***
Общие собрания у Президента всегда были чудовищно шумными и больше напоминали балаган, нежели заседание глав отделов и подконтрольных им подразделений. Каждый норовил высказаться первым, каждый — за исключением пары присутствующих — считал свой отдел наиболее важным, и проблемы и достижения наиболее достойными внимания и обсуждения. Притом, даже если и удавалось всех утихомирить и призвать к тишине и порядку, то, как только один начинал свой доклад, все остальные тут же торопились высказать свою точку зрения, и вновь воцарялась суматоха, возобновлялись споры и даже крики. Именно поэтому Хьюли, не любивший шум как таковой, всячески старался избегать подобных заседаний. К счастью, в большинстве случаев директор отчитывался самолично, а если что-то нужно было дополнить, то под рукой всегда был Сефирот. Необходимость присутствия других СОЛДАТ, вне зависимости от их статуса и положения была крайне исключительной — и по этой причине Хьюли приходилось только догадываться, зачем было необходимо его присутствие в этом хаосе. Самой очевидной причиной была его связь с Генезисом — но на все вопросы по этому поводу ни Сефирот, стоящий рядом, ни Лазард отвечать не торопились. Сефирот вообще выглядел так, словно находится не здесь и не сейчас — он стоял абсолютно неподвижный, с закрытыми глазами и отсутствующим выражением на лице. Знай Анджил своего друга хоть немного хуже, то непременно подумал бы, что тот спит, что, казалось бы, невозможно в таком шуме — но время, проведённое вместе в Вутае, позволило им многое понять друг о друге, и узнать, когда кого лучше не трогать. Из других присутствующих, помимо них с Сефиротом, молчание до сих пор сохраняли лишь три человека — Лазард, Вельд и Ценг. Что поразило Анджила, так это то, что последний не стоял скалой за президентом, не маячил тенью, в соответствии со своей должностью, а сидел за общим столом, аккурат напротив директора СОЛДАТ. Формально, в такой позиции не было ничего примечательного и криминального — бойцам обеих организаций частенько приходилось действовать вместе, и даже несмотря на конкуренцию нравов, в большинстве случаев не было проблем со взаимодействием. Но конкретно сейчас странное предчувствие тревоги не покидало сердце полковника. Тем более, что директор Лазард, при всём своём внешнем спокойствии явно был от этого очень далёк — хотя мало кто мог заметить эти признаки. Очки он поправлял левой рукой, а не правой, причём чуть реже обычного — в то время как у большинства волнующихся этот процесс только набирал темп, у директора же, наоборот, шёл на снижение. Кроме того, Анджилу даже казалось, что его взгляд направлен на документы, лежащие на столе перед Ценгом. И судя по всему, он был не единственный, кто заметил взволнованность директора. Чуть наклонившись к нему поближе, Рив Туэсти, начальник отдела градостроения, так же обычно молчаливо сносивший весь хаос собраний, произнёс какую-то короткую фразу, заставившую Дейсерикуса нахмуриться и сосредоточиться. Ответ собеседнику столь же короткой фразой вызвал у того тихий смешок. — Уважаемые дамы и господа, я прошу вас всех успокоиться, — голос президента звучал громко и властно, но совершенно спокойно. Люди, сидевшие к нему ближе всего, замолкли, но менее тихо от этого, увы, не стало. — Попрошу минуточку внимания. — Заткнулись все! — резко гаркнул во всё горло адмирал Хайдаггер, для усиления эффекта ещё и хорошенько треснув кулаком по столу. Практически все разговоры стихли в одно мгновение; Анджил только поморщился, чувствуя, как заложило уши от громогласности адмирала. — Благодарю вас, адмирал, — презрительно-холодно кивнул ему Артур Шинра, и в практически наступившей тишине его голос наконец-то достиг ушей каждого присутствующего человека. Но безмолвие не было абсолютным — всё ещё слышалось довольное, но крайне мерзко звучащее хихиканье леди Скарлет, сидящей рядом с Хайдаггером, да неразборчивое бормотание себе под нос профессора Ходжо, что-то торопливо записывающего в свой блокнот. — Директор, — не обратив никакого внимания на продолжающих нарушать тишину, президент обратился к Лазарду уже совсем другим тоном. Его нельзя было назвать мягким, но в нём определённо отсутствовали привычные презрительно-властные нотки. — Это срочное собрание было созвано с одной целью — прояснить сложившуюся ситуацию в Вутае. До меня дошли тревожные слухи, — Шинра невольно скосил взгляд на сидящего рядом вутайца, в то время как короткий брошенный взгляд Дейсерикуса был осознанным и, по мнению Хьюли, крайне злым. — Я хотел бы поподробнее узнать о том, что случилось с командой, отправленной на разведку. — Разумеется, господин президент. Поскольку не все присутствующие находятся в курсе данного дела, хочу сначала коротко обрисовать ситуацию, как таковую, — получив в знак согласия утвердительный кивок главы корпорации, Лазард начал свой заход издалека. — Дело в том, что некоторое время назад наши наблюдатели заметили странную активность возле форта Тамблин, бывшего в своё время последним и сильнейшим оплотом вутайской армии. Притом, не до конца было понятно, что именно там происходит, то ли просто монстры разбушевались, то ли какая-то повстанческая группировка решила там обосноваться. — У каждого живого создания есть свой алгоритм бытия. И он не мог ни с того, ни с сего взять и нарушиться, — не отрывая взгляда от своих записей начал говорить профессор Ходжо, однако, когда большая часть удивлённых взглядов обратилась на него, всё же оторвал взгляд от своего чертежа. — Я достаточно изучил данный природный материал. К сожалению, эти твари не обладают особым интеллектом, поэтому не представляют собой большого интереса для науки. Они живут по принципу инстинктов. Они живут только в привычной среде своего обитания, и за её пределами очень быстро умирают. Очень мало существует факторов, которые смогли бы заставить их покинуть привычные места обитания. Они есть, и все они внешние, естественных