***
- Ни-ичего-о не го-во-рии, - напевал Слава, петляя по дворам до крупного пустующего склада. – Это жжё-ёт о-огонь вну-утри… - Ты-ы в глаза мне не-е смо-отри, - подхватывал Игорь, - ничего не го-во-ри*. Слава громко шмыгал носом, совершенно забитым из-за простуды. Игорь то и дело протягивал ему капли, но тот качал головой, отказываясь. «Давай, конечно, но только договоримся – никакой толпы чтоб не было. Нас двое – вас двое, не больше», - было сказано насмешливым голосом по телефону. «Конечно», - было отвечено. Слава своё обещание выполнил: приехал на встречу только вдвоём – с Игорем. Слушать никого он не собирался, честно говоря, и планировал быстро разобраться с возникшей ситуацией, решить её исключительно в свою пользу и вернуться домой. Они вошли в гулкую пустоту склада, и их действительно встретили только двое: один очевидно ожидал их, другой стоял чуть поодаль, держа руки замком. - Ну ты же знаешь, - стоящий впереди мужчина усмехнулся и развёл руками, - мои дела теперь под чужой ответственностью, и ты знаешь, под чьей. Чего ты хочешь? Бизнес – это бизнес, деньги – это деньги. - А обман – это последствия. Игорь достал из кармана пистолет и выстрелил, даже не оборачиваясь: мужчина на расстоянии слева рухнул на пол с простреленной головой. Длинная рука Игоря опустилась, и Слава улыбнулся. Михалыч нервно хмыкнул: было видно, что он жутко перепугался, но старался храбриться, совершенно ни к месту. Боковым зрением он видел, что его человек, приехавший с ним на переговоры, растекается по бетонному полу кровавой лужицей, и он остаётся один на этой встрече «два на два». Только теперь он заметил, как нагло, с каким вызовом улыбался напротив него Слава Васильев, готовый, кажется, вот-вот рассмеяться в голос. - Каждый может улыбаться, выглядывая из-за спин других, - голос Михалыча дрогнул и живо выровнялся. - А сам ты вообще что-то можешь? Слава подошёл к нему, покрутил в руках сложенный нож и подмигнул мужчине с милой ухмылкой. Выждав красивую драматичную паузу, он крепко воткнул нож в его живот по самый корень. Мужчина громко вздохнул и рефлекторно обхватил его руками, и Слава недовольно вытянул губы. - Могу. Очень много могу. Слава слушал свистящий хрип над ухом и продолжал наносить сильные и жёсткие удары то в живот, то между рёбер, пока бывший заказчик не обмяк в его руках окончательно. Тело грузно упало на бетон. - Человек не боится смерти. Он боится всего того, что ей предшествует, - ответил Слава на взгляд Игоря, не содержащий никакого вопроса. - Вот как ты думаешь, страшно ему было умирать? - Думаю, да, - Игорь достал из кармана пачку сигарет. - Ты ж из него тёрку сделал. - Да ему уже всё равно. Окровавленными пальцами он вынул из пачки сигарету и зажал её между зубов, хлопая по карманам в поисках зажигалки. Не найдя её у себя, он оглядел пол: рядом с трупом как раз лежала новенькая блестящая зажигалка, выпавшая из кармана когда-то живого мужчины. Цыкнув, Слава поднял её, поджёг свою сигарету и протянул зажигалку Игорю. - Ай, всё в крови вымазал, - мужчина покачал головой. – Ну, ладно. Блин, знаешь, как-то дышится легче теперь, веришь? - Мне – нет, нос заложен. Они рассмеялись. Да, так просто и весело, будто они не совершили только что пару убийств, и будто их сигареты и даже пачки от них не были теперь испачканы чужой кровью. - Фу, это что, с кнопкой? – Слава посмотрел на сигарету; вокруг губ остались красные следы от пальцев. - Да мне тоже не особо, - Игорь пожал плечами, надув губы. – Такие знаешь кто курит? - Знаю. Конечно, Слава знал: сигареты с яблочной кнопкой курил Катин папа. Иногда ему казалось, что Игорь издевается, озвучивая тот факт, что вот к нему Пётр Петрович хорошо относится, не то что… Тем не менее, мужчина сдержался. «Чёрт с ним, - заключил он. – Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось». - Поехали, - он кивнул головой в сторону безжизненных тел. – Они никуда не денутся. Больше. - Надо заехать в магазин, так пить… Игорь не успел договорить; прямо при выходе его плечо сжала чужая незнакомая рука и повернула всю мужскую фигуру к себе. От неожиданности он поддался и повернулся, Слава не успел отреагировать – и в самый центр лица Игоря впечатался крепкий кулак. - Сука! Слава вскрикнул: его тоже схватили за