*руки коротки и сил не хватит, чтобы придушить.
Янь Се посчитал, что этого недостаточно, поэтому продолжил стимулировать ее своим тоном и ласково уговаривать Цзян Тина: – Съешь еще два кусочка мяса, от этого ты не растолстеешь, тебе следует потреблять больше животного белка. В любом случае, у нас в коробке еще много мяса. Давай, открой рот, скажи а… Ян Мэй отчетливо услышала “еще много мяса” и внезапно снова подняла голову, и в этот же момент до нее дошло. – Подожди, а почему в твоей коробке так много мяса? – Палочки для еды в руках Ян Мэй задрожали, и она спросила: – Откуда вообще взялось столько мяса, когда как моя коробка полна перцев?! Цзян Тин: – … Ян Мэй: – … Янь Се поспешно усадил ее обратно на заднее сиденье: – Мэймэй, ты уже большая девочка, да к тому же не замужем, так что тебе очень важно поддерживать свое тело в форме. На самом деле, папа думает о твоем весе… Мэймэй отвергла доброту своего отца, заявив, что ей все равно на свой вес. И в связи с тем, что Цзян Тин смотрел сквозь пальцы, она положила несколько ломтиков бекона в свою тарелку и быстро ретировалась на заднее сиденье. Янь Се был этим опечален и горестно вздохнул, думая, что эта большая девочка никогда не сможет выйти замуж. Ян Мэй щелкнула палочками для еды, и сказала, чтобы он не волновался, ведь в любом случае, даже если она не сможет выйти замуж, то просто останется с Цзян-гэ на всю оставшуюся жизнь. – … – Янь Се долго смотрел на нее, а затем сердито сказал: – Когда я вернусь в Цзяньнин, то попрошу кого-нибудь найти тебе мужа! Ян Мэй с удовольствием ела приготовленные на пару булочки, набив щеки, как у хомяка, и тяжело сглотнула. Затем она достала салфетку и сказала, что хочет сходить по нужде, поэтому вышла через заднюю дверь с фонариком в руке… Как только босс Ян, словно полностью вооруженная женщина-воин, вышла из машины в туфлях на высоком каблуке, тут же споткнулась и чуть не упала лицом вниз в яму. – Осторожней! – Янь Се крикнул снаружи: – Старшая дочь такая откровенная, раз не стесняясь говорит, что идет в туалет расположившись на вольном воздухе*?!*幕天席地 - небо [служит] шатром и земля ― кошмой (отсутствие всяких стеснений).
Ян Мэй громко крикнула, не оборачиваясь: – Цзян-гэ, подойди и посторожи меня! Цзян Тин кашлянул под острым взглядом Янь Се, притворившись, что не услышал ее слов, и остался сидеть на водительском сиденье. Ян Мэй медленно вошла в лес по грунтовой дороге, и Янь Се увидел, как остановился свет фонарика, и уже было собирался раскритиковать дикий стиль своей соперницы, как вдруг краем глаза увидел, что фонарик резко подскочил вверх, поскольку Ян Мэй быстро натянула штаны и в лесу послышались шаги. – Что с ней? После того, как прозвучал вопрос Янь Се, раздался истеричный крик Ян Мэй: – Аааааааааааааа, кто-то подглядывает! – … – Они посмотрели друг на друга, и Янь Се с сомнением сказал: – Да она… нарочно это делает. В следующий момент взмывающий в небо рев Ян Мэй послужил ответом: – Я убью тебя, извращенец! А ну, стой!!! Янь Се и Цзян Тин тут же переглянулись, затем одновременно толкнули дверь, вышли из машины и поспешно побежали. Темный лес был очень непроходимым, но Ян Мэй не уходила далеко, поэтому они очень быстро преодолели расстояние и увидели перед собой мерцающий фонарик. Янь Се поспешно подбежал и увидел, как Ян Мэй сердито топала на своих высоких каблуках: – Вон там! Быстрее! Он побежал в том направлении! Янь Се схватил фонарик, поспешно посмотрел на Цзян Тина, сказав ему оставаться с Ян Мэй, а затем сломя голову погнался за человеком. Цзян Тин быстро оглядел Ян Мэй с головы до ног: – Ты в порядке? – Нет, не в порядке, – Ян Мэй покраснела и тяжело дышала, – я просто присела на корточки и сразу же услышала звук вон оттуда, будто кто-то наступил на ветку. Он подглядывал, и я сразу же погналась за ним, собираясь избить. Да как он вообще посмел убежать после того, как напугал меня до смерти… Цзян Тин подумал, что твоей первой реакцией после обнаружения этого человека было не позвать на помощь, а погнаться за ним и избить. Какая же ты уникальная. Трудно сказать, кто из вас двоих испугался больше… – Не