нет. Обусловленные человеческим фактором, я бы сказал. Даже если брать в качестве примера тех тварей, которых выращивали как штурмовиков, то и они, выращенные в неволе, не смогли бы выжить в каменных развалинах, в которых не осталось мяса, пригодного в качестве пищи. После этого мужчина замолк и вновь углубился в свой чертеж. Длинные чёрные пряди, выбивающиеся из низкого хвоста, закрыли лицо — впрочем, все присутствующие итак поняли, что на этом лекция оказалась законченной. — Спасибо за такой развёрнутый ответ, — несколько обескураженно произнёс Лазард, сделав попутно какую-то пометку в своих бумагах. От взгляда полковника так же не ускользнуло и то, что похожую пометку сделал в своих бумагах и Ценг. — Впрочем, мы и сами подозревали, что парочка заблудившихся монстров не привлекла бы внимание наблюдателей. Здесь должна быть рыба покрупнее. — Уже есть какие-то предположения о том, кто это может быть? Вполне логичный вопрос от Вельда, казалось, заставил Лазарда растеряться на мгновение. — Точных нет, — увидев заминку товарища, Ценг решился ответить вместо него. Вельд искоса посмотрел на своего подчинённого, но тактично промолчал. Что, впрочем, не отменяло того факта, что после собрания Ценга ждёт поучительный разговор. — Мы не можем быть уверены в том, что это ЛАВИНА или остатки вутайской армии. Мы даже не можем быть уверены в том, что кто-либо из оппонентов Шин-Ра может быть заодно с вутайскими боевиками. Подобных данных у нашего, — мужчина сделал особый акцент на этом слове, — отдела нет. — Спасибо, — сухой кивок Дейсерикуса был приправлен горящим недовольством взглядом. Что, впрочем, заставило странно себя повести некоторых присутствующих — усмехнуться на какую-то долю мгновения Вельда, загадочно улыбнуться господина Туэсти и вызвать возбуждённую ухмылку Скарлет, которая немедля поторопилась что-то прошептать на ухо Палмеру. — В связи с возникшими подозрениями о готовящемся военном перевороте, нами было предпринято решение об отправке на разведку в данную местность разведывательного отряда. По стечению обстоятельств его возглавил сам полковник Рапсодос. Упоминание друга заставило Хьюли встрепенуться. Тревожный звоночек затрубил тревогу где-то внутри, но мужчина усилием воли заставил его заткнуться — хотя бы на время. — Хороший выбор, — Анджил снова ощутил в груди чувство горечи и безмерной утраты — ведь одобрительный кивок самого Артура Шинра мог заслужить далеко не каждый. Анджил знал, что несмотря на свою, порой излишнюю, занудность и любовь к литературе, Генезис был на очень хорошем счету у начальства — практически все его миссии выполнялись безукоризненно; отправление Генезиса для президента означало, что контроль над ситуацией будет если не абсолютным, то максимальным; означало, что до последнего будут предприниматься попытки избежать сражений. — И, каковы результаты предоставленных им данных? Холодок неприятных предчувствий пробежался по спине полковника, а волосы словно встали дыбом. — К сожалению, разведка не принесла должных ожиданий, — при этих словах президент корпорации сцепил пальцы в замок и тяжёлым, сверлящим взглядом уставился на своего сына; взглядом, которого тот, казалось, даже не заметил. — К нашему огромному сожалению, отряд, посланный на разведку, вернулся без своего лидера, что даёт нам основания предполагать… — на этих словах Лазард выдержал определённую драматическую паузу, во время которой бросил взгляд непонятного значения в сторону своих подчинённых. — Даёт основания предполагать о дезертирстве. Поэтому, прошу предоставить на рассмотрение ещё одно дело. Последняя фраза Лазарда утонула во вновь наполнившем просторное помещение гулом чужих голосов — поверить в подобное не мог никто; поверить в добровольное дезертирство СОЛДАТа 1-го класса, да ещё и в звании полковника, бывшего ещё и одной из самых сильных и популярных боевых единиц корпорации казалось немыслимым как таковым. Хьюли вдруг почувствовал, что у него голова идёт кругом — он не мог поверить в то, что глава их отдела мог выдвинуть подобное обвинение против его друга. Несколько громких, гулких ударов кулаком по столу от адмирала Хайдаггера совпали с тихим, вкрадчивым вопросом заместителя главы Турков: — На каком основании вы выдвигаете свои обвинения? — За прошедшие шесть недель с момента его исчезновения в ходе выполнения данной миссии, от полковника Рапсодоса не было никаких вестей. И от наших наблюдателей не было никаких новостей относительно движений какого-либо рода на территории форта. Форт Тамблин вновь выглядит лишь как руины былого оплота, — казалось, все эти слова даются Лазарду с трудом. Но, тем не менее, он произносил их чётко и без запинки. — Именно это даёт нам основания предполагать о том, что полковник Рапсодос мог пойти против компании. Вновь среди собравшихся побежали шёпотки, ведь пойти против Шин-Ра для любого могло означать только одно — смертный приговор. — Это всё только ваши догадки. Вы строите свои обвинения без доказательств. А обвинения, основания без доказательств — это только слова, — словно сдерживая свою ярость, тихим, вкрадчивым голосом вступился за Генезиса Ценг. Анджил ещё никогда не видел вутайца таким — похожим на демона. Хотя и часто слышал его прозвище «Вутайский демон» или «Демон из Вутая», воспринимал его исключительно за боевые навыки. — Вы не имеете права обвинять человека в дезертирстве, не имея чётких доказательств для этого. — Но и тянуть с принятием решения мы не должны. Компания достаточно пострадала и пролила реки крови из-за предательства своих бывших бойцов, — ответил на возражение турка директор, напоминая о многих громких печальных фактах — о войне с Вутаем, о различных группировках, в том числе и самой крупной из них, ЛАВИНЕ, в которой всех пойманных СОЛДАТ зомбировали и превращали в безвольных марионеток, которых называли «Вороны». — Любой боец, зная, что его будут искать, и зная, какая участь его будет ждать, если