Лотос цветет алым

— Госпожа Цунаде. — Что там? — Отряд покинул деревню, мы ждем от них первых результатов к завтрашнему утру. Сенджу кивнула и жестом пригласила девушку войти. Шицуне послушалась. Перед тем, как она закрыла за собой дверь, в комнату успела забежать Тонтон, последнее время изрядно страдавшая от недостатка внимания со стороны своей вечно занятой хозяйки. Вот и сейчас Цунаде заметила ее, только когда та недовольно хрюкнула и встала, упершись копытцами в ноги погруженной в собственные мысли женщины. — Госпожа… — Шицуне замялась, будучи не до конца уверена в том, зачем она понадобилась хокаге. Отряд с Кибой, Хинатой и Шино, которыми в этот раз руководил Каташи, на рассвете отправился на поиски убежища Орочимару. Наруто, Сакура и Сай во главе с Ямато и Джирайей были в деревне. Никаких происшествий. Никто не ранен, не пропал, белая полоса только-только началась в деревне, которая, казалось бы, после смерти Асумы, погрузилась в бесконечную тоску. — Что слышно про Акацуки? — несколько нервно гладя по голове свою питомицу, поинтересовалась Цунаде. — Ничего нового. Полагаю, после того, как они потеряли троих своих членов, они повременят с тем, чтобы бросаться в открытые столкновения. — Потеряли троих… — эхом повторила за ней хокаге. Белоснежные зубы прикусили нижнюю губу до крови. Она не продолжила, но Шицуне и так поняла, куда клонит ее наставница — пусть даже они и не знают точное количество шиноби, сейчас являющихся членами Акацуки, то, какой ценой им дается каждая победа над ними, Пятую категорически не устраивало. — Сакура вернулась к тренировкам? — Что? Медового цвета глаза сузились. Насколько же далеки ее мысли от Конохи. О чем ты думаешь, Цунаде? Или правильнее будет спросить — о ком? — Вы тренируете сейчас Сакуру? Отрицательно качает головой. Пока Шицуне думала, стоит ли продолжать диалог в том же духе, Цунаде вдруг резко выпрямилась, едва не уронила Тонтон, сидящую у нее на коленях, и топнула каблуком по полу. — Хватит! Взяла себя в руки. Снова. С каждым разом ей требуется на это все больше и сил, и времени. — Шицуне, подготовь для меня… Нетерпеливый стук в дверь. Недовольное «Кого черт принес?» и просунувшаяся в кабинет взлохмаченная голова Котецу. Глаза — как два огромных блюдца, он с порога начал отчаянно тараторить, жестикулируя: — Госпожа Цунаде, вас срочно ждут в лазарете! Второй реанимационный корпус, ее отвезли туда! — Кого?! — синхронно воскликнули хокаге и ее ученица, сделав шаг навстречу заикающемуся от волнения парню. — Девчонка из страны Волка, — женщины переглянулись, — Которая обучалась у вас! Ее нашли перед главными воротами, Генма, он услышал… — Идем, — Сенджу оборвала его, кивком головы указав на открытое окно, — По дороге расскажешь. Идем, живо! Ее проткнули ледяными шипами. Двумя. И еще один прошел по касательной, нанеся порезы, но не засев внутри. А вот первые два… — Почему они не тают? — был вопрос Шицуне, когда она увидела девушку, из плеча и живота которой торчали острые глыбы льда, каждая чуть ли не по полметра в высоту. Медики, к которым ее экстренно доставили, когда только нашли, додумались ничего не трогать до прихода Цунаде, поэтому Аминами сейчас левитировала в воздухе, поддерживаемая их чакрой, и зависнув таким образом между жизнью и смертью. — Неправильный вопрос, — хокаге, отозвалась с запозданием, подняв голову от своей раненной ученицы и вперив недовольный взгляд во вторую, здоровую и стоящую в данный момент перед ней, — Сейчас они как раз-таки тают. Загвоздка в том, что бой никак не мог быть прямо перед воротами Конохи, это однозначно заметили бы или услышали. Значит, ее ранили где-то не здесь и уже раненную притащили сюда… — Но если бы ее сюда тащили, лед начал бы таять давно, как только он попал в ее тело и техника по факту завершилась. Получается, тот, кто ее тащил, тоже владел техниками стихии воды и специально удерживал шипы в замороженном состоянии, чтобы те не растаяли и раны не открылись? — Уже лучше, — Цунаде одарила ее поощрительным кивком. — Вы думаете, что тот, кто ее ранил, и тот, кто дотащил ее тело до ворот Конохи — это один и тот же человек? — Нет, вряд ли, — Сенджу нахмурилась, и, словно кое-что вспомнив, усмехнулась своим собственным мыслям, — Кто приходит тебе на ум, если мы говорим о шиноби, нукенине, по всей видимости, который мастерски бы владел техниками стихии воды? — Я… — девушка задумалась. Обходя по кругу зависшее в воздухе тело Аминами, она машинально убрала с ее лица прилипшие к нему волосы и только потом заметила, что некоторые пряди намертво вмерзли в лед, — Мы будем его растапливать? — Это не ответ на вопрос. — Она ведь ушла к Орочимару, — Шицуне не заметила, как дернулось лицо ее наставницы при звуках этого имени, — Ни он сам, ни Кабуто, ни Саске Учиха — никто из них водными техниками не владеет. Но мы не знаем, кто еще может быть среди «свиты» Орочимару и кто… — Да никто, — довольно грубо оборвала ее хокаге, — Не в ту сторону думаешь. В памяти ниндзя-медика всплыли истории, которые Цунаде рассказывала ей одной бессонной ночью. Тогда они обсуждали Аминами, ее способности и… ее мотивации. Шиноби с водными техниками, говорите? Нукенин, еще и как-то связанный с Аминами или… или не совсем с Аминами. — Кисаме Хошигаке. — Пятерка с плюсом, — ладонь хокаге легла на ее плечо, несильно сжав, — Кисаме Хошигаки, именно. Мечник Тумана, один из Акацуки. — И напарник Итачи. Цунаде ей улыбнулась. Шицуне догадалась, что Кисаме, по ее мнению, был тем, кто раненную девушку до деревни «доставил», позаботившись о том, чтобы по дороге она не истекла кровью и не умерла от болевого шока. Удивительно праведный поступок для того, кто несколькими годами ранее едва не убил Наруто и пару-тройку местных джонинов заодно. — А кто нападал? Цунаде, отдававшая распоряжения младшему медперсоналу, обернулась к ней и пожала плечами. — Да мало ли кому дочь Орочимару и любовница Учихи дорогу перешла. Пора доставать нашу Спящую Красавицу из криогенного сна. Ее медкарту мне сюда и начинайте растапливать лед. И будьте аккуратнее. Она еще нужна мне живой.

