indestructible

Калуш — Стефанія LAUD — 2 дні

      Сегодня Юнги не пришел. Чонгук сидит один в небольшом, но уютном кабинете младшего, который кажется таким пустым без своего владельца. Комната завалена бумагами, книгами и прочими вещами омеги. Жаль только, что его самого не заменят. Старший равнодушно смотрит в окно, которые вновь понемногу зарастает папками на подоконнике. Кажется, это что-то закономерное, другими словами, вечное, так что убирать беспорядок необходимости нет. Он уже, можно сказать, смирился. Разве что просто расставляет по местам вещи и убирает кружки, чтобы совсем стыдно не было людям в глаза смотреть. Стекла пропускают в комнату тусклый свет от тяжёлого серого неба. Дождь, наверное, скоро будет. Опять день без солнца.       Только включенная настольная лампа разбавляет серость помещения. Вроде бы даже атмосферно и по-своему уютно. Но Чону было бы намного лучше, если бы возле него сидела привычная блондинистая макушка, ворчала себе под нос и строила вечно недовольный вид. Чонгук к этому так привык, что аж страшно. Когда Юнги нет, он сам не замечает как, но начинает волноваться. Даже если это что-то незначительное. На самом деле, у младшего сегодня заслуженный выходной, который тот решил провести у себя дома и расслабиться. Старший его очень понимает, ведь сам бы безусловно хотел бы хотя бы на день приехать домой и провести время с папой. Чтобы омега не волновался и ему стало хотя бы чуть-чуть легче, да и Чону бы тоже было получше. Всё-таки, родной душ с кроватью и домашнюю еду ничего не заменит.       Юнги тоже человек, ему тоже нужно отдыхать, уделять время на себя, расслабляется и побыть в одиночестве. Но альфе очень уж трудно справиться с внутренней тревогой, потому что он словно чувствует, будто моральное состояние омеги сейчас где-то на нуле. А Чонгук не хочет, чтобы так было. Хочется как-то поддержать и показать, что тот не один. Он борется внутри себя с желанием позвонить, поговорить не важно о чем даже. Но мешать не хочется, с другой стороны кажется что омеге нужно побыть наедине с собой.       Старший слегка устало вздыхает и отходит от окна. Скользит взглядом по пустому стулу Мина и неторопливо садится на диван. В голове все ещё крутится вчерашний вечер. Всё-таки Намджун не зря предупреждал, что увиденное может очень поразить. Чонгук, видел многое: то у папы на работе, когда попросился помогать; то когда другие попросили помочь его убрать трупы с улиц после бомбежки. Он видел самый настоящий ужас, но все равно такого не ожидал. И вовсе не потому, что Юнги слишком жесток, нет, он с ним даже в чем-то согласен. Но он не ожидал, что именно Юнги делает всю грязную работу. Пока другие главы, полковники и офицеры сидят по кабинетам, именно он размазывает кровь по полу ангара. Чонгук словно прозрел и увидел, что с ангельских крыльев младшего стекает кровь. От этого, он точно не стал менее любим, но на душе все равно огромная тяжесть. Он продолжает смотреть на пустой стул напротив себя и никак понять не может: что надо с человеком сделать, чтобы он был так жесток?       Конечно, многие уже несколько лет живут в вечной агрессии, жестокости от бесконечной боли и обиды. Некоторым удается жить как прежде: улыбаться и строить надежды, как например Чимину. Пак все ещё сияет улыбкой, заразительным смехом и добродушием, хотя судьба у него тоже нелёгкая. Но Юнги нет. Он так не может. В этом вся несправедливость, от которой самому Чону тошно. Вчера Мин не повел бровью, не сжалился, не опустил глаза, не отступил. Видя, как один его кулак выбивает из чужого тела кровь, ему самому даже на секунду боязно стало. Только сейчас Чонгук понял, что мог получить за все свои приставания, да и вряд ли бы отделался просто кулаком в живот.       