all I see is red

yoonkook au, в котором между Чонгуком и его омегой все закрутилось настолько быстро, что Чон до сих пор не в состоянии осознать, что у него уже есть семья, причем полноценная. Юнги на шестом месяце беременности, и если раньше альфа воспринимал тот факт, что его омега носит ребенка только благодаря его психам и истерикам на ровном месте, то сейчас, как говорится, результат на лицо. Округлый животик, что так необычно сочетается с миниатюрным и худым телом Юнги выделяется достаточно сильно, так, что его уже ни одним безразмерным худи не скроешь. А Чонгук нарадоваться не может при виде живота своего омеги, вот только есть одно но: в последнее время Юнги ходит как в воду опущенный, а сегодня Чон и вовсе проснулся от непрекращающегося кашля. — Где ты успел простудиться, ты же из дома не выходишь, — зевая говорит Чонгук, помешивая чай, который сделал для своего супруга. Обязательно, с тремя ложками сахара. — Я не знаю, — хрипит омега, а Чону больно слышать его севший голос. — Что сегодня на завтрак? — Бутерброды, погоди немного, я тебе сделаю, — Чонгук ставит кружку с чаем перед омегой и идет к холодильнику, чтобы взять колбасу и сыр. — Я сам в состоянии сделать себе бутерброды, — все таким же севшим голосом бурчит Юнги и, не дав Чонгуку вставить и слово против, начинает нарезать хлеб. Но, видимо, сам бог велел делать эти бутерброды именно Чонгуку, потому что не успевает омега отрезать и кусочек, как задевает недавно наточенным ножом свой большой палец. Чон, видя это, отчитывает в своей голове до трех, готовясь к очередной истерике. После такой «травмы» Юнги точно спокойным не останется. Омега роняет нож на стол и при виде крови, маленькими капельками капающей из его пальца, начинает плакать. Чонгук подлетает к нему, предварительно схватив пластырь, что так предусмотрительно он недавно оставил на кухне. — Только не плачь, Юнги, слышишь меня? — непонятно зачем говорит Чонгук, ведь омега уже плачет. Чон утирает большим пальцем слезы с щек омеги, а затем берет раненый палец Мина и, поцеловав его, заклеивает пластырем. Юнги сразу лезет обниматься, и Чон не может ему отказать в этом. Так они и стоят минут десять, совершенно позабыв о чае, который скоро остынет и о том, что они вообще-то собирались сделать бутерброды. И пока омега думает, как же ему жалко его мужа, Чонгук понимает, что все отдал бы, чтобы каждый его день начинался так. Правда, без раненых пальцев.