Глава шестая. С. Холмс. ч2
Всегда знающий, как справиться с эмоциями и сохранить на лице спокойствие в условиях самых трудных ситуаций, Майкрофт продемонстрировал ровно обратное. Побелев, будто увидел призрака, он сжал фужер с вином. Послышался характерный треск стекла и плеск. Однако, Майкрофт, чья окровавленная рука по-прежнему сжимала то, что осталось от бокала, оставался стоять там, где стоял, словно его ноги вросли в персидский ковёр. Не обращая внимания на рану, он продолжал смотреть на человека, перешагнувшего порог его дома. — С днём рождения, — как ни в чем не бывало, незнакомец протянул Шерлоку большую коробку, перевязанную ленточкой и устремил взгляд гетерохромных глаз на окаменевшего Майкрофта. — Понимаю твою реакцию и полагаю, что мне надо многое тебе объяснить. — Сингал. Майкрофт сильнее сжал осколки фужера. — Твоя рука, кхем, заливает дорогой ковёр кровью. — Как ты посмел прийти в мой дом, — оцепенение с Майкрофта наконец спало и он, злобно прищурив глаза, сделал шаг навстречу незваному гостю. — Право, это и мой дом, Майкрофт. И если на то пошёл разговор… — человек по имени Сингал нехорошо усмехнулся, — это по большей части мой дом, потому что я — первенец и, значит, это я — законный наследник поместья. Закончив жуткую тираду, Сингал Холмс перевёл взгляд на остолбеневшего Шерлока. — Как дела? — спросил он потеплевшим тоном. Сингал Холмс был высоким, как и все Холмсы, крепкого телосложения мужчиной лет двадцати пяти – тридцати. На его овальное бледное лицо падали белые волны давно нестриженных волос. Левый глаз у него был каре-голубым, ярким, как весеннее небо, и казался заметно больше правого, полностью синего, смотрящего на мир с насмешкой. Губу Сингала рассекал шрам, а на узком лбу уже проглядывали еле заметные морщины. Вероятно, этот человек часто морщится. Отряхнув белоснежное пальто от невидимых пылинок, С. Холмс снял с себя верхнюю одежду и, беззастенчиво повесив на вешалку, достал из кармана пиджака алый платок. — Серьёзно, Майкрофт, займись рукой, — миролюбиво посоветовал он будничным тоном, — с заражением крови шутки плохи. Шерлоку показалось, что Майкрофт вот-вот набросится на «старшего» брата и просто разорвёт того на маленькие кусочки. Но Майкрофт, не отреагировав на протянутый платок, прошипел: — Убирайся вон, Сингал. — Как скажешь. Но исключительно после короткого и… приватного разговора с тобой, — Сингал склонил голову набок. — Десять минут, Майкрофт. Я хочу объясниться с тобой и только. — Объясниться? Мы тебя похоронили, Сингал. — Мне пришлось так поступить, — Сингал с преувеличенной драматичностью вздохнул. — Моя работа того требовала. Когда-нибудь, надеюсь, что скоро, буквально через десять минут, ты меня поймёшь и… простишь. — Сильно сомневаюсь, — Майкрофт круто развернулся. Пообещав Шерлоку выпроводить чужака и запретив открывать подарок, он скрылся из вида. Без приглашения, Сингал ушёл вслед за ним, подмигивая решившему проверить, что происходит Джону синим глазом. — Всё в порядке? — Джон испуганно посмотрел на Шерлока. — Кто это? — С. Холмс, — голос Шерлока прозвучал хрипло, словно он весь день провёл в безмолвии и только сейчас заговорил. — Я не могу понять одного, Джон. Если мы видели его могилу, то почему там неправильные даты? Сингал — старший среди нас. Так какого чёрта… Почему так, Джон? И почему я его не помню? — Я не знаю, — Джон обернулся, будто С. Холмс мог его услышать. — Может потому, что он не твой брат? Согласись, он отличается от вас, как минимум внешностью. Шерлок покачал головой. — Нет, Майкрофт бы пресёк эту ложь. Но он не сделал этого. Здесь, Джон, что-то другое. Что именно – непонятно, но одно я знаю наверняка. С. Холмс — худшее, что заходило в наш дом.***