Он раз за разом прокручивает слова того мужчины. На грязные оскорбления Чонгук внимания не обращает. Только готов сам чужой труп раскопать и ещё раз избить. Но вот фраза о том, что самые доверительные лица и играют на две стороны очень напрягает. Однако чаще всего так и случается, что предают самые близкие. Но он в полной растерянности, на кого именно намекал тот пленный. Отчасти, это может быть кто угодно. С верхушки от Сокджина до Намджуна, до низов с различными офицерами и полковниками. Каждого ведь допросить с помощью кулаков не получится. Поэтому он ещё больше волнуется о Юнги.       Старший не знает, как именно Мин переносит подобные инциденты. Лучше ли ему в компании друга или наоборот в одиночестве все осмыслить? Будет ему удобнее расслабиться в кровати в объятьях сна или включить какую-то комедию с пиццей? Чонгук неожиданно для себя понимает, что буквально ничего о нем не знает, что выходит за рамки служебных разговоров. Но он очень бы хотел постараться.       Чонгук подпирает кулаком подбородок, пока размышляет о всех тех вопросах, которые никак не хотят покидать его голову. Раздается тихий стук в дверь, что старший лишь переводит взгляд к источнику звука и хриплым от долгого молчания голосом разрешает войти.       — О, — в комнату входит Хосок, держа в руке небольшую коробочку. С виду похоже на посылку, хотя старший не особо старается ее рассмотреть. — Как дела, Чонгук? — альфа расслабляется в компании друга, поэтому без зазрения совести плюхается рядом на диван.       — Как будто вместо картонных мишеней на полигоне стою я, — он едва слышно вздыхает и продолжает сверлить глазами окно.       — Понимаю, — Хосок точно так же вздыхает и постукивает пальцами по коробке.       — Что с Тэхеном? — Чонгук подключает заинтересованность и поворачивается к парню.       Всё-таки, хочешь помочь себе — помоги другому. А ему тоже нужна поддержка, да ещё и какая. Хосок пусть и старается казаться хладнокровным камнем, а на самом деле, отводит себе раз в месяц вечер для просмотра мелодрамы, когда закрывается один в комнате с пачкой салфеток. Потом на следующий день сияет такой же мужественностью и непоколебимостью. Вот что значит вовремя выплеснуть все эмоции.       — Вчера я намекнул ему на то, что мне очень приятно находиться с ним рядом и он для меня очень дорогой человек, — задумчиво растягивает Чон.       — А он что? — чуть удивлено спрашивает Чонгук.       — Сказал, что не отдаст мне свое печенье с ужина, — хмыкает Хо, а Чонгук тихо смеётся, представляя эту картину.       — Надеюсь, твои старания всё-таки увенчаются успехом. Он сам по себе довольно закрытый, и ты это знаешь. Но, Хосок, — Чонгук кладет руку тому на плечо, обращая внимание на себя, — скажи ему правду. Без всяких нелепых комплиментов и подкатов. Просто скажи все в лицо. Тогда он точно не убежит от ответа и ему придется честно рассказать о собственных мыслях по этому поводу.       — Ты чего… — глаза Чона расширяются. — А если все плохо? Он же потом сам сбежит от меня сопротивление гасить в одиночку, лишь бы на меня не наткнуться, — возмущается парень, хмуря брови. — Да и перечеркнуть столько лет дружбы одним неуместным разговором я не хочу. Я не хочу все потерять. Пока что я счастлив просто находясь рядом с ним.       — По мне, это лучший вариант, — пожимает плечами старший. — Так ты точно узнаешь, есть ли у тебя шансы или нет. Не будешь терзаться сомнениями и догадками. Так что будет уже понятно, стоит ли забыть об этой влюбленности или же действовать дальше, — Чонгук рассматривает слегка задумчивое лицо Хосока. — А настоящие друзья даже после такого не бросят. Всякое бывает. Может будет неловко, но не до того, чтобы избегать тебя всю жизнь.       — Может ты и прав, — выдыхает Чон.       — Конечно, я бы даже обрадовался, что влюбил в себя такого красавчика, — по-дружески пихает того в плечо старший.       — Ты не в моем вкусе, — отрезает Хо с лёгкой улыбкой.       — Ах, разбиватель сердец, — альфа театрально хватается за сердце.       — А что у тебя там с ним? — Чон кивает в сторону пустого кресла Юнги. — Уже все подразделение придумывает имя вашему третьему ребенку.       — Не много ли?       — Тэхен пророчил пятерых вообще.       