***

— Ты должен был отослать ее. — Она влюблена в тебя по уши. Темно. Перед открытыми глазами — смутные очертания предметов, какое-то свечение, картина на стене странным образом едет в сторону. — Прости, Ами. Не ищи меня, не пытайся. И помни… Несколько раз моргнув, Аминами удовлетворенно хмыкнула. Звук издать пересохшими губами не получилось, но зато погруженная во мрак комната наконец-то перестала кружиться и девушка опознала в ней больничную палату. Конохскую больничную палату, сейчас погруженную в темноту ночи. Но что же все-таки произошло? — И-и… — она закашлялась, предприняв попытку заговорить, и все ее тело содрогнулось от боли, моментально пронзившей каждую ее мышцу насквозь. Итачи Боковым зрением она увидела, как шелохнулась занавеска. Словно от порыва ветра, вот только на улице было лето и полный штиль. Выросший из ниоткуда силуэт ее сначала напугал. А потом заставил порадоваться, что произнести имя вслух у нее секунду назад так толком-то и не вышло. — Я искал тебя, но в Конохе тебя не было. В нос Аминами ударил запах гари. Силуэт приблизился, и кончики пальцев девушки закололо от искрившихся в воздухе всполохов электричества. Свет луны от окна упал на белоснежную рубашку. Негнущиеся пальцы поправили ее, натянув на плечо, с которого она вновь предательски соскользнула. На белой как снег коже виднелись пятна от синяков и мелкие ссадины. На шее — все та же метка в виде трех закольцованных запятых. — Привет, Саске. Алые глаза обожгли недоверием. — Где ты была? — В деревне Травы, — она кашлянула, силясь избавиться от хрипоты в голосе, — Наведывалась в лавку, думала раздобыть редких ингредиентов, чтобы использовать их здесь, синтезировать, превратить в лекарство… Саске стоял перед ней, не шевелясь и практически не дыша. Прямой, как стрела, но за его напряжением чувствовалась колоссальная усталость. — Ничего интересного в лавке не было, — не отрывая от него взгляд, продолжила девушка, — Зато подвернулся контракт, за который неплохо платили. Я подумала, что справлюсь с ним за пару дней и… Она надеялась, что он ухмыльнется, понимающе кивнет, фыркнет, да хоть как-нибудь выкажет то, что он уловил, на что девушка намекала. Согласилась на задание, переоценила свои силы, вляпалась в неравный бой. Она ведь и раньше промышляла подобным, она ему об этом рассказывала… Или не ему? — Ты сбежала из убежища, никому ничего не объяснив, — его голос прозвучал глухо, — Если бы я тогда тебя не поймал, ты даже мне не сказала бы ни слова, настолько ты спешила в свою драгоценную Коноху. А по итогу оказалось, что времени у тебя достаточно, я бы даже сказал — с лихвой, хватает даже на то, чтобы ошиваться по лавкам да еще и задания брать. Он резко выдохнул. Электрическая аура вокруг него вспыхнула и Аминами обдало волной жара. Учиха отвернулся, и привыкшие к темноте глаза девушки скользнули по его точеному профилю. Она видела, как он сжал кулаки, инстинктивно поправил ножны меча на поясе и одернул рубашку. — Саске, — она попыталась приподняться и протянула к нему руку, ошарашенная осознанием, только что родившимся в ее голове. Он не злился, не желал ее укорить и ни в чем не обвинял, — Иди сюда, Саске. На нее воззрились на этот раз абсолютно черные глаза. И она поняла, что снова попала в точку. Ему страшно. Боже мой, как же сильно ему страшно. Он боялся, что его обманули. Что предали, использовали. Забрались к нему в душу, а потом выбросили его из своей жизни. Опять. А ведь он действительно доверился… опять. Снова. Он боялся, что она поступила с ним также, как некогда его старший брат. Сердце Аминами подскочило к горлу и, кажется, окончательно разорвалось надвое. — Как