Глава тринадцатая. Гадалка.
За минуту, пока Арсен обдумывал слова Майкрофта, солнце практически закатилось за горизонт. Кайма, разделяющая потемневшее, окрасившееся в палитру фиолетовых оттенков небо и землю, отбрасывала на площадь прощальные золотые лучи. Арсен поёжился – на улице без солнца стало прохладно, затем с игривой улыбкой на лице выразил сомнение по поводу сборов: – Тебе не кажется, что ты маленько преувеличиваешь? Да, мэр у вас немного с чудинкой, но разве это говорит о том, что пора уезжать? Подумаешь, стена. Да и кто сказал, что он возведет её за день? Майкрофт глянул на Арсена как на наивного, натянувшего три пары розовых очков, несмышленого оленёнка. И, пожалуй, без объяснений Арсену, мягко говоря, было не понять, почему на него тот так смотрит, совершенно, как ему и подумалось, необоснованно унижающе. – Прежде чем меня в чём-то упрекать, может, расскажешь, что происходит? – оскорбленно потребовал не привыкший к подобному роду отношений Арсен. – Нет, – Майкрофт взял зонт: он больше не видел смысла оставаться на площади – Гэбриель закончил оповещать мирный народ и вернулся к себе в машину. – Мне пора домой. – Постой, – Арсен схватил его за локоть, – тогда дай мне хотя бы свой номер телефона. – Зачем тебе мой номер? – Коллекционирую чужие номера, – огрызнулся Арсен и тут же, натянуто улыбнувшись, прибавил, – по жизни я не такой навязчивый, каким мог тебе показаться на первый взгляд. А ты вообще первый, к кому я пристаю и уделяю столько внимания. – Правда? Что-то не похоже, – с чувством хмыкнул Майкрофт и, вытащив из нагрудного кармашка пиджака визитку, протянул расцветшему Арсену, – только ночью мне не звони. При виде визитки в стальных глазах Арсена зловеще зашевелилось торжество. Как будто перед питоном помахали мышкой. – Майкрофт Холмс, – с выражением прочитал он, – тогда я тебе как-нибудь позвоню. Как насчёт среды? Покурим. Ты ведь только по средам куришь… Чрезвычайно довольный собой, Арсен сунул под мышку скрипку и, спрятав визитку, бодрым шагом покинул площадь. Майкрофт огляделся по сторонам. Кажется, то, что в скором времени деревню сожмёт в кольцо Ди Вант, никого из граждан не беспокоило: люди весело болтали, кто о чём, продолжали заниматься своими делами, а кое-кто даже решил отметить грандиозное «обновление» Касл Комба, тайком или в открытую поднимая бокалы за светлое будущее деревни. Майкрофт поморщился. Люди были либо настолько глупы и не понимали, что происходит, либо притворялись, что им нравится идея целесообразности ограждения стеной от всех городов Великобритании. – Милок, не подашь монетку, а взамен я тебе погадаю. Увлеченный своими мыслями Майкрофт не заметил, как к нему подошла маленькая, иссохшая старушка, обмотанная шалью, в длинной алой юбке и большими золотыми серьгами. – Я не верю… во всё это, – Майкрофт говорил как можно спокойнее и вежливее. Но что-то его отталкивало от старушки, наверное, попрошайничество, и в его тоне проскальзывало раздражение. – Вот как, – старая выпучила карий, жирно подведенный подводкой глаз и с завидной проворностью взяла за руку обомлевшего Майкрофта. Тот было дёрнулся, но старушка, поднеся его ладонь к своему лицу, зашептала: – вижу белого феникса… О-о-о… – Я вам не заплачу, – сухо произнёс Майкрофт. Старушка скрипуче расхохоталась: – И не надо. Будет тебе моим подарочком. – Не надо мне… Но старуха лишь отмахнулась. – Шлейф смерти преследует тебя, милок. А белый феникс за всем наблюдает. Я вижу кое-что ещё…подожди, подожди, нужно уточнить… – потянув Майкрофта за собой, она упала на скамейку и усадила его рядом. Вытащив из-за пазухи колоду потрепанных карт Таро, она загадочно улыбнулась. – Три карты, внучок, откроют тебе твоё прошлое, настоящее и будущее. Желаешь ли ты это всё ведать? – Нет. Гадалка усмехнулась и, звеня тяжелыми браслетами, положила на скамейку три карты, картинкой вниз. – Прошлое…– она дотронулась до первой карты и, закатив глаза, резко перевернула лицевой стороной, – …вижу, как