Чонгук на этом моменте не сдерживает улыбки. В голове сразу появляется картина Юнги, который держит на руках их ребенка. Настолько глупая мечта, но так легко делает его счастливым даже от простого воображения. Хотя он не особо представляет омегу рядом с детьми. Тот всегда строгий и серьезный, что кажется, будто он и ребенка будет воспитывать как в армии. Но для таких случаев как раз будет рядом Чонгук, чтобы обоим дарить всю любовь и нежность, которая у него только есть.       Он всегда хотел семью, пусть и небольшую, но крепкую. Чтобы приносить родным самое лучшее, поддерживать и окутывать любовью. Отец Чона бросил их, ещё когда тому было лет шесть. Поэтому он бы очень хотел восполнить этот пробел собственным достижением в виде прекрасного родителя. Конечно, у Чонгука были и отношения. Если можно так назвать недельные знакомства. Ладно, чести ради, иногда он мог встречаться и несколько месяцев. Но все это было как-то расплывчато и держалось на одном скудном интересе. Чон всегда ставил на первое место семью, друзей и помощь стране, что очень многим не нравилось и капризные юноши уходили, задрав нос. А он был слишком молод, чтобы думать о чем-то серьёзном и пытаться как-то наладить ситуацию. В принципе, он и не жалеет о том, что что-то там не сделал. Ему просто это безразлично. Но вот с Мин Юнги всё вообще не безразлично. Настолько, что и добиваться не страшно и на первое место ставить в некоторых вопросах. У Чонгука такое, если честно, впервые, поэтому он слишком растерян для каких-то радикальных действий.       — Касательно этого, — Хосок выпрямляется и протягивает старшему коробку. — Начальство просило передать это тебе. Вообще, это для Юнги, но его сегодня нет, а то, что там лежит, очень важно, поэтому надо доставить сегодня. А так как ты постоянно с ним и, можно сказать, его секретарь, то отвезти ему должен ты.       Альфа берет в руки небольшую посылку. На ней наклеена квадратная этикетка с названием их части, а также с именем младшего. Какие-то особо личных данных, как на обычной посылке нет. Чонгук не сказал бы, что она выглядит очень важной. С виду коробка как коробка. Он даже ради интереса подносит ее к уху и начинает трясти, но каких-то громких или подозрительных звуков там нет. Или это что-то занимает все пространство коробки, поэтому ничего практически не слышно. Всё-таки, что может быть настолько срочным, чтобы ему приходилось лично отдавать это омеге? Нет, Чонгук очень польщён, что ему так доверяют, но это все равно странно.       Неожиданное осознание того, что Чонгук может поехать к Юнги прошибает насквозь. Более того, осознание того, что Чонгук может оказаться у Юнги дома. Он даже чувствует неожиданный прилив сил и мотивации, что готов хоть пешком отнести эту несчастную коробку в покои своей принцессы. Принцессы, которая наверняка охраняет свою обитель получше огромного огнедышащего дракона.       — Понял, уже в пути. Скажи, что всё будет сделано в лучшем виде, — расплывается в улыбке Чон и хлопает по спине Хосока, что тот даже сгибается. Старший вскакивает на ноги и быстрой походкой покидает кабинет и растерянного альфу.       — Чонгук! — через секунду выбегает в коридор парень, видя как тот уже успел исчезнуть. — Адрес Юнги…       Чонгуку, если честно, ничего больше не надо. Адрес сердце подскажет. Ну или Хосок, который скидывает смс с адресом омеги на телефон Чона. Ну как телефон, Чонгук бы его так не назвал. Мин по доброте душевной выделил ему служебный кнопочный телефон, потому что устал искать старшего по всем углам части. Да и намного легче позвонить и сказать, чтобы тот не забыл захватить пирожных с буфета, чем гонять несчастного от одного края территории в другой. Не то чтобы Юнги это не приносило удовольствия, но слишком долго ждать еду.       