*Ранее Бирма. **Монг Ла или Монгла, также известная как Маленькая Монг Ла, названа так, чтобы отличить ее от соседнего округа Менгла в Китае.
Храм со всех сторон был окружен густыми зарослями, днем богатая растительность выглядела словно монохромная живопись, а в ночи превращается в призраков, выползающих из царства мертвых. Пылающие факелы осветили небо над деревней, громкий треск сопровождался шелестом ветра в соснах, уносящий за собой голоса монахов. Пять “хаммеров” с включенными фарами образовали круг, несколько бирманцев с автоматами стояли вне автомобиля, и в свете огня отражались их мрачные бандитские лица. На открытом пространстве перед храмом Пиковый Король нагнулся, посмотрел на бледное лицо настоятеля, указал на фотографию и спросил по-китайски: – Где он? Настоятель разрыдался, беспрерывно закачал головой, что-то пробормотал и начал кланяться в землю, моля о пощаде. Пиковый Король спокойно смотрел своими черными глазами за солнцезащитными очками, не проявляя ни малейшего намека на нетерпение, и повторил свой вопрос по-бирмански: – Где он? – @#￥*Y*&... – Наставник отчаянно замотал головой и заплакал, а монахи позади него всхлипнули в унисон. Вопреки своему ожиданию, Пиковый Король встал, вздохнул и замер на несколько секунд. Внезапно он схватил пистолет, направил дуло на лоб наставника и выстрелил! Бах! Во лбу старого наставника зияла кровавая дыра, и он упал на землю с широко открытыми глазами. Резко воцарилась тишина, а затем несколько человек закричали, некоторые упали в обморок, а некоторые пытались подползти вперед, но оказались схвачены наркоторговцами. Пиковый Король, будто ничего не слышал, спокойно подошел к следующему монаху и задал тот же вопрос: – Где он? Монах не был стар, но уже обмочился от страха. Он вздрогнул и уставился на фотографию старика в кашая*. Ему потребовалось много времени, прежде чем он смог произнести хоть звук: – Я правда, правда, не знаю, пожалуйста, пощадите меня, пощадите…*袈裟 - монашеская ряса из разноцветных лоскутов.
– Правда не знаешь? – Да, я правда не видел его, я его не знаю, пожалуйста, пожалуйста… Бах! Звук выстрела еще долго отдавалось эхом, тело упало на землю, поднимая пыль, и после смерти его глаза не закрылись. На открытом пространстве раздался крик скорби, открывая картину с морем крови, подобно поле битвы асуров с Индрой*. Пиковый Король казался немного утомившимся; он закрыл глаза, убрал пистолет, передал фотографию стоявшему за спиной А-Цзе и сделал небрежный жест.*修罗场 - ужасная картина бойни.
А-Цзе сделал полшага вперед и поднял фотографию, показывая ее на открытом пространстве и резко спросил по-бирмански: – Кто знает местонахождение этого человека? Просто скажите, и останетесь в живых! Иначе сегодня вы все умрете! Его голос был на редкость пронзительным, мгновенно заглушая все живые вскрики. Но затем со всех сторон пространства раздался более резкие и отчаянные крики, заставившие даже диких зверей в горах и лесах завыть и устремиться вдаль вместе с ветром. Пиковый Король потер лоб, перешагнул через тело старого монаха и направился к внедорожнику, стоявшего за пределами открытого пространства. Бирманские подчиненные поспешно догнали его: – Босс. – Видимо, они не лгут, – лениво произнес Пиковый Король, и после небольшой паузы сказал: – Приберитесь здесь. Его подчиненные немедленно отреагировали. Обменявшись взглядами с А-Цзе, несколько человек с автоматами вышли вперед. Та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та— Звук автоматов разнесся по открытому пространству, и пронзительный крик мгновенно взорвался и весьма быстро исчез. Восемь-девять факелов влетели в храм, и за короткий промежуток времени все здание превратилось в пылающий костер, и вздымающиеся клубы черного дыма взметнулись в чернильное ночное небо. – Дагэ, – А-Цзе сел в “Хаммер”, и в его глазах, казалось, было легкое беспокойство: – Это уже третий храм, что теперь делать? Пиковый Король откинулся на спинку заднего сиденья, на его профиле отразился свирепый огонь за окном машины, и казалось, будто он отдыхает, прикрыв глаза. Его спокойный вид всех очень насторожил, и примерно через некоторое время он вдруг сказал: – Должен быть кто-то еще, кто знает, где он находится. А-Цзе опешил, но сразу же отреагировал: – Ты имеешь в виду… Пиковый Король не дал прямого ответа, но махнул рукой: – Отправляйся к Далоу. А-Цзе поспешно дал указания водителю, “Хаммер” с ревом тронулся с места, фары соединились в линию, и они один за другим въехали в густые заросли и исчезли в кромешной тьме.…