кружит над колыбелькой твоей белый феникс… Совсем птенец, но уже знающий свое предназначение… Он рад твоему рождению… Вижу, как хищно горят его разноцветные глаза, как душу наводняет тьма… – Это всё неправда, – Майкрофт не знал, как ему реагировать. Проще было поставить под сомнение слова гадалки, хоть те и были правдой. – Белый птенец много времени проводит с тобой, даже когда рождается третий ребёнок в семье…Он продолжает над тобой кружить. Ненасытный. Аморальный. Злой. Он очарован тобой, даже слишком… Однако… Вижу величественного льва. Лев недоволен и прогоняет белого феникса. Лев… – она указала сухим пальцем на изображение короля, у которого вместо лица был голый череп, – вскоре умирает. Лев был стар и тяжело болел. Его смерть не насильственна, но выгодна белому фениксу… Феникс занимает место короля льва… – Дедушка? – непроизвольно вырвалось у Майкрофта. Гадалка выразительно кивнула. –…Настоящее… – старушка перевернула карту, что лежала по центру, – белый феникс забирает жизни, одну за другой, но ему всё мало… И он… – глаза старушки заблестели, и она опечаленно понурила голову, – и он отнимает жизни породивших его. – Вы следите за моей жизнью? – не выдержал Майкрофт, поднимаясь со скамейки. В детстве у него имелась нехорошая привычка – грызть ногти. Он грыз их, когда нервничал, когда его что-то беспокоило и угнетало. Потянув пальцы ко рту, Майкрофт одёрнул руку – старая привычка мало-помалу возвращалась. – Это карты со мной разговаривают, милок, а я слишком стара, чтобы за кем-то следить. И разве б ты не заметил позади себя старую бабку? – гадалка провела гнилым ногтем по своим картам. – Вижу, у тебя появился новый друг? Но тебе не стоит на него рассчитывать… – Друг? Майкрофт сел обратно на лавку. – Он, как и белый феникс – порождение тьмы. Его слова – отравленная вода. Выпьешь и умрёшь. – Я не понимаю. Вы про Джеймса? – Я не вижу имён, внучок, вижу лишь только то, что показывают мне мои карты… Прежде чем мы досмотрим твое настоящее и посмотрим твоё будущее… – она нырнула рукой в один из карманов юбки и достала оттуда неприметный свёрток: нечто, обмотанное старым красным платком. Развязав узелки, старушка поднесла к губам платок, прошептала несколько слов на непонятном языке и отдала Майкрофту. – Возьми и храни при себе. Убережет. Поблагодарив гадалку и убрав платок во внутренний карман пиджака, особо не верящий в то, что платок этот его убережет от, например, пули, Майкрофт посмотрел на содержимое свертка – маленькую овальную коробку, похожую на те, в которых хранят обручальные кольца. – Здесь нужно заклинание посерьезнее, – пробормотала старая ворожея и открыла коробочку. Внутри действительно лежал мужской серебряный перстень с черным камнем. – Зло, что окружает тебя слишком могущественно, но это кольцо… Ты можешь не верить в силу перстня, но как-нибудь попробуй его надеть и увидишь эффект. Над перстнем старуха бормотала дольше минуты. Закончив, она поднесла руку к волосам Майкрофта и, выдернув один волосок, провела им по камню кольца. Затем, убрав обратно в коробку, вручила изумленному Майкрофту. – Белый феникс обжигает своим пламенем, – сказала гадалка, – у него множество союзников, верующих в его силу и не сомневающихся в его победе. Это делает его сильнее, влиятельнее и увереннее. Вы с белым фениксом связаны до самой смерти. Кровью. Мыслями. Идеями. Вы поднимаетесь по одной лестнице, но у вас разные пути, что, в конечном счете, повлияет на исход. Один из вас наденет корону, второй же… падёт… Перевернув последнюю карту, старушка продолжила: – Будущее переменчиво, но кое-что мы всё же можем увидеть за пеленой. Всех нас поджидает одно. Покровительница всех страхов, владычица людей. Если ты повернешь не туда, милок, она явится к тебе раньше срока и заберёт в место, откуда никто не возвращается. И… – гадалка сдвинула нарисованные карандашом брови. – Не верь в исход белого феникса. Фениксам свойственно возрождаться и становиться сильнее. – Мой брат не феникс, – Майкрофт не сводил глаз с подарка гадалки. – Ты в этом уверен? – гадалка встала и, собрав карты, медленно поковыляла в неизвестном направлении.***