Без всяких сомнений, вечер был испорчен. Майкрофт слышал позади себя вальяжные шаги человека, которого он давно считал покойником и не переставал ненавидеть себя за то, что позволил тому зайти в дом. Открыв личным ключом двери своей спальни и поставив на журнальный столик догорающую свечу, он обратил взгляд на Сингала. — Пять минут, — сквозь стиснутые зубы процедил Майкрофт, — у тебя есть пять минут. — По-прежнему запираешь двери? — Сингал опустился в кресло и, положив ногу на ногу, деловито глянул на брата. — Знаешь ли ты о грани между паранойей и самобезопасностью? Или ты просто-напросто скрываешь что-то? — Четыре минуты, тридцать секунд, — бездушно напомнил про время Майкрофт. — Пойми. То, что происходило, не уложится даже в твоей, бесспорно, светлой голове. У меня не было иного выбора, кроме как инсценировать свою смерть. Мне был дан указ с самой верхушки нашего правительства и я, как человек, склонный безукоризненно выполнять свою работу, сделал всё возможное, чтобы на некоторое время исчезнуть с лица земли. Видишь, у меня это вышло и никто, включая самых близких мне людей — мою семью, тебя, Майкрофт, не знал правды до сегодняшнего вечера. — С верхушки, говоришь. Про какое правительство, — Майкрофт изобразил кавычки, — сейчас идёт речь? Не про это, случайно? Открыв верхний ящик стола, он достал дедушкин дневник. — Решили возродить четвёртый рейх? — махнув тетрадкой, горячо произнёс Майкрофт. — Союз антифашистских медиков внезапно переформировался в союз фашистов. Какая жалкая ирония. Ты развалил годы трудов нашего деда, искоренил истину и на фундамент света возвёл тьму. Ты омерзителен, Сингал. — Не стоит так яростно это воспринимать, — Сингал сдвинул брови. — Несмотря на преграды, союзу удалось вознестись до небывалых высот. Теперь он и есть наше правительство, Майкрофт. Поэтому… — поправив пиджак, Сингал поднялся с кресла, — я хочу предложить тебе вакантное место, которое навсегда изменит твоё положение в обществе. Ты станешь одной из самых уважаемых на планете личностью, переберешься с Шерлоком ко мне в Лондон, и мы станем семьей, о которой ты так грезил. По-настоящему заживёшь, Майкрофт, и не будешь ни в чем нуждаться. Никогда. — Ты мне предлагаешь служить пропитанной тьмой Великобритании? — Майкрофт усмехнулся. — Брат, — Сингал приблизился и положил руки на его плечи, — ты станешь самой Великобританией. — Безусловно, — сбрасывая с себя холодные конечности Сингала, кивнул Майкрофт, — но не выбранным тобой путём. — Что ты хочешь этим сказать? — А то и хочу сказать, брат, — едко передразнил Майкрофт. — Я бросаю тебе вызов, Сингал. Тебе, твоему прогнившему союзу, системе, поработившей нашу прекрасную страну. Сингал отшатнулся от него, как от прокаженного: — Не говори то, о чём пожалеешь. Ты понятия не имеешь, о какой СИЛЕ и мощи идёт речь. Не тебе тягаться с четвёртым рейхом. Лучше ещё раз как следует обдумай моё предложение. — Я всё прекрасно обдумал. А теперь… — Майкрофт указал на дверь, — уходи и никогда сюда не возвращайся.***
Шерлок аккуратно поставил подаренную ему коробку на стол. И недоверчиво обвёл её взглядом, будто та могла взорваться или была пропитана ядом. Заглянув через его плечо, Джон полюбопытствовал, станет ли он открывать подарок без Майкрофта. Ведь тот велел её не открывать ни при каких обстоятельствах. — Это мой подарок, — задумчиво протянул Шерлок, — хотя, наверное, стоит его просто выбросить. Как думаешь? Думал Джон точно так же. Но любопытство пересилило страх перед неизвестностью, и он сказал противоположное тому, о чём подумал, когда увидел коробку: — Глянь, что внутри, а потом выброси, — немного заговорщически предложил ему Джон. Хмыкнув, Шерлок потянул за ленту. — У вас двоих что, от природы отбито чувство самосохранения? Подскочив, друзья повернулись на холодный голос Мориарти. Пройдя в обитель Шерлока, молодой человек бесцеремонно оттолкнул ребят от коробки. — Тебе было велено не открывать подарок, глупый мальчишка, — продолжил ругаться Джеймс, — было или нет? — Было, — насупился Шерлок, — но… Резко почерневшие, пронизывающие насквозь глаза Мориарти оборвали его на полуслове и заставили потупить взгляд. — Не хочу слышать оправданий. Коробку я забираю. Отдам твоему брату, когда он покончит с незваным гостем. Взяв подарок и бросив на ребят испепеляющий взор, будто те не просто провинились, а совершили непростительное преступление, Джеймс покинул присмиревшую спальню. — Слышал? — шепнул Шерлок спустя некоторое время. — «Покончит». Только гении преступного мира употребляют это неосторожное слово. Джон развёл руками, мол что поделать: — Его можно понять, — добавил он к своему жесту, — Джеймс волнуется за Майкрофта. Поэтому ляпнул не подумав. — А его глаза? Неужели ты не заметил в них адское пламя? Это, Джон, были глаза самого сатаны. Став как-то свидетелем «странно-пугающего» взгляда профессора Мориарти, Джон не смог дать какие-либо объяснительные комментарии по этому поводу. Единственное, что он мог сделать, это молча согласиться с тем фактом, что Джеймс Мориарти — человек далеко не однозначный. Однако, насчёт «гения преступного мира» Джон хранил справедливые сомнения: чересчур громкое прозвище для бедного учителя математики.***