Цзяньнин. Свет в спальне был выключен, а шторы плотно задернуты, оставляя на кровати лишь жаркий и головокружительный мир единения. В этом полумраке большая часть одеяла сползла на ковер, а другая половина резко поднималась и опускалась. Каждый раз, когда одеяло опускалось, из-под него доносился быстрый вздох. На первый взгляд он казался очень болезненным, но его значение было таким, о котором говорить прямо не принято. Доносившийся голос был тонким с присущим ему хрипотцой. Напротив, движения, будто неудовлетворены этим, стали все более быстрыми и яростными, почти разбивая стонущего человека на кусочки, превращая его в текучую жидкость, просачивающуюся в воздух. – ...Янь… Янь Се!.. Вырвался сдавленный вскрик из-под непрерывных интенсивных толчков и оказался сразу же заглушен обильным семяизвержением. Янь Се, наконец, завершил осаду с победоносным настроем, кончив в самую глубокую часть тела Цзян Тина, затем с силой вытащил руку Цзян Тина из-под простыни, схватил ее в свою ладонь и поднес к губам для поцелуя. Цзян Тин не мог отдышаться; его грудная клетка сжималась до тех пор, пока не завершился длительный процесс эякуляции. Все его тело пребывало в невообразимом состоянии, а мышцы на внутренней поверхности бедер сводило судорогой. Янь Се включил прикроватную лампу и увидел, что черные ресницы Цзян Тина стали мокрыми, его брови хмуро изогнулись, словно он чувствовал себя некомфортно. Янь Се наклонился и кончиком языка лизнул его брови, нежно и терпеливо, пока не разгладил морщинку, затем ушел, чтобы подогреть стакан сладкого молока. Совсем скоро вернулся, обнял Цзян Тина, который был в полусонном состоянии, и медленно напоил его. – Хочу принять душ… – кое-как произнес Цзян Тин. Янь Се сказал: – Позже. В своем сердце он лелеял надежду, что Цзян Тин забудет об этом после того, как выпьет теплого молока, однако, выпив полстакана, брови Цзян Тина снова нахмурились, и он прошептал: – Хочу принять душ… Янь Се пришлось отнести его на руках в ванную, и под душем, полным горячего пара, он прижал к стене и вновь стал с ним един, периодически целуя. Прежде чем выйти, им потребовалось больше получаса, чтобы помыться. Цзян Тин уже очень устал, и вышел из ванной практически засыпая на ходу. В тот момент, когда голова коснулась подушки, он нахмурился и хрипло спросил сквозь дрёму: – …Ты принял лекарство? Янь Се тихо рассмеялся, но ничего не ответил. Через несколько секунд Цзян Тин провалился в сон, и его только что высушенные черные волосы рассыпались на белоснежной подушке. Янь Се снял банное полотенце, в которое он был завернут, переоделся в чистую и мягкую пижаму, наклонился над подушкой, подперев рукой лоб, и стал внимательно наблюдать за тихим дыханием Цзян Тина. Тусклый желтый свет от лампы падал на его белую щеку, кончики бровей аккуратные, а глаза весьма длинные; такая внешность была немного чересчур красива для мужчины, но неожиданно прямая переносица нейтрализовала излишне мягкий взгляд, а нос отбрасывал прямоугольную тень, свидетельствующую о слегка холодном темпераменте. Янь Се убрал волосы с его лба. Хотя рана, нанесенная осколком стекла на извилистой дороге зажила, но рубец все еще был отчетливо виден. – … – Глаза Янь Се слегка блеснули, и он продолжил потирать шрам большим пальцем, и следы сложных эмоций постепенно наполнили его глаза. Через некоторое время он повернулся и взял мобильный телефон с прикроватного столика. Впервые за последние два дня он открыл WeChat и нажал на окно чата… В тот вечер на улице каждое слово в сообщении, отправленное Ци Сыхао, было подобно ножу, глубоко вонзившемуся в сердце Янь Се: [Ячжиюань*, район 6, корпус А, квартира 905]*парк/сад мечта всей жизни.
