…
Городское управление Цзяньнина. Комната для допросов казалась намного темнее, чем обычно. Несколько лучей света, которые, казались, вот-вот погаснут, проникали сквозь железные решетки и окна, отражая медленно парящую в воздухе пыль, и отбрасывая искривленные и тонкие тени от железного стола, лампы и стыла для допросов. На противоположной стене висела доска с надписью “Прояви великодушие к тем, кто признал свою вину, строго наказывай тех, кто не признается в своей вине” слегка потускневшая от времени. Вдалеке послышался слабый шум: – Что с нашим Янь-гэ? Ты можешь принести хотя бы чашку горячей воды… – Извините, но по правилам никому нельзя заходить! – Да что случилось? Возможно, здесь какая-то ошибка. Эй, вы… Бам— Голоса вновь исчезли, и звук захлопывающейся железной двери еще долго отдавался эхом в пустом коридоре, достигая самой глубокой комнаты для допросов. Сидящий на стуле Янь Се выпрямился. Темнота не могла скрыть четких и глубоких линий его скул, а кожный покров на его прямом носе отражал слабое мерцание. Через некоторое время послышались шаги двух-трех человек, медленно двигавшихся от конца коридора к двери. Когда надзиратель открыл дверь, в дверях комнаты для допросов появилась пухлая и неторопливая фигура и встретилась взглядом с Янь Се. …Начальник Люй. – Хорошо, я знаю, можете идти. Начальник Люй вошел в комнату для допросов и проинструктировал надзирателя, стоявшего позади него. Затем, когда надзиратель запер дверь и ушел, он сел напротив стола для допросов с большой кружкой чая, поднял свои морщинистые веки и посмотрел на Янь Се, сказав: – Тормозная система автомобиля Лао Фана была повреждена. Он получил черепно-мозговую травму, и в настоящее время его все еще пытаются спасти. Это были его первые слова. Янь Се долго молчал, и ледяной воздух, словно стекло, окутал их в маленькой комнате. – В конце августа, вечером в свой день рождения ты вызвал бригаду дорожной полиции, чтобы те остановили автомобиль, следовавший за тобой к востоку от проспекта Гунжэнь. Это был серебристо-серый Hyundai Elantra, той же модели и характеристиками, что и попавший сегодня в аварию автомобиль, в котором находился Лао Фан. После расследования было установлено, что автомобиль, следовавший за тобой той ночью, имел номерной знак, использованный осведомителем отдела по борьбе с наркотиками в ходе операции. Начальник Люй сделал паузу и медленно произнес: – Другими словами, Фан Чжэнхун следил за тобой, и ты об этом знал. Выражение лица Янь Се было холодным и суровым, он выплюнул несколько слов: – Я знал. Начальник Люй кивнул и сказал: – Этим утром в гостиничном номере Хайкэ в уезде Гаожун города Гунчжоу, когда обслуживающий персонал разносила полотенца, эмоциональный Фан Чжэнхун чуть было не сшиб ее с ног. По ее словам, в это время ты стоял в дверях открытого номера, и Лао Фан в ярости кричал: “Я не собирался причинять тебе вред; у меня есть алиби на ту ночь, когда произошла стрельба. Жди моего звонка!” …Так все и было? – … – Янь Се сказал: – Да. За односторонним стеклом несколько человек в лице заместителя начальника, заведующих и следователей посмотрели друг на друга, и в глазах каждого мелькнуло подозрение. Начальник Люй спросил: – Другими словами, за несколько часов до несчастного случая с Фан Чжэнхуном ты был последним посторонним, кто контактировал с ним и имел серьезный спор? – … В комнате для допросов наступила минута молчания. Начальник Люй изменил метод допроса: – Можешь ли ты объяснить, что ты делал в уезде Гаожун, сколько людей с тобой было, какова цель, а также причина и содержание спора с Фан Чжэнхуном? Янь Се хранил молчание. Такого рода ледяное молчание и сопротивление - это последнее, с чем бы хотел столкнуться следователь по уголовным делам, а также молчание является важной основой для предположений о том, что объект допроса действительно виновен. Другими словами, отношение Янь Се попросту склонило чашу весов в сердцах каждого в неблагоприятную сторону. – Янь Се, – начальник полиции Люй посмотрел на него, каждое его слово имело неописуемый вес, – ты опытный следователь по уголовным делам, проработавший более десяти лет, и теперь тебя могут осудить без признания вины. Не думаю, что мне