировать. Феликс вообще продолжал находиться в состоянии, что в народе именуется «в ахуе». Ближайшие несколько дней они проведут с Хёнджином вдвоём. Без присмотра и контроля. Как в старые времена. Только с поцелуями и всяким.   Оказаться вновь в квартире дедушки Хёнджина было странно и волнующе. Внутри почти ничего не поменялось, кроме фиалочек на окне. Те выглядели даже лучше, чем при Хване, пока тот жил на квартире и тушил о них свои сигареты. Спасибо Джисону, хуле.   – Ущипни меня, я, кажется, заснул по дороге, – попросил Феликс, а, когда Хван исполнил просьбу (в районе ягодиц), омега подскочил и хлопнул альфу по ладоням.   – Сам же попросил, – обиделся Хёнджин и пошёл осматривать холодильник на предмет нахождения в нём еды.   Деньги на презики, кстати, всё же дали. Так ещё и с запасом. В размер месячной стипендии, которой ни у одного, ни у другого теперь не было.   Феликс всё никак не мог прийти в себя. День был слишком насыщенным: разговор с папой, его расставание с истинным, возвращение Джисона, выселение из дома по причине «родители будут заниматься сексом». А ещё пропущенная пара, полная удовольствия и смущения после. С Хёнджином.   Осознание, что они наконец-то остались вдвоем, накрыло омегу с головой. В груди появился приятный трепет, а улыбка сама полезла на лицо. Он. С Хёнджином. Всю ночь. Вдвоём. И завтра тоже. И ещё парочку дней точно. Будет ходить в его одежде (из своего только батин свитер, на который Хван поглядывал обиженно и как-то враждебно). И даже в универ! Будет пахнуть своим альфой. Правильно. Так, как и должно быть. Идеальные несколько дней (пока деньги не закончатся).   – О чём задумался? – спросил альфа у витающего в облаках Феликса. Омега почувствовал, как его обняли сзади. Улыбка сама полезла ему на лицо.   – О том, что ты мне отсос торчишь, Хван Хёнджин, – сказал Ликс и повернул голову для поцелуя, который в этот раз выпрашивать не пришлось.   – Давай сходим в душ вместе? – шепнул альфа ему на ушко, касаясь губами мочки.   – У меня сменной одежды нет, – ответил Феликс и повернулся в объятиях, лицом к Хёнджину.   – А я дам тебе свою, – расплылся в улыбке альфа и наклонился к шее, оставив там легкий поцелуй, – только у меня нет сменных штанов, придётся тебе ходить дома без них, – он подхватил омегу под ягодицы и горячо выдохнул, – блядь, как только я представляю тебя в своей футболке, у меня колени от предвкушения начинают дрожать, знаешь, малыш?   – Я знаю то, что нам нельзя заниматься сексом, пока не придёт моя течка. Сможешь продержаться?   – Вопрос, сможешь ли это сделать ты, – усмехнулся Хёнджин с видом победителя.  