убегай! – Янь Се взревел: – Стой! Жертва впереди него поспешно убегала, и яркий луч фонаря лишь осветил его черную толстовку с капюшоном и брюки. По какой-то причине Янь Се показалась эта фигура немного знакомой, особенно поза во время бега, которая необъяснимым образом напоминала ему о похожей сцене, произошедшей не так давно внизу в жилом комплексе в ночь перед его отъездом из Цзяньнина в Гунчжоу… Тот самый преследователь! Он действительно следовал за мной всю дорогу сюда?! – Не убегай! – Янь Се тут же выругался: – Я узнал тебя! Это ты! Как и ожидалось, преследователь отреагировал после того, как раздался голос, тут же растерявшись и споткнувшись о кусты. Янь Се подлетел прямо к нему и сжал в тиски. В темноте он лишь почувствовал, как вращается небо и земля, и они вдвоем, сбившись в кучу, покатились вниз по склону холма, а из-за бесчисленных веток и камней у Янь Се словно посыпались искры из глаз. Бам… Через несколько секунд они рухнули на землю, и прежде чем Янь Се смог оправиться от головокружения, он почувствовал сильный удар в живот. Преследователь оттолкнул его ногой, встал и хотел убежать! – Ублюдок! – Янь Се немедленно вытянул ногу, подставив мужчине подножку, и тот сразу же упал лицом в землю. Он быстро вскочил и прижал своего противника к земле, и нанес ему несколько ударов обеими руками, точно так же, как чиновник Лу бьет кулаком Чжэнь Гуаньси, рыча во время боя: – Да как ты посмел напасть на отца! Да как ты посмел напасть на отца!!! – … – Мужчина закрыл лицо руками, отчаянно сопротивляясь. – Янь Се! – к этому времени прибыл Цзян Тин и, пошатываясь, спустился с холма: – Ты в порядке? Янь Се сказал не оглядываясь: – В порядке, я поймал этого сукиного сына , будь осторожен, не упади! – Затем он ударил преследователя кулаком в висок с такой силой, что послышался даже легкий звук сдавливания плоти и крови. Сразу после этого он схватил противника за рубашку: – К черту все твое поколение, это ведь ты следил за моей машиной в тот день, верно? Внизу, в моем жилом комплексе, тоже был ты, верно?! Цзян Тин испугался, что он убьет его, поэтому поспешил вперед, чтобы остановить: – Хватит, он почти готов, где фонарик? Янь Се протянул руку, пошарил вокруг, схватил фонарик и резко включил его. К этому времени преследователь был избит до такой степени, что не мог сопротивляться. Он лишь закрыл лицо руками и замычал, лежа на земле. Оказавшись лицом к лицу с фонариком, который внезапно ослепил его глаза, он немедленно застонал и отвернулся, яростно выругавшись. – Да еб твою мать, ты все еще… – Янь Се убрал руку мужчины, и когда он увидел сине-фиолетовое лицо, то тут же замер, не веря своим глазам: – ...Фан Чжэнхун?! Словно раскат грома среди ясного неба обрушился на Янь Се, прошибая его до глубины души, и даже Цзян Тин на мгновение застыл. В сотнях километров от Цзяньнина, у подножия сельского холма, заместитель капитана отдела уголовного розыска обругал и избил капитана отдела по борьбе с наркотиками, а рядом стоял ошеломленный бывший капитан отдела по борьбе с наркотиками из Гунчжоу. Эта сцена внезапно стала особенно нелепой. – ￥%￥@#... – Фан Чжэнхун не знал, был ли то гнев, смущение или просто потому, что его избили так сильно, что у него не было сил говорить. Он бормотал себе под нос слова, которые мог понять лишь сам, и стиснув зубы, он пристально посмотрел: – Это я, в чем проблема?! Ты только что совершил плохой поступок… Казалось, будто кто-то вдруг решил внезапно нажать на кнопку отключения звука, поскольку он тут же замолчал. Янь Се хотел преградить собой мужчину, но не успел. Фан Чжэнхун уставился прямо на Цзян Тина с широко открытым ртом, и выражение его раскрасневшегося от гнева лицо внезапно стало очень потешным. Его рот открывался и закрывался, снова открывался и закрывался и, наконец, он произнес несколько слов: – Ты... ты Цзян Тин?! Цзян Тин выгнул бровь и обменялся взглядом с Янь Се. – Ты, ты, – торопливо и бессвязно выдохнул Фан Чжэнхун, его дыхание участилось, будто бы под разрушительным ветром кузнечной мехи: – Ты все еще жив?!…
