Разрывая облака / 破云 / Breaking Through the Clouds

Цзян Тин стоял неподвижно и молчал. Он не знал, сколько прошло времени, но казалось, что этот короткий миг был таким же долгим, как вечность. – Лучше убери это, Янь Се, – наконец он тихо сказал, не выказывая ни малейших эмоций. – Вещи, которые оставили тебе твои родители, очень ценны, не стоит отдавать их так легко другим. Цзян Тин поставил пустую кружку на журнальный столик и повернулся, собираясь уйти, но Янь Се внезапно встал и взял его за руку: – Почему? – Мы уже договорились… – Ты сам так решил, я в свою очередь никогда не считал наши отношения просто физическими. – Обязательства, связывающие на всю жизнь, так легко не решаются, ты даже не обдумал все как следует… – Раз ты считаешь, что я не обдумал как следует, то, почему же, встречаясь со столькими моделями и актрисами за последние несколько лет, именно тебя я так назойливо добиваюсь? Неужели я настолько отчаялся?! Цзян Тин нахмурился и ничего не сказал. – … – сухо сказал Янь Се: – Я не это имел в виду. Атмосфера стала тяжелой и напряженной, Цзян Тин смерил взглядом Янь Се и внезапно спросил: – Тебе угрожает опасность? Логическое мышление Цзян Тина было просто ошеломляющим. Мышцы спины Янь Се напряглись, а затем он ответил: – Нет. Брови Цзян Тина все еще были нахмурены: – Послушай, Янь Се, это не шутка. Сегодня начальник Люй вызвал тебя в городское управление, потому что… – Ты не признаешься, потому что боишься втянуть меня в беду? Ты реально совсем не воспринимаешь нас супружеской парой? В общем, хочешь - не хочешь, но в глазах окружающих мы таковыми являемся! Сдавленный рев Янь Се многократно отдавался эхом в гостиной, и даже воздух, словно превратившийся в кубики льда, долгое время дрожал. Спустя какое-то время Цзян Тин тихо выдохнул и покачал головой: – Нет, тут другое… Я не могу тебе объяснить. Если слушать внимательно, то можно понять, что он произносил каждое слово неохотно, как будто скрытый смысл в этих словах заставил его испытать неловкость, но из-за своего гнева, Янь Се проигнорировал этот момент: – Другое? Хватит считать себя правым и что с тобой ничего не случится только потому, что ты Цзян Тин. Думаешь, что тебе поможет отрицание? За столько лет работы в полиции ты еще не понял, что чтобы никто не узнал о махинации лучшее ее не проворачивать?! Самообладание Цзян Тина заключалось в том, что даже если ситуация стала трудной и неловкой, он без проблем может очень хорошо сдерживать свои эмоции. Только после того, как ярость Янь Се, подобно лесному пожару, вырвалась наружу, он тихо сказал: – Это моя вина. – Цзян Тин! Выражение лица Цзян Тина словно парализовало. Его губы шевелились, как будто он хотел что-то сказать, но его силы иссякли, и он не смог вымолвить ни слова. Спустя долгое время, он горько усмехнулся: – Это моя вина. Он обошел застывшего Янь Се, к удивлению, его шаги были твердыми и ровными. Шаг за шагом он прошел в гостевую спальню и хлопнул дверью. Это был первый раз за три недели, когда они спали в разных комнатах. Вероятно, из-за того, что у Янь Се вошло в привычку просыпаться среди ночи и прикасаться к руке Цзян Тина, чтобы убедиться, что мужчина все еще рядом, он не смог заснуть до раннего утра. Пребывая в трансе, ему снилось много странных снов, большинство из которых не имели конкретных картинок или цветов. Но негативные эмоции, которые обычно подавлялись глубоко в его сердце, оказались бесконечно усилены, породив жестокие и свирепые кошмары, заставляя его немедленно просыпаться в поту, как только он погружался в глубокий сон. В пять часов утра Янь Се использовал свою силу воли, чтобы вырваться из темного кошмара. Он резко сел, на мгновение задыхаясь, повернулся и встал с кровати. В зеркале отражалось его красивое и суровое лицо, волосы были растрепаны, а на подбородке уже появилась щетина. Янь Се критически оглядел себя, оставшись не очень доволен видом, сделал глубокий вдох и сосчитал до десяти, прежде чем выдохнуть. Наконец, он почувствовал, что жгучая тревога вернулась обратно в глубину души. – Цзян Тин? Янь Се постучал в дверь, но из гостевой спальни не последовало