***

  Феликс проснулся с утра с ощущением, что вчерашний вечер ему попросту приснился. Всё это было слишком хорошо, для того, чтобы быть правдой, но чужая рука на талии и тёплое тело рядом говорили об обратном.   Просыпаться с Хёнджином было из разряда чего-то невообразимого. Прошла, казалась, целая вечность с последнего совместного пробуждения. Тогда ещё утро было из разряда «дерьмо полное», со вкусом спермы во рту и красным от злости лицом отца. То утро было пиздецовым, а это – спокойным и уютным. Всё вокруг было пропитано запахом альфы, а во всём теле ощущалась лёгкость. Ликс за долгое время наконец-то ощутил, что выспался.   Часы в комнате показывали, что первую пару они благополучно проспали. Феликс лениво потянулся на кровати и ощутил, как чужая рука сильнее прижимает его к телу альфы.   – Давай ещё пять минуточек, – сонно попросил Хван.   – Мы уже опоздали, – ответил ему Феликс и повернулся на другой бок, оказываясь лицом к лицу со своим альфой.   – Правда? Как жаль, – улыбнулся он, хотя по его лицу это было совсем не заметно, – может, тогда, останемся в кровати до обеда?   И, не дожидаясь ответа, потянулся за поцелуем, ленивым и неспешным, без языка. Почти целомудренным, самое то для утра. За исключением того, что с момента пробуждения Феликсу в бедро упиралось что-то твёрдое и горячее.   Кстати, в кровати было новое правило – без трусов. Так решил Хёнджин накануне, после душа. Феликс спорить не стал, за что несколько раз почти поплатился (один раз даже укусили за зад).   – А по-моему, тебе совсем не жаль, – выдохнул в поцелуй Феликс и почувствовал, как его мягко уложили на лопатки, а одеяло поскользило куда-то вниз за Хёнджином.   – Раскусил, – подмигнул ему Хван и положил голову на живот омеге, а руку ему на бедро, в опасной близости от того, что еще не проснулось, но уже заинтересовалось происходящим вокруг.   – Собираешься вернуть мне должок? – усмехнулся Ликс, приподнимаясь на локтях.   – Феликс-Феликс, – покачал головой Хван, щекоча Ли кожу живота кончиками волос, – какие долги между истинными, а?   – Займи рот чем-нибудь полезным, Хван Хёнджин, – вздернул брови Ликс и выжидающе посмотрел на своего почти-парня. Тот ёрзал в опасной близости от самого сокровенного и почти касался его. Внизу живота стали собираться приятное тепло и напряжение.   – Например, малыш? – улыбнулся он и оставил влажный поцелуй над пупком (Феликс мелко дёрнулся от первого прикосновения). – Может быть, у тебя есть идеи?   – Блядь... – тихо выругался Ли, когда Хван мягко прикусил кожу внизу живота и задел подбородком уже возбужденный член. Чужие руки по-хозяйски оглаживали бёдра.   – Скажи, чего ты хочешь, омега, – произнёс альфа и, почти коснувшись губами головки, поднял голову и усмехнулся, лишь задев член волосами, – или мы с тобой будем играть в молчанку до обеда?   – Блядь, Хёнджин! – просяще, на выдохе произнёс Феликс, когда чужие пальцы проскользнули между влажными от выделившейся смазки бедрами. В такие моменты вся уверенность у омеги куда-то девалась, щеки начинали гореть, а задница нетерпеливо поджиматься. А Хёнджин, будто чувствуя это, раз за разом просил сказать или сделать что-то такое, от чего Ликс был готов сгореть от смущения.   – Скажи, – настаивал Хван. Он облизнул губы и обхватил длинными пальцами основание члена своего омеги. Феликс тихо всхлипнул от первого прикосновения и закрыл лицо руками. От вида снизу сразу становилось плохо: Ликс несколько раз сам делал минет Хвану, но ему самому – ещё ни разу. Это было волнующе и желанно одновременно. На языке крутились те самые слова, которые жгли губы и требовали выход наружу.   – Хочу, чтобы ты сделал мне приятно, – смущенно выдохнул Ликс совсем тихо.   – Как мне сделать тебе приятно, малыш? – ласково прошептал Хёнджин и провёл языком по всей длине небольшого омежьего члена.   Феликс мелко задрожал от ощущений. Запах альфы усиливался. От него было так хорошо, что мозги плавились и смущение постепенно сходило на нет. Омега чувствовал, как между ягодиц стало очень влажно от одной лишь мысли, о чём он собирается попросить.   – Вылижи меня, – негромко прошептал Ликс и шумно глотнул. Зрачки Хвана стали совсем чёрными, а взгляд голодным. Он отточенным движением погладил головку члена омеги и вновь облизнулся.   – Помнишь, я обещал держать себя в руках вчера? – сказал он каким-то неровным тоном. – Забудь, омега. Сегодня мы никуда не идём.   Феликсу от голоса альфы стало очень жарко. Он почувствовал, как ануса коснулись чужие пальцы. Они погладили вход, только дразня, но не спешили проникать внутрь. Ликс тихо проскулил и сильно закусил губу изнутри. С головки его члена скатилось несколько капель – он был готов позорно кончить от одного только прикосновения к входу.   Хван подложил под бедра омеги подушку и наклонился над его промежностью. Он отточенным движением снял резинку с запястья и собрал волосы в высокий хвостик на затылке, чтобы не мешались. Феликс тихо заскулил от вида, который разворачивался снизу – Хёнджин положил его ноги себе на плечи, а дальше омега улетел. Он прогнулся в спине и тихо застонал. Чужой язык коснулся там, где ещё никто и никогда не касался Ликса. Ощущения были странными и приятными. Хван ладонями разводил ягодицы в стороны, растягивая кожу.   – Блядь, – тихо выдохнул Феликс, когда в него проник язык. Он сжал простынь в кулаках и пытался сфокусировать взгляд. Сознание из-за острых ощущений улетало куда-то далеко.   Ликс ощущал, как из него стала выделяться смазка. Кожа по всему телу покрылась мурашками. Омега прижал колени к груди и развёл их в стороны, раскрываясь для своего альфы сильнее. Из-за откровенной позы низ живота скручивало горячими спазмами сильнее обычного. Остро хотелось чего-то больше, чем языка или пальцев.   Он накрыл ладонью затылок альфы, прихватил за хвост и прижал его лицо ближе. Хван смотрел на него абсолютно чёрными глазами, полными желания и похоти. Ликс не давал ему отстраниться, сгорая внутри от понимания, что его альфа полностью в его власти и сделает всё, что тот попросит.   Сознание улетало куда-то далеко и надолго. Ему так сильно хотелось кончить, но чёртового языка было слишком мало.   Феликс дернул альфу за волосы и притянул его лицо к члену. Хван тяжёло дышал, будто сдерживался из последних сил. Он потёрся носом о головку и слизнул выступившую смазку. У него были влажные, раскрасневшиеся губы. И Феликс буквально умирал от понимания, что больше никто и никогда не увидит его альфу таким.   – А это пиздец как трудно, работать языком, – выдохнул Хван и усмехнулся, – особенно для первого раза, – добавил он, облизывая головку и загоняя её себе за щеку.   – Сравни мой хер и свой и не жалуйся, – быстро прошептал Феликс и тихо ахнул, когда в него вошло сразу несколько пальцев, таких нужных и правильных сейчас. Всё тело омеги легко дрожало от ощущений. Пальцы внутри двигались рвано и торопливо. Альфа разводил их в сторону, растягивая края входа, и будто куда-то спешил.   – Ты охуенно горячий внутри, – прошептал Хёнджин, ощущая, как мышцы входа, которые сжимались вокруг пальцев, стали сокращаться. Для альфы подобного рода ласки ртом были впервые. Он не совсем знал, как правильно, поэтому просто повторял всё то, что делал для него Ликс. С одним исключением – делал неумело. Но Феликс, от понимания, что его альфа исполняет это только для него, кайфовал ещё сильнее.   От ласк губами стало как-то совсем хорошо. И тут Феликс задрожал, сжался вокруг пальцев, а когда открыл глаза, на губах и щеке Хвана была его сперма.   Альфа глухо усмехнулся, облизнул губы, а лицо вытер краешком одеяла.   – Можно считать, что я теперь профи? – улыбнулся он.   – Максимум любитель, – хмыкнул Ликс в ответ и притянул своего почти-парня к себе, – иди сюда, мастер отсоса.   – Обращайся. Для омег с веснушками и с отросшими корнями всегда бесплатно, – тихо засмеялся он и подполз выше, накрывая горячее тело Феликса своим.   – А для остальных? – недобро прищурился омега.   – А остальных для меня не существует, – прошептал Хван и наклонился к губам Ликса, – доброе утро, малыш.   – Доброе, – успел только выдохнуть Феликс, когда его губ коснулись чужие, с его привкусом.   Омега чувствовал, что возбуждение не отпускало. Жар во всём теле не утихал, а член и вовсе не собирался опадать. Он проявлял излишнюю заинтересованность, особенно, когда Хван толкнулся бедрами вперед и коснулся своим членом чужого. Феликс тихо выдохнул в поцелуй и толкнулся в ответ. Потираться о горячую плоть было приятно, но опять же, чертовски мало.   Ликс мягко толкнул альфу в плечи и уложил его на лопатки, седлая сверху.   – Мы сегодня на пары опоздаем, – сказал он.   – Не придём, – поправил Хёнджин и шумно выдохнул, когда Феликс стал ерзать мокрой задницей по возбуждённому члену альфы, – детка, твою мать...   Хван ощущал, как комната заполнилась запахом сирени. Омега в его руках буквально цвёл. Он улыбался, прикусывал нижнюю губу, томно выдыхал и безнаказанно водил задницей по потенциально опасному для себя и своей пятой точки агрегату.   – Я мог бы с лёгкостью принять тебя сейчас, – прошептал Феликс и завёл руку назад, погладив чужой ствол по всей длине и размазав по нему свою смазку.   Хёнджин ничего не ответил, а только крепко сжал чужие ягодицы и развёл их в стороны. Он пальцами погладил влажный, податливый вход, который был готов раскрыться при малейшем прикосновении.   – Хочу тебя, – попросил Ликс. Он, закусив губу, проехался влажной задницей по всей длине члена, специально задерживаясь у головки, имитируя, будто собирается вставить её в себя.   – Фел, блядь... – шумно сглотнул Хван, которому держаться и не завалить омегу стоило всех усилий на планете.   – Хочу тебя. Внутри. Сейчас, – горячо выдохнул Феликс. Влажные пряди прилипли к его лбу. Взгляд был расфокусирован, а сам омега, по ощущениям, совсем не контролировал себя.   Смазки было слишком много для простого «перевозбудился». Взгляд, жар, поведение. Всё указывало на то, что у Ликса наконец-то началась течка.   – Блядь, гандоны, – спохватился Хван и предпринял попытку подняться с кровати. Вчера они, проебав большую часть вечера на поцелуи и сериал, решили за презервативами не идти и потратить деньги на доставку с роллами. Которые, кстати, оказались такими себе на вкус, но голодному студенту и кусок хлеба – еда богов. Сытые и с пятью рублями на карте они увалились спать.   А пиздец подкрался незаметно.   – Ты не расслышал?, – прошептал Феликс и приподнял бедра чуть выше. – Вставь мне сейчас, – властно произнёс омега. Он крепко ухватился за основание члена альфы (тот вздрогнул ещё раз) и направил его в себя. Крупная головка мучительно терлась о вход. Ликс тяжело дышал и шумно всхлипывал каждый раз, когда головка на пару сантиметров проникала внутрь. Его бедра дрожали, и ему хотелось опуститься полностью.   – Блядь, Фел, без гандона.... – пытался достучаться до уже улетевшего из реального мира Феликса. Но тот на запреты никак не реагировал и только мучился от невозможности получить своё.   – Похуй, – выдохнул Ликс и притянул Хвана к себе за шею, – сделай меня своим, альфа, – и стал медленно опускать по стволу, тихо поскуливая и сжимаясь вокруг чужого члена.   – Блядь, блядь, блядь, – повторял альфа, сильно стискивая бёдра своего омеги. У него от ощущений кружилась голова, будто всё это было впервые. От запаха Ликса натурально становилось плохо. Самоконтроль шел по пизде, во рту собиралась слюна, а клыки становились длиннее.   Феликс сел на член до конца, остановился и быстро-быстро задышал. У них давно не было близости. Если точнее – то целую вечность. А в течку так вообще, только второй раз. У омеги внизу живота горело от возбуждения, вход пульсировал, а все мысли были только о «пометь меня, пометь меня».   Хёнджин, будто думая о том же самом, наклонился к шее своего омеги и провел языком по тому месту, куда ставится метка.   – Я не могу... – прошептал он и уткнулся носом в стык шеи и плеча.   – Пожалуйста, – попросил Феликс совсем негромко.   Хёнджин стиснул зубы и прижал тело омеги к своей груди. Он чувствовал, как быстро билось сердце Феликса, как дрожало его тело.   Омега был таким узким, что Хёнджину было почти больно в нём находиться. Альфа успокаивающе гладил его по спине, не двигаясь и давая своему почти-парню привыкнуть к ощущениям. Ему было тяжело сдерживаться, запах течного омеги заполнил комнату, проник в лёгкие и подчинил себе разум Хвана. Все мысли были только об одном, и ни единой приличной. Но он держал себя в руках, ради своего Феликса, чтобы не навредить ему после продолжительного перерыва.   – Малыш, ты как? – выдохнул альфа и коснулся губами виска Ликса.   – Двигайся, – попросил Ли и шумно ахнул, когда его альфа подчинился. Глубокие неспешные толчки разгоняли по телу омеги горячие волны. У него стала приятно кружиться голова. Он обнял своего истинного за шею и прогнулся в пояснице, чуть меняя угол проникновения. А когда первые неприятные ощущения сошли на нет, эмоции накрыли его с головой.   Чем дальше в течку – тем меньше мыслей и больше банального «хочу». Феликс хотел Хёнджина сильнее всего на свете. И альфа отвечал ему взаимностью.   Ликс рвано двигал бёдрами навстречу, сбивая ритм, садился на член альфы до конца и тяжело и шумно дышал. Его член тёрся о живот Хвана, а между ног было влажно. Смазка скатывалась по яйцам и пачкала простынь под ними.   Шея у омеги зудела. Не как обычно, а по-настоящему. Кожу в том самом месте почти кололо. Будто там не было чего-то очень важного. Жизненно важного.   Клыки у альфы ныли. Не как обычно, а по-настоящему. Во рту скапливалась слюна, а ровно дышать из-за запаха сирени стало почти невозможно.   – Ты только мой, – прошептал он в губы Феликсу. – Навсегда.   – Я всегда был твоим, – ответил ему омега, – с самого рождения и до самой смерти.   – Будет больно, – выдохнул Хёнджин и оставил мягкий поцелуй на стыке плеча и шеи.   – Я готов. Кусай, альфа, – сказал Ликс и отвел голову в сторону, открывая шею для укуса.   У Хёнджина сердце забилось где-то в глотке. Перед глазами всё расплылось. Всё, кроме кожи медового цвета, покрытой редкими веснушками, и пока ещё нетронутого места под метку. Как только он коснулся зубами на стыке с плечом, его омега мелко задрожал. Хван, придерживая чужую шею ладонью с другой стороны, одним движением прокусил кожу, тут же чувствуя на языке привкус крови.   Феликс ощутил, как сердце пропустило удар. По его щекам потекли слёзы. Вмиг стало так больно, что хотелось закричать.    – Тише, малыш, тише, – успокаивающе шептал ему альфа. Его голос доносился будто бы откуда-то далеко и приглушённо. Феликс старался дышать ровно, но выходило из рук вон плохо. А потом свежего укуса коснулся чужой язык, и острые ощущения стали отступать. Омега чувствовал, как внутри нарастал узел. Его с головой накрыл оргазм. Он сжался вокруг члена альфы и глухо простонал, царапая плечи партнёра короткими ногтями.   Хван тихо прорычал и глубоко толкнулся в омегу, а потом шумно выдохнул и перестал двигаться. Феликс ощущал, как его наполняет горячая сперма. Узел у основания члена альфы намертво сцепил их на ближайшие минут двадцать так точно.   Мокрых от слез щек омеги коснулись тёплые губы. Дрожащие ладони ласково заскользили по его спине. Альфа лег на спину и аккуратно уложил Феликса на себя, стараясь не делать лишних движений из-за узла в его заднице. Ликс положил голову ему на плечо и грудью почувствовал, как бешено ухало сердце альфы. И в этот момент Феликс ощутил, что вдруг всё стало легко. Будто недостающая часть его самого наконец-то вернулась к нему.   – Я люблю тебя, – прошептал Феликс.   – Я тебя в сто раз больше, – ласково ответил ему Хёнджин. Он мягко целовал свежую метку и гладил плечо пальцами, вдыхая новый, изменившийся запах омеги. Феликс тихо млел от ненавязчивых прикосновений и проваливался в лёгкий и безмятежный сон, в котором его альфа не переставал обнимать его до самого пробуждения.