"Today we will die"

– Плохая идея… очень плохая идея. Франсин бормотала эти слова последние полчаса, начиная от поездки из дома в город и заканчивая походом в магазин. Ей не нравилось находиться в окружении разнообразного оружия, которое вызывает негативные воспоминания со времен революции. В отличие от нее, Мария вышагивала вдоль стендов и прилавков местного магазинчика без какого-либо страха или ощущения своей неуместности, несмотря на косые взгляды мужчин-покупателей и продавцов-консультантов в возрасте. Для нее и ее семьи подобные посещения уже давно вошли в категорию «обычное дело», да и вряд ли бы Мария стала раздумывать над тем, как именно выглядит в глазах типичных поклонников ковбоев в клетчатых рубашках, с усами и бородой и характерных шляпах. Она вот уже пять минут расхаживает по помещению, присматривая какую-нибудь «безделушку». – Может, уедем отсюда? Мне здесь совсем не нравится. – Можешь выйти, если вид оружия тебя настолько коробит. От предложения Франсин на секунду остановилась, перепугано смотря на свою подругу, еще недавно бывшую хозяйку. С момента революции андроид серии AX400, что сопровождала Марию с момента покупки как личная домашняя помощница, сильно изменилась: распущенные волосы, отросшая челка, довольно просторная, даже мешковатая одежда в виде худи и джинс. Франсин – или Фрэни, как называют ее в семье – довольно быстро влилась в свой новый статус свободной личности после ноября, однако от свободы как таковой все равно отказалась, предпочтя остаться с теми, кто и так всегда хорошо к ней относился. Она никогда не уточняла, почему не желает начать собственную новую жизнь: страх, привязанность или равнодушие к новому миру? Чем бы оно ни было, из-за него Фрэни прикипела к человеку слишком сильно, и потому предложения из разряда «выйди одна в город» в ней всегда отзывались презрением. – Нет уж, – Франсин встрепенулась и догнала Марию, настороженно шепча. – Я тебя одну здесь не оставлю. Кто знает, что у этих людей на уме. Не зря же они посещают магазин с оружием. – С таким же успехом можно и меня приписать к психопатам. – А что, это не так? Мария смотрит на свою спутницу через плечо, давая понять, что шутка не удалась. Франсин поджимает губы и смотрит куда-то в сторону, делая вид, будто не причем. В следующую секунду девушка продолжает блуждать меж полок, приближаясь к стендам с винтовками. – Что мы вообще здесь забыли? У тебя в доме столько подобного барахла, что можно снабдить китайскую армию. – Скажем так: это своеобразная традиция – покупать что-то из холодного перед ночью, – девушка, убрав руки в бежевый легкий плащ, остановилась у стенда и равнодушно окинула оружие взглядом. – Как гарантия, что все пройдет хорошо. – Дурацкая традиция. – Возможно… но позволь заметить, что мы не сделали этого, когда мне было пятнадцать лет, – Мария многозначительно посмотрела на устроившуюся рядом Фрэни, чьи глаза немного посуровели. – Думаю, не стоит напоминать, чем все закончилось. Воцарилось молчание. Франсин не нашлась что ответить, а Марии ответ и не был нужен. Не найдя на стенде ничего интересного, девушка зацепилась взглядом за полку с режущим оружием и прошла к ней мимо подруги. Здесь покупателей было больше. Все они осматривались, раздумывали над тем, чем именно стоит поживиться перед самыми опасными часами в жизни Штатов. Их переговоры с консультантами были тихими, а косые взгляды – не раздражающими. В жизни Марии и не такое приходилось терпеть. – А можно как-то побыстрее? – Фрэни начала нервничать еще сильнее. Ей, в отличие от Марии, внимание посторонних было неприятно. – Мы здесь уже восемь минут стоим. – Тебя так что-то волнует? – Нет, кроме того, что твой отец настрого запретил тебе посещать такие заведения. Думаю, у него были на то причины. – Мой отец – перестраховщик. – Именно поэтому он отдал тебя в «охотничьи угодья»? Благо, Фрэни произнесла это шепотом, однако Марию все равно напрягло упоминание угодий. Нервно осмотревшись вокруг, девушка бросила на подругу недовольный взгляд. Та беззвучно произнесла «Извини», также косо оглядев окружающих. – Думай, что