[Это написано в интранете] …Это был адрес Цзян Тина в Гунчжоу до того, как он попал в аварию. Когда Янь Се был в Гунчжоу, ему внезапно стало интересно узнать о жизни Цзян Тина, поэтому он попросил Ци Сыхао воспользоваться полицейской базой, а затем рассказать все ему. В тот момент Ци Сыхао недоумевал, почему он просто не спросит об этом Цзян Тина, но тот просто прошел мимо него с тихим смехом. На самом деле Янь Се не мог просто так наводить справки, и главная причина заключалась в том, что даже если Цзян Тин пал под подозрение, его дом уже давно обыскала оперативная группа 1009 бесчисленное количество раз. Причина, по которой он не спросил напрямую, заключалась в том, что он хотел потратить время на то, чтобы в тайне разузнать о различных мелких привычках Цзян Тина. Однажды он предположил, что район, где раньше жил Цзян Тин, должен располагаться недалеко от городского управления Гунчжоу, и при этом не слишком хорошим, ведь здешний уровень дохода Цзян Тина не относился к таким людям, которые обращают внимание на качество своей жизни. Он также задавался вопросом, смог бы Цзян Тин обустроиться в общежитии полицейской академии со своей строгостью, аккуратностью, чувством опрятности и неприязнью к мирскому запаху. Но чего он не ожидал, так это того, что Цзян Тин будет жить в парке Ячжи. Он побывал на этом месте на следующий день после падения Ван Синъе со здания. Перед взрывом во время операции 1009 на заводе по производству пластмассы, было подтверждено, что Червонная дама передала сообщение из квартиры 701. …Следы, оставленные Червонной дамой, и адрес Цзян Тина, который он никому не обнародовал… явно не случайное совпадение.…
Понедельник, на рассвете. Янь Се поспешно расправил манжеты своей рубашки, схватил плащ, висевший перед входом, и надел его. Одновременно обуваясь, он небрежно уложил волосы перед зеркалом и сказал: – Я ухожу! За обеденным столом позади него Цзян Тин сказал не поднимая головы: – Вернись. – Сейчас уже 9:20. В 10:00 начальник Люй лично проводит еженедельное совещание, и если я опоздаю, мне придется перед всеми строчить самокритику. Говори, что хотел? – Янь Се повернулся и быстро подошел, но прежде чем он успел произнести хоть слово, его рот уже заткнули тостом с яичным яйцом. Он не смог удержаться от “оханья”, а затем увидел, как Цзян Тин запустил руку в его плащ и расстегнул пуговицы рубашки на животе. – … – Янь Се был совершенно ошеломлен, и даже подвис на две секунды, но затем он рефлекторно задержал дыхание и напряг мышцы живота: – Я же сказал, твое тело этого не выдержит, не беспокойся, просто поцелуй меня… Цзян Тин сказал: – Поцелуй себя в зеркало. – Затем он поправил две последние пуговицы, которые были застегнуты неправильно и заправил рубашку обратно за пояс брюк. Не без сожалений, Янь Се схватил Цзян Тина и поцеловал его в лоб, а затем быстро ушел на работу. Звук тяжело закрывающейся двери долго отдавался эхом в пустой гостиной. Через несколько минут Phaeton, на котором он чаще всего ездит, выехал из гаража, развернулся аккуратным треугольником и помчался к воротам жилого комплекса. Цзян Тин стоял перед панорамным окном, скрестив руки на груди. Его ресницы опустились, и в стекле отразились его темные зрачки. Только когда Phaeton полностью исчез в конце проезжей части жилого комплекса, он отвел взгляд и тихо вздохнул. По стеклу поплыл едва заметный белый туман. Он взял лежавший рядом мобильный телефон, сменил SIM-карту. На мгновение поколебавшись после перезагрузки телефона, наконец, набрал международный номер. Дзинь… Дзинь… – Алло? В панорамном окне отразилось ясное и бесстрастное лицо Цзян Тина, и его голос был еле слышен, когда он сказал: – Здравствуйте, я хотел бы пожертвовать благовоний местному храму через ваш офис. Позвольте узнать, как я могу это сделать?…
