…
– Жилой комплекс Ботаоюань, дом 701, блок А, квартира 301, – Янь Се захлопнул дверцу машины, заслонился рукой от солнца и посмотрел на серое жилое здание. Прищурившись, он спросил: – Это то место, где раньше жил Юэ Гуанпин? Старомодное жилое здание имело всего шесть этажей, и все балконы, кроме третьего этажа, были открыты. Подняв глаза, можно было увидеть простыни и пододеяльники, шторы и подгузники, цветы, птиц, рыб и насекомых, а также картонные коробки. У каждого на здании дома был подвешен корпус кондиционера снаружи к стене; кронштейны кондиционера проржавели от дождевой воды, и под балконом каждой квартиры скопилось несколько ржавых пятен. Такси отъехало, и Цзян Тин шагнул вперед, тоже взглянул на балкон квартиры 301, который особенно бросался в глаза из-за того, что был пуст. Янь Се повернул голову и спросил Ци Сыхао: – Прошло почти три года, с тех пор, как умер Юэ Гуанпин, а квартиру до сих пор не продали? За последние два дня Ци Сыхао подвергся большой нервотрепки, и поскольку он постоянно нервничал, то куда бы ни пошел, он надевал маску, солнцезащитные очки и кепку. Услышав его вопрос, он неопределенно кивнул и сказал: – Нет. – Там никто не живет? Квартира просто пустует? – У Юэ Гуанпина здесь не было родственников, – Цзян Тин ответил на его вопрос: – Его родной город находится не в Гунчжоу. Его жена рано умерла; говорят, что она была бесплодна, поэтому у них не было детей. В их семье была пожилая экономка, родом из его родного города, но незадолго до инцидента, она вернулась в сельскую местность, чтобы побыть со своим внуком. Янь Се небрежно сказал: – Черт возьми, в самом деле довольно… Вообще он хотел сказать, что мужчине было довольно одиноко, но он подумал, что плохо говорить о людях, которые ушли из жизни, поэтому проглотил слова и с улыбкой похлопал Цзян Тина по плечу: – Давай поднимемся наверх. Коридор был узким и завален мусором, а на ржавая железная дверь квартиры 301 была опечатана. Янь Се срезал ножом печать, разорвав ее, затем жестом указал Ци Сыхао, который держал в руке ключ: – Открой дверь. Ключ был украден из картотеки городского управления Гунчжоу. У Ци Сыхао не было другого выбора, кроме как подняться и открыть дверь. Со скрежещущим резким звуком открылась железная дверь, а за ней и деревянная, и кошмарная гостиная трехлетней давности вновь предстала перед глазами Цзян Тина… Только на этот раз на полу не было мертвого тела, а только белый контур человеческой фигуры, нарисованный криминалистами. – Кхе-кхе-кхе… В воздухе плавали пылинки, свет был тусклым, а вся мебель за прошедшие годы покрылась пылью. Янь Се первым вошел в дверь и встал посреди гостиной. Несмотря на то, что квартира была просторной, но явно оформлена в стиле 90-х годов. Он дотронулся до своего подбородка и дважды щелкнул языком. Неудивительно, что Цзян Тин решил довериться Юэ Гуанпину и раскрыл ему все секреты. Судя по такому уровню жизни, Юэ Гуанпин был одиноким пожилым человеком, полагающимся исключительно на свою зарплату для покрытия расходов на отпуск, счетов за отопление и т.д. По сравнению с обычными людьми его экономические условия следует считать чрезвычайно благоприятными, но он все еще был далек от того, чтобы называться “богатым человеком”. – Ваши криминалисты работают небрежно, – Янь Се внезапно кое-что обнаружил, и, наконец, вернул насмешливые слова Цзян Тина о Цзяньнине, затем повернулся и спросил Ци Сыхао: – Почему здесь так чисто? Почему нет даже маркировок на вещественных доказательствах? Ци Сыхао снял свои солнцезащитные очки в закрытом помещении и в недоумении посмотрел на него: – Но это не место убийства. Янь Се на мгновение опешил, а затем отреагировал. – Заместитель мэра Юэ умер от сердечного приступа, так что… Поскольку это был сердечный приступ, не было необходимости даже проводить расследование. Обведенная фигура человека уже считается серьезным подходом криминалиста к расследованию. Надев перчатки, Цзян Тин медленно опустился на колено, пристально глядя на человеческую фигуру, очерченную белым мелом у него под ногами, протянул руку и осторожно коснулся ее, как будто поглаживая труп