Наши дни. Ночь Арсен провёл без сна. Он то и дело вертелся в кровати, пытаясь найти идеальное положение для тела. Но комфорт не приходил даже после того, как он обложился подушками и подложил под себя лучший в мире матрас. Едва Арсен закрывал глаза и начинал считать овец – перед ним всплывало лицо Майкрофта. И тогда Арсен снова и снова смотрел на телефон: он прислал Майкрофту короткую, но весьма забавную смс-ку ещё утром, однако тот ему так и не ответил. Целый день Арсен боролся с противоестественными и непривычными чувствами. Сгоряча обзывал Майкрофта ледяной, бесчувственной глыбой, а затем извинялся – благо помешательство дальше комнаты не уходило. И под конец дня сдался: он влюбился в Майкрофта и не мог ни о чем другом думать, кроме как о Майкрофте. Даже поиски чаши Грааля его так не манили, как тянуло желание слиться в поцелуе с новым знакомым. – Проклятье, Хармон, ты когда-нибудь влюблялся? Хотя, о чём это я. Тебе же лет двести, – по утру полуживой и злой Арсен допивал третью кружку кофе и попутно интересовался личной жизнью своего дворецкого. Его сердце бешено стучало в груди, зато сна не было ни в одном глазу. – Ты наверняка в своё время был тем ещё ловеласом. – Вы кого-то встретили? – крутившийся в это время у плиты Хармон растрогался. Разложив по тарелкам бекон с глазуньей, дворецкий просиял, – и как она? – Это он. Я ещё не встречал таких, как Майкрофт. И я понятия не имею, что меня в нём зацепило. Характер, между нами, у него так себе. Шуток не понимает, ведёт себя, словно родился в девятнадцатом веке и… до сих пор живёт. Но его глаза! – Арсен взволнованно вонзил вилку в глазунью. – Как два океана, логово сирен. Клянусь, я видел двух русалок на дне его глаз и слышал их смертоносную песню. А губы? Да я готов все свои сокровища отдать за эти губы… – Арсен выдохнул и трагически сказал то, что ему не давало уснуть прошлой ночью, – видимо, не мне дано целовать эти губы, поскольку Майкрофт, мягко говоря, игнорирует меня. – А что вы сделали для того, чтобы он вас не игнорировал? – дружелюбно осведомился Хармон. – Ну, я послал ему сообщение. Одно. А то он считает меня навязчивым. Что? Надо было голубя отправить? – Арсен фыркнул. – Я никогда не влюблялся и не знаю, когда уже можно утомлять предмет обожания звонками. – Дело вовсе не в звонках, – со знанием дела заключил старик, – сделайте ему подарок, пошлите букет цветов или, если это не принято у людей с нетрадиционными… вкусами, что-нибудь другое. – Подарок, говоришь, – Арсен усмехнулся и, задумчиво потирая подбородок, уставился в окно, – видел я тут на окраине один особняк. Огромный, один-единственный на районе и не охраняется. На свою беду. Бьюсь об заклад, что в такой громадине найдётся что-нибудь интересное и… ценное. А если нет, – Арсен помахал клочком бумаги-карты перед носом своего дворецкого, – я подарю Майкрофту эту чашу Грааля.***
Кто-то когда-то ему сказал, что безвыходных ситуаций не бывает. Всегда есть пути отступления и дверь, которой попросту не видно и которую нужно найти. До того, как провалиться в «колодец» безысходности Сингала Холмса, Джеймс верил и в то, что при закрытии одной двери где-нибудь обязательно открывается другая. Но проведя ночь в бесплодных попытках отыскать хотя бы одну – весь пропитанный канализационными отходами, продрогший и голодный – Джеймс потерял веру во всё, во что верил до сих пор. Безвыходные ситуации существуют, а когда дверь закрывается, нужно искать не другой выход, а ключ. Ключ же был только у Сингала. Так он сидел, считая сначала минуты, затем часы. А когда ему надоело отсчитывать время до своей смерти, Джеймс начал вспоминать всё плохое, что с ним происходило: сломанный зуб, удар качелями по голове, болезненные проводы на тот свет одного из своих приятелей, похороны бабушек, дедушек, падение в пропасть… И, конечно же, он