ты попала в Коноху? Куноичи поморщилась и схватилась за живот, надеясь, что Саске посчитает ее эмоцию за реакцию на боль от полученных ран. — Я не помню, — единственное, что она смогла из себя выдавить. Шумно выдохнув, поспешила сменить тему, — Зачем ты меня искал? Как ты вообще сумел пробраться в Коноху? — Не впервой. Даже так. — Иди сюда, — снова подозвала его Аминами и улыбнулась, когда Учиха действительно подошел. В его взгляде все еще сквозило сомнение, но усталость и болезненное желание почувствовать человеческое тепло перевешивали. Он качнулся на пятках. Потер запястья, на которых вместо черных наручей сейчас были туго затянутые бинты. — Кирин, — почти шепотом объяснил он, неопределенно махнув рукой на искры, обрамляющие весь его силуэт, — Как он и обещал. Я подчинил себе молнию. Технику я назвал Кирин. Аминами пододвинулась на подушках и, наконец, дотянулась до его руки. Ледяные пальцы ответили на ее прикосновение, судорожно сжав ладонь девушки, едва ли не сделав ей больно. Она потянула его к себе и он послушно сел на край кровати. Рубашка в очередной раз сползла с его плеча и Аминами не преминула этим воспользоваться. Свободной рукой она мягко скользнула по закаменевшим от перенапряжения мышцам. Прикрыв глаза, собрала чакру в ладонях, судорожно стараясь напрячь свой, мягко говоря, находящийся немного не в форме организм. Вес тела. Дыхание. Распахнув глаза, она заметила его слишком поздно. Угольно-черные пряди полоснули ее по щекам. Раскрытые от удивления губы накрыли другие — сухие и с горьким привкусом безысходности. Аминами сжалась, чувствуя, как внутри все обрывается и протестует. Ей хотелось кричать, вопить, скулить от отчаяния и убеждать всех, что она не хотела и все это так неправильно. Но Саске ее целовал, а она не могла найти в себе силы его оттолкнуть. Взять и отказать, снова вышвырнуть на улицу этот едва отогревшийся возле нее комок тепла и любви. — Тшш, аккуратнее, — почувствовав, как она пытается приподняться, Учиха мягко удержал ее за плечи, — Тебе нельзя, не вставай. — Саске, — она вздохнула, почти всхлипнула, и ее утомленный душевными терзаниями стон потонул в очередном поцелуе. Шумно выдохнув, она удобнее устроилась на спине, он — сбоку от нее, приютившись на краешке узкой койки, как когда-то Аминами — на его кровати в том самом судьбоносном убежище в деревне Травы. Она согнула локоть, чтобы ему было удобнее, и он переплел пальцы с ее свободной рукой и несколько раз зажмурился, прогоняя сон. Что сказала бы Сакура, обнаружь она утром такую картину? — Ему становится хуже, — голос Саске выдернул ее из мыслей, вернув к реальности, — Стремительно, я вижу это даже по Кабуто. Куноичи кивнула. В общем и целом, судьба биологического отца ее совсем не интересовала, вот только… Помни, что у Орочимару осталось очень мало времени. — Что ты хочешь у него узнать? А, в действительности, что? Где растет алый лотос? Как его синтезировать? А где гарантия, что он вообще ответит мне хотя бы на один вопрос? — Я убью его, — Учиха привстал, чтобы посмотреть в глаза девушки, и сильнее сжал ее ладонь в своей, — Сейчас для этого самый подходящий момент. Я должен. Понимаешь? Она кивнула. Слабо улыбнулась ему, погладив по щеке: — А что потом? Взгляд черных глаз тут же метнулся в сторону. — Я найду Итачи, — дернув головой, он лег, надеясь, что Аминами не заметила выступивших у него слез. Шумно сглотнув, Саске вперил взгляд в потолок и вздрогнул, увидев наваждение в виде родного лица, — Нии-сан. — Что? — Я найду его и убью. Конечно, я так и услышала. — Мне жаль, Саске, — прошептала она. Прошептала и понадеялась, что он тоже не увидел ее слез.