он этого не сделает, сумел бы выйти на связь или передать послание. Полагаю, шести недель для этого было вполне достаточно. — Время — лишь условное понятие для этого. Вы не думали, что полковник мог оказаться в таком положении, что при всём его желании, у него не было такой возможности? Вы не думали, что он, зная своё положение в организации, рассчитывал на некоторые поблажки или хотя бы большую отсрочку по времени? — Говоря это, Ценг поднялся со своего места и слегка наклонился вперёд, упираясь ладонями в край стола. Такое вступление в открытую перепалку казалось немыслимым даже для обычного Турка, не то, что для заместителя главы. Анджил чётко видел уже не просто открытое недовольство Вельда, он видел нескрываемую ярость в его глазах; но также понимал, что тот видит в этой ситуации, в этом споре что-то большее, поэтому и продолжает наблюдать молча. Анджил и сам горел желанием вступиться за своего друга, но прекрасно понимал, что его слова ничего не дадут. В отличие от слов Сефирота — но тот тоже продолжал хранить молчание, правда, теперь уже внимательно наблюдая за всем происходящим. — …Вы не думали, что полковника Рапсодоса могли взять в плен и удерживать всё это время? Последнее высказывание снова вызвало суматоху и всё возрастающие возгласы в обсуждении присутствующих: — Невозможно! — СОЛДАТ, которого взяли в плен?! — Компании не нужен такой мусор… — Вы в своём уме? — Было бы жаль потерять такой хороший образец… — Да как такое вообще возможно? На этот раз даже попытки адмирала стучать по столу остались бесполезными — потому, что сидящие рядом и напротив Скарлет и Палмер втянули его в какой-то свой, одним им слышимый и понятный спор. Рив Туэсти, поначалу тоже что-то пытавшийся им высказать, быстро понял, что это не имеет никакого смысла и вновь повернулся к Лазарду и произнёс какую-то короткую фразу, заставившую того удивлённо нахмуриться. Сразу после этого произошло какое-то неожиданное движение-вспышка, после которой образовавшийся вихрь поднял все лежащие на столе бумаги, смешивая их. В наступившей тишине все растерянные взгляды сначала бродили по лицам других и внезапно появившейся длинной борозде в центре длинного стола, и только после присутствующие один за другим стали поворачиваться в сторону СОЛДАТ. Хьюли тоже несколько растерянно глядел на друга — его рывка он тоже не разглядел поначалу, и успел заметить только то, как тот, совершенно спокойно, с лёгкой игривой улыбкой, глядя другу в глаза, убирает меч за спину. — Спасибо, генерал, — довольно открыто улыбнулся ему Лазард, после чего вновь вернулся к прерванному спору. — Любой СОЛДАТ никогда бы не позволил взять себя в плен. А уже тем более СОЛДАТ первого класса. Пленённый боец всегда мгновенно становится врагом компании. Все это знают с момента поступления. Все знают, что Шин-Ра приложит все усилия для устранения угрозы. Даже если этот плен вынужденный и добровольный. Я понимаю ваши чувства… господин заместитель, — Лазард сделал особый акцент на статусе своего оппонента. — Но сейчас не время и не место для покровительства. Не стоит защищать того, кому ваша защита не поможет избежать суда. Это было чистой правдой. Оправдательный приговор всем своим героям Шин-Ра выносила исключительно посмертно. Даже если и ранее было известно об истинной цели и результатах, политика компании оставалась неизменной. Ценг явно хотел что-то возразить — да и по взгляду Рива Туэсти тоже можно было сделать выводы, что он с ним солидарен. Но поднятая ладонь президента заставила их закрыть рты. — Молчите, — приказал старик и прикрыл глаза, тщательно обдумывая своё решение. В это время Хьюли чувствовал себя ни живым, ни мёртвым. Ему хотелось высказаться, что-то возразить, как-то заступиться за своего лучшего друга. Сколько бы времени ни прошло, он никогда бы не поверил, что Генезис может их предать. Даже если не компанию, то его и Сефирота уж точно. Хьюли был абсолютно уверен, что если что-то вынудило Генезиса поступить именно так, то это означало две взаимосвязанные вещи — отсутствие иного выбора и важность информации. Но несмотря на желание всё объяснить, язык словно перестал слушаться. Мысли потихоньку путались — казалось, всё его я охватывает некий дурман. Мужчина понимал, что из-за его заминки уходят драгоценные секунды, но ничего не мог поделать с собой. Среди собравшихся были слышны тихие шёпотки — даже Скарлет и Хайдаггер, которые обычно не умолкали вовсе, сейчас почему-то не издавали ни звука. — Я принял решение, — наконец, вновь заговорил старший Шин-Ра. Волна шепотков, в первый момент несколько усилившаяся, резко полностью затихла. — Компания не может позволить себе пойти на подобный риск. Не может делать поблажки кому бы то ни было, — он бросил странный взгляд в сторону своего бастарда. — Приказываю донести эту информацию до всех боевых единиц компании, а также разослать во все доступные точки — с этого дня, СОЛДАТ первого класса, Генезис Рапсодос, носящий звание полковника лишается своего статуса, признаётся дезертиром и объявляется в розыск. Пусть его доставят как можно скорее. Живым или мёртвым не имеет никакого значения. На этом терпение Анджила лопнуло — при всём желании, он уже не мог оставаться в стороне молча. Преодолевая дурманящее сознание наваждение, он уже собирался вмешаться в обсуждение, но его остановила ладонь в чёрной кожаной перчатке, коснувшаяся его груди в попытке остановить. Хьюли недоумённо посмотрел на друга — в знак просьбы не вмешиваться Сефирот, не убирая руки, только коротко покачал головой. Это обескуражило полковника окончательно, и он отступил, признавая своё поражение. Он не мог понять мотивов генерала, но был уверен, что тот что-то знает; был уверен, что в другое время он был бы первым, кто встал бы на защиту их друга. Краем уха он так же слышал, как профессор Ходжо настоятельно просит вернуть Генезиса живым, вновь и вновь повторяя, какой же он замечательный образец для