следует тебе что-либо объяснять. Если ты не желаешь говорить, то наше расследование и выводы будут весьма пагубны для тебя, ты понимаешь? Бесчисленные взгляды устремились на Янь Се, и даже его плотно сжатые, похожие на лезвие, губы были отчетливо видны. Через некоторое время он сказал: – Я понимаю. – …Ты понимаешь. – Начальник Люй повторил серьезным тоном и кивнул: – Тогда не мог бы ты, хотя бы, сказать мне, почему ты был рядом с домом Фан Чжэнхуна, когда с ним произошел несчастный случай? Очевидно, что это очень простой вопрос, но Янь Се долго молчал. Его тело все еще находилось за столом для допросов, на котором были сосредоточены взгляды всех присутствующих, но никто из них не знал, что его душа, словно в подвешенном состоянии, витает в воздухе, холодно глядя на всех как внутри, так и за пределами комнаты для допросов. Следователь заметно взволновался. За односторонним окном заместитель начальника Вэй почти прижал к стеклу лоб, его щеки напряглись до такой степени, что аж скривились, а руки в карманах брюк сжались в кулак. – Я не могу. – Внезапно сказал Янь Се, но каждое слово, слетавшее с этих тонких губ, заставляло сердца людей бесконечно проваливаться в бездну. – Я не могу вам сказать. Выражения лиц у всех сильно изменились. Заместитель начальника Вэй не смог стоять спокойно и несколько раз покачнулся! Начальник Люй со звоном поставил кружку с чаем, которую держал в руке, на стол, откинулся на спинку стула и выдохнул. – Поскольку ты прекрасно осведомлен в том, какие тебя ждут последствия за сокрытие, продолжая отмалчиваться, тогда мне больше нечего тебе сказать. – Начальник Люй медленно кивнул, а затем сказал: – Хорошо, хорошо, хорошо… Янь Се, я задам тебе последний вопрос. Если ты не захочешь говорить, то я ничего не могу с этим поделать. Последним человеком, который подошел к машине Фан Чжэнхуна, был ты?! …Нет . Янь Се молчал, как статуя, сидя спиной к скудному свету, проникающему через зарешеченное окно, и ответ на этот вопрос автоматически возник в его голове: Цзян Тин. Он закрыл глаза и через несколько секунд сказал глубоким голосом: – Я. Начальник Люй внезапно встал и направился к выходу. – Подождите. Никто не ожидал, что в этот момент Янь Се издаст хоть звук, поэтому ошеломленно замерли. Все снаружи тут же перекрыли дорогу заместителю начальника Вэю, который собирался ворваться в комнату для допросов, проклиная начальника Люя, когда тот внезапно повернулся на 90 градусов, и луч света упал на его старое лицо, демонстрируя ожидание. Но тут же вслед за этим сияние померкло… Когда начальник полиции Люй повернулся в сторону стола для допросов, Янь Се слегка вздернул подбородок, и его изначально угловатое лицо, стройная шея и широкие мускулистые плечи стали выглядеть особенно привлекательными, словно неизменный хмурый вихрь. Он спросил: – Это были вы? Эти три слова прозвучали весь небрежно, и никто не смог понять их смысл. – ...Ты меня спрашиваешь? Веки начальника Люя дрогнули, как будто он почувствовал себя нелепо. Затем он фыркнул и спросил очень строгим голосом: – Независимо от того, скажу я “да” или “нет”, сможешь ли ты поверить при отсутствии доказательств? Янь Се, у тебя есть хоть какие-нибудь базовые качества следователя по уголовным делам?! В комнате для допросов и за ее пределами воцарилась тишина. Железная дверь загремела, и начальник Люй, хлопнув дверью комнаты для допросов, вышел. Вэй Яо развернулся на том же месте, внезапно теряя ориентир. Но увидев начальника Люя, проходящего мимо двери комнаты для допросов, он, шатаясь, вышел и схватил его, как будто за автомат, который дал осечку: – Лао Люй, послушай меня! Дело Фан Чжэнхуна нужно тщательно расследовать, это не Янь Се! – Начальник Люй, начальник Люй, – поспешно подбежала секретарша Чжан, прерывая заместителя начальника Вэя, который покраснел от беспокойства: – Телефон в нашем управлении звонит непрерывно. Начальник провинциального партийного комитета Лю звонит в третий раз, говорит, что собирается приехать лично, чтобы разобраться с ситуацией. Теперь состояние дела… – Нет. Секретарь Чжан: – Что? Тон начальника Люя был спокойным, но белое, толстое и доброе лицо Будды Майтрейи претерпело невидимых изменений: от