ответа. Он подавил свой гнев и серьезным тоном сказал: – Цзян Тин? Открой дверь, давай поговорим. С самого детства Янь Се не обладал зрелым и покладистым нравом. До того, как он поступил в полицейскую академию в возрасте восемнадцати лет, он был молодым господином, который мог заболеть, если в течение трех дней ни с кем не вступит в драку и не окропит кулаки кровью. С тех пор, как он окончил полицейскую академию, прошло более десяти лет, благодаря народно-демократической диктатуре и преступникам, он подвергся жесточайшим репрессиям со всех сторон. К тому времени, когда Янь Се было за тридцать, он уже превратился в нового человека, и никто, кроме него самого, не мог вспомнить, каким свирепым и грубым он был тогда. – Цзян Тин? – Янь Се, наконец, понял, что что-то не так. – Ты там? Со щелчком Янь Се толкнул дверь, и внезапно его виски напряглись. Он увидел, что кровать была аккуратно заправлена и пуста, а Цзян Тин ушел прошлой ночью. Бум! Дверь главной спальни отскочила назад от удара о стену. В одно мгновение Янь Се ворвался внутрь, отключил заряжающийся мобильный телефон на прикроватном столике и сразу набрал номер. После третьего гудка трубку сняли, и с противоположной стороны раздался спокойный голос Цзян Тина: – Алло? – Где ты?! – поспешно спросил Янь Се. – … – Из мобильного телефона донесся тикающий звук поворотника автомобиля, и через некоторое время Цзян Тин сказал: – Ян Мэй рядом со мной. Как только прозвучали эти слова, даже не переодевшись, Янь Се тут же развернулся, обулся и схватил ключи от машины, собираясь отправиться в погоню. – Не приходи сюда, все равно меня не увидишь. – Цзян Тин настойчиво предупредил, как ясновидящий. – Успокойся, Янь Се, мы взрослые люди, и прежде чем принимать столь важное решение, мы должны как следует все обдумать. Нам обоим нужно немного времени подумать о том, что произошло за это время, иначе, если мы будем действовать поспешно, повинуясь импульсу, позже мы об этом пожалеем и пути назад уже не будет. Янь Се схватился за дверную ручку: – Сколько дней тебе нужно? – Что? – Сколько дней тебе нужно, чтобы дать мне ответ?! – … – По мобильному телефону был слышен только шум автомобиля. Более чем через десять секунд, как раз в тот момент, когда Янь Се был уже не в состоянии сдерживать злой огонь, он вдруг услышал, как Цзян Тин спокойно сказал: – Возможно, потребуется неделя. В его тоне не было ни следа насмешки или безысходности, как будто он очень тщательно все обдумал. Янь Се разжал руку на дверной ручке, и спустя долгое время холодно пробормотал: – Хорошо. Я подожду тебя неделю. Затем он повесил трубку.

…

Автомобиль мчался по шоссе ранним утром, и Ян Мэй тайком покосилась в его сторону. Она увидела, как Цзян Тин, без единой эмоции, держит руль одной рукой, а другой бросает мобильный телефон после завершения разговора в бардачок. В этот момент ей показалось, будто его мизинец слегка дрогнул. …Но это невозможно. Может быть я ошиблась? Эта мысль только что вырвалась из сердца Ян Мэй, внезапно Цзян Тин стиснул зубы, словно не в состоянии больше сдерживаться, и резко ударил по тормозам! Скрип—— Резиновые шины яростно потерлась об асфальт, и резкий шум почти разорвал барабанные перепонки. Ян Мэй оказалась застигнута врасплох, наклонилась вперед, по инерции ударилась о пассажирское сиденье и сказала хриплым голосом: – Цзян-гэ! Цзян Тин смотрел вперед, его плечи, спина и поясница под рубашкой напряглись, как камень, и через некоторое время с его обескровленных губ сорвалось слово: – Прости. В столь раннее утро на межобластной магистрали было не так много машин. Ян Мэй огляделась по сторона и в ужасе спросила: – Цзян-гэ… Ты что, всю ночь не спал? Хочешь, я поведу… Цзян Тин поднял руку, с силой потер лицо и сказал: – Садись за руль. – Затем он толкнул дверь и вышел из машины. Через некоторое время автомобиль прорвался сквозь утренний туман, и Ян Мэй, переобувшаяся в обувь на плоской подошве, периодически посматривала на пассажирское сиденье во время вождения: – Почему бы тебе не отдохнуть, Цзян-гэ? Посмотри на свое лицо, ты что, не спал всю ночь? Когда она сказала эти слова, то