Мой (истинный) лучший друг

Беда не приходит одна, как говорится. У Джисона же беда – это вся его клоунская жизнь.   Если твой лучший друг влюбленный идиот, то не отдавай ему все материалы по лабораторной работе. Это Джи, к сожалению, понял только уже по факту, когда на пару он пришёл из них двоих один. Без учебника и результатов исследований. С таким же успехом можно было просто прогулять и поспать на час побольше. Ко второй паре Феликс тоже не явился. И телефон у омеги не отвечал.   Кстати про телефон.   Ни единого сообщения от Минхо. Не то чтобы Джисон сильно надеялся хоть на что-то (вообще-то да), но это всё равно раздражало. Особенно бесило, когда на телефон приходило сообщение, Джисон кидался к мобиле, с замирающим сердцем разблокировывал экран, а там было «вам одобрен кредит!». Омега каждый раз злился, в первую очередь на себя, а потом и на ебучие банки с их кредитными предложениями.   В один из таких разов, когда телефон радостно пискнул, а Джисон как лох повёлся, он с чувством запустил трубу в кровать, а та, сука такая, задорно отскочила и плюхнулась экраном вниз. На пол.   Джисон смотрел на трещины на экране своего телефона и всё думал, какой же он охуенно тупой.   Во-первых, нового телефона ему не видать, как своих ушей. Если копить со стипухи, то к концу последнего семестра может чё путного и выйдет. Идти к деду с просьбой купить новый телефончик – тоже сразу нет. Сам разбил – сам и разбирайся теперь.   Во-вторых, было дико стыдно. Разбил, ну и ладно. Но из-за чего, блядь? Из-за какого-то тупого разукрашенного альфы, который не писал даже в те редкие моменты, когда появлялся онлайн.   Потому что не так уж он Джисону и нравился. Омеге было по кайфу, например, до обеда поваляться. А ещё когда дед на завтрак готовил что-нибудь прикольное, вроде жаренных сосисок (надрезанных, чтобы кучерявились!). И малиновый латте из кофейни через дорогу от универа ему тоже нравился. А вот Минхо – вообще нет. Ну вот ни капельки.   А так, Джисон только начал возвращаться в состояние «нормального» омеги, а уже заебался. Организм реагировал на окружающую среду хуй пойми как, а за ним тянулось и всё остальное. Каждый день для Хана превращался в какие-то ебучие эмоциональные горки. Он даже над каким-то омежьим фильмом успел поплакать, хотя раньше испытывал из-за них только скуку.   А ещё, блядская задница. Во всех смыслах слова. К Джисону стало возвращаться его давно утерянное либидо. Его никто не ждал, не звал и не приглашал обратно, но оно без приглашения, так сказать. Здрасьте, я ваша тётя!   После того, как Джисон Минхо разблокировал в телефоне, ему в ту же ночь приснился мокрый сон с участием альфы.   Порнушные сны разблокированы, Хан Джисон. Получите, распишитесь.   Минхо там был ну... Просто был. Джисон в то утро стыдливо прошёл мимо всех зеркал, чтобы не смотреть себе в глаза и не найти там что-то большее, чем безразличие к этому парню.   Как назло, Феликс в универе так и не появился. Полная задница, конечно, ведь теперь все мысли у Джисона были про альфу, а отвлечься на щебетание влюблённого друга было невозможно (не учиться же, в самом-то деле!). Тот трубку не брал (небось спал или ебался, чёрт!), на сообщения не отвечал, оставляя Джи наедине со своими мыслями, в которых был один сплошной Минхо в халате на голое тело. В общем, пиздец полный.   Метка на шее неприятно пульсировала. Должно быть, у его того альфы скоро должен быть гон. Тело Джи, даже находясь под сотню километров от истинного, всё равно как-то чувствовало это и подстраивалось. Низ живота неприятно тянуло, а задница нет-нет, да приходила в мокрое состояние. И никак не из-за ебучего Мин-как-то-его-там.   Когда Джисон принимал таблетки, подавляющие течку и саму его сущность омеги, было намного проще. Но теперь организм, не получая свою привычную дозу подавителей, вновь расцветал. Эмоции, мысли, ощущения менялись день ото дня. Джи стал засматриваться на альф, и к своему ужасу в то одинокое утро без Феликса даже подумал, что Чонин как альфа вообще-то ниче так. Широкие плечи, костюмчик, запах. Думал так ровно до того момента, пока Ян Чонин не открывал своего рта, и всё очарование пропадало, будто страшный сон.   