Тьма приятно успокаивала. Разговор со старшим, якобы покойным братом постепенно выветривался, как затянувший потолок дым сигар, во многом благодаря присутствию Джеймса, заботливо перевязывающего ему руку — Майкрофт почти забыл из-за чего его давление резко подскочило, а пол в коридорах запачкался кровью. — Так, — не зная с какой стороны подступить, неловко начал разговор Мориарти, — у тебя есть ещё один брат? Ты никогда о нём не рассказывал. Майкрофт прикусил губу, пользуясь темнотой. Он не хотел, чтобы его возлюбленный видел на его лице обеспокоенность или что похуже. Впервые в жизни Майкрофт чувствовал себя обманутым и беззащитным: Сингал смог вызвать в нём столько чувств, сколько, пожалуй, никто ещё в нём не вызывал. — До сегодняшнего вечера я считал, что Сингал умер. — Но как это вышло? В смысле, вы же видели его мёртвым, — Мориарти завязал концы бинта в бантик и, отпустив руку, заглянул в глаза. — Сингал — искусный лжец. Мне остаётся только гадать, кого мы тогда похоронили: двойника или талантливо загримированного бродягу. Вероятно, первого. — Двойника? — искренне изумился Джеймс. — Если бы ты знал, чем мой брат сейчас занимается и… чем занимался всю свою жизнь, то ты бы не удивлялся. С самых низов Сингал подобно яду пробрался на самый верх и отравил всё сущее Великобритании. Так что фокус со смертью — пустяк на фоне его деятельности. Однако надо отдать ему должное, я понятия не имею, чем конкретно он занимается. Одно знаю наверняка — чем-то незаконным и, скорее всего, аморальным. Джеймс покачал головой и, присев на подлокотник кресла, горячо произнёс: — И вот опять ты нагнетаешь. Сгущаешь краски. Разве твой брат тебе рассказал хоть что-то, что могло бы тебя расстроить? Заставить беспричинно его бояться. Да-да, Майкрофт, именно беспричинно. — Причины есть, Джеймс, — поморщился Майкрофт, — последние шифры в дедушкином дневнике. Их писал не дедушка, а Сингал. Чтобы достичь тех высот, которые Сингал достиг к своим тридцати годам, он воспользовался влиянием САФМ. С помощью авторитета деда он возглавил этот союз и… — И? — И занял своё законное место в правительстве. Слушай, у меня раскалывается голова, — Майкрофт резко замолчал. Та боль, что преследовала его до и после смерти матери, вернулась. Сжав виски железными тисками, она, протекая по венам, вжималась в мозг и, будто по колоколу, ударяла всякий раз, когда Майкрофт начинал думать. — На фоне Сингала я всегда чувствовал себя неполноценным и глупым, — наконец признался он, — шифры, которые я расшифровал без второй части дневника… Они бесполезны, Джеймс. И это работа Сингала. Он всегда на шаг впереди и, что бы я не делал или не сделаю в дальнейшем… Он будет впереди. — Притормози, — Джеймс притянул его к себе, — во-первых, не смей такое про себя говорить. Я ещё не встречал людей, подобных тебе. Ты в прямом смысле слова околдовал меня своим умом, красотой, своей начитанностью и рядом других способностей. Поверь, Сингал и в подмётки тебе не годится. — Ты преувеличиваешь. — Я преуменьшаю, дорогой. — Мориарти коротко поцеловал Майкрофта в щёку. — Во-вторых, — продолжил он после секундной паузы, — да, у него есть союз. Но ты не забывай слова Шерлока. Помнишь, что он сказал? С чем он нас поздравил? Теперь мы — я и ты — состоим в более могущественном союзе. Союзе «двух Эм». А что это значит? Майкрофт пожал плечами: — То, что мой младший брат своеобразно пошутил? — Возможно. Но я про другое, — Мориарти провёл кончиками пальцев по его щеке, — теперь ты не должен один сражаться, Майкрофт. Вот, что это означает. Вместе мы — сила, и ты не представляешь какая. Дай мне пару дней, максимум неделю, и я помогу тебе с дедушкиными шифрами. — Ты не обязан. — Конечно, — усмехнулся Джеймс, — но я не хочу видеть на твоём прекрасном лице никаких эмоций, кроме радости, — он обнял Майкрофта и шепотом добавил, — Сингал и предположить в мыслях не может, с кем он связался.***