исследований, и что он лично отправит на опыты того, кто убьёт Рапсодоса. Доктор Холландер, присутствовавший на данном собрании как коллега и ассистент Ходжо, и довольно бурно о чём-то споривший с ним в самом начале, за всё это время произнёс лишь одно слово — «невозможно». После этого он не проронил ни слова, отрешённо смотря в свой блокнот и делая какие-то редкие пометки. А ведь это именно он большую часть времени наблюдал за ними двоими, именно он был их лечащим доктором. Анджилу даже порой казалось, что он изучает все их данные с не меньшим энтузиазмом, чем Ходжо изучал Сефирота. И раз даже он решил в этот раз промолчать, то и ему не оставалось ничего иного, как смириться. Что, впрочем, никогда не заставило бы его поверить в предательство своего лучшего друга, никогда бы не заставило назвать его врагом. Хьюли даже больше мог поверить в то, что он сам бы последовал за Генезисом — лишь бы только не оказаться по разные стороны баррикад. Впрочем, для всего этого, кажется, было уже слишком поздно…***
Покинув кабинет президента одним из последних, как и положено по статусу, Анджил вместе с Сефиротом молча спускался на лифте на свой сорок девятый этаж. Однако, не доехав до него пару этажей, он резко нажал на кнопку «стоп». И, уже стоя в открытых дверях, он посмотрел на своего друга, желая что-то сказать — но увидев его уверенный и понимающий взгляд, сумел лишь тяжело выдохнуть. Уверенность в том, что Сефирот что-то знает или подозревает только возрастала. Но было бессмысленно сейчас пытаться добиться от него ответа. Именно поэтому полковник решил выйти раньше — он намеревался получить эти ответы от директора. И готов был заплатить за них любую цену. В этой части пятьдесят первого этажа находилось только одно помещение: кабинет директора; к нему вёл длинный, широкий коридор, в конце которого находилась металлическая дверь, которая должна была соединять этот отсек с другим, как аварийный выход — но вместо этого дверь была наглухо запечатана. Что находилось по ту сторону, никто толком и не знал — за исключением тех, у кого был доступ. Такой расклад проектировки создавал невероятную слышимость в отсеке — при этом, за счёт толстой металлической обшивки стен, за его пределы звук не выходил. Впрочем, достаточно было и того, что спор директора со своим оппонентом на, мягко говоря, «повышенных тонах» можно было уловить и от самих стен лифта. — Вот кто тебя просил вмешиваться в это дело и начинать спор? Чего ты этим добился? — раздраженно «спрашивал» у кого-то Лазард. — У нас не было такого уговора! Ты не говорил, что будет собрание всей коллегии! По-твоему, я должен был бросить его на растерзание этих стервятников? Да ты не хуже меня знаешь истинное положение ситуации! Что мне оставалось делать? Я должен был как-то защитить его! Услышав второй голос, полковник вначале опешил. До него даже не сразу дошло, что он принадлежит Ценгу. Осознание данного факта вызвало смятение — Анджил и не подозревал до сегодняшнего дня, что вечно невозмутимый вутаец способен на проявление эмоций и такие эмоциональные выплески. — Пойми, у меня не было иного выбора — это моя работа. Неважно, насколько тесно я общаюсь со своими подчинёнными, я, в первую очередь, их командир, и должен выполнять свои обязанности. И ты, между прочим, тоже. — Тесно общаешься? — нескрываемая ярость в тихом голосе звучала поистине устрашающе — даже Анджил, находившийся вне зоны конфликта, провёл рукой по своим волосам, почувствовав неприятный холодок, пробежавший по телу. — И не впутывайте в это моих подчинённых, мы не о них говорим. Мы говорили о том, что вы не будете сдавать полковника Рапсодоса президенту, да ещё и обвинив дезертиром. После этого послышался обречённый вздох директора и странный стук — не сразу, но до Хьюли дошло, что тот снял и положил на стол свои очки. Это означало только одно — директор изо всех сил пытается держать себя в руках. — Я тебе этого не обещал. У нас с тобой был один уговор — это сыграть в игру с президентом, чтобы спасти Генезиса. Добиться этого можно разными методами. Но ты, своим эмоциональным спектаклем, чуть не испортил всю задумку! — По-вашему, назвать своего подчинённого дезертиром — означает помочь спасти его? — А как иначе это ещё назвать? Или, по-твоему, я должен был промолчать? Ценг, не ты ли все эти недели регулярно отдавал отчёты президенту о том, что пропавший во время миссии связной так и не подал никакого сигнала? Не ты ли всегда следовал учениям Вельда, ставя работу выше личных чувств? — Анджилу показалось, что он уловил непривычную интонацию в уставшем голосе директора, но не был уверен, что ему это не показалось. — Пойми, я не имею ничего против вас двоих. Но и молчать не вправе — за мной итак постоянно наблюдают шпионы. Ждут любого моего промаха, чтобы дать повод меня убрать. Пойми так же и то, что СОЛДАТы — это не просто мальчишки с оружием в руках. Это даже не просто профессиональные бойцы, обученные технике сражений. Это люди с не до конца изученными способностями, представляющие собой угрозу, как нашим врагам, так и компании. И случись что непредвиденное — это будет на нашей совести. И не надо говорить мне, что у нас её нет или не должно быть. По скрипу стула Хьюли уверенно себе представил, как директор, до этого или сидевший откинувшись назад, или вообще стоявший, наклоняется вперёд, облокачиваясь локтями о стол и сцепляя пальцы в замок на уровне рта так, чтобы его не было видно. Эта поза многим весьма сильно напоминала излюбленную позу их президента. — Ты за кого меня принимаешь? За человека, получившего свою должность за красивые глазки и экзотическую внешность? Тебе самому не смешно от этого бреда? Скажи, кто, кроме меня может понимать лучше всю опасность, которую представляют собой твои бойцы? Так же, как и любой Турок, знающий хоть одну грязную тайну корпорации, — последнюю фразу вутаец произнёс очень тихо, и Хьюли не расслышал бы её, не будь у него столь