руку. Он видел, как Игорь сильно пошатнулся и оступился, но устоял и выровнялся; из его носа потянулась тёмная кровь, которая скоро упала каплями на его пальцы. Игорь поднял голову, и по его лицу растеклась злобная улыбка. Противник остановился, опешив; Слава толкнул схватившего его в стену: тот громко ухнул и сполз на землю, теряя сознание. - Придурок, я же тебя в два раза больше, - Игорь громко и нехорошо засмеялся. Стряхнув с запястья кровь, он с остервенением набросился на стоящего напротив мужчину; он не разбирал, куда бьёт и по чему попадает, да и какая разница? Кажется, он даже иногда промахивался и лишь сильнее разбивал руки, но не замечал это, слишком занятый злостью. Та наглость, с которой на них налетели, веселила и бесила его одновременно. Его сжатые в кулак пальцы шумели эхом от его вскриков, и Слава, уже добивший своего противника ногами, мог поклясться, что слышит не голос Игоря, а вороньи карканья. Он даже мог предположить, что тот скажет, когда остановится и перестанет бить уже бессильное человеческое тело: наверняка, пожалуется, что воротник пальто порвал. Наконец, Игорь успокоился, перестал бить, смеяться, кричать. Он поднялся с колен и с облегчением выдохнул. - Вот мудак, воротник мне порвал.***
- Катюш, ну так уже скучно стало, давай хоть кофе попьём. Катя уже устала сидеть во всех позах и положениях, ей казалось, что вся нижняя часть её тела уже превратилась в квадрат. Она весь день провела в каком-то фоновом беспокойстве, неизвестные волнующие вопросы витали в её голове неопределившимися нечёткими формулировками. Она переживала за всех: за Анжелу, за Славу, за себя, зачем-то даже за Илью. Илья… Что это было? Зачем это было? А вдруг он изначально заводил отношения с Анжелой ради собственной выгоды, чтобы насолить? Честно, в это не хотелось верить. Катя изо всех сил сопротивлялась этой мысли. - Ладно, давай, - не вытерпела от скуки девушка. Полина радостно вздрогнула и подбежала к кофемашине: капельки задорно принялись падать вниз, две аккуратные чашечки опустились на столик. Олегу, всё это время сидевшему в офисе в телефоне, был в руки всунут ручной капучинатор со словами: «На, займись хоть каким-то делом». - Знаешь, я очень хотела тоже учиться в меде, - Полина села на диванчик рядом с мужчиной. – Но я прямо в первом семестре поняла, что не вывезу этих практик, моргов, не дай Бог. У нас в семье ни у кого не складывается с медициной, но все пытаются. У нас есть что-то вроде семейной легенды, что мой какой-то там прапрадедушка был судебным медиком. - Патанатомом? – Олег даже не поднял головы. - Ну, грубо говоря, да. И он всегда говорил, что шёл лечить людей, а не выяснять, от чего они умерли; ну, а вышло – как вышло. Его отправляли по всей центральной России, он очень рано начал седеть и уволился, когда ему ещё 40-ка не было. Надеюсь, с тобой такого не случится. - Пока ничего страшного не происходило, уже хорошо, - Катя пожала плечами и улыбнулась. Дверь в офис открылась, и Полина пулей подлетела к ней, чтобы встретить незваного гостя, но это не понадобилось: в офис вошёл всего лишь Клим, несущий в руках ноутбук в сумке. - Ох ты, - сказал он, увидев Катю и Олега, - чаёвничаете. Привет, ребята. Поль, достань-ка аптечку, посмотри, каких щеглов во дворе выловил. Спокойно усаживаясь за овальный стол, мужчина пропустил следующих входящих: Славу, на вид, целого и почти чистого, и довольно помятого Игоря со следами крови по всему лицу. За ними весело шёл Богдан. Катя поднялась с кресла и в полнейшем ужасе посмотрела на него; мужчины прошли мимо и остановились у окна. Игорь совершенно спокойно зевнул, и это ещё сильнее ошарашило девушку. Все вокруг обыденно разговаривали, кажется, не замечая ничего особого, и эти слова, звуки звучали как будто в обработке: приглушённо и отдалённо, словно уши были забиты водой. - Что такое, Катён? – абсолютно невозмутимо спросил Игорь. Катя в каком-то нарастающем испуге стояла напротив него, и чем дольше она всматривалась, тем больше хотела сделать шаг назад: из чёрного кармана торчал такой же чёрный пистолет, кисти опущенных длинных рук были полностью покрыты засыхающей и темнеющей кровью, та же кровь была под носом, на губах, на шее, виднеющейся из тёмного оборванного воротника. А сам Игорь продолжал