Пожив несколько месяцев в Касл Комбе, Джон пришёл к выводу, что в сером, дождливом Лондоне было не так уж и плохо. В смысле, друзей у него, конечно, там не было, но, как оказалось, и жаловаться-то особо было не на что. Там никогда не происходило ничего такого, что могло вызвать у него затяжную депрессию или стресс. И тем более Джон не становился свидетелем убийств. Возможно, взрослые и слышали порой про убийства и преступность, но не дети, которые, как и положено всем детям планеты, в столице Великобритании живут обычной, беззаботной жизнью и могут спокойно пройтись по улицам, не боясь наткнуться на плавающий труп. Так Джон, во всяком случае, думал всю последнюю неделю до знаменательного похода в свою новую школу. Накануне своего первого учебного дня, на глаза Джону попался свежий газетный выпуск, в корне изменивший мнение по этому поводу и всецело — представление о масштабах преступности: то, что Джон прочитал, настолько его поразило, что весь следующий день он проходил как в воду опушенный, упустил последнюю возможность насладиться свободой перед тяжелым учебным годом, а в конце дня так и вовсе не мог вспомнить даже чем он занимался и как так вышло, что вместо насыщенного событиями дня, ему запомнился лишь белый шум да та злополучная статья. Хотя, надо отметить, не только Джона взбудоражила утренняя колонка новостей. То, что произошло в сердце Лондона, нельзя назвать чем-то необычным и странным: время от времени по всему миру происходит нечто подобное — где-то что-то взрывается и пропадают люди. Однако, Лондон, априори считающийся крепостью, через которую не проскальзывает зло и тем более терроризм с таинственными исчезновениями, удивил и напугал даже самых бездушных и отважных жителей Великобритании. «ТРИ ЧУДОВИЩНЫХ ВЗРЫВА В ЦЕНТРЕ ЛОНДОНА УНЕСЛИ ЖИЗНЬ СОТЕН ЛЮДЕЙ» — кричала передовица газеты. Как лихорадку, эту статью подхватил и ряд других СМИ с разных уголков Великобритании. Одни добавляли усиливающие панику слова: «В РЕЗУЛЬТАТЕ УЖАСНОГО ТЕРРАКТА В ЦЕНТРЕ ЛОНДОНА ПОГИБЛО СВЫШЕ СТА ЧЕЛОВЕК — СРЕДИ НИХ ЕСТЬ ДЕТИ» Другие предпочитали более короткий, но не менее жуткий вариант события: «В ЦЕНТРЕ ЛОНДОНА ПРОГРЕМЕЛА СЕРИЯ ВЗРЫВОВ. ЕСТЬ ЖЕРТВЫ» Третьи сделали акцент на втором инциденте: «ПОСЛЕ ТРАГЕДИИ СО ВЗРЫВАМИ ПРИ ЗАГАДОЧНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ПРОПАЛИ ЛЮДИ» Поначалу, Майкрофт не желал мириться с мыслью, что в жуткой лондонской трагедии повинен его брат. — Зачем ему это? — повторял он самому себе каждый раз, когда невольно начинал об этом размышлять. С другой стороны, все Холмсы, получив «вызов», начинают так или иначе по-своему действовать, и в том, что произошло в Лондоне, не было ничего удивительного: да, это был своего рода риск, но, как и любой Холмс, Сингал любит рисковать. Увы, от природы блестящая и безошибочная интуиция не солгала Майкрофту. Ответ на свой вопрос он получил по почте.***
Почтальон Брайн был одним из немногих почтальонов, на которого собаки никогда не лаяли и не пытались укусить. Смахивающий на огромный, жизнерадостный, усатый пузырь, Брайн полвека проработал доставщиком писем и научился приходить в дома так, чтобы питомцы жителей этих домов не поднимали шум и не мешали спокойствию домочадцев. В особняке же Холмсов обитало по меньшей мере пять крупногабаритных кобелей, обожающих утренние прогулки по дворику и вокруг дома. Но Брайн их не боялся, поскольку все псы очень его любили. Протянув черный конверт Майкрофту, Брайн погладил собак на прощание и, пожелав резко позеленевшему владельцу особняка хорошего дня, был таков. Брайн никогда не лез не в своё дело. Майкрофт же вскрыл конверт и достал оттуда письмо. Помимо всего прочего в конверте лежало что-то ещё, но Майкрофт, зацепив краем взгляда знакомую символику, скорее пожелал сжечь конверт. «Дорогой брат, Это лишь начало. Пока ты прыгаешь в кровать к паршивому математику вместо того, чтобы лечь на шелковые простыни власти и заняться хоть чем-нибудь полезным, я сделал свой ход. PS. Найти меня ты сможешь по адресу, указанному на обратной стороне конверта. Или не сможешь, это как уже повезёт. Искренне, С. Холмс»***