*待字闺中 - ждать помолвки во внутренних покоях.
Цзян Тин спокойно смотрел вперед, ведя машину плавно по шоссе и не обращая внимания на всё, что происходило вокруг него. Си Ханьсян, которой в этом году исполнилось 62 года, является жителем деревни Юэцзя уезда Гаожун Уезд Гаожун находится не слишком далеко от Гунчжоу, и дорога туда заняла у них всего три часа. Прибыв в уезд, они пешком отправились в деревню Юэцзя и пришли к окраине деревни ближе к ужину. Ци Сыхао не мог отпроситься на сегодняшнюю встречу, поэтому ему пришлось остаться в городском управлении, и изо всех сил притворяться спокойным, но на самом деле он был очень напуган. Только они втроем отправились в деревню Юэцзя… Это была малонаселенная деревня. Поскольку она находилась недалеко от большого города Гунчжоу, люди молодого и среднего возраста, особенно женщины, поехали в большой город на работу, а в недавно построенных небольших зданиях в деревне проживали в основном старики и оставленные им на попечительство дети. Такие люди, как они, привыкшие в работе в уголовном розыске, знали, что появление одного-двух незнакомцев в небольшой местности - весьма неожиданное событие. А если их будет трое, то новость мгновенно распространится с одного конца деревни на другой. Итак, посовещавшись, они решили оставить Ян Мэй, женщину на высоких каблуках, с красными губами и весьма отличающимся стилем, в машине. Цзян Тин был в солнцезащитных очках, а Янь Се нес в руках сигареты, вино и подарки, купленные по дороге, пока они добирались пешком до места назначения. Ранее Ци Сыхао выяснил конкретный адрес проживания экономки через местный полицейский участок. Дом Си Ханьсян представлял собой трехэтажное здание с белыми стенами в очень характерном загородном стиле самодельной виллы. Фундамент сделан из крупных камней и покрыт цементным раствором, все здание выглядело довольно новым. У двери играл ребенок в красном свитере, и увидев приближающегося Янь Се, он с любопытством посмотрел и втянул сопли. – Подойди! – Янь Се поманил его рукой. – Иди сюда, дядя даст тебе конфетку! Ребенок, держать руками за штаны, и вприпрыжку помчался вниз по ступенькам. Янь Се достал упаковку импортных конфет из подарочного пакета, дал ему и, указав на здание с белыми стенами, спросил: – Взрослые дома? Ребенок стрелой помчался назад: – Матушка… Дед! Янь Се не понял: – Что*?*Он не понял, так как ребенок сказал на старом диалекте, используя обращение к членам царствующего дома.
Цзян Тин сказал: – Дедушка и бабушка. Скорее всего Си Ханьсян его бабушка. Ребенок вбежал в дом, словно вьюн. Через некоторое время деревянная дверь снова открылась, и смуглая женщина с квадратным лицом высунулась наполовину. Ее недоверчивый взгляд скользнул по ним двоим: – …Вы… Янь Се загородил Цзян Тина свои телом, шагнул вперед и достал из кармана полицейский значок. – Извините, тетя Си, – хотя его действия были жесткими, но слова очень мягкими и вежливыми: – Мы бывшие подчиненные начальника Юэ Гуанпина. У меня есть несколько вопросов о Лао Юэ. Пять минут спустя в гостиной на первом этаже. – Моя дочь и ее муж уехали на работу в город. Только мы со стариком дома, занимаемся домашней работой и присматриваем за детьми. – Си Ханьсян села на диван и пододвинула подарочный пакет обратно к Янь Се: – Я не приму эти вещи. Если у вас есть вопросы, то скорее спрашивайте, я очень сильно занята. Очевидно, что она не собиралась сотрудничать. – … – Янь Се и Цзян Тин переглянулись. Последний все еще был в темных очках в помещении и незаметно покачал ему головой. – Кх, так вот, – Янь Се был очень опытен в допросах подозреваемых, но перед лицом враждебно настроенной тети за 60, которая на первый взгляд