старого заместителя мэра, которого он не мог видеть. Его волосы немного отросли, поэтому челка закрывала глаза. Янь Се смотрел на него сверху вниз, не в состоянии увидеть мерцающий свет в его глазах. – Вот так он лежал здесь на спине, – слабым голосом сказал Цзян Тин. – Его лицо и губы посинели, а вокруг была рвота… Он смотрел прямо перед собой, не закрывая глаз до самого конца. Янь Се присел на корточки и сказал: – Ты говорил мне, что Юэ Гуанпин был одет в майку и подштанники, когда умер? Цзян Тин молча кивнул. …В столь пугающей и напряженной ситуации он все еще способен замечать детали на поверхности трупа. Дело не столько в сильных психологических качествах Цзян Тина, сколько в его профессиональном чутье эксперта по уголовному расследованию. – Ты помнишь еще какие-либо детали? – спросил Янь Се без всякой надежды. – Не так уж много, – Цзян Тин сказал с усталой улыбкой: – В то время я был в очень плохом физическом состоянии в сочетании с внезапным инцидентом, а затем я услышал сирену… Чтобы не оставлять следов и отпечатки пальцев, я даже не переступал порог. Он помолчал некоторое время, потом вдруг что-то вспомнил и указал на ножку журнального столика перед диваном: – Кстати, на полу валялась перевернутая пепельница. …Пепельница? – Может быть, кто-то использовал пепельницу в качестве орудия убийства, чтобы убить его? – подозрительно спросил Янь Се. – Но судя по внешнему виду трупа, его явно отравили. – Я не знаю. Вполне возможно, что журнальный столик был сдвинут, а пепельница с него соскользнула и упала на пол; возможно также, что убийца воспользовался пепельницей в качестве орудия убийства, а затем небрежно бросил на землю. Следы, оставленные на поверхности пепельницы, в обеих ситуациях, будут различаться, но я только взглянул на нее издалека и не смог заметить разницы. Янь Се кивнул, немного подумал и вдруг сказал: – Также возможно, что убийца просто вычистил окурки со своей собственной ДНК из пепельницы. Цзян Тин нахмурился. – Худой пожилой мужчина в подштанниках не производит хорошего впечатления. Даже если он встречает гостя дома, вероятность того, что посетитель окажется женщина, очень мала. Если представить, что это был знакомый мужчина, то они вдвоем сядут на диван, будут разговаривать, покуривая сигареты, что уже обретает смысл. – Янь Се посмотрел на Цзян Тина, затем повернулся к Ци Сыхао и вздернул подбородок: – Ты не знаешь, были ли у Юэ Гуанпина какие-нибудь близкие знакомые мужчины? Ци Сыхао был в растерянности. – Насколько мне известно, нет, – Цзян Тин внезапно сделал паузу, выглядя немного странно, затем медленно произнес: – За исключением одного человека… Янь Се спросил: – Кого? – ...Меня. Они переглянулись, и через мгновение Янь Се встал и хлопнул себя по бедру: – Шутка не только не смешная, но и я в нее не верю. Цзян Тин тихо вздохнул. – Давай осмотрим внутреннюю комнату, – Янь Се как ни в чем не бывало потянул Цзян Тина за руку и даже между делом похлопал его по заднице: –Коробки, шкафы, гардеробы, выдвижные ящики, любая исписанная бумага, чайные чашки… Быть может, нам удастся найти хоть какие-нибудь зацепки. Однако оказалось, что Янь Се слишком многого себе напредставлял, так как после несчастного случая с Юэ Гуанпином, в его доме провели обыск. Не говоря уже о таких деликатных вещах, как дневники, заметки, стикеры и так далее, не осталось даже газет, журналов и книг. Этот дом с четырьмя спальнями и одной гостиной, разделенный на главную спальню, кабинет, кухню и спальню для экономки. На прикроватном столике в спальне стоит магнитофон, а рядом с ним свалено несколько коробок со старыми кассетами. Янь Се вставил кассеты в магнитофон и попробовал включить одну за другой. Большинство из них были полностью повреждены, и их больше нельзя было прослушать. Воспроизвести можно было только одну или две, но все они были обычными старыми кассетами без каких-либо сообщений. Не более чем… Подумал Янь Се, услышав мелодичную и приятную композицию “Когда ты вернёшься*?”.*何日君再来 - песня Терезы Тенг - одна из самых популярных азиатских поп-певиц, активный период творчества которой пришёл на 1967—1995 годы.