ее тон прозвучал немного ревниво. Цзян Тин сильно откинулся верхней частью тела на пассажирское сиденье, его лицо действительно было бледным и изможденным, но он неожиданно покачал головой: – У меня просто плохое настроение. От такого, как Цзян Тин, который привык сдерживать свои эмоции, посторонние никогда бы не услышали признание в том, что он находится в плохом настроении. Ян Мэй стиснула зубы, пытаясь унять кислый привкус у основания языка: – Это из-за человека по фамилии Янь? Цзян Тин не ответил на ее вопрос, но спросил: – Каким человеком я выгляжу в твоих глазах? Ян Мэй не ожидала, что он задаст такой вопрос. Она оказалась настолько ошеломлена, что чуть не пропустила поворот, и поспешно включила сигнал поворота, чтобы быстро сменить полосу движения: – Цзян-гэ, о чем ты… В моих глазах ты всеведущ и всемогущ, в то время как, этот человек по фамилии Янь, свирепый, да еще исполнен дурных намерений, и он смотрит на людей своими глазами, как демон. Как он может сравниться с тобой? Цзян Тин улыбнулся. – Это правда, – сказала Ян Мэй очень серьезным тоном, боясь, что он не поверит ей. – Ты помнишь, как мы впервые встретились? Возможно, ты не помнишь, но я всегда хранила в памяти в течение многих лет. Это был восьмой день, как я оставалась под арестом, все свидетельствовали, что я разбила голову мужчине по фамилии Чжао бутылкой из-под вина, и камера наблюдения вдруг “случайно” оказалась сломана. Я плакала и говорила всем полицейским, что на я самом деле ничего не знаю, но они надевали личину серьезных лиц бюрократов и говорили мне, что великодушие проявится к тем, кто признал свою вину и не стоит вступать в схватку с богатыми, либо просто странно на меня смотрели… В тот момент, когда я была уже не в состоянии вынести этого давления, я вдруг услышала, что капитан вернулся из командировки и отправился прямо на место моего преступления. Я не могла в это поверить, думая, что это какой-то новый трюк, который они придумали… Как может человек такого уровня отправиться на место преступления специально из-за меня? Цзян Тин не слишком терпеливо слушал, и как только она упомянула об этом, сказал: – Когда я был в отряде, я посещал более двухсот объектов в год, то, что ты считаешь… – Для тебя это, возможно, неприметный и незначительный двухсотый объект, но для меня важно, и я не забуду об этом даже через двадцать лет. Я до сих пор помню, как ты нес тот пакет для улик, в котором находился осколок винной бутылки, размером с фасоль, и сказал человеку по фамилии Чжао: “До тех пор, пока происходят какие-либо действия, они неизбежно оставляют следы и зацепки, неважно, сколько денег вы потратите, вы не сможете превратить ложь в улику, потому что я смогу доказать”. Цзян Тин не знал, что и думать, на его лице отразилась легкая тревога. – Это был первый раз, когда я тебя увидела. Возможно, на меня повлияла твоя уверенность, говорящая, что тебе не страшны никакие трудности или дилеммы, – Ян Мэй повернула голову, посмотрела на него и улыбнулась. – Я до сих пор помню твой тон и поведение, когда ты говорил те слова, и, возможно, именно с тех пор ты начал мне нравиться. Деревья по обе стороны дороги быстро скрылись из виду, Цзян Тин закрыл глаза и через некоторое время внезапно спросил: – В таком случае, ты понимаешь, на что это было похоже, когда я впервые встретил этого свирепого Янь Се с глазами как у демона? На лице Ян Мэй появилось легкое замешательство. – Пять лет назад Гунчжоу и Цзяньнин совместно расследовали крупное дело по борьбе с наркотиками, и я был командиром. Предварительное расследование и подготовительные работы заняли два месяца, и в день официального ареста я сидел в штабной машине, подключился к трем каналам связи, пытаясь отследить ситуацию в режиме реального времени. Внезапно я услышал экстренный доклад с места проведения операции, в котором говорилось, что до целевого наркодилера дошел слушок, он схватил оружие, и быстро направился к торговому месту, чтобы донести своим. – Полиция с трудом нашла место сделки, и если бы банда наркоторговцев узнала об этом, то все наши труды оказались бы насмарку. Не было другого