выглядела очень воинственной, по необъяснимой причине, он немного растерялся, поэтому откашлялся. – Мы слышали, что вы работали в доме Лао Юэ 8-9 лет, это правда? Тетя ответила одним словом: – Да. – Тогда вы, должно быть, довольно хорошо знали Лао Юэ? – Я многого не знаю. – …Вы знаете причину смерти Лао Юэ? Как и ожидал Янь Се, выражение лица Си Ханьсян едва заметно изменилось, когда он задал этот вопрос. – Порок сердца, – ее горло задвигалось вверх-вниз и, словно в оборонительной контратаке, она спросила в ответ: – Разве не вполне естественно, что у людей нашего возраста существуют проблемы с сердцем и кровяным давлением? Человек уже похоронен под землей, так может вам лучше вытащить тело и провести повторное вскрытие? Как и следовало ожидать от тети, которая работала экономкой в доме начальника полиции. При разговоре она использовала определенный набор слов. Однако Янь Се промолчал и просто кивнул, повторяя: – Порок сердца. Си Ханьсян закатила глаза и скрестила на груди свои сильные руки. – …Тогда вы знаете о межличностных отношениях Лао Юэ до его смерти? Любой юноша мужского пола, с которым у него были особенно близкие отношения, например, сын товарища по оружию, племянник, приехавший из его родного города, или… – Янь Се пристально вглядывался в ее лицо, не упуская из виду ни малейшего изменения в ее микромимике, и медленно подчеркивал каждое слово: – Незаконнорожденный сын? Когда прозвучали последние слова, Си Ханьсян словно ударило током, и ее задница чуть не подскочила с дивана: – Да что за чушь вы несете? Старик скончался, а вы оскорбляете его доброе имя, да вы… вы просто… – Это всего лишь обычное предположение полиции. Мы нашли это в доме Лао Юэ. – Янь Се загрузил фотографию тренча из альбома на своем мобильном телефоне, и показал Си Ханьсян, холодно спросив: – Вы знаете, сколько стоит этот костюм? Си Ханьсян взглянула на экран телефона, вздрогнула и тут же отвела глаза. – Конечно же, вы знаете, что это подарок, который Лао Юэ купил и собирался подарить конкретному человеку. – Янь Се постучал указательным пальцем по телефону, говоря четко и жестко: – Старый начальник управления потратил гораздо больше, чем обычно, чтобы купить такие предметы роскоши в подарок другому молодому человеку… Если вы не уверены, племянник это или нет, полиция придет к таким предположениям, что вам и не снилось, многие из которых будут более отвратительными, грязными и неприемлемыми, нежели чем незаконнорожденный сын. Си Ханьсян вытаращила глаза и открыла рот, но прежде чем она успела что-либо сказать, ее прервали спокойные и резкие слова Янь Се: – Я понимаю, что вы скрываете во благо доброго имени Лао Юэ, но вы действительно считаете, что он умер от “сердечного приступа”? Вы его экономка, разве не помните, когда у него болело сердце, принимал ли он лекарства, и действительно его болезнь была настолько серьезна, что привела к смерти? У вас не было никаких сомнений? Рот Си Ханьсян все еще был открыт, но ее слова внезапно оборвались, и она тупо уставилась на Янь Се. Спустя долгое время она выдавила из себя несколько слов: – Это… как-то связано? – Старший Юэ принимал посетителя перед своей смертью, и это должен был быть человек, имеющий с ним очень близкие отношения. – Янь Се откинулся на спинку кресла, слегка приподнял подбородок и посмотрел сверху вниз на Си Ханьсян: – После того, как этот посетитель ушел, Лао Юэ был убит. Как вы думаете, это совпадение? Стало казаться, что Си Ханьсян, которая только что кипела от гнева, внезапно удалили позвоночник, и она мягко повалилась на спинку дивана. Внезапно Цзян Тин, который до этого сидел тихо, открыл рот, его голос был низким и очень нежным: – Если я