Чон запоминает адрес и направляется в каморку вахтёра, где объясняет ситуацию и просит ключ от служебной машины. После чего быстрой походкой спускается на подземную парковку и его даже не волнует пасмурная погода на улице. Старший быстро находит не первого года выпуска Мазду и шустро садится в машину. Посылка оказывается лежащей на соседнем сидении. Заводится чудо техники с раза второго, но Чонгука это не особо волнует. Он доедет на любви. Машина плавно выезжает с парковки, а ворота тут же распахиваются, пропуская старшего наружу.       Неожиданно для себя он чувствует лёгкий привкус свободы. Альфа и не помнит толком, когда последний раз покидал пределы части в одиночку. Если и приходилось куда-то выезжать, то только с Юнги. Честно говоря, он очень хотел бы поехать к папе и провести с ним пару дней, чтобы забыть о всех тягостях и о том, что творится на улицах. Хотел бы, но вряд ли получится. Он безумно скучает по дому, по тем светлым дням, когда старший омега уходил на работу, а он тут же звал к себе Хосока и Тэхена, а потом они весь день могли смотреть телевизор и играть в настольные игры. Ну… до первого проигрыша Тэхена. Да что скрывать, он устал и хотел бы просто отдохнуть. Только вот времени на все это нет. Его окружают люди, которые сами работают чуть ли не каждый день. Но стоит признаться, что когда работаешь, голова не завалена тяжёлыми мыслями и от этого тоже легче. Ему самому легче из всего этого выбраться, когда он знает, что делает много полезных вещей и на нем что-то держится. Легче самому руки не опустить. Так, например, его тешит хотя бы осознание того, что Юнги без него будет сложнее.       Чувство свободы медленно сковывается цепями долга. К счастью, они не сжимают, а просто повисают на плечах. Чонгук уверен, что будет время, когда он сможет спокойно ездить по улицам, самому выбирать, куда ему поехать и что все мосты разом станут целыми, а дороги открытыми. Не будет никакой опасности, не придется всматриваться в горизонт или вслушиваться в звуки. Не придётся бояться ни за свою жизнь, ни за близких и не придется волноваться, что что-то может произойти, пока его нет. Поэтому он продолжает ехать по направлению к приблизительно знакомому адресу и предвкушать встречу. Удивительно, омеги нет рядом даже меньше суток, а Чон уже соскучился так, будто всю жизнь не увидел.       За стеклом машины начинают мелькать дома, магазины, деревья и даже люди. Последних вообще редко встретишь, хотя они все равно стараются продолжать жить и гулять. На всех билбордах висят плакаты с национальными стихами, символами страны, фотографиями спасённых жителей и периодически мелькает тот самый золотой эскарбункул. Колесо из лилий радиально расходящихся от центра на фоне красного полотна, символизирующего кровь. Чонгуку, если честно, это не нравится, он бы очень хотел заменить алый оттенок на более нежный, как например, голубой, что означал бы чистое и мирное небо.       Внезапно в голову приходит забавная идея и Чонгук останавливается на парковке около торгового центра. Если быть точным, то это практически единственный работающий в городе торговый центр. Такое большое скопление людей очень опасно. Небольшим магазинам это не так грозит, как огромному зданию в три этажа. Чон кидает взгляд на посылку, лежащую на соседнем сидении и перемещает под сидение. В связи с военным положением увеличился риск грабежей и разбоя. По улицам ходят мародёры, разбивают витрины магазинов и выносят все, что только можно. Оправдываются тем, что война все спишет. Только вряд ли владельцу магазина от этого легче. Так что старший не хочет рисковать и убирает подальше коробку.       Чонгук выходит из машины, не забыв заблокировать двери, и направляется в торговый центр. Хосок говорил о том, что это срочно, но дело займет совсем немного времени. Он заходит в расположившийся на первом этаже продуктовый и покупает небольшую коробочку с шоколадными пирожными, которые сверху присыплены ореховой стружкой. Альфа почему-то уверен, что в холодильнике Мина кристально чисто. Наверняка, чище, чем где бы то ни было в доме. А ещё он без понятия, что любит младший кроме сладкого. Надо этот пробел как-нибудь заполнить походом в ресторан.       