опущенных бровей Бодхисаттвы до гневного взгляда Ваджры, заставляющего людей пугаться, как только они это замечали. – Нет, – спокойно сказал он под встревоженными взглядами секретарши Чжан, заместителя начальника Вэя и остальных. – С этого момента я лично буду доставлять еду и воду Янь Се. Независимо от того, кто захочет навестить его, должен получить мою подпись и одобрение. До тех пор, пока дело не будет тщательно расследовано, пусть даже если придет губернатор провинции, я никого не желаю видеть. В окружающей мертвой тишине начальник Люй оглядел всех и холодно сказал: – Никому не разрешается входить в железную дверь комнаты для допросов!…
Поздний вечер того же дня. Красная Toyota проехала мимо оживленного главного входа KTV “Неспящий дворец”, свернула в переулок, а затем остановилась недалеко от черного входа. Молодая девушка, одетая в толстовку с капюшоном, джинсы и белые кроссовки, поспешно вышла из машины, схватила рюкзак и побежала по тускло освещенной дорожке. У черного входа KTV горел слабый свет, и Ян Мэй, одетая в меха и держащая в руках маленькую сумочку, ждала уже долгое время. Внезапно она услышала шаги, оглянулась и сразу же обрадовалась: – Сяо Хань! – Мэймэй-цзе! Молодая девушка сняла капюшон, открывая молодой и встревоженное лицо без единой капли макияжа… Это была Хань Сяомэй, которую Ян Мэй ждала поздним вечером. – Начальник Люй действительно так сказал? Наверху, в офисе KTV. Хань Сяомэй была так голодна, что жуя бургер на ходу, кивнула: – Ммм… – Ян Мэй быстро открыла для нее бутылку кока-колы, и Хань Сяомэй немедленно подняла голову и сделала несколько глотков, и, наконец-то смогла заговорить. – Да, именно так он и сказал. Эта новость распространилась по всему городскому управлению. Начальник Лю лично пришел к нам по этому вопросу, но начальник Люй преградил ему путь, заявив, что капитан Янь является подозреваемым с высоким юридическим положением, имеющий большие связи, и это может… Ик! Препятствовать правосудию! – …Что он имеет в виду? – недоумевала Ян Мэй. – Почему кажется, будто он защищает тех, кто хочет лишить Янь Се жизни? Хань Сяомэй пожала плечами и продолжила набивать рот. Когда они вдвоем подошли к двери номера, Ян Мэй постучала в дверь: – Цзян-гэ? – Входи. Хань Сяомэй не осмелилась наглеть перед молодым и нежным консультантом Лу, поэтому она быстро проглотила бургер и робко последовала за Ян Мэй в комнату. Она увидела Цзян Тина, стоявшего рядом с настольной лампой, а стол был завален всевозможными вещами. Когда она подошла ближе, то увидела различные удостоверения личностей, домовые книги, банковские карты, новые мобильные телефоны и сим-карты… Заметив ошеломленный взгляд Хань Сяомэй, Ян Мэй с усмешкой ознакомила: – Все это было подготовлено Цзян-гэ несколько лет назад, на тот случай, если он однажды попадет в беду. Хань Сяомэй потеряла дар речи и подумала, что неудивительно, что она не смогла связаться с консультантом Лу прямо сейчас. В то самое время, когда произошел инцидент с капитаном Янем, он сменил свой телефон и сим-карту… Это оказалось не что иное, как осторожность на профессиональном уровне. Цзян Тин так ничего и не сказал. Надев перчатки, он тщательно проверил ключевую улику, оставленную Фан Чжэнхуном в герметичном пакете: старые темно-синие брюки. – Ничего. – Через некоторое время Цзян Тин оттянул край ткани и сказал: – Здесь нет никаких обрывков бумаги, письма, необычных сгибов подклада, запаха, либо каких-то остатков, которые можно было бы обнаружить невооруженным глазом. Поскольку Фан Чжэнхун считает, что это ключевая улика, у него должны быть на то свои причины. Лучше всего отправить его на профессиональную экспертизу следов и физико-химический анализ. Ян Мэй указала на дверь и неуверенно спросила: – Пусть человеку по фамилии Ци вернется обратно в Гунчжоу, и обратится к техническому криминалисту? Цзян Тин покачал головой: – Не успеем, к тому же я не могу упустить вещественные доказательства из поля зрения. Хань Сяомэй? Хань Сяомэй немедленно встала по стойке смирно: – Да! – У вас есть одногруппник-технический криминалист, назначенный в полицейский участок? Хань Сяомэй закивала, как курица, клюющая зерна, показывая, что такой есть. – Немедленно