Такого рода аудиовизуальный продукт был оставлен в руках Пикового Короля. Они, должно быть, были тщательно проверены, и причина, по которой кассеты не были упакованы и вывезены, должна заключаться в том, что на месте находился магнитофон. Янь Се встал с кровати, оглядел хозяйскую спальню и открыл большой шкаф у стены. Гардероб Юэ Гуанпина был таким же, как у любого пожилого сотрудника общественной безопасности: темно-синяя полицейская форма, белые рубашки, два-три ремня с гравировкой полицейского значка и несколько синих и серых шарфов, выданных системой общественной безопасности. Кроме того, были также сшитые на заказ костюмы и пальто для официальных мероприятий. В маленьком ящике внутри шкафа лежали запонки, зажимы для галстука, шейкер для часов и другие предметы. Янь Се открыл шейкер для часов и увидел, что там были Rolex Black Water Ghost, часы из стали в стиле Тюдор и стальные Longines с потертым кожаным ремешком, который, очевидно, носили чаще всего. Янь Се не смог понять, какое чувство он сейчас испытывает, поэтому он глубоко вздохнул и аккуратно положил шейкер для часов обратно в ящик. Он ничего не нашел в шкафу. В основном, люди пожилого возраста, носят под рубашками ничем не примечательные майки. Янь Се потерял надежду, небрежно заглянул внутрь и вдруг что-то мельком увидел: – А? …В самой глубокой части шкафа висит желтый пыленепроницаемый мешок. Он расстегнул молнию на мешке, и внутри оказался совершенно новый тренч. – Цзян Тин! – Янь Се громко сказал: – Цзян Тин! Подойди сюда! Цзян Тин рылся в кабинете; манжеты его рубашки были закатаны до локтей, и услышав его голос, он прошел в хозяйскую спальню: – В чем дело?.. Это… Янь Се швырнул одежду вместе с пыленепроницаемым мешком на кровать. Это был черный мужской тренч Burberry, под низом которого находилась белая рубашка с галстуком, поясом и черными брюками - полный комплект этого бренда. Словно предчувствуя, Янь Се повернулся и достал что-то со дна шкафа. Как и ожидалось, он достал совершенно новую коробку из-под обуви. Открыв коробку, он увидел мужские кожаные туфли, от которых исходил неповторимый запах хорошей кожи. – … – Цзян Тин наклонился, посмотрел на размер одежды и сказал: – Юэ Гуанпин не мог носить 52-й размер, он для него был слишком велик. – Эти туфли 42-го размера, они больше по сравнению с парами кожаных туфель 40-го размера, оставленных у двери, к тому же они не ношены. – Янь Се снял мешок и жестом указал Цзян Тину: – Смотри, у этого тренча есть кожаная отделка на воротнике и манжетах сзади, что является улучшенной версией классического стиля; цена должна быть в пределах 20.000 долларов. Вместе с рубашкой, брюками, галстуком, поясом и обувью весь комплект оценивается примерно в 35.000 долларов, что намного превышает уровень потребления Юэ Гуанпина. Цзян Тин скрестил руки на груди: – А я только вижу, что комплект одежды очень новый… – Да, и стиль дизайна предназначен для относительно молодых людей. Он больше подходит людям в возрасте от 20 до 40 лет. Эта одежда явно не предназначалась такому пожилому мужчине, как Юэ Гуанпину. Они оба смотрели на плотный пыленепроницаемый мешок на кровати, и некоторое время никто из них не мог издать ни звука. – …Может, он купил его в качестве подарка? – Янь Се перевел дыхание и внезапно сказал. Цзян Тин поднял глаза: – Кому? В действительности, если