смотреть вперёд, прямо на девушку, совершенно чистыми и спокойными глазами, так и говорящими: «Что-то не так?». С таким же вопросом, но уже в саркастическом тоне, на Катю смотрел и Слава, стоящий рядом с другом. «Что-то не так? Ты не была готова увидеть, как по-настоящему выглядит эта жизнь?» - голубые глаза светились холодным пламенем. - Игорь... - Кать, перекиси нет? - Богдан вырос из-за её плеча. - У нас что ли кончилась... Никто не суетился, все плавно расхаживали по офису с влажными салфетками, красными аптечками, стаканами воды из-под крана, и всё это пугало Катю. Она впервые столкнулась с тем, что, на самом деле, было просто, привычно для этих людей, а она никогда этого не видела. - Катён, - Игорь произносил её имя с такой лёгкостью и нежностью. - Всё нормально? - Смеёшься? - тихо сказал Слава ему на ухо. - Ты видел себя? Она испугалась. Только теперь Игорь вспомнил, как он выглядит; он встрепенулся и повёл всё ещё кровоточащим носом. От этого только начавшие восстанавливаться капилляры вновь лопнули, и капли крови снова упали на его пальцы. Мужчина интуитивно запрокинул голову назад, но Катя протестующе замахала руками. Выхватив из рук усевшегося за стол Богдана банку энергетика, она беспокойно подошла к Игорю. - Голову не запрокидывай, - Катя чуть ни стукнула Игоря по затылку. – Кровь в горло попадёт. Мужчина послушно опустил голову и позволил девушке помочь: та всучила ему в руку ледяную банку и прислонила к ноздрям салфетку с ватой. Этим она пыталась успокоиться, перевести внимание уже на что-то привычное для самой себя.***
- Тебе это в новинку, да, Катенька? – Клим погладил девушку по спине, и та грустно положила голову ему на плечо. – Поверь, бывает хуже, гораздо хуже. Всех мяли, и даже меня. Слава тебя, видимо, жалел, прятался, но это хорошо, что ты своими глазами увидела, как иногда происходит, какими иногда приходят домой. - Они убили кого-то? – внутри Кати всё ещё клокотал холодный страх, подпитываемый холодным ветром, кружащим на открытом балконе. - Откуда ж я знаю? Вполне возможно. Ты пойми, выбор не велик: либо мы, либо нас. И я, честно скажу, тоже выбрал бы первый вариант. Девушка тяжело вздохнула. Конечно же, она понимала, о чём ей говорят, но сама мысль, что вернувшиеся откуда-то Слава и Игорь могли убивать человека, пока она их ждала, погружала её всё глубже и глубже в тянущую панику. - А зачем ты приходила, чего хотела? – мужчина наклонил голову чтобы обратиться к ней. - Я хотела спросить про… - Катя замолчала в нерешительности. – Про Илью Костарева… Он обманул мою подругу. Клим хмыкнул и мягко отстранил от себя девушку. - Думаю, тут есть человек, который тебе всё лучше меня расскажет. Мужчина тихо улыбнулся и вышел, не закрывая двери. Кто-то взялся за её ручку, и Катя, почувствовав тепло нагретого офиса, обернулась. - Ну, - Олег тяжело вздохнул, - чего ты там хотела? - А почему?.. - Ну исторически так сложилось, я что с этим сделаю? От агрессивной манеры общения Олега Кате хотелось только закатывать глаза, но ей пришлось сдержаться: неприлично, всё-таки, а ему ничего не мешает просто плюнуть сейчас и уйти назад в тёплый уютный, но немного суетной офис. - Можно, ты сначала мне всё расскажешь, а потом будешь возмущаться? – девушка скрестила руки на груди. - Я возмущаюсь, потому что задолбался быть справочным бюро. Я не виноват в том, что мы родственники. «Мы родственники»… Эти слова привели Катю в шок. Это точно был день «Удиви Катю Фрязину ещё сильнее». - Не ожидала? – он усмехнулся. – Не ты первая, не ты последняя. Да, родственники, двоюродные братья, представь себе. Мой отец и его мать – родные брат и сестра. Но не переживай, мы не общаемся. - Почему? – девушка обеспокоенно свела брови. - Бля, да сложилось так. Родители у него развелись, потом мать вышла замуж – всё, новая семья. Вообще, когда я был маленький, думал, у меня самый крутой брат на свете: всегда на каком-то кипише, в войнушку – пожалуйста, сбежать в магазин за жвачками – без проблем, рассказывал мне тупые анекдоты, которые услышал в школе. Но когда в школу пошёл уже я – никакого брата у меня не было. Вообще у него так себе ситуация была в семье…***