Пятьдесят минут спустя Янь Се ворвался в конференц-зал, окутанный холодным ветром. Он согнулся и быстро прошел сквозь толпу и отодвинул свой стул как можно быстрее, чтобы не привлекать внимание. Как только он сел, то тут же бдительно огляделся… К счастью, за исключением заместителя начальника Вэя, который сидел в первом ряду и свирепо смотрел на него, никто больше не заметил, что заместитель капитана Янь опоздал на восьмое или девятое собрание за последние полгода. Янь Се вздохнул с облегчением, но внезапно понял, что что-то не так: а где начальник Люй? Минутная стрелка показывала четверть одиннадцатого, и в большом конференц-зале раздалось слабое жужжание, но главное кресло начальника Люя было пустым, и даже его большая кружка с чаем отсутствовала. – Незачем искать, Янь-гэ, – Ма Сян, сидевший позади него, бочком подошел и прошептал: – Тебе сегодня повезло, начальник Люй еще не пришел. – Что случилось? Ма Сян прикрыл лицо блокнотом: – Я не знаю, только что Лао Вэй говорил от имени начальника Люя… Янь-гэ, ты подрался с консультантом Лу в эти выходные, и он трижды поцарапал тебе шею? Янь Се протянул руку и поспешно поднял воротник своей рубашки: – Уйди, уйди, уйди! Так, ребенок, иди домой и следи за своим 2D гаремом! Ма Сян поджал губы, собираясь сказать ему пару ласковых, но внезапно дверь конференц-зала открылась, и все мгновенно выпрямились по стойке смирно, но это оказалась секретарь Чжан, выходящая из кабинета начальника Люя. Она наклонилась к уху заместителя начальника Вэя, что-то ему прошептала и через некоторое время Лао Вэй кивнул. – Так вот, – заместитель начальника Вэй прочистил горло и громко сказал: – Начальник Люй сегодня не придет. Спускаясь вниз, он подвернул лодыжку и его чайная кружка разбилась вдребезги. Все вокруг сначала удивились, а затем тихо рассмеялись. – Сегодня я буду возглавлять наше еженедельное собрание. Обычно каждый отдел отчитывается о ключевых пунктах рабочего процесса за прошлую неделю… Начальник Сяо Гоу… В таком случае, начальник Гоу Ли, вы первый. Гоу Ли встал с каменным лицом, и Янь Се, улыбаясь, посмотрел на него. Внезапно он мельком увидел, как секретарь Чжан слегка нагнулась и направилась к нему через толпу: – Заместитель капитана Янь… – Да? Как только Янь Се поднял глаза, он увидел, что секретарь Чжан наклонилась к его уху нежным голосом сказала: – Начальник Люй хочет срочно вас видеть.…
На столе стояла большая кружка начальника Люя, в ней, как обычно, был заварен полезный чай с хризантемами, ягодами годжи, красными финиками и леденцовым сахаром, тепло витающим в воздухе. – Что? – Удивился Янь Се. – Министерство общественной безопасности? В хорошо шумоизолированном кабинете их было только двое. Тело начальника Люя втиснулось в большое кожаное вращающееся кресло… наконец, он добавил в чай леденцовый сахар… И, сняв очки для чтения, он устало потер глаза, утвердительно кивнул и повернул к нему монитор: – После того, как нам сообщили о новом соединении фентанила “голубое золото”, министерство общественной безопасности придало этому делу большое значение и провело крупномасштабное расследование в юго-западном регионе. По этой причине также было направлено несколько официальных уведомлений в Мьянму. В прошлую пятницу военные Мьянмы проинформировали нашу страну об обновлении статуса. Три храма в отдаленных районах