Раннее утро, уездная маленькая гостиница. На рассвете за окном раздавалось щебетание птиц на верхушках деревьев, а крики из киосков, торгующих завтраками внизу, возле гостиницы, смешивались со звоном колокольчиков электромобилей и велосипедов. Холодный ветер ранней зимы сновал по оживленным улицам и переулкам. Ян Мэй закончила приводить себя в порядок, присела на краешек кровати и начала подводить глаза перед зеркалом. Широко открыв глаза и немного рот, она снова пробормотала, уже в восемнадцатый раз, начиная со вчерашней ночи по сегодняшнее утро: – Вы сказали, что вы хороший командир подразделения, так откуда же у вас взялась такая дурная привычка подглядывать за женщинами, идущими в туалет?! Фан Чжэнхун: – … Фан Чжэнхун был привязан к другой кровати в двухместном номере, а во рту у него была кожаная перчатка Ян Мэй. Судя по корчащимуся лицу, ему не терпелось выплюнуть перчатку и заорать “Я не такой, я этого не делал!”. – Он этого не делал, – дверь комнаты распахнулась, Янь Се вошел в комнату вместе с Цзян Тином, неся несколько пакетов с ароматным завтраком. – Его целью был я. Полоски из теста*, мясные пирожки на пару, яйца, блинчики с колбасой, соевое молоко… Ян Мэй с радостью выбрала пакет с блином, который был исключительно сочным и ароматным. Как раз в тот момент, когда она собиралась потянуться за ним, Янь Се внезапно поднял пластиковый пакет над своей головой и пошутил: – Хочешь есть? Назови меня папой!*油条 - жареное на масле мучное полое изделие вытянутой формы.
Ян Мэй привстала на цыпочки и уставилась на него, затем она закатила глаза и выдавила милую и в тоже время леденящую душу улыбку: – Папа звучит слишком старо. Как может заместитель капитана Янь, который находится в полном расцвете сил, быть отцом? Очевидно же, что я должна называть тебя братом. Янь Се был удовлетворен обращением к нему как к брату, и уже было собирался что-то сказать, как Ян Мэй сказала противным громким голосом: – Не так ли, любимый братик? – … – Выражение лица Янь Се в следующую же секунду изменилось. Он поспешно сунул блинчик с сосиской в руку Ян Мэй, обернулся и тут же закатил глаза. Ян Мэй сияла от счастья. С тех пор, как Цзян Тин вошел в комнату, Фан Чжэнхун безотрывно смотрел на него. Цзян Тин окинул его равнодушным взглядом, сел, взял мясную булочку и медленно съел ее. – Вы там как, есть хотите? – Янь Се потряс пакетом с завтраком, глядя на свирепого Фан Чжэнхуна. – Кивните, если хотите есть. Фан Чжэнхун озлобленно фыркнул и повернул голову. Ян Мэй сказала серьезным тоном: – Эй, все еще упрямится. Вы сказали, что вы хороший командир подразделения, и скрывались в лесу посреди ночи. Даже если вы это сделали не для того, чтобы подглядывать как я хожу в туалет, а затем, чтобы подглядывать как заместитель капитана Янь ходит в туалет, все равно это не хороший поступок… Вы понимаете? Судя по выпученным глазам Фан Чжэнхуна, его, возможно, вот-вот вырвет кровью. – Не дразни его больше, иначе что мне делать, если у него случится сердечный приступ? – Янь Се сел напротив Фан Чжэнхуна, задумчиво глядя в его налитые кровью глаза. Внезапно он сказал: – С вас не сняли подозрений. Итак, согласно правилам, вас должны были ограничить в действиях, а значит, вы не можете покинуть Цзяньнин, верно? Лицо Фан Чжэнхуна ничего не выражало. – Почему начальник Люй не держит вас под надзором? Фан Чжэнхун хранил молчание. Янь Се медленно произнес: – Потому что он убежден, что вы невиновны, либо вы сообщники? – @#￥%*&(… Как только Янь Се закончил говорить, Фан Чжэнхун сразу же покраснел и упрямо взревел. Янь Се вытащил перчатку, и в следующую секунду раздался его сердитый рев, но содержимое этого рева удивило всех: – Не притворяйся, вы двое на одной стороне! Янь Се был застигнут врасплох. Цзян Тин тоже замер. После короткого молчания, Янь Се сразу же спросил: – Что вы сказали? Желтоватое лицо Фан Чжэнхуна покрылось болезненным румянцем. Трудно представить, как такой известный болезненный человек в городском управлении так долго следовал за Янь Се, и как он, не жалея сил, пересек провинцию и город, следуя за ним сотни километров до самой деревни Юэцзя? Какая выгода могла бы побудить его это сделать? Янь