Моя гейская академия и все-все-все

      То, что Денки кадрился к Джиро, знали все. То, что кадрился безуспешно, понимали тоже все. Но, то, что в итоге страдал больше всех Серо, осознавали единицы. — Чувак, помоги мне! — ревел  Каминари, ползая за Хантой по круговой. — Джиро меня снова отшила! — НЕТ! — уже в сотый раз отказывался Серо, убегая от четвероногой размазни. — Опять ты накосячишь, наплевав на мои советы. Да и вообще, я ни с кем никогда не встречался! Отвали! — Ну, Серо! Пожалуйста! — Да помоги ты ему уже! Он же не отстанет, — «предал» Ханту Киришима, наблюдавший за этой трагикомедией с кровати. — И ты туда же! — Серо не ожидал такого удара в спину со стороны друга. — Ну пожалуйста! — Денки уже умолял, сидя на коленях. — Эх, ладно… Всё равно не смогу отказать! — Ураааа!!! — И почему всегда одно и то же, — пробормотал Ханта, пока Каминари не побежал его обнимать, т.е. слюнявить. *** — Во-первых, нужно узнать, в чём ты хорош, — скрестив руки, произнёс Серо. — Ну… — начал красноречиво Каминари, — я могу харизматично двигать бровями.       Для достоверности Денки начал двигать бровями со всем имеющимся пафосом. — Чувак, это выглядит так, будто у тебя головные боли, так что не надо, — заверил того Серо. — Этим ты точно Джиро не впечатлишь… А если возьмёшь её литературой? Ты же в ней неплохо разбираешься. — Не знаю даже. — У тебя выбора нет. Я бы предложил музыку, но прошлого опыта нам, а точнее мне, хватило. — Ага, в том обезьяннике было холодно. Но как стихами её покорять? Не думаю, что Кьёка оценит. — Не волнуйся, главное — её удивить, — совершенно серьёзно говорил Ханта. — Если она поймёт, что ты не полный придурок, то даст тебе шанс. — Чувак, это был комплимент или оскорбление? — Не суть. Давай, блесни знаниями передо мной! — Хорошо. — Каминари немного замялся, а после взволнованно спросил. — А ты не будешь смеяться? — Начинай уже! — Эх, — Каминари понял, что взять Ханту жалостью не получится, поэтому произнёс скороговоркой хокку, лишь бы меньше позориться, — флейтыбамбуковойголосслышуиздальнеголеса, ветервлюбился, должнобыть… — Чувак, такой шикарный хокку запорол, - вздохнул Серо, засовывая руки в волосы. — Выразительнее. — Раз такой умный, давай сам, — надулся Каминари. Он тут старается, а этому липкому ворчуну всё мало! — Да не вопрос… — прикрыв глаза, Серо сосредоточился на будущих строках и, смотря на одноклассника, заговорил со всей искренностью, — Флейты бамбуковой голос Слышу из дальнего леса, Ветер влюбился, должно быть…       Ханта говорил, пел или  вдохновлённо лепетал, нет, даже слова не найдётся, чтобы описать действия парня. Он повествовал так, будто и делал это всё сам. Казалось, Серо отправлял зрителей в мир японской культуры на несколько столетий назад. Прямо чувствовались лес, где слышны соловьиные трели, которые неожиданно замолкают, стоит заиграть флейте; мелодия самой флейты, завораживающая до оцепенения и являющаяся языком души, такой далёкой и скрытой, но в то же время и манящей; и, конечно же, ветер, свежий и обещающий перемены. Ханта в этих трёх строчках рассказал не просто историю очередной любви, а саму цель и основу такого высокого и возвышенного качества.       Самое удивительное, что парень не шевельнулся во время своей речи.  Только на последних словах у Серо появилась лёгкая улыбка, будто бы адресованная самому Каминари. Хокку в исполнении Серо оставило после себя особое послевкусие, открывшее Денки новый мир. Каминари захлестнуло во Вселенную эмоций и ярких чувств в виде ветра, такого бодрящего и всевидящего, открывающего глаза на другую сторону.       Каминари всегда считал себя натуралом, честное пионерское. Но вот сейчас его изначальная ориентация помахала ему ручкой и умчалась в горизонт под рок-н-ролл. А вот новая, похоже, теперь будет из радужной страны. Минета его не простит…