чувствительного слуха. — Но одно дело какой-то рядовой СОЛДАТ, и совсем другое — человек с громким именем. С такой известностью… — Не мне ли тебе напоминать, что он не первый такой? И где они все? Что произошло с их именами? Сейчас только самые близкие и могут их вспомнить — те, кто жив, конечно, — этот холодный, ледяной даже, тон и такие жестокие слова у полковника никак не могли связаться с их вечно улыбающимся и добродушным командиром. — Напомнить тебе их? Кайл Саммерс, Зигмунд Фэйр, Адам… — Нет необходимости перечислять их мне, я итак их прекрасно помню, — оборвал коллегу вутаец ровно в тот момент, когда Анджил встрепенулся, услышав очень знакомое имя. Конечно, это не означало, что речь идёт об Адаме Флюгеле, но в совокупности с другими прозвучавшими именами, Анджил уловил в этом некий символизм. — Возможно я знаю даже больше о них, чем знали вы, являясь их непосредственным командиром. Ведь ваша карьера была вам всегда дороже, чем жизни ваших подчинённых. Этого заявления Хьюли уже не выдержал. И дело тут было не столько в том, что оно застало его врасплох, или что он не ожидал услышать что-либо подобное от этого человека — он был в корне не согласен с заявлениями подобного рода. — А вот тут вы глубоко заблуждаетесь, господин Ценг. С тех пор как главой нашего отдела стал директор Лазард, не только в разы сократилась смертность, но и значительно улучшилась дисциплина, — с этими словами СОЛДАТ наконец-то переступил порог кабинета. — То есть, вы хотите сказать, что подслушивать под дверями — это признак дисциплины? Холодное, уверенное парирование вутайца на этот раз всё же смогло застать Анджила врасплох — а вот Лазарда нет. — Полагаю, мы просто не оставили господину Хьюли иного выхода, — загадочно сверкнув очками, Лазард не менее загадочно заулыбался и снова откинулся на спинку кресла. — Но, думаю, больше нет смысла продолжать эту комедию. Анджил невольно вскинул брови, услышав это, и уже даже было открыл рот, чтобы уточнить, верно ли он всё услышал — но сдержался. Ценг же лишь неопределённо усмехнулся и присел на край стола. Это нехитрое действие заставило промелькнуть в сознании СОЛДАТА воспоминание о том, что в тот момент, когда он вошёл в кабинет директора, Ценг был точно в такой же позе, только лицом к Лазарду. Учитывая кажущуюся серьёзность их перебранки — это выглядело крайне нелогично. — Скажем так, это не было настоящим конфликтом, как и специально разыгранной сценой, — явно заметив слегка нахмуренные брови своего подчинённого и оттенки сомнения, скользившие по его лицу, поспешил объясниться-оправдаться Лазард. — Просто мы… Кхм… Скажем так, не совсем верно поняли друг друга изначально и кое-кто позволил себе малость потерять контроль. Этот «малость потерявший контроль» даже не шелохнулся, услышав это; лишь скосил взгляд в сторону Дейсерикуса — и у Хьюли не было сомнений, что тот каким-то образом видит этот уничтожающий взгляд. Даже ему казалось, что если в этот момент посмотреть вутайцу прямо в глаза, то он запросто проделает в тебе дырку. — Как много ты слышал? — оставив свои мысли по поводу слов коллеги при себе, лишь этим решил поинтересоваться вутаец. К своему удивлению, Анджил не чувствовал в вопросе какого-либо подвоха, как и любопытства. Это означало, что вопрос был задан с некой иной целью. — Не могу сказать точно, — честно признался он. — Вы спорили так громко, что вас было слышно от самого лифта. Учитывая то, что вы ушли совсем немногим ранее меня — то, полагаю, что если не всё, то большую часть. — Тогда ты, должно быть, уже догадался о происходящем. — Признаться, в первый момент я растерялся, не ожидав такой эмоциональности от Турка, в том числе и той, что была проявлена во время собрания президента. Это уже наводило на мысли о том, что дело пахнет керосином, — Анджила всё равно продолжали терзать смутные сомнения о реальности происходящего, хотя факт какого-то плана был очевиден. — Из вашего… диалога, — запнувшись в первый момент, всё же подобрал он подходящее слово, — я выяснил, что в ваши планы входит спасти Генезиса. Вот только, соглашусь с господином Ценгом — как объявление Генезиса дезертиром поможет спасти его? Лазард вздохнул и снял свои очки. — Никак. Ценг полуобернулся к нему и пристально вгляделся в глаза, в кои-то веки, не спрятанные за стёклами. Анджил только вскинул руку от удивления. — Это просто было вынужденной мерой. Я не мог солгать Президенту в присутствии стольких недоброжелателей. Но это тоже было частью плана. Мой расчёт был именно на то, что Президент захочет вернуть полковника в Шин-Ра любой ценой. Неважно, живым или мёртвым, но обязательным условием будет вернуть его сюда. А значит — кто-то будет послан на поиски его или его следов. — Поэтому директор обратился ко мне со своей просьбой, хотя и умолчал о некоторых… деталях, — продолжил Ценг. — На такие миссии всегда в первую очередь отправляют Турков. И хотя «спасательный» отряд там уже побывал несколько недель назад, они были вынуждены действовать осторожно, чтобы не привлечь к себе внимания. Но сейчас столь острая необходимость в осторожности отпадает, ведь в приоритете будет стоять защита ценных данных, принадлежащих компании. — Однако я смел предположить, что отправка одних лишь Турков на это задание может точно так же обернуться отсутствием результата. Я предполагаю, что Генезис может дать что-либо о себе знать или явиться лично, если вместе с Турками будет кто-то из СОЛДАТ. Особенно, если это будет кто-то из его близких. Это объяснение помогло связать всё воедино. Как и радость, промелькнувшую в глазах Лазарда, когда Анджил появился на пороге его кабинета. — И вы решили выбрать меня? — Тебя или Сефирота, — поправил его директор. — Признаться, я больше делал упор на него, хотя и знал о том, насколько вы близки. Просто Сефирот был, скажем так, был более в курсе всего происходящего, в том числе и миссии полковника Рапсодоса, — Лазард старательно игнорировал