свяжитесь с ним и отправьте ему на проверку завтра на рассвете. Я пойду с вами. Хань Сяомэй подумала, что вы, возможно, многого не знаете о нынешнем соотношении численности мужчин и женщин в нашей полицейской академии. Не имеет значения, пойдете вы со мной или нет, но если Мэймэй-цзе пойдет со мной, то это будет большим поощрением и мотивацией для моего одногруппника по техническому расследованию… Цзян Тин снял перчатки и сильно потер лицо. Только сейчас появились некоторые признаки усталости, и он сел на край кровати, поднял голову и спросил Хань Сяомэй: – Как там твой Янь-гэ? Казалось, будто он спросил небрежно, но по какой-то причине Хань Сяомэй внезапно почувствовала, что после того, как он задал вопрос, все его внимание сосредоточилось на нем. – Положение капитана Яня… более-менее сносно, – Хань Сяомэй смущенно повторила новость, которую только что сообщила Ян Мэй, и осторожно посмотрела на Цзян Тина: – Хотя текущее направление ветра неблагоприятно для капитана Яня, но все считают, что капитан Янь не из тех людей, кто способен навредить капитану Фану. Кроме того, неизвестно, в какой момент времени были произведены манипуляции с машиной капитана Фана, поэтому мы не можем настаивать на том, что капитан Янь убийца лишь потому, что он случайно оказался на месте преступления, верно? Это же нелогично! Вообще не имеет никакого смысла! Хань Сяомэй возмутилась, а Цзян Тин кивнул: – Так что же он ел вечером? – А? Цзян Тин повторил: – Что он ел вечером? – … – Хань Сяомэй сказала: – ...булочки, приготовленные на пару булочки и вареные яйца… Цзян Тин закрыл глаза. Глубокое волнение скрылось за его простым и отчужденным выражением лица. Он уткнулся лицом в ладони, а когда снова открыл глаза, к нему вернулось безупречное, ледяное спокойствие, и, казалось, будто минутная слабость была всего лишь иллюзией. – Понятно. – Он сказал: – Вы можете остаться здесь на ночь, а завтра утром сразу же пойдем на поиски вашего одногруппника. Глаза Хань Сяомэй расширились, что вы сказали?! Я тут, видите ли, собрала так много информации, подготовила большую утешительную речь и составила кучу мысленных набросков, а вы всего лишь спросили, что капитан Янь ел вечером? Стоит больше на меня рассчитывать! Ян Мэй все еще была немного обеспокоена: – Цзян-гэ, с тобой все в порядке? Хотя она не хотела признавать этого, но разум заставил ее ясно осознать, что состояние Цзян-гэ действительно изменилось после несчастного случая с Янь Се… Его действия были такими же, как обычно, и его самообладание, спокойствие и профессионализм, казалось, были такими же, но присутствовало определенное настроение или аура, которая претерпела пугающие изменения. Цзян Тин встал и сказал: – Все в порядке. Что со мной может случиться? Обеспокоенная Ян Мэй молчала. – Идите спать, – равнодушно сказал Цзян Тин. – Если моя догадка верна, мы уже очень близки к настоящему убийце. Ян Мэй думала, что Цзян Тин не будет спать всю ночь, но когда она позже постучала в дверь, то обнаружила, что Цзян Тин выключил свет. – Спишь? – тихо спросила она и в то же время вздохнула с облегчением: – Все хорошо, все хорошо, тебе следует больше отдыхать… Ветер и дождь за окном затмили небо, северный ветер завывал в окне, и ночь была бескрайней. Чего она не знала, так это того, что в данный момент Цзян Тин лежал в темноте, уставившись в пустоту, словно на парящую длинную реку. Казалось, будто единственная связь разорвана, и теперь он изолирован от этого мира, и даже его восприятие внешнего мира постепенно затуманивалось. Цзян Тин опустил руку в сторону, и кончики его пальцев коснулись холодных и пустых простыней. Долгое время он лежал неподвижно, затем повернул голову, закрыл глаза и хрипло вздохнул.…