***

— Итачи? Он оборачивается, вытирая губы рукавом плаща и надеясь, что пятна крови на рисунке в виде красных облаков будут не так уж заметны. Кисаме морщится и подходит ближе: — Это я, — бровь Учихи вопросительно выгибается и мечник, кашлянув, делает вид, что ни на что не намекал, — Нам пора. Сейчас начнется. Итачи кивает. Идет за напарником, выпрямив спину и совладав, наконец, с собственным нещадно барахлящим организмом. Аматерасу без последствий, конечно же, не прошло и утаить это от Хошигаки на этот раз у него не вышло — теперь вот, пожалуйста — «это я» — как будто вместо Учихи рядом с ним ходит старик с деменцией или слепоглухонемой урод. — Запаздываете, — Дейдара дерзит, но, обжегжись о тяжелый взглядом черно-красных глаз, в очередной раз переводит все в шутку, — Ладно тебе, Итачи, я же не всерьез… Цирк Пейн обводит взглядом оставшихся в живых членов клана. Неодобрительно качает головой, но никак это не комментирует: — Приступим, уважаемые, — шиноби занимают свои места на кончиках пальцев каменного гиганта. Разговоры оборвались в ту же секунду, как главарь подал голос, — На повестке дня — запечатывание двухвостого. Начинаем, время не ждет.

***

— Шицуне! — Госпожа Цунаде! — выскочив из-за стола, девушка подбежала к ней, протянув письмо от Каташи, — Отряд столкнулся с враждебным нукенином, это женщина, она владеет редкой техникой стихии кристалла и… Дальше хокаге не слушала. Она потерла переносицу, быстрым шагом подошла к шкафчику, одиноко стоявшем в пустом углу комнаты, и достала оттуда спрятанное про запас саке. — Госпожа… — Гурен, — залпом осушив рюмку, Сенджу поморщилась и махнула рукой в сторону письменного стола, — Эту женщину зовут Гурен. Она — одно из доказательств того, что не все эксперименты Орочимару заканчивались плохо. — Мне написать ответное письмо? — Нет, — Шицуне выдохнула, когда Цунаде убрала свой антистрессовый набор обратно в шкаф, — Я сама напишу. Поговори с Ямато, предупреди, что его отряд может понадобиться нам в самое ближайшее время. Обрисуй ситуацию. — Сейчас же займусь. — И… Шицуне? — Да? — Расскажи Сакуре про Аминами. Пусть к двенадцати подойдет к ее палате, я хочу, чтобы мы кое-что обсудили втроем. Шицуне кивнула и ушла исполнять наказания Сенджу.Сама же Цунаде села писать письмо. Времени до полудня у нее еще было навалом, вот только… Что ж, Сакуре так или иначе пришлось бы об этом узнать. Раньше или позже — значения уже не имеет.