В сиянии Авроры

      К началу зимы у Авроры уже было собрано достаточно большое досье о жизни Лили Эванс. Хотя ее все и исправляли, называя Лили по фамилии Поттер, Аврора упорно продолжала ее называть Лили Эванс.       Для получения первых данных о персоне Аврора обратилась отнюдь не к «большому справочнику хогвартской жизни» – Хагриду, а к авторитетной «всехогвартской энциклопедии» – Минерве Макгонагалл. Тема была уж слишком деликатной, чтобы обсуждать ее с Хагридом, кроме того декан Гриффиндора обычно не задавала лишних вопросов, ответы на которые выдали бы Аврору с головой.       – Лили Эванс? – переспросила Макгонагалл и удивленно взглянула на Аврору. – Не могла бы я рассказать, кто такая Лили Эванс? То есть Лили Поттер?       Аврора вскинула брови и наивно закивала, побуждая собеседницу начать. В ответ донеслось только “ооо” – Минерва округлила глаза и сделала несколько торопливых глотков, прежде чем поведать своей младшей коллеге захватывающую историю жизни Лили Эванс. Узнав перипетии ее судьбы, ее борьбу с тем Кого-Нельзя-Называть, ее характер и идеи, Аврора сразу стала восхищаться этой сильной женщиной. «Это невероятно!» – только и успевала восторженно вставлять Аврора в эмоциональный монолог Макгонагалл. Только она не могла понять одного – а при чем здесь Северус? Сопоставив в голове даты, упоминания ее друзей, и их возраст, Аврора сообразила, что скорее всего все они были однокурсниками. Решиться на вопрос было тяжело, но Аврора попыталась схитрить.       – Значит Сириус Блэк и Римус Люпин были однокурсниками Лили? – ожидая подтверждения у Минервы, спросила Аврора, когда рассказ был окончен, и Макгонагалл ударилась в какие-то уточняющие детали.       – Да-да, все они, – закивала Макгонагал. – И Джеймс Поттер, и Питер Петтигрю…       – ...Только не говорите, что еще и Северус Снейп учился с ними, – захохотав, перебила коллегу Аврора и отпила из чашки чай, чтобы скрыть свое смущение.       Макгонагалл уставилась на нее поверх очков строгим взглядом, словно Аврора спросила какую-то уж слишком очевидную вещь.       – Да, и он тоже, – кивнула она в ответ, – но, разумеется на Слизерине.       И здесь они обе не смогли не заулыбаться от меткого ироничного комментария Минервы, но затем та на момент задумалась и продолжила:       – Ты знаешь, Аврора, они были очень дружны в детстве, Лили и Северус. Они кажется были из одного магловского района – редкое совпадение! И были знакомы до Хогвартса. Но даже такой ангел как Лили не смогла долго терпеть скверный характер нашего уважаемого профессора. Я не помню, чтобы на старших курсах я их видела вместе, – Макгонагалл вскинула глаза к потолку и повторила, – нет, не помню.       Через какое-то время, когда пыл Макгонагалл остыл, а у Авроры закончились уточняющие вопросы, Минерва задала тот самый лишний вопрос, которого Аврора так остерегалась.       – Аврора, а почему тебе так стала интересна Лили и ее жизнь? – деликатно поинтересовалась Макгонагалл.       – Ну… – Аврора замялась для вида, так как ответ у нее был заранее готов, но насколько он был убедителен она не знала. – Я как-то услышала ее имя на собрании в Ордене, о ней так восхищенно говорили. Но спрашивать я не стала, боялась, что меня поднимут на смех. Решила вот спросить у тебя, Минерва. Спасибо, я теперь много о ней знаю и разделяю их восторг и гордость. Лили была прекрасной женщиной... – вдруг она остановилась будто ее озарило, и девушка проговорила тихо себе под нос как строчку из стихотворения: «Ты прекрасна, Лили».       Аврора тут же засуетилась, не понимая причину своего смятения, достала свои часики – беспроигрышный вариант предлога для внезапного исчезновения, поблагодарила Минерву, глядя ей в глаза, и с добытыми сведениями понеслась на Астрономическую башню – переварить узнанное.       После беседы с Макгонагалл Авроре хотелось знать о Лили все больше и больше, говорить о ней и о ее благородных поступках. Действовать дальше Авроре уже было проще: она знала кого можно спрашивать и какие вопросы нужно уточнять относительно жизни Лили Эванс. Хагрид ей тоже помог составить портрет Лили и узнать множество подробностей ее жизни. Но он не знал ее так близко, как знали Лили ее дорогие друзья.       Аврора не стала долго тянуть с предложением Дамблдора познакомиться с билиотекой Блэков. Вообще это стало отличным предлогом как-то появиться в квартире на площади Гриммо и как бы «между прочим» спросить о годах учебы в Хогвартсе Блэка и так узнать много интересных историй. На фоне этой ее заинтересованности она сблизилась с Блэком и его ближайшим окружением: Люпином и Тонкс. Несмотря на страх перед осуждением портретов, Аврора стала чаще бывать в штаб-квартире Ордена, но не на собраниях, а на таких тихих вечерах, с чаем, вином и пирогами, на которых Люпин и Блэк предавались своим юношеским воспоминаниям. Авроре даже казалось, что они, не имея ничего в своей нынешней жизни, просто жили этими воспоминаниями и предавались им с упоением.       Узнавала Аврора кое-что и о прошлом Северуса. Главным образом ей запомнилось, как его травили в годы учебы и прилюдно обидно обзывали. Аврора на своей шкуре знала, как это тяжело – ежедневно терпеть унижения и продолжать учиться и развиваться, ни на кого не обращая внимания. Уяснила Аврора для себя и роль Северуса в преследовании темнейшим из магов Лили и ее ближайшего окружения. Хотя Аврора посчитала, что Тот-Кого-Нельзя называть в случае удачи с Гарри, на нем бы не остановился, а уничтожил бы всех волшебников, рожденных в конце июля. Просто родители Гарри были самыми опасными врагами, с них он и начал. Ее собеседники были другого мнения и считали Северуса чуть ли не виновником их смертей и очень подробно рассказывали (несколько раз!) историю с предательством Питера Петтигрю. А над Авророй иногда подтрунивали, не понимая почему Аврора выгораживает Снейпа, и фантазировали какими зельями травит профессор своих коллег, что они с него пылинки сдувают.       Аврора в течение всех этих вечеров и ночей не могла не заметить симпатий, которые испытывал Блэк к ней. И в то же время Аврора старалась не обращать на это внимание – из его рассказов у нее сложилось неприятное мнение о Блэке. Такие типы как раз и не давали ей спокойно жить в годы учебы в Шармбатоне. Задиристые, острые на язык, нетерпеливые и не стремящиеся посмотреть на ситуацию или человека с другой точки зрения. Аврора чувствовала, что вот-вот он начнет ухаживать за ней в открытую и старалась не дать ему ни малейшего повода для старта.       Аврора так увлеклась сбором своего досье на Лили Эванс, что не особо вникала в дела Хогвартса, которые шли негладко. Больше, чем должны, ее волновали проблемы Гриффиндора. В особенности она яро вступалась за близнецов Уизли, хотя еще год назад они были субъектами самых жестких мер наказания, на которые Аврора была способна.       Вообще же Аврора стала будто бы помешанной на Лили – везде видела ее влияние, отголоски ее идей мерещились девушке во всех речах, глаза затмевала лучезарность и благородство Лили. Аврора просыпалась с именем прекрасной Лили на устах и засыпала, думая об этой героической женщине. И порою чувствовала, что сама стала немного ею.