вспомнил и хорошее: любимого питомца пса Буля, первый поцелуй с Майкрофтом, их первую ночь. В основном, всё «хорошее», было связано с Майкрофтом. Джеймс закрыл глаза и запустил пальцы в волосы. Вот и всё? Так он кончит? На самом дне. – Эй! Ты живой? Джеймс поднял голову. Окликнувший его молодой человек не был Сингалом. – Живой? – повторил незнакомец и скинул ему верёвку. Не веря в свою удачу, Джеймс, несмотря на упадок сил, быстро взобрался по сброшенной верёвке. – Что ты здесь делаешь? – первым делом спросил он у молодого человека. – Да, так, – нехотя ответил ему тот. – Зашел в гости к… человеку, который здесь живёт и… случайно попал сюда. Джеймс усмехнулся и протянул руку: – Джеймс Мориарти. – Арсен Люпен. Пожав друг другу руки, они огляделись по сторонам. – Если честно, – Арсен как бы виновато провёл по своему затылку ладонью, – понятия не имею, как я сюда попал. – Просто пойдем вперёд? Завидев в руках у Арсена арбалет, Джеймс изогнул бровь: – Что это? – Да так, – пуще прежнего смутился Люпен, робко погладив арбалет, – человек, к которому я зашёл, не был рад нашей встрече. И мне пришлось одолжить у него эту штуковину. Безвозвратно. Подумав, что у них много общего, и что, возможно, из них получится хорошая пара друзей, Джеймс предложил всё-таки двигаться дальше, а то «человек» может их догнать и ещё раз выразить свое недовольство. – А ты как здесь оказался? После коротких споров (Арсен предложил включить на своём телефоне композицию The Proclaimers «I'm on my way», чтобы им было повеселее идти) и решения всё же не включать музыку, пока они находятся в опасной зоне, беседы пошли о более актуальных событиях. Местность вокруг них к этому времени изменилась: миновав тёмные, непонятно для чего предназначенные коридоры, они попали в настоящий лабиринт. Многокилометровые, однотипные подземные туннели кишели червями и крысами, а конца этим туннелям было не видать. Впрочем, как и дневного света. Единственным источником света для них служил фонарик Арсена. – Недооценил противника, – Джеймс недовольно скуксился, – пришёл кое-что забрать, а в итоге у меня чуть жизнь не забрали. Бестолковое времяпровождение и всё из-за… глупостей… А, не важно. – Дай угадаю. Из-за дел сердечных? – лукаво и вместе с тем понимающе кивнул Арсен. – Мне тоже понравился один человек, так что я не считаю, что делать нечто глупое из-за того, что ты влюблён и хочешь порадовать дорогого тебе человека, напрасно. Пусть это рискованно, но оно, то есть то, что ты делаешь, я уверен, потом окупится. – Ты пришёл украсть у Сингала? – Джеймс присвистнул и одобрительно стукнул его кулаком по плечу. – Видно, тебе кто-то очень сильно понравился, раз ты забрался в логово чудовища. – Я не знаю, кто такой Сингал и, не хочу хвастаться, раньше меня ни разу не ловили, – Арсен грустно посмотрел на арбалет, – это единственное, что я взял в этом замке. Надеюсь, ему понравится. Мориарти пожал плечами: – Оригинальный подарок, не расстраивайся. Оригинальность, если ты понимаешь, к чему я клоню, дорого оценивается. А вот мне, кажется, придётся долго оправдываться и благодарностей неделю точно не получу. – А ты прав, – Арсен водрузил на плечо арбалет, – он не такой, как все, думаю, ему понравится. Спасибо. Следующие полчаса они практически не разговаривали. Каждый думал о своём. Но уже на следующем повороте, молчание пришлось прервать. Лабиринт закончился. Дорогу преграждала дверь. «А, вот и та самая дверь, – подумал Джеймс, подходя ближе, – которая открылась, когда другая закрылась» Было только одно «но». Эта дверь оказалась тоже закрытой. Без замка, без ручек. Стало быть, где-то должен был быть механизм, открывающий эту дверь.***