Он задерживается ненадолго и уже собирается уходить, как видит небольшой магазинчик около самого выхода, где продаются шарики, открытки и прочая мелочь для рукоделия. Но также он замечает и стоящие цветы. Букеты сейчас довольно дорогое удовольствие, потому что особо брать их негде. Малое количество выращивают люди в теплицах для себя, а предприятия их не сеют, отдавая предпочтение более полезным видам как пшеница. Однако стоящие пышные белые гортензии очень привлекают внимание. Он подходит ближе к букету, который стоит в небольшой вазе в красивой темно-зеленой обёртке, которая сочетается с мягкими листочками. Недолго думая, Чонгук покупает букет и выходит к машине. Да, видел бы его кто-нибудь с работы, сразу бы сказал, что ну это точно лишь деловая встреча. Ничего личного. Букет и сладкое это просто комплимент начальству и не более. Все же так делают?       Теперь на соседнем сидении лежат цветы и уже две коробки. Чон вновь выруливает на дорогу и вглядывается в дома, пытаясь найти тот самый нужный. А ещё он очень доволен собой и уже с нетерпением ждёт реакции Юнги. Эх, видел бы его папа, какого джентльмена воспитал, так сразу бы загордился. Хотя Чонгук не сильно разбирается во всех этих ухаживаниях, комплиментах и всем прочем. Его персональным гидом были фильмы вроде Титаника, До встречи с тобой и Великий Гэтсби. Он, конечно, пытается соответствовать, но купить напротив квартиры Юнги свою собственную и каждый вечер включать зеленый огонек, это уж слишком бьёт по карману.       Спустя пару минут машина въезжает в двор необходимого дома и альфа паркуется рядом с ним. Не забывает забрать все свои подарки и ловит на себе недовольный взгляд пожилого омеги, который выгуливал собаку рядом. Местная охрана выглядит примерно так. Чон поднимается к лифту, вот только в сообщении, которое отправил Хосок не был указан этаж, а просто гадать займет слишком много времени. Чон поднимается по ступенькам и молится про себя, что младший не решил поселиться как можно выше. Но цифры на дверях сменяются одни за другими, а он уже приблизительно понимает, что даже в плане жилья, а не только карьеры, Юнги любит забираться чуть ли не на самую верхушку. Чонгук морально и физически умирает уже на пятом этаже и косится на цветы и сладкое. Лишь бы они не покинули этот мир раньше, чем старший поднимается к квартире Мина. Физическая подготовка и пробежка каждое утро это, конечно, хорошо, но ступеньки это совершенно другое дело. Это как тот самый босс с чит-кодом, на которого не работают никакие обычные атаки. Он глубже набирает воздуха в лёгкие и делает последний рывок на лестничном пролете.       Оказываясь на седьмом этаже около квартиры младшего, Чонгуку кажется, что он за эту встречу заплатил собственной душой. Он тяжело и громко дышит. Настолько, что боится, что омега может услышать его предсмертные хрипы и открыть дверь в самый неподходящий момент. Старший выпрямляется, зачесывает назад темные волосы и слегка поправляет букет, после чего нажимает на дверной звонок. На той стороне раздается обычная мелодия, но никто не реагирует, что приходится звонить снова. Альфа прислушивается и наконец слышит шаги. Замок щелкает, а дверь открывается.       По одну сторону порога стоит с ровной осанкой, букетом цветов и подарками Чон Чонгук. На лице лёгкая улыбка и счастливый огонек в глазах. По другую, в огромной белой футболке и мешковатых пижамных штанах стоит Юнги. Такая одежда будто лишь сильнее очерчивает его худобу. Кажется, словно он тонет в ней, но альфа находит это милым. Блондинистые волосы в полнейшем беспорядке, глаза удивлённые, а на щеках непривычный румянец.       — Что ты здесь делаешь? — слегка севшим голосом спрашивает омега, удивлённо рассматривая альфу.       — Меня попросили привезти тебе что-то важнее. В коробке, — Чон с занятыми руками подарков только кивает на свою руку, на которой две коробки. Юнги забирает одну из них и не мешкая открывает, вопросительно смотря на содержимое.       — Шоколадные пирожные?       — Не та коробка… — черт бы побрал этот одинаковый картон.       