правильно заметил, это здание было построено один-два года назад, самое большее три года назад, верно? Си Ханьсян была сбита с толку и машинально ответила: – Да и что? Янь Се не заметил этого, поэтому перевел взгляд на Цзян Тина. – Многим людям в сельской местности нравится ремонтировать старые дома. Даже если они обычно работают в городах и не проживают в родном городе, они будут строить небольшие здания, которые не будут отличаться от других, иначе соседи с легкостью поднимут их на смех. – Цзян Тин огляделся и сказал: – Я просто думал о том, как было построено это маленькое здание, потому что, насколько я знаю, ваш муж почти недееспособен из-за тяжелого ревматизма, верно? – Я не… – Я знаю, что вы не сделали ничего противозаконного. В конце концов, Лао Юэ был начальником общественной безопасности. Но когда Лао Юэ уволил вас три года назад, то он, должно быть, как следует позаботился о вашей дальнейшей жизни в столь преклонном возрасте. – … – Си Ханьсян ничего не сказала и, казалось, молча согласилась. – Лао Юэ так много думал о вас, так почему бы и вам не подумать о нем? – Цзян Тин слегка наклонился вперед и пристально посмотрел прямо в ее мутные и красные глаза: – Был ли у Лао Юэ сердечный приступ или его кто-то убил, возможно, только вы способны дать нам окончательную зацепку. Си Ханьсян долго молчала, ее руки, которые были скрещены на груди, в какой-то момент безвольно опустились. Если присмотреться, то можно было заметить, что ее руки слегка дрожали, а ногти впивались в большие пальцы. – …Это все он, – вдруг вырвалось у нее, и она яростно повторила: – Это, должно быть, он! Янь Се воспрянул духом. – Этот так называемый “приемный сын”! – Си Ханьсян стиснула зубы. – Я не знаю, откуда взялось это чужое семя, и каким одурманивающим зельем он напоил Лао Юэ, но тот вернулся счастливым и захотел признать его своим сыном. Если это не мошенничество, тогда что? Кто знает, действительно ли он был родным сыном Лао Юэ?! Янь Се и Цзян Тин переглянулись и сразу же спросили: – Кто он? – Я не знаю, я никогда не видела этого человека, – Си Ханьсян покачала головой. – За полгода до смерти, Лао Юэ начал говорить, что хочет кого-то усыновить. Хотя, возможно. он просто хотел сохранить достоинство… Я ничего не стала говорить, и молча выслушала его. Судя по подтексту и волнению, мне показалось, будто он приходится ему родным сыном. Я никогда о нем не слышала, и не знаю, почему он вдруг решил с ним связаться. Я беспокоилась, а вдруг тот человек окажется мошенником. В наши дни так много мошенников, не так ли? Но я не знаю, какое одурманивающее зелье выпил Лао Юэ, но он продолжал говорить, что исправить его ошибку невозможно, и в глубине души он очень хорошо это понимал! …Все было очевидно. Янь Се посмотрел на Цзян Тина, и у них одновременно мелькнула мысль: неужели тест на отцовство? Для такого человека, как Юэ Гуанпина, имеющего высокое положение, было невозможно сделать тест на отцовство и при этом не подпортить свою репутацию, ведь несмотря ни на что, скрыть информацию ни от кого не удастся. Но если не было неопровержимого доказательства теста на отцовство, то что заставило начальника общественной безопасности твердо верить в линию родства? – Лао Юэ когда-нибудь описывал, как выглядит этот человек? – спросил Янь Се. Си Ханьсян на мгновение задумалась и с сожалением покачала головой. – Тогда, прежде чем Лао Юэ скончался, вы не замечали за ним необычное поведение или реакцию? Вопрос Янь Се попал в точку. Как только он закончил говорить, Си Ханьсян тут же начала потирать руки, словно ей не терпелось что-то сказать. Ей потребовалось много времени, чтобы принять решение: – То, что я сейчас скажу, не