Се прищурил свои проницательные глаза, и его пристальный взгляд почти пронзил насквозь сердитое лицо Фан Чжэнхуна, вонзаясь и дробя его кости. Удушающая патовая ситуация длилась несколько минут, прежде чем он медленно произнес: – Что пообещали вам наркоторговцы за мою жизнь? Фан Чжэнхун звонко усмехнулся. Янь Се не придал значения, и сказал: – Капитан Фан, срок наказания за хищение полицейского пистолета начинается с десяти лет лишения свободы, и вы должны об этом прекрасно знать. Фан Чжэнхун холодно сказал: – Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Вы не знаете? Тогда я расскажу вам. Три года назад, после взрыва на заводе по производству пластмасс в деле 1009 Гунчжоу была сформирована специальная следственная группа. 10 января оперативная группа во главе с Юэ Гуанпином прибыла на место происшествия, чтобы спасти капитана Цзяна и секретного агента «Заклепку». После операции Юэ Гуанпин обнаружил, что его пистолет пропал, но во всем районе Гунчжоу так и не удалось разыскать полицейский пистолет. – Янь Се наклонился вперед и пристально посмотрел на Фан Чжэнхуна, отчетливо произнося каждое слово: – Начальник Люй сказал мне, что спасательная операция Гунчжоу проводилась совместно с Цзяньнин, и именно вы занимали руководящую должность со стороны Цзяньнина. Фан Чжэнхун открыл рот. – Как заместитель мэра, Юэ Гуанпин не из тех, кто может с легкостью с ним сблизиться. Будучи капитаном, у вас не только есть возможность подобраться к нему поближе, но и из-за вашего статуса руководителя Цзяньнина, маловероятно, что Юэ Гуанпин заподозрит кражу пистолета. Время и место благоприятны, и даже мотив преступления на лицо. Не хотите ли вы нам это объяснить? Фан Чжэнхун сердито сказал: – Что за вздор! С чего бы мне… – Потому что три года спустя пистолет появился на месте нападения на полиция в округе Цзянъян, – резко прервал его Янь Се, сказав: – Стрелок последовал за полицейской машиной и выстрелил в меня пулей из этого пистолета. Фан Чжэнхун был похож на петуха, которого схватили за шею и пытаются придушить. Спустя долгое время он выдавил из себя фразу: – Очевидно же, что я был в городском управлении в тот день, когда в тебя стреляли… – Никто не говорит, что стрелявший был вами, но в ту ночь, когда стрелка заставили замолчать, вы, который должен был находиться на дежурстве, исчезли. – Янь Се слегка отстранился, и в уголках его губ появилась холодная, свирепая и агрессивная улыбка, точь-в-точь как у ястреба в небе, уставившегося на добычу на земле: – А теперь, капитан Фан, не могли бы вы объяснить, почему вы так долго за мной следили? Грудь Фан Чжэнхуна быстро поднималась и опускалась. Повторив это около дюжины раз, его хаотичные мысли, похожие на грязь, наконец, обрели нить, и он внезапно повернулся к Цзян Тину: – Тогда тебе тоже следует объясниться. Цзян Тин поднял взор. – Ты появляешься здесь с Янь Се, значит ли это, что ты тоже наркоторговец?! Любой, кто хоть немного разбирается в логике уголовного расследования, сразу же почувствовал бы, что эти слова звучат чрезвычайно странно. За исключением Ян Мэй, которая ничего не знала о том, что происходит в комнате, взгляды Цзян Тина и Янь Се претерпели едва заметные изменения. …Верно, звучит так, как если бы он знал, что Цзян Тин не был “наркоторговцем”. Цзян Тин на мгновение задумался, а затем медленно ответил: – …Нет, я просто сопровождающий член семьи. Фан Чжэнхун: – ? Цзян Тин собирался что-то сказать, но внезапно зазвонил телефон. – Ци, – коротко сказал он Янь Се, когда увидел входящий вызов, затем встал и ответил на звонок: – В чем дело? С другой стороны телефона раздалось тяжелое дыхание Ци Сыхао и характерный тикающий звук поворотника машины. Он казался очень встревоженным и даже растерянным, но в самый критический момент у него все еще сохранился инстинкт немедленно связаться с бывшим капитаном. Было видно, какую психологическую тень оставил на нем Цзян Тин в те годы. В гостиничном номере воцарилась тишина и, подождав несколько секунд, все вдруг услышали его пронзительный голос: – Кто-то... кто-то... Цзян Тин нахмурился. – ...Кто-то собирается убить меня!