А в настоящем сне к нему опять приходил Минхо. Со своим подтянутым телом, покрытыми татухами руками и с розовыми «щупальцами» в районе кадыка. Он смотрел своими шоколадными глазами, а на губах у него играла нехорошая, фривольная улыбка.   У Джисона следующее утро началось с холодного душа, ведь омега твёрдо и чётко решил, что на этого альфу он дрочить ни в жизни не будет. Инфа сотка.   К обеду на связь вышел Феликс со своим «требуется помощь друга в устранении протечки из задницы». Джисон, решив, что образование в целом и в особенности третья пара ему в жизни особо не пригодятся, с чистой душой из уника свалил. По дороге, на крыльце у универа, он встретил Хван Хёнджина, который пах сиренью и улыбался, как идиот. Ничего нового.   мистер ханджи: поч твой в униве а не в тебе   леликс: узлшаызщол!!!!???   леликс: лабу сдавать пошёл вроде как   мистер ханджи: выглядел так что лабу точно не сдаст   мистер ханджи: уже купил всё встречай спасителя   мистер ханджи: только одетым.   В голове всё крутился дурацкий эпизод, когда они с Феликсом поругались. Только тогда течка была у Джисона, а спасительный пакет ему вёз Ликс. Джи поморщился из-за воспоминаний и потряс головой, вытряхивая из неё всякое дерьмо.   Феликс открыл дверь быстро и встретил его явно не в своей футболке, с голыми ногами и широкой улыбкой на лице. Он, уставший и еле стоящий на своих двоих, выглядел абсолютно счастливым и будто светился изнутри. На шее у него красовалась слегка покрасневшая свежая метка. Омега с ходу обнял Хана, а тот почувствовал, будто в сердце вогнали ржавый гвоздь. Он спешно отвёл взгляд и принялся полчаса расшнуровывать промокшие кроссовки. Благо, Феликс быстро упорхнул использовать «набор первой помощи для омег» в другую комнату и не заметил смятение на лице у Джи.   Зависть – вполне естественное чувство. Как голод или усталость. Такое же выматывающее и надоедливое, от которого просто так не отмахнуться. У Феликса была метка. Истинный. У Джисона было всё то же самое, с одним только «но». Было. А у Ликса есть сейчас. Нормальные, счастливые отношения. Заботливый альфа с шальным взглядом. А ещё лыба до ушей из-за метки на шее.   Джи проглотил ядовитый ком и улыбнулся через силу. Идиотские мысли часто посещали его, а Хан с переменным успехом отмахивался от них. Феликс заслуживал и альфу, и метку. И счастливую жизнь. А Джисон, ну. Тот самый один процент, которому не повезло. Может быть, как дед и говорил, счастье где-то рядом, просто ждёт, когда Джи его найдет? Может, да. А может и нет.   Из хорошего за день – они наконец-то покрасились и вернулись в чистый блонд, без чёрных отростков у корней! У Джисона они, к слову, были с большой палец, и у Ликса не лучше. Две подружки-лохушки, как под копирку. Теперь хоть в зеркало можно нормально посмотреть. И то, ненадолго. Феликс даже подстриг его чутка, чтобы волосы в рожу не лезли и затылок не щекотали. Вроде как, даже на человека стал похож. Ну, если не присматриваться.   Джи в своих безразмерных джинсах и толстовках вообще мало на омегу смахивал. Раньше его это как-то особо и не парило. Да и теперь, вроде как, не слишком. Не может же одна течка с малознакомым альфой всё изменить? Не может же? У них-то и отношений никаких нет. Так, целовались два раза, а второй вообще, считай, из жалости.   – Ебать, – ахнул Ликс, когда Джи достал телефон, чтобы проверить, сколько времени, – какой трактор по нему проехался?   – Выпал из рук, – кисло отозвался Хан. А Феликс посмотрел так, будто и без его отговорок знал, в чём дело.   – Ты же не будешь с ним течку проводить, правда? – сказал Ли. Улыбка с его лица пропала, а сам он поморщился, будто и правда злился из-за этого.   – Чёрт его знает, когда течка вообще будет, – уклончиво ответил и улыбнулся Джисон, а потом убрал телефон обратно в карман, так и не посмотрев время, а только проверив, нет ли там уведомлений.   – Я правда думал, что он хороший, поэтому дал ему твой номер, – выдохнул Феликс и взял друга за руку, – я не знал, что всё будет... так.   – Всё нормально, мы с ним неплохо провели время, но, – он сделал паузу, – ничего такого.   – У вас что-то было?..   – Нет, – покачал головой Джисон, – ничего серьёзного, я же сказал. Он помог мне в течку. Таблетками. И мы целовались. Один раз (Джи показал на пальцах для достоверности). Всё.   – Ну и придурок, – закатил глаза Феликс, – ты самый лучший, а этот слепой придурок. И что только другие омеги в нём нашли.   – А?   – У нас половина отделения по нему сохло. Но он ни с кем не заигрывал или что-то такое. Скорее даже наоборот. Но уколы лучше всех ставил. У него у одного тёплые руки там. Может, ему вообще омеги не интересны? Ну, как Чану там.   Джисон быстро улыбнулся и ничего не ответил. Лучше бы было, чтобы как Чану, а не с другими омегами. Но эти мысли он оставил при себе и поспешил собираться к дедушке в больницу. У него теперь (из-за кое-кого, Джи даже уже его и имени-то не помнил!) вход в больницу только по предварительной записи. Позор навек – записываться на осмотр к своему дедушке, когда у тебя был пропуск и допуск ко всем уголкам больницы. Но это уже лирика.   Джисон любил и ненавидел больницу. Он питал тёплые чувства к дедушкиному кабинету, к его удобному диванчику (на котором они один раз с Минхо целовались) и к автомату с кофе на первом этаже. А ненавидел за ебучие бесконечные осмотры, снисходительные взгляды и глупые обещания, что «всё будет хорошо». Обязательно будет, только не у него. А может и у него, но не с альфами. Он уже, вроде как, привык.   Но это всё ерунда! Джисона передергивало, когда его жалели. И он не жалел себя сам. Пустая трата времени, а выхлопа – нихуя. У него всё заебись будет, обязательно.   Дед по традиции ласково погладил внука по шее и похвалил парикмахерские способности Феликса. Какой бы ужас ни творился на голове у Хана, дедушка всегда улыбался тепло и говорил что-то такое, от чего неизменно становилось приятно. А потом следом же просил что-то сделать. Но Джи и не против, особенно, если это касается склада с таблетками по рецепту.   Ноги в руки, пропуск в зубы и – вперёд! За бинтами и аспирином. Хан всю дорогу по длинному больничному коридору фантазировал, что если вдруг увидит того самого альфу, Минхуй или как его там, то обязательно его проигнорирует. Просто пройдёт мимо с высоко поднятой головой. Не потому что обиделся или что-то такое, а может себе позволить, хуле.   Но, как это обычно и бывает, на словах ты Лев Толстой, а на деле омега пугливая. Ведь Джисон, только заприметив альфу, покрытого татуировками, почувствовал всё что угодно, но не безразличие.   Среди уставших и сонных сотрудников альфа выделялся как солнышко на фоне хмурого серого неба. На нем был такой же, как и у всех, белый халат, но если у других они были мятые, будто серые и видавшие виды, то на нём он сидел как влитой. А может быть, Джисону просто так казалось. Омега уже стал подозревать, что ночью в последние дни бессознательно бьётся об стенку головой. Иначе откуда в его светлой башке такие чужеродные мысли?   Пока Джи в своей голове проводил расследование на предмет собственного помешательства, расстояние между ним и тем-самым неумолимо сокращалось. Следующий гвоздь в крышку гроба омеги – водолазка на альфе. Она скрывала шею и облепляла грудь, а там, из-под ворота, виднелись розовые с черной обводной края татуировки, что покрывала торс, шею, плечи и руки альфы. Джи видел её вживую, без всякой футболки, совсем недавно. И всё никак не мог прогнать всё это из своих мыслей. Пальцы альфы, которыми он держал белый планшет, ярким пятном выделялись на фоне светлой водолазки и белого халата. Все мысли, касающиеся пальцев, Джи ссаной тряпкой гнал от себя подальше. Но вообще, перед сном... Пальцы в его фантазии проникали. И не только туда, к слову.   