человек на уровне заместителя мэра отправлял кому-то подарок, то отправка подарка в виде наличных денег была слишком простым и невежественным методом. Кроме того, при желании сделать подарок он явно не будет таким полноценным, а ценник и упаковка с одежды и брюк также были сняты, как будто этот человек боялся усложнить распаковку для получателя. – Разве ты не видишь? – с любопытством спросил Янь Се. Цзян Тин безучастно пожал плечами. – Разве это не очевидно? – Янь Се жестом указал: – Полный комплект официальной одежды с тщательно подобранными цветами и фасоном. Всё дорогое, даже галстук и туфли включены в стоимость… Рассуждая таким образом, я могу прийти лишь в одному выводу, какой пожилой мужчина может подарить такой подарок. Цзян Тин: – ? – Отец. Цзян Тин застыл от удивления. – Его сын достиг совершеннолетия, только что окончил школу или только что вступил в общество, готовясь к развитию своей карьеры. Как отец, он подготовил для него полный комплект высококачественной официальной одежды, выразив ему слова поддержки и пожелания. Вполне себе нормальный образ мышления и, конечно же, сына можно заменить на племянника или зятя. Это тоже самое, когда мать достает украшения со дна шкатулки для своей дочери перед тем, как та выйдет замуж. – Янь Се не решался повернуть головы и сказал с улыбкой: – Почему ты даже не подумал об этом… Затем его слова резко оборвались. В комнате воцарилась удушающая тишина. Спустя три секунды, Янь Се беззаботно улыбнулся и сказал: – Как думаешь, у Юэ Гуанпина есть племянник? Цзян Тин ничего не ответил, было слышно только его тихое дыхание, и Янь Се не осмелился посмотреть ему в лицо. – Нет… Я впервые об этом слышу. – Цзян Тин медленно произнес после долгого молчания: – Но я запомню, когда твой племянник окончит университет. Горячее волнение захлестнуло его сердце, тело слегка задрожало, и даже дыхание наполнилось странной дрожью. – …Хорошо, – Янь Се улыбнулся, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал естественно и ровно, делая вид, будто ничего не произошло. – В таком случае, мы оба запомнили. – Хорошее желание, – Цзян Тин улыбнулся и сказал: – Но я действительно не знаю, есть ли у Юэ Гуанпина какие-либо племянники в Гунчжоу. Если он младший товарищ по оружию или родственник из его родного города, то я ничего не могу сказать… Но есть один человек, который очень хорошо знает межличностные отношения Юэ Гуанпина. Янь Се тут же спросил: – Кто? Цзян Тин сказал: – Экономка, которая вернулась в свой родной город.…
Старую экономку Си Ханьсян соседи называли тетей Си. Цзян Тин видел ее всего несколько раз, когда посещал дом начальника во время новогодних праздников. Он знал, что этой тете, примерно за 60 и она была дальней родственницей из родного города Юэ Гуанпина. Говорили, что они родственники, но на самом деле они просто были из одной сельской местности. Си Ханьсян проработала в доме Юэ Гуанпина около восьми-девяти лет. Жена Юэ Гуанпина рано умерла, и спустя много лет он не женился повторно. Согласно наблюдениям Цзян Тина, у него с тетей Си, которая сильна и громогласна, как бог-хранитель входа*, не было никаких романтики, лишь только отношения как между старым пенсионером и старой экономкой.*门神 - изображения двух божеств, по одному на каждой створке ворот; по суеверию они охраняют дом от нечистой силы и всякого зла.