повлияет на Лао Юэ, верно? Например, похороны, церемония прощания… Янь Се сказал: – Не беспокойтесь об этом, прошло три года с похорон Лао Юэ. – Это хорошо, это хорошо, – Си Ханьсян опустила голову и сказала: – Да… Как-то раз посреди ночи я услышала, как Лао Юэ говорит с кем-то по телефону и плачет… Начальник полиции и заместитель мэра звонит кому-то посреди ночи и плачет? Мышцы Янь Се напряглись, и даже Цзян Тин непроизвольно выпрямился. – В то время Лао Юэ был очень занят, каждый день уходил рано и возвращался поздно, а также часто запирался в своем кабинете. Сначала я не обращала на это особого внимания, все же, перед смертью, Лао Юэ был занят большую часть своего времени… Пока однажды ночью меня внезапно не разбудил плач, доносившийся из кабинета. Я осторожно подошла к кабинету и слегка приоткрыла дверь, прислушиваясь… Си Ханьсян с трудом перевела дыхание, и Янь Се пристально посмотрел на нее: – Вы что-то услышали? – Да, но на самом деле, всего несколько слов, повторяемых снова и снова. Он сказал… “Мне жаль капитана Цзяна, не накрывайте меня государственным флагом, я этого не заслуживаю!”. Они оказались застигнуты врасплох одновременно. Выражение лица Цзян Тина не выдало никаких эмоций. – Как он мог отказываться от государственного флага? Это такая честь, как он мог сказать о себе такое? – Си Ханьсян переплела свои грубые пальцы и с беспокойством посмотрела на них обоих: – Скажите, может ли быть этот капитан Цзян его приемным сыном? Может, Лао Юэ считал, что раз не принимал участия в его воспитании, то сожалел об этом и поэтому не хотел, чтобы его накрыли государственным флагом? Быть может, что именно он стал последним посетителем Лао Юэ и убил его ради получения имущества семьи Юэ? В комнате было тихо. Си Ханьсян была очень напугана неуверенными лицами двух полицейских, сидящих напротив, и быстро пробормотала, чтобы загладить свою вину: – Я больше ничего не знаю, я говорю вам правду. – …Не бойтесь, вы дали очень ценную подсказку. – Янь Се, наконец, оправился от шока, непроизвольно взял эмалированную чашку и сделал большой глоток… На водной поверхности плавали масляные пятна, которые Си Ханьсян намеренно не смыла с чашек, потому что была недовольно их приходом, но никто ему об этом не сказал. – Кстати, вы знаете, кому Лао Юэ звонил поздно ночью? Си Ханьсян сказала с краской стыда на лице: – Я не знаю, я всего лишь экономка, откуда я могу так много знать? Но я слышала, как Лао Юэ назвал этого человека… он назвал его… Она немного подумала, затем нерешительно сказала: – …Лао Люй? Эмалированная чашка в руке Янь Се со звоном упала на стол.…
Двадцать минут спустя. – Детали, которые вы рассказали нам сегодня, включая наш визит, строго конфиденциальны. В целях вашей личной безопасности, пожалуйста, никому не говорите о нашем разговоре. Вы понимаете? Си Ханьсян держалась одной рукой за дверной косяк и беспрестанно кивая, как павший смертью храбрых за правое дело герой-революционер. Янь Се со всей серьезностью поблагодарил ее, и старательно развернул Цзян Тина, чтобы уйти. – Подождите… Подождите, – внезапно Си Ханьсян вытянула шею, и не удержалась от вопроса: – Этот полицейский в очках, вы… Цзян Тин остановился на пороге. Си Ханьсян посмотрела на его худую и прямую спину: – Я вас раньше нигде не видела? Через несколько секунд Цзян Тин повернулся и одарил ее едва заметной улыбкой: – Вы, должно быть, ошиблись. Си Ханьсян с недоверием кивнула.…