Минхо выглядел и ощущался как глоток свежего воздуха в затхлой омежьей жизни Хан Джисона. Альфа посмотрел на Джи своими шоколадного цвета глазами и слегка улыбался одними лишь уголками губ. А когда омега уже было открыл рот, чтобы сказать ему что-то, Хо, не остановившись, просто прошёл мимо, проигнорировав Джисона и оставив его с открытым ртом посреди коридора.   Каков же был полёт фантазии у омеги! И всё матом. Ни единого цензурного слова – и всё для альфы! Для него одного все проклятия мира, и все мысли невольно вновь вернулись лишь к нему.   Гордость была подбита, причём в каком-то жизненно важном месте. Джисон растерянно хлопнул глазами (но лишь раз!), закрыл свой рот обратно, собрал яйца в кулак и раз и навсегда для себя решил – с альфами покончено! В особенности с теми, что в татухах и с лилового цвета волосами. Разве что, течку, конечно, провести можно (раз обещал), но потом точно завяжет, да-да.   Но времени на завязывание с альфами не было. Бинты, как говорят, сами себя не принесут. Джи щелкнул пропуском с лицом дедушки у входа на склад. Дверь пикнула, а омега оглянулся по сторонам, будто замышлял что-то нехорошее (скорее по старой привычке).   Спустя несколько месяцев Хан вновь оказался на складе с медикаментами. Полки ломились от всякого выпускаемого только по рецепту и прочих расходников. Взгляд невольно зацепился за те самые подавители, которые всё это время делали жизнь Джисона лучше и проще.   Мысли в голове у омеги молниеносно полетели одна за другой. Камер на складе нет, никто бы даже не узнал. Упаковок там под сотню штук, взять всего две, как в старые времена – и два месяца без ненужных мыслей и ощущений. Легко и понятно. Без альф, короче.   Джи остановился у стеллажа. Рука сама невольно потянулась к светлой коробке. Двадцать таблеток. Хватило бы на месяц, а если растянуть, то и на полтора возможно. Или взять две, это уже три месяца. А там, как-нибудь...   – Что ты делаешь? – раздалось за его спиной знакомым насмешливым тоном.   Джисон замер, будто бы его поймали за руку. Он слышал неспешные шаги альфы, а потом его запястья коснулись чужие пальцы. Минхо увёл руку омеги от лекарств в сторону и произнёс своим мягким спокойным голосом где-то рядом с ухом:   – Ты же не собираешься вернуться к старым делишкам, правда?   – Тебя это не касается, – сказал Джисон и передёрнул плечами. Приятная дрожь пробежала по коже из-за чужого голоса. Омега шумно сглотнул и опустил взгляд. Длинные, разрисованные цветами пальцы крепко держали его исхудавшее после течки запястье.   – Касается, – негромко хмыкнул Хо, – я работаю тут, а ты пиздишь со склада препарат, который выдается по рецепту, – он наклонился ближе, к самому уху, почти касаясь губами мочки. Джисон спиной чувствовал тепло, исходящее от тела альфы, — мне стоило доложить на тебя ещё тогда, Хан Джисон. Рассказать твоему деду, что ты делал с собой последние несколько лет.   Хо коснулся пальцами другой руки ворота толстовки омеги и оттянул его в сторону, оголяя метку. Та последние дни практически не болела, воспаление прошло и в целом она стала выглядеть почти нормально, если не считать красноты по краям.   – Ты почти готов, – сказал он, не уточняя, к чему именно. Но Джисон и без слов знал, к чему. Повторная метка в течку. Теория, которая пока так и остаётся только на словах, потому что практиковать такое неэтично. Помеченные истинным не нуждаются в повторных метках. Только не в случае Джисона.   – Ты обещал мне себя, – выдохнул Хо и провёл пальцами по другому плечу, зеркально от старой метки.   Джисон не знал, как на это ответить. Он чувствовал лёгкие прикосновения к своей коже, где альфа обещал пометить его. Все мысли вмиг улетучились из головы, и остались только ощущения.   