Однако она уже много лет работала экономкой, и если в этом мире есть тот, кто лучше всех знал о родстве Юэ Гуанпина, это это была только Си Ханьсян. Прежде чем покинуть дом Юэ Гуанпина, Янь Се сфотографировал костюм, затем положил его в пыленепроницаемый мешок и повесил обратно в самую глубокую часть шкафа. Цзян Тин первым спустился вниз, чтобы вызвать такси. Янь Се закрыл дверцу шкафа, уставился на потертую временем дверную ручку, вздохнул и подумал: Я еще не сделал Цзян Тину подарок. При нынешнем душевном состоянии Цзян Тина его материальные потребности очень слабы. Янь Се задумался, но ему ничего не приходило в голову, ведь мужчина ни на что не обращал особого внимания. Единственное, к чему он проявлял явную любовь, был чайный блин Пуэр. Он может довольствоваться всего лишь термосом!.. Как только Янь Се об этом подумал, его сердце прошибло какими-то сложными эмоциями, которые были одновременно сладкими и кислыми. Когда все будет улажено, Цзян Тин сможет достойно предстать перед всеми, и я обязательно подготовлю его всего с головы до ног. – Подумал Янь Се. – Хотя я мало что знаю о нем и не могу сказать, что он любит есть и делать, я не знаю, какой материал, стиль и цвет одежды ему нравится, но когда придет время, я смогу потихоньку навести справки и обо всем выяснить. Все еще размышляя, но вдруг услышал, как Ци Сыхао просунул голову и спросил: – А теперь мы можем идти? – О, – Янь Се обернулся и небрежно спросил: – Где капитан Цзян? Чрезмерно нервный Ци Сыхао втянул голову в плечи, снова надел солнцезащитные очки и маску, и неразборчиво сказал: – Он внизу, уже в машине. Янь Се кивнул и вышел вместе с Ци Сыхао, наблюдая, как он тщательно запирает дверь. – Я собираюсь домой, а то моя жена уже спрашивает. – Пока Ци Сыхао был снаружи, он продолжал оглядываться по сторонам, беспокоясь, что в любой момент кто-нибудь может выскочить с обочины дороги и пырнуть его ножом. – Мне нужно разобраться с женой и взять сменную одежду, я выйду через десять минут… Ты можешь подождать меня в машине? Не позволяй мне выходить на улицу в одиночку. Янь Се вздохнул: – Хорошо. В этот момент Ци Сыхао почувствовал некоторое облегчение и особо подчеркнул: – Мой дом недалеко, он находится в соседнем районе, это по дороге в отель. Янь Се кивнул и вдруг кое-что вспомнил: – Где раньше жил капитан Цзян? – А? Янь Се вдруг проявил любопытство, поскольку подумал, что он ничего не знает о жизни Цзян Тина в Гунчжоу, поэтому спросил: – Разве ваш капитан Цзян не должен был жить в полицейском общежитии? Или у него был дом? – Ты вдруг спросил об этом… – Ошеломленный Ци Сыхао почесал подбородок. – Я не знаю. Капитан Цзян работал семь дней в неделю и не участвовал в групповых мероприятиях во время праздников, не говоря уже о том, чтобы приглашать людей домой на ужин или что-то в этом роде. Возможно, в управлении никто не знал где он живет. К этому времени они уже добрались до выхода из жилого комплекса, и Цзян Тин оказался лицом к ним, стоя рядом с такси. – Ладно, – небрежно приказал Янь Се: – Тогда возвращайся в полицейский участок и помоги мне все осмотреть. Затем он не смог удержаться и ускорил шаг на встречу к Цзян Тину.