– Как думаешь, какова вероятность того, что человек, которому звонил Юэ Гуанпин - это начальник Люй? – спросил Янь Се. В конце октября солнце зашло рано, и когда они вышли из дома Си Ханьсян, то было уже совсем темно. Когда в сельской местности темнеет, кроме лунного света, грунтовую дорогу освещают только огни из окон домов. Дорога, ведущая в деревню, полна выбоинами, поэтому Янь Се держа Цзян Тина за руку, помогая идти вперед. – Большая. Я помню, как раньше видел этих двоих болтающими на праздничном банкете, причем они довольно весело общались. – Цзян Тин поправил одежду и бесцеремонно сунул руку в карман куртки Янь Се, сказав: – По возвращению проверь учебное заведение и трудовую биографию начальника Люя и Юэ Гуанпина. Быть может, у нас появятся более весомые доказательства. Янь Се кивнул и засунул руку в карман куртки, накрыв тонкие пальцы Цзян Тина ладонью, нахмурился и сказал: – Почему у тебя такие холодные руки? Цзян Тин собирался вытащить свою руку, но Янь Се быстро и крепко сжал ее. Неизвестно, кто сейчас жарил бекон, но из щели в окне доносился аромат масла. Цзян Тин сделал глубокий вдох и пробормотал: – Довольно ароматно. Янь Се пропустил его слова мимо ушей: – Если это действительно начальник Люй, то связь между ним и Юэ Гуанпином сильнее, нежели чем мы предполагали, и весьма вероятно, что он знает подноготную дела 1009 о взрыве на заводе по производству пластмасс. Быть может, он также знает причину, по которой Юэ Гуанпин винил себя, и возможно… – Возможно, он знает, что я все еще жив, – тихо сказал Цзян Тин. Больше они не разговаривали, молча пройдя через деревню. Издалека они увидели, как Ян Мэй сидит в машине со включенными фарами. – Янь Се, – внезапно спросил Цзян Тин на ходу очень мягким голосом: – Мы всегда предполагали, что молодой человек, которому Юэ Гуанпин собирался сделать подарок, “незаконнорожденный ребенок”, о котором упомянула Си Ханьсян, был убийцей, который навестил его в последнюю минуту. Но существует также вероятность, что ход мыслей был неправильным, и последним посетителем был… Янь Се внезапно замер, словно предвидя его дальнейшие слова. Цзян Тин посмотрел на него в лунном свете, но все же сказал эти слова: – …Начальник Люй? – … – Янь Се долгое время не мог произнести ни слова. Холодок поднялся из глубины его сердца к горлу, и через какое-то время он сказал: – Эту возможность нельзя исключать. …Если начальник Люй - близкий человек, которому Юэ Гуанпин может позвонить посреди ночи и поплакаться, естественно, что во время приема в доме он был в подштанниках и майке, или даже без рубашки. Но теперь не было никаких зацепок, позволяющих восстановить картину того времени. Они стояли лицом к лицу в тишине ночи, и Ян Мэй, наконец, не удержалась, вышла из машины и крикнула: – Эй!.. – Вздохнув, она сердито скрестила руки на груди: – Янь Се, ты что, нарочно предо мной стоишь среди цветов и под луной*?!*花前月下 - романтика любви.
Янь Се обернулся и сказал: – Мы смотрим на снег и луну! От ши, цы, гэ, фу* к жизненным идеалам! Есть возражения?!*诗词歌赋 - четыре жанра стихотворных произведений, основные формы китайской поэзии и ритмической прозы.
Ян Мэй: – … Янь Се рассмеялся и снова шлепнул Цзян Тина по заднице: – Садись в машину, мне нужно кое-что сделать. – Ты… Янь Се уже сделал несколько шагов в ночи, махнул рукой, не оглядываясь: – Я забыл зажигалку в доме тети Си! Вернусь через пять минут! – Почему он ушел? – Ян Мэй с подозрением шагнула вперед: – Потерял зажигалку? – Нет, он даже не доставал зажигалку в доме Си Ханьсян. – О! В действительности он встретил у входа в деревню маленький цветочек и сейчас отправился на тайное свидание с ней! Эй, по фамилии Янь, вернись… Ян Мэй была в ярости и хотела его догнать, но ее удержали прежде, чем она успела закончить фразу. Она обернулась и увидела мимолетную улыбку в глазах Цзян Тина, отражавшую лунный свет: – Все хорошо, я знаю, что он собирается сделать.