Омега повернулся к Минхо лицом и замер под его заинтересованным взглядом. Чёртов организм реагировал на близость альфы. В груди всё сжалось от предвкушения, а внизу живота напряглось. Он всё ждал, что кто-нибудь зайдет и спугнет их, но на складе были лишь они вдвоем, а напряжение между ними все нарастало. Джи видел, как дергается кадык альфы, на котором была выбита розовая щупальца, чувствовал лёгкий аромат парфюма с нотками корицы, что исходил от его тела, и ощущал, как у него начала кружиться голова от всего этого. Он, не выдержав, первым подался вперед и коснулся чужих губ своими. Минхо отчетливо хмыкнул в поцелуй и первые несколько секунд не отвечал на него. А как только Джисон собрался отстраниться, обнял омегу за талию и прижал к себе сильнее, не давая ни единого шанса на побег.   Целоваться с альфой на складе с таблетками, в который в любой момент кто-то может зайти, – не лучшая идея для внука не последнего человека в больнице. Но Джисону в тот момент было как-то насрать. Он ощущал чужие ладони на своей талии, медленно, но верно сползающие ему на задницу. Минхо целовал его неспешно и будто вновь дразнил.   У Джисона от медленных поцелуев голова натурально кружилась. Его языка касался чужой, а губы были влажными от слюны. А конечной точкой было то, что он опять, в очередной раз целовался с альфой, с которым, по-хорошему, не нужно было связываться вообще. Но к которому тянуло магнитом, и оторваться было теперь труднее, чем бросить сигареты курящему.   Минхо залез пальцами под его толстовку, и Джисон почувствовал, что у альфы и правда очень тёплые руки. Омега шумно выдохнул в поцелуй и слегка прогнулся в пояснице. Тело реагировало «как надо». Внизу живота было горячо, а в ширинку неприятно упирался затвердевший член.   Минхо оторвался от чужих губ и посмотрел на омегу затуманенным взглядом. А потом вновь наклонился вперед, упёрся руками по обе стороны от его головы и прошептал в самые губы, почти касаясь их:   – Мы просто помогаем друг другу. Не влюбляйся в меня, – и потянулся за ещё одним поцелуем, но Джи отвернул голову в сторону, и губы прошлись по его щеке.   От Минхо пахло больницей, лёгкими духами и немного кондиционером для белья. У него нет «своего» запаха. Он не чувствует чужих.   Джисон определённо что-то чувствовал к нему. И это была отнюдь не жалость. Быть может, он просто понимал его. Знал, что значило оказаться на обочине жизни, без своей второй половинки, которую в народе называют истинной парой. Джи всё понимал, ведь он был таким же, как и сам альфа. Без этой самой «нормальной жизни».   Альфа без запаха и обоняния. Омега с «чёрной меткой» на шее и без возможности завести нормальную семью из-за своего изменившегося, отталкивающего альф запаха.   Джисон полностью осознавал это самое «просто помогаем друг другу». Но, смотря Минхо в глаза, всё равно позволял себе думать о чём-то большем. Чтобы тоже улыбаться, как делал это Феликс. Или хотя бы не чувствовать ебучий холод в груди.   Сердце в груди у омеги трепетало, будто кто-то спугнул его. Влюбиться?   – В тебя? – хмыкнул Джисон и склонил голову в сторону. Он пытался принять безмятежный вид, но сбитое к чертям дыхание и съехавшая с одного плеча толстовка говорили об обратном. – Не думай о себе слишком много.   Минхо окинул его красноречивым взглядом.   – Только если ты не будешь думать обо мне слишком много, – добавил он.   – Тц, замолчи уже, – сказал Хани и оттолкнул Хо за плечи. Он подхватил с полки несколько пачек с бинтами, а альфа в это время подрезал с его шеи чужой пропуск и спрятал его себе в карман.   – Я сам верну, – дежурно улыбнулся Минхо и стёр своими покрытыми татуировками, длинными, охуенными тёплыми пальцами слюну с губ, которая осталась после их поцелуя.   – Ты мне не доверяешь? – усмехнулся Джи, у которого сердце все никак не унималось.   – А ты мне? – вопросом на вопрос ответил Минхо, поправляя на себе халат.   – Доверяю ли я альфе, с которым собираюсь переспать один раз и забыть? – спросил Джи и улыбнулся. У него горели губы, и внизу живота был настоящий пожар. – А ты-то сам как думаешь?   И развернулся на пятках, не дожидаясь ответа, пулей вылетел со склада.   – Какой нежный, – мягко усмехнулся Минхо ему вдогонку.   Блядство.   Джисон, кажется, уже. Пусть даже он об этом может и пожалеть.