подозрительный прищуренный взгляд вутайца, брошенный на него в середине монолога. — Но он отказался. Уж не знаю, в чём была его истинная мотивация — какие-то личные выводы или предположение, что ты справишься с этим лучше, но раз здесь именно ты, то я вынужден это принять. Слова директора задели гордость Анджила. Как он и предполагал, Сефирот был в курсе всего, но за все шесть недель так и не соизволил ничего ему рассказать — только в самом начале коротко обмолвился о важной миссии и не самом лучшем моральном состоянии Генезиса. И Анджил ни за что бы не поверил, что информация столь скудна оттого, что он ему не доверяет. Так же как был уверен, что при других обстоятельствах Сефирот был бы первым, кто рванул бы на спасение друга, забив на все правила и запреты. А раз он не только до сих пор этого не сделал, но и предпочёл переложить это всё на друга, означало, что у него были очень серьёзные на то причины. Но оставлять это дело просто так он не намеревался. Какими ни были причины, Сефирот не должен был скрывать это от него, тем более, что он прекрасно знал, насколько дорог и близок ему был Генезис. — Я вас понял, — оставив своё недовольство при себе, СОЛДАТ принял предложение директора. Проведя рукой по своим волосам, чтобы немного упорядочить мысли, он решил, что это даже к лучшему. — Но у меня есть одно условие — я тоже хочу быть в курсе дела. Раз Сефирот знает детали миссии, то я тоже имею на это полное право. Ценг с Лазардом неопределённо переглянулись. — Я бы не сказал, что генерал в курсе всех деталей миссии, — говоря это, Дейсерикус попутно поднялся из-за стола и подошёл к одной из колонн — той, в которую был встроен сейф, в котором хранились папки и документы, касающиеся самых важных операций подразделения. Многие из СОЛДАТ с любопытством поглядывали на множество разноцветных папок в сейфе, но никто кроме директора не имел представления об их содержимом. Анджил так же с толикой мальчишеского любопытства наблюдал за тем, как Лазард, не затрудняясь поисками, вытаскивает оттуда тонкую папку в чёрном кожаном переплёте. — Я беспокоился за состояние полковника Рапсодоса, когда он ко мне явился, поэтому попросил генерала побеседовать с ним. Он устроил мне выволочку поутру, но уверил, что полковник в порядке, что он сумеет справиться с заданием. Исходя из его слов, я понял то, что в документы он благоразумно не заглядывал. В другое дело Анджил был бы полностью согласен — благоразумнее всего было бы не лезть в детали чужих миссий. Это было вопросом собственной же безопасности, в первую очередь. А также вопросом доверия начальства — он прекрасно знал, как быстро «списывали» со службы излишне любопытных новичков. Даже если этим занимался отдел Турков, данную статистику нельзя было не брать в расчёт. Но конкретно сейчас он был уверен, что даже если Сефирот не видел содержимое той папки, то он наверняка приходил к Лазарду за подробностями. Анджил и сам приходил не один раз — но Лазард только разводил руками, говоря, что не может дать ему какую-либо информацию. — Ты верно всё понял, — вернувшись на своё рабочее место, Дейсерикус верно истолковал выражение лица Хьюли. — Но, увы, он получал точно такой же ответ, как и ты. Даже несмотря на его статус, я не мог раскрыть ему детали миссии. Впрочем, возможно он сам сумел каким-то образом достать всю информацию, — по загадочной усмешке директора Анджил понял, что так оно и было — и директор даже в курсе, как именно. Зная своего друга, Анджил вполне мог бы поверить, что ради этого тот вполне мог даже вскрыть секретную панель в колонне, которую Лазард открывал несколькими минутами ранее — но это всё равно, что подписать себе смертный приговор. Что, впрочем, никоим образом не смогло бы остановить Сефирота в его безумстве. — Но сейчас, я надеюсь, вы раскроете мне детали этой миссии? — на всякий случай уточнил он. — Если я отправляюсь в Вутай, то я должен иметь представление о том, с чем — или кем — мне предстоит там столкнуться. — Ты абсолютно прав, — Лазард и Ценг снова бегло переглянулись, словно негласно советуясь. — Вот только я подозреваю, что мы и сами не до конца понимаем, с кем имеем дело. Ценг, до этого уже некоторое время молча наблюдавший за беседой, но не вмешивающийся в неё, наконец-то слез со стола и отошёл от него, встав сбоку и скрестив руки на груди. — Есть одна странная деталь, которая очень сильно меня беспокоит, — признался он. — Странная? Данный эпитет немало удивил полковника, поскольку в принципе практически всё, что было связано с миссиями подобного рода изначально можно было охарактеризовать как «странное дело». — По словам всех членов экипажа, не дождавшись полковника Рапсодоса в условленном месте даже по истечению второго критического срока, они должны были вернуться с штаб и доложить о провале миссии и её потерях. Однако, поскольку среди команды был опытный представитель моего отдела, он решил сначала проследовать по маршруту, избранному полковником, в поисках каких-либо зацепок. Отследить всё от и до, так сказать. И здесь начинается самое интересное. Ценг замолк, выразительно глядя на собеседника. Анджил стойко молчал, собрав в кулак всё своё терпение — хотя поторопить вутайца хотелось нестерпимо — уж слишком много тайн и загадок было продемонстрировано в этом деле. — На середине выбранного им же самим маршрута полковник Рапсодос внезапно решил его изменить, — услышав это, Хьюли изумлённо распахнул глаза — смена маршрута могла означать лишь одно, преследование. А вот кого и кем, было сказать затруднительно. — Думаете, он вышел на след и следил за кем-то? — Думаю, что следили за ним, — жёстко озвучил Турок худшие предположения СОЛДАТа. — И вместе с тем — он следил за этим неизвестным, — тут же добавил ещё один шокирующий фактор вутаец. — «Крот и орёл», как вы уже сами могли догадаться, — тут же продолжил он, громко произнеся то, что Анджил осмелился прошептать одними лишь губами. «Крот и орёл» — так