В сиянии Авроры

      – Северус, пойдемте танцевать! – звонкий голос сверкающей Авроры прорезал праздничный гул, заставя Северуса сжаться от негодования и злости на самого себя.       Еще несколько мгновений назад он украдкой наблюдал за этой окруженной золотым сиянием девушкой, притягивающей к себе всеобщее внимание. Северус про себя заметил, что даже та шармбатонская чемпионка, полукровка-вейла, уступает сегодня Авроре. Когда бы он не поднял глаза в зал, чтобы оглядеть присутствующих, взгляд его постоянно наталкивался на Аврору. То она танцует с Грюмом, подпрыгивая как козочка; то она со смущенной улыбкой слушает Каркарова; то громко хохочет с Хагридом; то вальсирует с Дамблдором, а потом с этим тюфяком-когтевранцем Роджерсом и еще парой шармбатонских малолеток; то она весело болтает с учениками и с этим Поттером. С этим ненавистным Поттером она стояла уж очень долго, что-то говорила и слушала, трепала его за плечо и жарко жала руку. Мальчишка как никогда в этот вечер был похож на отца своими ужимками и улыбками, а Аврора, стоящая к Северусу спиной, была копией его матери.       – Северус, пойдемте танцевать! – так и звенели у него в голове эти радостно-насмешливые слова.       Сдерживая себя от какого-то давно позабытого чувства ревностного порыва, Северус до боли сжимал в кармане мантии заколку в виде лилии.       – Нет, – Северус уставился в глаза Синистры, – у меня вообще нет никакого желания ни танцевать, ни присутствовать на этом дрянном вечере.       На последних словах он обвел глазами зал и снова остановился взором на Авроре, которая переминалась с ноги на ногу и разглядывала его ботинки. Затем она резко развернулась и быстрыми шагами стала удаляться от него, прекратив сиять. Он проводил ее глазами до самого выхода: Аврора, как капризная разобиженная девчонка, просто сбежала с вечера. Продолжая больно колоть свои пальцы заколкой в кармане, он обошел по периметру зал и тоже незаметно его покинул.       Поначалу он просто хотел пройтись по коридорам замка в тишине и вдали от суматохи бала. Себя он уверял в бесцельности брождения, но глаза невольно выискивали Аврору, с которой просто необходимо было объясниться – он не ожидал такой реакции на свою обычную желчь. Тем более, что лилия в кармане предназначалась ей, все остальные рождественские подарки Северус благополучно отправил по кабинетам своих коллег еще днем, а с подарком для Авроры он все колебался и так и оставил у себя. Сейчас как раз появился отличный шанс ее подарить, да еще и лично. Однако, цепкие глаза зельевара натыкались лишь на целующиеся пары старшекурсников. Еще больше взбесившись от этого, он направо и налево начислял штрафные баллы, слыша в ответ то хохот, то возгласы отчаяния, то удаляющиеся шорохи и взволнованный шепот.       Почувствовав духоту, Северус отправился сначала на внутренний двор, а затем вышел из замка и решил пройтись по зачарованному гроту, в котором стоял жутко назойливый аромат роз. Продолжая ловить нарушителей порядка, которых нисколько не смущал мороз, и негодуя про себя на их бесконечное число, Северус наконец увидел белую фигуру, слоняющуюся около кустов с желтыми розами. От его внимательного взгляда не ускользнуло и то, что Аврора заметила его, отвернулась и принялась что-то усердно искать в кустах. До его слуха донеслось, что она звала своего кота.       Северус остановился, раздумывая, что бы предпринять: свернуть ли на соседнюю дорожку, пройти ли безучастно мимо, а может просто подойти поближе – девушка явно злилась, а значит, как уже понял Северус, была непредсказуема. Северуса колотило, в поисках решения он продолжал больно колоть свои пальцы заколкой. Однако оно нашлось неожиданно: этот вездесущий кот (неужели она и вправду его искала?) зашуршал в паре метрах от него. Северус, словно он сам кот, так резко метнулся в сторону рыжего зверя, что тот успел только отчаянно фыркнуть уже у него в руке. Взяв кота за шкирку, Северус стремительно направился к Авроре. На звук шагов она развернулась, застыв от удивления.       – Только не говори, что он опять что-то украл у тебя в кладовой, – с несвойственной ей едкостью проговорила Аврора, принимая кота.       Северус ничего не отвечал, а лишь разглядывал девушку. Прищуренный разозленный взгляд, красный нос, явно от слез, запутанный в выбившихся из прически рыжих кудрях прекрасный большой эдельвейс, зарумянившиеся щеки – то ли от стыда, то ли от мороза. Сейчас она была прекрасна, хоть и немного нелепа, точь-в-точь как в рождественский вечер несколько лет назад. Сгорая от страсти, Северус пытался восстановить ровное дыхание и как мог сдерживал себя: он чувствовал как кровь струится по пальцам в кармане – настолько сильно он пронзил себя острием заколки. Аврора же уткнула свой взгляд в кота и подергивалась от мороза. Не придумав ничего лучше, Северус снял с себя мантию и набросил на плечи Авроры, а затем пошел прочь, так и не проронив ни слова.       