– Есть идеи? Арсен с видом знатока ощупал гладкую поверхность двери и, будто врач, ставящий неутешительный диагноз, покачал головой: – Нет. А у тебя? – Надо найти потайной рычаг. Давай, ты справа смотри, а я слева. Стена казалась абсолютно ровной, но Джеймс даже не сомневался – нужный выступ есть, просто надо продолжать искать. Усложняло задачу отсутствие света и неприятное ощущение, что Сингал стоит прямо за дверью, которую они пытаются открыть. Они не пропускали ни одного миллиметра стены. И даже осматривали верх, куда им, при всём желании, было не дотянуться: высота туннелей превышала человеческий рост. По очереди используя единственный фонарик, они буквально сливались со стеной, прижимаясь к ней и бестолково постукивая по влажным, гладким камням. Однако рычаг оказался не там, где они его искали. Через десять минут тщательных поисков тот был найден, при том, абсолютно случайным образом. Разочарованно отпрянув от стены, Джеймс наступил на что-то и тотчас услышал странный звук позади себя. Обернувшись, он увидел, как дрожит дверь. Тем не менее, дальше миллиметра она почему-то не отодвигалась. – Постой… постой, постой… – Джеймс хлопнул себя по лбу. – Ну-ка, посвети вниз. Нам нужен второй выступ на полу. Я его вижу! Встань-ка вот сюда. Встав напротив Джеймса, Арсен торжественно вскрикнул. Дверь медленно поползла наверх.***
Шерлок полагал, что Майкрофт, едва его увидя, как минимум сначала накричит на него, а затем придушит. Но реакция брата испугала даже больше, чем страх перед ответом за содеянное. – Может, ты меня отпустишь? – Шерлок сконфуженно попытался вырваться из братских объятий. – Ну уж нет, – но Майкрофт всё-таки ослабил тиски и отступив на шаг, не убирая рук с его плеч, как следует осмотрел, – я рад, что ты вернулся, Шерри. – Рад? Я думал, ты меня сейчас прибьешь, – пробормотал Шерлок, поглядывая на Джона. Тот делал вид, что крайне заинтересован наличием в своих кроссовках шнурков. – И я тебе ничего не принёс, – расстроенно добавил Шерлок. – Ошибаешься, – Майкрофт щелкнул его по носу, – ты принёс мне себя, да ещё и живым. А это лучшее, что ты мог бы сделать для меня. Шерлок неуверенно улыбнулся: – Ты меня прощаешь? – Разумеется. А теперь давай в дом. И ты, Джон, тоже.***
Предчувствие не подвело Джеймса. Не успела дверь подняться и открыть вид на озеро, как тотчас на её пороге возник Сингал. В руках он вертел пистолет, а весь его вид говорил о том, что лучше бы они эту дверь не трогали и вовсе. Сильный ветер трепал его белоснежные волосы и развевал подол пальто. С лица мужчины не сходила ядовитая ухмылка, перечеркнутая уродливым шрамом. Неподалеку от Сингала стоял Роммель, вернее сидел в инвалидной коляске, и злобно прожигал Джеймса взглядом. Как и у Сингала, при себе у него был револьвер. Но на удивление, реакция Арсена оказалась быстрее реакции Сингала и Роммеля. Увидев пистолет, Арсен, недолго думая выстрелил из арбалета – пущенная им огромная стрела вошла в живот Сингала и тот, чудовищно вскрикнув, рухнул на колени, дрожащими руками хватаясь за стрелу. Крикнув Джеймсу «убираемся отсюда», Арсен предприимчиво толкнул ногой коляску заколебавшегося на минуту Роммеля и та покатилась вниз, к озеру. Необходимость в побеге тотчас отпала. – А ты хорош! – Джеймс с упоением посмотрел на своего нового приятеля и, дабы избежать непредвиденного, взял с земли пистолет Сингала. – И арбалет что надо, согласись? Арсен кивнул. – Теперь куда? – непринужденно поинтересовался он. – Мне нужно срочно домой. – А, объясняться, – рассмеялся Арсен, будто не замечая корчившегося в муках подле себя Сингала, – хочешь, я пойду с тобой? Скажешь, что встретился со старым другом, а я подтвержу. – Хорошая идея, конечно, – Джеймс убрал оружие и покачал головой, – но что-то мне подсказывает, что надо говорить с ним наедине. Ссору можно перенести в горизонтальное положение, а при тебе это будет сложновато сделать. Арсен хмыкнул и глянул на часы: 8:30, – он пробыл в чужом замке практически сутки. Хармон небось заждался и разволновался. – Тогда, пожалуй, я пойду домой. Без преувеличения скажу, что я рад нашему знакомству. Было весело. – Можно будет повторить, – подмигнул ему Джеймс, – до скорой встречи. Расскажешь потом, как восприняли твой подарок. Пожав на прощание руки, они разошлись.