называлась старая тактическая схема проведения бойцов по местности с ограниченной видимостью или по периметру с большим количеством препятствий. Поначалу она могла показаться крайне простой — орёл направляет, крот подчиняется. Но это только если не уметь пользоваться обратной стороной схемы, в которой крот начинает скрыто вести за собой орла. — И, что самое поразительное — судя по оставшимся следам, противник тоже использовал данную схему, — тихий, мягкий тон директора, тем не менее не сгладил жесткости данных слов. Эти слова заставили Хьюли побледнеть. Вутайцы не могли знать и мастерски владеть этой схемой; более того, даже среди опытных бойцов компании мало кто мог виртуозно использовать эту технику в обе стороны так, чтобы противник не смог догадаться, что роли поменялись. Поэтому «два крота и два орла» могло означать лишь одно — в этом деле замешана и третья сторона. Либо этот «третий» играет по-крупному и пытается сбить с толку Шин-Ра, надеясь разогреть старый конфликт по новой в поисках собственной выгоды, либо действует заодно с вутайской армией в обход прямых распоряжений Годо Кисараги — что так же могло привести при неосторожных действиях к ужасным последствиям для всех. — Это кажется невозможным, — дрогнувшим после долгого молчания голосом наконец отозвался Анджил. Это было недопустимо при его статусе и положении, что вызвало в нём волну внутреннего недовольства — пусть даже оба его собеседника не заметили этого. Или сделали вид, что не заметили. — Я знаю каждого бойца, способного провернуть такое. Каждого живого бойца, — добавил он важное уточнение. — И все они сейчас здесь. Поэтому это невозможно. Если только, — Анджил взял небольшую драматичную паузу, — Шин-Ра нечего скрывать. Ценг и Лазард переглянулись. Им обоим изначально было очевидно, что стоит посвятить кого-либо в это дело, как этот человек непременно догадается обо всём. Проблема была лишь в том, что не посвятить в это нужного человека они не могли — но и подтвердить тоже. Впрочем, после того, как Сефирот выдвинул кандидатуру Хьюли вместо своей, с последним пунктом стало малость попроще — потому, что полковник был одним из немногих, кто не стал бы задавать лишних вопросов и просить несуществующие данные. Самому же Анджилу очередная игра в «гляделки» помогла осознать довольно очевидный факт, на который, тем не менее, мало кто обращал внимание — насколько хорошо эти двое друг друга понимают; насколько слаженный, за годы совместной работы образовался тандем. И хоть позиции у их отделов были весьма разные, это ничуть не мешало искать общий подход к делу. — Действительно, в своё время Шин-Ра скрыла некоторые факты о без вести пропавших во время войны бойцах, — после некоторых колебаний Дейсерикус всё же отважился поведать некоторые факторы. По взгляду Ценга было трудно определить его мнение на этот счёт, но Лазард был склонен думать, что тот пришёл примерно к такому же решению. — Официально эти люди были объявлены погибшими, хотя в действительности их имена вносились в отдельный список. — Я догадывался об этом, — тяжело вздохнул Анджил, проведя ладонью по всей длине своих чёрных волос. — Не беспокойтесь, директор, я не настолько глуп, чтобы спрашивать у вас, могу ли я получить этот список, — усмехнулся он, когда Лазард уже открыл было рот, чтобы что-то сказать. — Но и не настолько глуп, чтобы думать, что этот список составляют только имена, а не подробные досье, — уже более серьёзно добавил он. — И в них наверняка должно было быть особым пунктом отмечено владение навыком «Крота и Орла». Более того, я уверен, что вы уже имеете представление о том, кто это мог бы быть. Возникшая тишина разразилась тихим смехом вутайца — однако взгляд его при этом не только не смеялся, но и оставался таким же бездонно-чёрным. Действительно, нужно было иметь огромную смелость — или глупость — для того, чтобы взять и открыто высказать своё мнение. Но такого матёрого волка, как Анджил Хьюли, это совершенно не пугало. Уже не пугало. — Абсолютно верно, мистер Хьюли. Кажется, теперь я понимаю, почему Сефирот так настаивал на том, чтобы мы посвятили в это дело именно вас, вместо него, — всё-таки раскрыл истину окончательного выбора вутаец, в то время как слово «кажется» прошлось по спине полковника крайне неприятной дрожью и осознанием, что истинная причина кроется совсем в ином. И это «иное» было вовсе не их с Генезисом прожитое вместе детство. И, возможно, даже не то, как Сефирот сумел достать секретную информацию. — Вы чересчур догадливы и прямолинейны порой. — Сочту это за комплимент, — Анджил смотрел в угольно-чёрные глаза настолько равнодушно и отстранённо, насколько это было вообще возможно. — Тем не менее, боюсь, что похвастаться полезной информацией мы не… — Трое, — директора, привлекшего их внимание в момент поправления своих очков, ярким отблеском отразивших свет ламп, перебило одно слово, заставившее уже и Лазарда недоумённо посмотреть на коллегу. — Среди этого списка были трое, кто мог бы использовать этот навык в обе стороны. — Но я ведь помню, что… — забыв о своевольности Турка, от которого трудно было ожидать подобного в принципе — разве что в каких-то своих целях, Лазард торопливо стал ворошить какие-то бумаги на своём столе. — У Шин-Ра есть много скрытых тайн, и вам ли не знать о них, господин директор, — странные слова Ценга всё больше превращались в загадку для полковника — впрочем, он был уверен, что и для директора не всё столь очевидно. — У Турков тоже есть свои особые списки. У нашего отдела тоже есть бойцы, обладающие скрытыми талантами… Так что я даю данные на основании объединённых фактов. В вашем списке был человек, который мастерски владел техникой «Крота и Орла» в обоих направлениях, однако тщательно это скрывал, поэтому в досье такого пункта не было отмечено. Ещё один за прошедшие годы вполне мог развить эту технику в обратку, тренируясь на своём окружении. Ещё двоих из этого списка я вычёркиваю