Монг Ла были разгромлены и сожжены, а арестованная группа наркоторговцев опознала Пикового Короля. Изображение на экране отразилось в глубине зрачков Янь Се… очевидно, фотография была сделана без разрешения. Объектив камеры был разбит. Должно быть фотография была сделана перед храмом, находящимся в деревне на границе Мьянмы. Яркие лучи солнца опаляющее густые заросли, делали качество изображения очень нечетким. Возле внедорожников стояли несколько мужчин бирманского происхождения, и у каждого в руках было какое-то оружие; из машины выходил молодой человек в черной безрукавке и брюках. Он был скор на руку и смел до дерзости, на набедренной кобуре был заткнут пистолет, он держал в руке бутылку минеральной воды, которую вылил себе на голову. Несмотря на то, что снимок лица был сделан в профиль, Янь Се с первого взгляда узнал в нем своего старого знакомого, А-Цзе. В то же время недалеко от передней части автомобиля к воротам храма спиной к камере стояла фигура. В такой жаркой погоде он был одет в рубашку и брюки. Пересвеченная белая кайма по краю снимка закрывала половину его фигуры, но все равно было видно, что он медленно поднимается по ступенькам; от едва уловимых движений его конечностей до амплитуды шагов чувствовалось спокойствие. Взгляд Янь Се слегка потяжелел: – Пиковый Король? Начальник Люй кивнул и постучал по экрану: – Фотография была сделана полмесяца назад. Всего через полдня единственные два монаха в этом деревенском храме были убиты, а здание сожжено дотла. В кабинете воцарилась тишина, слышалось только дыхание Янь Се и то, как начальник Люй прихлебывает чай. – …Каким образом вы получили эту фотографию? – спустя долгое время наконец спросил Янь Се. – Автоматическая камера, – начальник Люй покачал головой и со стуком поставил большую кружку с чаем обратно на стол: – Монг Ла, Мьянма, граничит с нашей страной и является нелегальным местом, где распространены незаконный оборот наркотиков, азартные игры и контрабанда. Недавно банда “конный караван”, в попытке незаконного контрабандного ввоза в страну, была задержана вооруженной полицией на границе нашей страны. Поскольку у нас есть соглашение сотрудничества с Мьянмой, мы временно передали их мьянманским военным для допроса. Оказалось, что организация по незаконному обороту наркотиков, к которой принадлежит эта банда, можно рассматривать как противников Пикового Короля. После ускоренного допроса с бирманской стороны, наркоторговец передал очень важную информацию, сказав, что Пиковый Король с несколькими фотографиями пытается найти кого-то, допрашивая людей в храмах Монг Ла. Брови Янь Се взмыли вверх: – Кого-то ищет? Начальник Люй кликнул на “следующую страницу” немного сильнее, как это обычно делают пожилые люди, когда пользуются мышью. Щелк— На экране появилась фотография, отправленная по факсу, и до этого отсканирована и повторно сфотографирована несколько раз. пожилой монах лет 60-70 был одет в красно-желтую кашаю, его морщины на его веках опустились, и он сидел в молитвенном зале с обнаженными дряхлыми руками от плеча до кисти. Неизвестно, из-за того ли, что качество графики было плохим, или из-за сомнительного психологического эффекта паранойи сотрудника угрозыска; лицо буддийского монаха напрочь лишено стабильности и умиротворения. Напротив, когда Янь Се пристально смотрел на него, то ощутил исходящую от него неописуемую злобу. – Это лишь мои подозрения, – начальник Люй в одной руке держал большую кружку с чаем, а другой указал на монитор и сказал низким голосом: – Этот человек может быть отцом Пикового Короля.