выхода, поэтому я собирался рискнуть и отдать приказ на открытие огня, но внезапно я услышал, что новичок уголовной полиции из городского управления Цзяньнин решил действовать в самоволку. Он последовал за наркоторговцем, который собирался доставить сведения, выскочил из засады и потерял связь. – В тот момент я покрылся холодным потом и не мог понять, что пытается сделать этот новичок. Должен ли я немедленно послать кого-нибудь, чтобы остановить его? Но тогда полиция непременно будет разоблачена. Но если я ничего не сделаю, что, если он умрет? Он один, к тому же нельзя стрелять, иначе разоблачат. Как он мог победить преступника с самодельной гранатой, привязанной к его телу? Ян Мэй вдруг временно забыла о своей неприязни к Янь Се и сказала, не подумав: – Зная тебя, Цзян-гэ, готова предположить, что ты немедленно послал кого-нибудь, чтобы остановить его. – Если бы это происходило сейчас, то я бы так и сделал. – Цзян Тин равнодушно сказал: – Но пять лет назад я был еще относительно молод, поэтому сказал себе: дам ему минуту, чтобы внести достойный вклад… или шанс погибнуть славной смертью. Ян Мэй удивленно выгнула бровь. – Это были, наверно, самые напряженные и мучительные 60 секунд психологической борьбы в моей жизни. На 61-й секунде с канала внезапно поступило сообщение от снайпера, находящегося на месте происшествия, о том, что новичок-полицейский, следовавший за наркоторговцем, побежал обратно, его лицо было залито кровью, и он отчаянно жестикулировал в сторону наблюдательного пункта. Он подобрал на обочине дороги бутылку из-под вина, нанес наркоторговцу удар в затылочную область и тот на месте же скончался от кровоизлияния в мозг. Цзян Тин не обладал талантом рассказчика, его тон повествования всегда был спокоен и скучен. Однако, после этих нескольких слов, перед глазами Ян Мэй появился окровавленный, свирепый и храбрый Янь Се, который совершал безрассудные вещи, не боясь о последствиях. – Поскольку наркоторговец не смог передать информацию, осада, наконец, прошла по плану и мы одержали чистую и красивую победу. После окончания операции я вышел из штабной машины, чтобы поговорить со своим начальством по телефону. Я вдруг что-то почувствовал и обернулся. Двое полицейских помогали шатающемуся молодому сотруднику уголовной полиции покинуть место происшествия. В окружении хаоса, перед ним стоял человек, держащий персональный носимый видеорегистратор правоохранительных органов; молодой сотрудник криминальной полиции был покрыт грязью и кровью, и невозможно было определить, принадлежит ли кровь наркоторговцу или это его собственная. Свирепый дух и непокорность исходили из каждой поры его тела, настолько острые и дерзкие, что на него невозможно смотреть. Но когда он проходил мимо штабной машины, он намеренно заглянул внутрь. – Я повесил трубку и спросил у стоящего рядом человека, кто он такой, и тот сказал мне, что его зовут Янь Се. Небо постепенно светлело, и бескрайняя дикая местность отступила назад. – Позже я много раз размышлял, почему полицейский по имени Янь Се заглянул в штабную машину в тот день? Хотел ли он найти меня? Хотел ли он похвастаться своим безрассудством, присущим молодым людям, или он с нетерпением ожидал словесной похвалы от своего начальника? Цзян Тин лениво улыбнулся, смеясь над собой: – Я не умею хвалить. Если бы в тот момент я не покинул штабную машину, то мне пришлось бы заставить его замолчать. Не знаю почему, но сцена первой встречи с Янь Се так четко запечатлелась в моем сознании, включая кровь, текущую у него со лба, его вызывающее выражение лица и даже его глаза, которые все время были полны агрессии. Может быть, чувство, которое я испытал, когда впервые увидел Янь Се, было похоже на то, что ты почувствовала, когда впервые увидела меня. – ...Цзян-гэ… – в носу Ян Мэй защипало. – Итак, ты спросила, не из-за Янь Се ли у меня плохое настроение, – Цзян Тин отвел взгляд, его грустная улыбка тускло отразилась в окне машины. – Нет, это из-за меня. Белый “Лексус” мчался по шоссе, и в глубине дымки впереди высоко в воздухе висела надпись "Гунчжоу 24 км", очерчивая смутную зеленую тень.