Завернув за ближайший поворот, Северус еще больше ускорил шаг, полностью подчиняясь направлению извилистой дорожки. Он хотел было привычно опустить руки в карман, чтобы погонять в руке заколку, но резко остановился: увы, заколка-лилия осталась в кармане мантии. От созерцания своей исколотой в мелкую точку и заляпанной кровью ладони его оторвал оклик.       – Северус! Вот ты где! – вдали раздался недовольный голос Каркарова. Северус обернулся, но не двинулся с места, и Каркарову пришлось самому нагонять своего бывшего соратника. Каркаров несколько минут обменивался с ним общими фразами про бал и ход турнира, пока не решился наконец спросить о том, на что Северус давно готов был ответить. Каркарова трясло от страха и холода, Северус же немного сумел успокоиться от других переживаний и сейчас морально уничтожал собеседника своим хладнокровием и спокойствием. Однако профессор зельеварения не успел насладиться своим превосходством – на его пути, который он усердно разгонял от парочек-старшекурсников, возникла самая ненавистная парочка учеников. Фыркнув на них, Северус пронесся дальше, увлекая за собой Каркарова и его постоянные распросы.       Отвязавшись от него наконец, Северус, достаточно замерзший без верхней мантии, спустился в свою комнату. После необходимого в этот вечер стакана огневиски он сел рядом с растопленным камином и, облокотившись на спинку кресла, стал неторопливо озирать свой стол. На нем аккуратно были сложены две стопки рождественских подарков. Как обычно, одна состояла из книг, а другая из ингредиентов для зелий – типичные подарки зельевару. Северус подхватил стопку книг и начал с удовольствием ее перебирать – у его коллег никогда не было проблем со вкусом. Внимание его привлекла книга со странным названием. Озаглавлена она была на двух языках: французском и латинском, и текст также делился на два стоблика, написанных на разных языках. На форзаце была дарственная надпись: «Профессору Снейпу с пожеланием успехов в зельеварении». Причем в слове «зельеварение» была допущена ошибка, а ниже была подпись, ничуть не удивившая зельевара, – «А. Синистра», последняя буква в которой была заменена звездочкой. Северус помотал головой, поражаясь инфантильности своей коллеги и странному выбору книги, и машинально пролистал фолиант, быстро перебирая страницы между пальцами. Неожиданно из книги выпал исписанный лист бумаги. Подняв его с пола, Северус отметил, что он был написан не той рукой, которая подписала книгу, и стал с интересом его разглядывать. На нем размашистым почерком на латинском был приведен список ингредиентов с их необходимым количеством и другими примечаниями. По составу Северус сразу определил, что здесь записан рецепт зелья №113, вернее, какая-то его необычная вариация с интересными пропорциями. Заинтересованный своей находкой, он отложил все остальные подарки и углубился в чтение подаренной Синистрой книги и в свои раздумья.       Читая наиболее интересные места, не очень трудные для перевода с латинского, пробегая глазами некоторые страницы, требующие более вдумчивого чтения, Северус натолкнулся еще на один сюрприз. Помимо кратких пометок в тексте и выпавшего листка с безумно интересным рецептом, воплотить который у Северуса уже чесались руки, в конце книги на страницах для заметок были записаны еще несколько рецептов и экспериментальных соединений некоторых трав.       У Северуса не возникло ни единого сомнения, кто мог бы быть автором этих записей. И он еще раз поразился легкомысленности Авроры, так запросто раздающей библиотеку своего отца. Запив свое изумление стаканом огневиски, он достал пергамент и начал делать уже свои пометки.       День после Святочного Бала, впрочем, как и последущие дни каникул, пролетели для Северуса на одном дыхании. Еще никогда он не сожалел, что каникулы так быстро прошли – в Хогвартсе они всегда долго тянулись, словно слизь бундимуна. Практически все время он проводил в своем кабинете, пробуя найденные рецепты и проводя эксперименты, и покидал его лишь ради трапез или дежурств.       В один из дней, особенно морозный и солнечный, проходя по коридорам замка, он заметил в окне рыжеволосую фигурку, кружащую на коньках в толпе учеников по Черному озеру, и мысленно поблагодарил ее за чудесные каникулы.