Юнги откладывает сладкое на тумбочку в коридоре и берет другую коробку. Крутит ее в руках, рассматривает и внимательно читает этикетку. Не то чтобы Чону было бы уж прям неудобно стоять на пороге, но вот в спину слегка дует. Он как бы невзначай кашляет, что младший отходит и пропускает его внутрь, не отрывая взгляда от бумажки. Чонгук закрывает за собой дверь и немного грустно смотрит на цветы и пирожные. Так старался удивить, а какая-то там посылка все равно впереди него. В квартире у омеги пахнет им самим — мандаринами, цитрусом и свежестью, будто окно вообще не закрывается, несмотря на осень. Он рассматривает просторный коридор в бежевых и темных оттенках, пытается заглянуть в комнаты и неуверенно мнется на пороге. Юнги куда-то ушел, так что Чон думает, что тот будет не против, если он немного останется. Откладывает букет на тумбочку к сладостям, снимает обувь и верхнюю одежду. После берет пирожные и цветы и идёт предположительно на кухню. Просторная комната с большими окнами, темным гарнитуром и барной стойкой вместо обеденного стола. Видимо, младшему нравится что-то вроде модернизма и минимализма. Старший кладет всё на столешницу и садится на стул, в ожидании Мина, который приходит спустя минуту.       — А если не секрет, что было в коробке?       — Подтверждение того, что ты приемный, — равнодушно говорит омега, даже не обращения внимания на Чона, пока идёт по ту сторону стойки.       — Жестоко. А если серьезно?       — Это личное.       — Я принес пирожные, — замечательный подкуп, Чон Чонгук, аплодисменты.       — И за это я тебе очень благодарен.       Юнги мягко улыбается и берет в руки цветы, рассматривает их, дёргает носом, пытаясь втянуть лёгкий аромат. У Чонгука от такого милого действия даже сердце замирает. Белые пышные гортензии приятно пахнут и словно сильнее распускаются в руках омеги. Тот ненадолго отходит, набирает в небольшую банку воду и ставит в нее цветы. Наверное, вазы у него нет. На самом деле, квартира действительно выглядит слегка пусто. Нет каких-то мелочей вроде рамок с фотографиями, полок с различными фигурками или безделушками. Но на удивление старшего здесь совершенно не грязно. Младший набирает воду в чайник и включает его, после чего принимается делать кофе.       — Спасибо большое, — стоя спиной к Чонгуку, произносит омега. — Мне очень приятно. Эта квартира давно не видела цветов, — пусть слова звучат безэмоционально, но Чонгук ему верит.       — Странно, я думал ухажёры тебя заваливают букетами.       — Я не от всех их принимаю.       — О, — брови старшего от удивления приподнимаются, а не столе через минуту появляются две кружки с кофе.       Младший ставит одни стул за барную стойку и садится напротив Чонгука. Протягивает альфе вилку и желает приятного аппетита. Наверное, несмотря на довольно поздний вечер, Юнги ещё ничего не ел или рано завтракал. В принципе, старший заметил, что тот не слишком падок на еду и может долго не есть. Сам же он не слишком голоден и даже проскользнула мысль отказаться, но есть вместе с омегой у того на кухне звучит довольно уютно. Так что он отпивает кофе, который неслабо смешан с сахаром. Чон морщится едва заметно, чтобы Юнги не заметил, и обещает себе, что будет сам варить им обоим кофе. Каждому по вкусу.       Мин спокойно ест сладкое и казалось бы, Чонгук уже сотню раз видел, как он что-то ест. Но сейчас все так по-другому. В такой домашней обстановке, когда он выглядит таким милым и словно позволяет себе чуть-чуть расслабиться. Не контролировать все и всех, и не нести хладнокровную маску командира. Такое чувство, будто вчерашний и сегодняшний Юнги совершенно разные люди. Чужие и незнакомые. По-разному смотрят, ходят, одеваются и говорят. Это даже в ступор вводит.       Пока альфа погружен в свои мысли, Мин доедает уже второе пирожное. Чонгук отмирает, замечая что всего лишь съел небольшой ломтик от своего куска. Не любит он сладкое, хоть убей. В это время в окна постепенно и ещё не так громко начинают стучать маленькие капли дождя. Он оборачивается к окну, которое открыто на проветривание, но видимо, Юнги его закрывать не торопится. В кухню аккуратно проникает свежий запах дождя.       — У тебя такая красивая квартира, — осматривается старший. — Родители подарили?       — Досталась от брата, — Юнги откладывает вилку и запивает парой глотков кофе.       — Брата? — Чонгук удивлённо смотрит на младшего. Он бы никогда не подумал что у омеги есть брат. Тот так избалован, будто единственный ребенок в семье. — Никогда не видел его, да и ты о нем не говорил.       — Бывает, — хмыкает младший, пожимая плечами.       — А где он работает? В нашей части? Или вообще не связан с этим всем? А он альфа или омега? Как зовут? — он засыпает младшего вопросами из любопытства. А вдруг они уже знакомы? И что если он уже опозорился перед ним… А что если он будет против ухаживаний Чона к своему родному человеку? Что надеть на первое знакомство?       — Он умер, Чонгук.       По лицу словно ударили звонкой пощечиной. Настолько сильно, что он даже будто чувствует жгучий след на своей щеке. Он продолжает смотреть на парня, который сидит так же неподвижно, как будто ничего не произошло. Взгляд спокойный, руки сложены и ни единой эмоции на лице. У Чонгука внутри неприятный осадок и в горле першит.       — Прости, — альфа опускает голову от накрывшего стыда.       — Каждый день умирают сотнями, а тысячи оплакивают. Нам просто не повезло оказаться в этой статистике.       — Да, многие кого-то теряли, но жизнь на этом не заканчивается, хоть прежним никогда не будешь, — альфа подпирает голову рукой, незаметно рассматривая лицо младшего во время разговора. — У меня тоже отца нет, он давно ушел, а сейчас и не знаем, жив или нет.       — Ну Чонки, собственно так и звали моего брата, отправил родителей сразу как началась война в другую страну. А я не хотел. Да и они все равно постоянно на работе и не сказать, что им до нас было дело. Зато он мне, можно сказать, заменил родителей. Научил всему и я всегда за ним хвостиком бегал, — Мин не сдерживает улыбки и Чонгук сам улыбается ему, предоставляя каким наверное милым был омега в том возрасте. — Он прошел армию ещё до войны, а когда вернулся научил меня всяким приемам и как себя вести в экстренных ситуациях, — Чонгук вспоминает тот первый день знакомства с Мин Юнги и у него до сих пор спина и руки болят. — Потом он пошел работать в нашу часть и как раз он был до меня главной внутренних дел, — кивает сам себе Юнги. — А я, естественно, хвостиком за ним. Хотя крику было, — смеётся младший. — Но он меня все равно принял, а потом гонял так, что я иногда и стоя спал. Мне даже казалось, будто он наоборот надо мной сильнее всех издевается.       Старший слушает Юнги и его истории вызывают улыбку, пусть и слегка омраченную грустью. Мин Юнги действительно блещет знаниями, навыками, особенностями характера подходящими для своей должности. Он целыми днями может работать без перерывов, мало спит и мало ест. Раньше Чонгук не понимал, как он может так стойко держатся над своим столом под весом всех этих обязанностей. А сейчас понимает. Юнги тоже человек и он был таким же неуверенным и растерянным как и каждый солдат прежде.       — Благодаря ему я занял неплохой пост, потому что он меня хорошо тренировал и учил всяким тонкостям. А когда умер, — омега делает короткую паузу. — Я занял его кабинет, его квартиру и его должность. Хотя, — младший слегка усмехается, — он делил со мной все это ещё задолго до своей кончины.       Слышать все это от Юнги довольно тяжело. Сейчас Чонгуку неимоверно стыдно, что он думал, будто все блага, которые есть у омеги он получил благодаря родителям или своей миловидной внешности. Но все, что есть у него сейчас, он обрёл благодаря своему упорству и труду, и никто ему поблажек не делал.       — Тебя, оказывается, пришлось так нелегко.       — А ты что думал? Что я действительно получил свою должность через постель? — громко смеётся младший, качая головой. — Многие так думают, на самом деле. Но увы, было бы все так просто. Намджун к этим слухам только масла в огонь подливает из-за своей заинтересованности.       — Ты заметил? — фыркает Чон, воспоминания все те взгляды альфы на младшего.       — Ну я же не слепой. Моя работа, знаешь ли, требует наблюдательности. Пусть побегает, только вряд ли ему что-то светит.       — О как, — откидывается на спинку стула старший и скрещивает руки на груди. — А чего так?       — Не люблю военных, — морщит нос младший.       — Мне тут же полегчало.       — В коробке, если тебе интересно, — внезапно начинает младший. Видимо за долгое время внутреннего одиночества ему хочется кому-то выговориться, — данные о последних звонках и местоположении Чонки. Думал, что может быть там будет какая-то зацепка, — тихо вздыхает младший. — За пару месяцев он познакомился с кем-то и все хотел меня с ним познакомить, но не успел. В принципе, связи моего брата были довольно обширны, пока я крутил носом на любую его пассию, — негромкий смешок срывается с губ. — Его машина взорвалась где-то за городом. На похоронах чуть ли не весь город был. Он всегда любил помогать кому-то, что иногда это доходило до абсурда, а мне говорил никому не доверять, — посмеивается младший. — Тем не менее, по тем данным я не нашел ничего необычного кроме того, что перед смертью он успел заскочить в свою любимую пиццерию.       — Ну, значит не такая уж и плохая смерть, — улыбается Чон и аккуратно кладет свою руку поверх руки омеги, чтобы хоть немного передать своего тепла.       — Спасибо что приехал, и спасибо за заботу.       — Ничего необычного, теперь я твой хвостик, — смеётся старший. — Но если ты хочешь побыть один, то я поеду.       — Нет, — качает головой омега. — мне так… спокойнее. Да и дождь сильный, а база далеко. Можешь остаться, я на диване постелю, — Юнги встаёт из-за стола, пряча свое слегка смущённое лицо. Ему давно нужно было кому-то высказать все свои тревоги и тягости. Пусть даже через призму улыбки и нелепых шуток. Мин подходит к окну и закрывает его, так как уже начало сильно тянуть сквозняком.       — Я не против, — кивает Чонгук.       Пока младший уходит в гостиную, чтобы сразу постелить альфе диван и не мучится потом, Чонгук убирает со стола и вымывает посуду. Ему это совершенно не сложно, а так хоть немного сможет принести Юнги пользу. Да и он давно привык убирать за омегой, по какой-то причине, это даже не раздражает. Через несколько минут Чон входит в такую же просторную комнату, где посредине стоит раскладной диван, на котором уже лежит светлое постельное белье. Юнги отдает старшему свои старые, но очень просторные пижамные штаны, разрешая остаться в той же футболке. Вещи своего брата Мин давно выбросил, чтобы не мозолили глаза. Чон уходит в ванную на полчаса, пока омега задумчиво ходит по комнате и включает телевизор. После быстрого душа альфа появляется на пороге в чужих штанах, которые пусть и не облегают, но явно выше щиколотки. Сидящий на диване омега громко смеётся и говорит, что тому очень идёт.       — Давай фильм посмотрим? — успокаивается младший.       — Малышам пора спать.       — Я спал весь день, давай бедокурить.       Чон вздыхает, но соглашается. Садится рядом на диван, откидывая одеяло. Они недолго выбирают фильм, потому альфе он не особо важен, так что он соглашается абсолютно не всё. Мин выбрал какую-то старую комедию, чтобы можно было посмеяться и отдохнуть. В их мире и так слишком много экшена и путаниц. Сначала они сидят по разные стороны дивана, а потом Юнги без спроса ложится и кладет свою голову тому на колени. Чонгук удивляется и хотел бы съязвить, на что омега заявляет что молчать и не двигаться его прямой приказ. К сожалению, ослушаться старший ну никак не может. Лишь кладет ладонь тому на плечо и неторопливо поглаживает пальцами. Спустя несколько минут он слышит тихое сопение омеги. Чон хмыкает и думает про себя, что бедокур из него так себе, пока сам постепенно проваливается в сон.