На самом деле, просить о помощи одногруппника Хань Сяомэй по полицейской академии было не лучшей идеей. Во-первых, пока объект проверки находится в рамках системы общественной безопасности Цзяньнина, неизбежно останутся записи, а также улики, через которые их можно отследить; во-вторых, Хань Сяомэй только недавно окончила академию, и ее одногруппник также является новичком в области технического расследования, у него нет потрясающих профессиональных навыков, которыми обладает начальник отдела технического расследования Хуан Син. Но сейчас, когда все происходит так быстро, контакты Хань Сяомэй действительно являются единственным способом, благодаря которым Цзян Тин может обратиться за помощью. Лучший друг Хань Сяомэй с академии… Ее земляк и одногруппник, был назначен в технический отдел полицейского участка при подразделении Фуян. Молодой человек получил эти брюки утром и смущенно сказал, что результаты будут доступны самое раннее на следующий день. После того, как прекрасная Ян Мэй-цзе пригласила его отужинать вместе, молодой человек внезапно проникся энтузиазмом к работе и жизни, и получил результаты анализа перед уходом с работы, подозрительно спросил Хань Сяомэй: – Что это за дело? Ты уверена, что взяла нужный предмет для анализа? Хань Сяомэй сказала с чувством вины: – Нет… Нет? – Это всего лишь пара обычных штанов. Я провел все тесты, какие только смог. При химической экспертизе я не обнаружил никаких пятен крови, спермы, порохового дыма или ядовитых веществ. Я могу лишь сделать заключение, что гигиена этого человека относительно средняя, и в швах его штанов застряло несколько собачьих волос… Черт, ты, должно быть, перепутала улики, верно? В противном случае, почему ты не пошла в городское управление, а принесла их мне для проверки? С тобой все кончено, Хань Сяомэй! Городское управление вышвырнет тебя вон! Хань Сяомэй хотелось плакать, но она не могла выдавить ни слезинки, и сказала: – Спасибо, что напомнил мне. Сказав это, Хань Сяомэй все же с сомнениями сфотографировала отчет об анализе и отправила его Ян Мэй. Через некоторое время зазвонил ее мобильный телефон; абонент принадлежал Ян Мэй, но когда она ответила на вызов, то услышала голос Цзян Тина: – Это все результаты анализа? Хань Сяомэй стояла на улице перед полицейским участком, окруженная автомобильными гудками и сменяющими друг друга пешеходами. Она прикрыла микрофон и громко сказала: – Да! Почти наверняка последним блюдом, которое капитан Фан ел в этих штанах, были мясные булочки. Возможно, рядом с его домом есть несколько бродячих собак, а его привычки к личной гигиены оставляют желать лучшего! …Что нам теперь делать?! Сердце Хань Сяомэй охватило отчаяние, и она не могла себе представить, насколько встревоженной и беспомощной она была бы, если бы попала в такую ситуацию, когда не в состоянии проанализировать “мясные булочки” и “бродячих собак”. – Я понял. – А, а? – Хань Сяомэй подумала, что вы поняли? Что вы поняли? – Я ненадолго уйду, оставайтесь на связи. – …Ты хотите... Алло? Алло? Цзян Тин повесил трубку и положил телефон на место, затем повернулся, взял пальто, схватил ключи от машины и сразу же спустился вниз, чтобы обуться. Ян Мэй в панике последовала за ним, крича во все горло: – Цзян-гэ, куда ты идешь? Я пойду с тобой! – Я уезжаю из города. – Цзян Тин толкнул дверь. – Ход мыслей Фан Чжэнхуна правильный, теперь остается только окончательно в этом убедиться, ответ почти очевиден. – Тогда… Подожди меня! Я не буду поправлять свой макияж, пошли прямо сейчас! Ян Мэй бросилась переодеваться, но затем она оказалась пригвождена к месту словами Цзян Тина: – Нет, не ходи за мной. Ян Мэй застыла. Цзян Тин встал перед воротами и повернул голову. Половина его лица растаяла в тусклом свете ранней зимы, и он спокойно сказал: – Для тебя это может быть слишком опасно. Ян Мэй оставалось лишь ломать голову, пытаясь вспомнить, что Цзян Тин увидел на коротких страницах аналитического отчета. Вечером, когда Хань Сяомэй пришла в KTV, обе девушки сели рядом с печальными лицами, полными беспокойства и опасения. В безопасности ли Янь Се в камере предварительного заключения городского управления? Куда отправился Цзян Тин на ночь глядя? На самом деле, не только Ян Мэй и Хань Сяомэй, но и в огромном городе Цзяньнин было много таких же людей, как они, ворочавшихся с боку на бок, не в силах уснуть. Пока небо на востоке постепенно не стало светло-голубым, Ян Мэй, которая несколько часов пребывала в замешательстве, внезапно проснулась от звонка. Она резко села и схватила свой мобильный телефон… В половине седьмого утра с нового телефона Цзян Тина пришло сообщение, состоящее всего из нескольких слов: [Я знаю, кто он.]