- Да как ты не поймёшь, Люда?! Илюша был уже достаточно взрослым, чтобы понимать: мама и папа друг друга уже не любят, а только терпят. Каждый раз, когда они сталкивались в одной комнате, неминуемо случалась ссора: претензия была либо у папы к маме, либо наоборот – у мамы к папе. Им хватало ума и понимания, чтобы не ругаться при ребёнке, но он всё равно всё слышал, даже через плотные двери и стены. - А ты успокой меня, Ром! Откуда мне знать, какие шлюхи вокруг тебя вьются в твоих командировках?! - А вот этого не надо, - мальчик точно знал: папа сейчас тычет в маму пальцем. – Ты сама отказалась ездить со мной, разве нет? - Скажи мне, раз умный такой, где на севере ты бы нашёл мне театр, чтобы я служила? А сын? Ты о сыне подумал хоть раз? Ребёнка нужно было по твоим гарнизонам катать?! Да если б не Лена, я бы с ума сошла! В этот раз ругались по одной причине – папа вернулся из командировки, и мама злится, думая, что на него, статного военного, наверняка вешаются «шлюхи» (это слово Илюша выучил очень рано). Через пару дней причина была уже другая – мама вернулась с работы, вся усыпанная цветами и их лепестками. Илюша ахнул: какая она красивая в своей белой шубе с кремовыми лепестками роз, как блестят её глаза и покрытые снегом реснички; а папа только покачал головой. - Никак не пойму, ты в своём театре играешь или только цветы получаешь? И мальчик уходил к себе в комнату. Так и жили из года в год: папа ревновал маму, мама ревновала папу, и каждый думал, нет, был уверен, что другой изменяет.***
- Да конечно, дядь Рома изменял, все это понимали. Ну, потом они развелись, и тёть Люда с Ильёй переехали в Воскресный. Мне было 7 лет. Насколько я знаю, примерно через год тёть Люда вышла за вдовца с маленькой дочкой, совсем грудным ребёнком. И всё, больше бед и проблем уже не было: никто не изменял, не ревновал, не кричал, не бил посуды. Дети выросли, Илья уехал в Курск учиться.***
- Братан, ты умеешь в карты играть? Илья повернулся к одногруппнику и опёрся головой на кулак. Второкурсники неторопливо заполняли аудиторию после большого перерыва: к чему торопиться на лекцию? Приставучий одногруппник не отходил и не отставал. - В «дурака» или в «козла»? – Илья зевнул. - Юморист ты такой, тебе в «Камеди» надо! - парень насмешливо похлопал в ладоши. - Нет, я серьёзно. Умеешь? - Я тоже серьёзно, ты уточни. - В покер, в какого ещё дурака, - в его глазах светился нехороший огонёк. – Хочешь денег подзаработать?***
- Ну, он выучился играть в покер, стал получать неплохие деньги, начал снимать квартиру. Играл он неприлично хорошо: всё замечал, всё видел, у него вообще какая-то охеревшая внимательность. Для владельцев казино – худший игрок. Через несколько лет на него так и вышел Миша Рубин, сначала устроил в своё казино, а потом отдал его.***
- Делай с ним что хочешь, хочешь – ремонтируй, хочешь – переименуй, но запомни: процент мой, люди только мои, алкоголь только мой. Илья довольно усмехнулся: такого приятного подарка на своё 25-летие он не ожидал. Как только Рубин заговорил о новом «игорном доме» (как его благозвучно предпочитал называть новый владелец), он сразу сложил в голове всё, что нужно будет сделать: обновить обои, купить ковры, полностью перестроить личный кабинет и, Бога ради, выбросить бильярдные столы, чей грохот непрерывно бил по ушам. - Пошли, выпьем за рождение нового предпринимателя в этом Богом забытом, но очень щедром городе.***
- У него порядки, конечно, максимально ублюдочные, ну, не с его точки зрения, конечно. Выигрывает он, либо его люди, гости с деньгами никогда не уходят. Поэтому у нас никто даже в руки карты не берёт - все погорели на нём, в своё время, кроме Полины. Больше никому такой херни не надо. - Как ты думаешь, они сейчас к нему ездили? - Нет, конечно нет, такими счастливыми они не вернулись бы: он сука бессмертная. Не знаю, какие силы его так любят. Олег и Катя обернулись: в окно изнутри офиса стучал Игорь, уже отмытый ото всей крови. Он махал рукой, зазывая мужчину внутрь видимо, для обсуждения какого-то важного вопроса. Все громко переговаривались, качали головами, и лицо Славы выражало самую сильную решительность и едкую злобу, какую только можно было выразить его чертами. - Ладно, давай. Я пошёл. Олег быстро махнул девушке и ушёл с балкона. Сквозь открывшуюся на несколько секунд дверь Катя услышала только одно имя: «Кирилл».