по своим причинам… И, в итоге, у нас есть трое кандидатов. По спине Хьюли вновь побежали мурашки — он всегда знал, что, став СОЛДАТом, он получит не только огромную силу, но и будет в полной власти Шин-Ра — и его навыки и статус будут иметь значение лишь до поры, до времени. Но настолько тотального контроля, когда даже все мёртвые — а «без вести пропавший» во время войны так или иначе стал бы мёртвым — остаются в странных списках, он вообразить себе не мог. Или мог, но попросту боялся… — Не стоит принимать абсолютно всё и на свой счёт, — заметив беспокойство во взгляде Хьюли, поспешил успокоить его директор. — Компания должна отслеживать потенциальные угрозы, вы сами это прекрасно знаете. Но в такие списки имена вносятся в исключительных случаях. Утешение было слабым, но эффективным — в конечном счёте, до тех пор, пока любой СОЛДАТ проявляет исключительную лояльность к компании и не ведёт никаких сторонних дел, можно было оставаться спокойным. Но, к сожалению, только за себя. — Значит, трое. Иными словами, это определённо человек, некогда бывший на службе у Шин-Ра. Это кардинально меняет важность миссии во всех её аспектах, — задумчиво вынес он свой вердикт. — И вы, думаю, подозреваете, что этот кто-то мог склонить Генезиса на свою сторону? — Всего лишь один из возможных вариантов, — директор снова поправил свои очки так, чтобы это привлекло внимание. — Или другой, основанием которого является несомненное знакомство полковника Рапсодоса с «призраком». Как и тот, в котором он постарался занять позицию нейтрального наблюдателя. — Или совокупность всех возможных вариантов, — продолжил Ценг с довольно искренней и приятной — и посему неожиданной — улыбкой. — Поэтому мы и пришли к выводу, что полковник Рапсодос решит показаться только тому, кому сможет довериться. Сердце Анджила учащённо забилось. Всё ещё с огромным трудом верилось во всё услышанное — но вместе с тем он понимал, что окажись в такой ситуации, и сам бы вряд ли мог найти более подходящее решение. Встретить призрака… Пусть даже малознакомого бойца, которым ты, так или иначе восхищался, будучи мальчишкой-кадетом… А уж если предположить, что это твой наставник… Анджил знал, что призрак Кайла Саммерса являлся несколько раз Сефироту — немногим менее года назад он даже сам был тому свидетелем. Но то был именно «призрак» в типичном понимании данного термина. Даже это очень влияло на психику Сефирота, который всегда был самым эмоционально стабильным из всех, кого он знал. А уж если бы перед ним предстал живым человек, который давно считался мёртвым… На ум пришёл его собственный наставник, Адам Флюгель — и от одной мысли о возможности данной встречи Анджил почувствовал, как теряет связь с реальностью. — Не хотел бы я пережить подобную встречу, — с трудом включившись обратно, тихо произнёс он. — Но подозреваю, что именно это и предстоит. Я не могу бросить всё, не разобравшись. Я… не могу бросить Генезиса с этим один на один. — Замечательно. Именно на это мы и рассчитывали, — Лазард поднялся на ноги и протянул своему подчинённому ту самую папку, которую вытащил из своего сейфа, но до сих пор так ни разу и не открыл. — Здесь вы найдёте всю ту же информацию, что была у Генезиса. Здесь так же есть отчёт Турков о маршруте полковника, карта и подробное описание местности. — Вертолёт будет готов к рассвету, — отозвался вутаец, закончивший что-то набирать на своём телефоне. — Он будет вас ждать столько, сколько потребуется. Так что, можете не торопиться, мистер Хьюли. Анджил благодарно кивнул, хотя и понимал, что оттягивать момент — только терять драгоценное время. С учётом обстоятельств это было попросту недопустимо. Про сожранные нервы и говорить было нечего. — Миссия предстоит трудная, — идея, пришедшая ему на ум, в одно мгновение помогла ему отодвинуть тревогу на дальний план. — Я бы предпочёл, чтобы со мной был надёжный человек, который смог бы меня прикрыть. — Напарник? Господин полковник, я могу отправить с вами в качестве пилота одного из своих людей, но не гарантирую, что он сумеет быть вам так же полезен в боевых действиях, как ваши товарищи. Но большее… — Хорошо, — перебил вутайца Лазард. — Я доверяю вам в вашем выборе, полковник, но вы должны понимать, что это будет на ваш страх и риск. Мы не сможем посвятить его так же во все тонкости данного дела, как и вас, поэтому для него это может быть вопросом жизни. Но если вы всё равно настаиваете… — Да, настаиваю. Я хочу взять в напарники Зака Фэйра. Ценг снова коротко усмехнулся, в то время как Лазард, уже приготовившийся вносить данные в свой компьютер, удивлённо вскинул брови. — Я, конечно, понимаю, что история этого мальчишки забудется ещё очень нескоро, да ещё и он ваш подопечный, поэтому вы проявляете столько беспокойства к нему… Но вы уверены, что вы хотите взять с собой именно его, уверены, что он справится? — Абсолютно, — Анджил действительно был уверен в своём щенке, как в самом себе. Не зря же в последнее время они проводили так много изнурительных тренировок. — Зак очень силён. И у него есть необходимые навыки ориентировки на неизвестной местности. Даже если мы вынуждены будем разделиться, то карта или ощущение местности помогут ему добраться до нужной точки. — И всё же меня беспокоит то, что он всего лишь кадет, а не СОЛДАТ… — задумчиво произнёс директор, потирая подбородок. — Поступим так — я запишу этого мальчишку для данной миссии как СОЛДАТа второго класса. Таким образом он сможет получить всю необходимую экипировку и материю на складе. Это, конечно, не по правилам… Но так у него будет больше шансов на выживание. Благодарно кивнув, Анджил дождался пока Лазард распечатает необходимые бланки, после чего вежливо попрощался и покинул кабинет. Его совсем не удивил тот факт, что Ценг решил задержаться — хотя директор так же вежливо намекал, что свободны могут быть оба. И, почему-то, подумалось ему, что причина задержаться кроется вовсе не в работе.