говоришь и где говоришь. Хочешь, чтобы нас обоих затащили в какой-нибудь темный угол и кокнули? – Мария шикнула на подругу как можно тише, стараясь быть услышанной только ею. Андроид, сжав губы в тонкую полоску, хмуро посмотрела в пол, как провинившееся дитя. – Вряд ли кто-то из здешних в курсе, о чем именно идет речь. – Никогда не думай, что знаешь мысли окружающих тебя людей, особенно если они тебе незнакомы, – Мария подхватила висящее на стенде мачете с черной деревянной рукояткой и, не дождавшись ответа спутницы, проследовала к кассе, где продавец настороженно смотрел на приближающую девушку с оружием. Не успев обдумать услышанное, Фрэни округлила глаза от выбора своей подруги, засеменив следом. – Ты уверена, что оно тебе нужно? Кассир, судя по недоверчивому взгляду, тоже задался этим вопросом. В отличие от окружающих, Мария чувствовала себя превосходно и явно была довольна выбором. Пока продавец упаковывал товар, вытащив из подсобки длинную картонную коробку, девушка с чувством собственного достоинства вытащила телефон и приложила к кассовому планшету на столе. Характерный звук известил о проведенной оплате. – Я все еще сомневаюсь в разумности подобных трат. Убедившись об успешной финансовой операции, Мария развернулась к андроиду лицом, методично убирая телефон в сумку. – Я ведь не возмущаюсь по поводу того, с какой скоростью пополняется твоя коллекция кроссовок, – девушка была увлечена наведением порядка в сумке, потому не заметила закатанных глаз своей подруги. – Нельзя сравнивать обувь и оружие. Кроссовками невозможно заколоть и порезать, в отличие от того, что находится в этой коробке. – Можно подумать, я собираюсь кого-то убивать. – Отсюда следует вывод: эта вещь – абсолютно бесполезна! По крайней мере, в твоем случае. Мария уже хотела прервать бессмысленные претензии, подняв голову, как тут же застыла, оставшись с открытым ртом. Ее взгляд был устремлен куда-то в сторону, явно мимо Франсин, и та, нахмурившись, озадаченно глянула через свое плечо в сторону выхода. Там, за прозрачной дверью, стояло двое полицейских. Один из них что-то бурно рассказывал, другой – сурово смотрел на второго, держа руки по швам. Диод на виске последнего полицейского подсказал о природе данного существа, да и черно-белая форма, расшитая диодными элементами, буквально кричала на весь мир о происхождении сотрудника полиции. Но Фрэни его не знала, зато отчетливо помнила имя второго, спускающего на своего собеседника всех собак. – Это детектив Рид? Ответа не последовало. Словно в трансе, не замечая никого вокруг – даже забыв про свое мачете, оставленное на кассе – девушка медленно подошла к выходу, спрятавшись за стендом. Отсюда голоса разговаривающих были отчетливо слышны, но содержимое их разговора только потревожило Марию. Фрэни также медленно пристроилась рядом, сконцентрировавшись на слухе. – …сказал, что это не твоего ума дело! Вместо того, чтобы таскаться за мной в выходной день, лучше бы занялся своей собственной жизнью! – Гэвин был очень зол, тыча пальцем в грудь андроида. Был бы он собакой, наверняка был бы сейчас бульдогом. – На данном этапе моя собственная жизнь заключается в том, чтобы не дать тебе наделать глупостей, Гэвин, – вопреки опасной агрессии со стороны напарника, Ричард вел себя спокойно и даже немного нагло, не боясь говорить дерзкие вещи прямо в лицо мистеру Риду. – И впервые за все время работы я не уверен, что справляюсь со своей задачей. – Я – не твоя гребаная задача, парень! И уж точно не собираюсь спрашивать у тебя разрешения на!.. – На что? На поиски Дрейка? – от услышанного Рид покраснел, а Мария и Фрэни, выпучив глаза, переглянулись. Андроид едва слышно спросила «Кто это?», намекая на самого Ричарда, на что Мари бесшумно произнесла губами по слогам «Напарник». – Может, я и не задаю лишних вопросов, но позволь заметить, что я разработан для расследований и шпионажа. У меня предостаточно навыков для того, чтобы сложить элементарные вещи. – Ты ступаешь по тонкому льду, Ричард, – Гэвин процедил сквозь зубы, указывая пальцем прямо в лицо девианта. На удивление, Ричард продолжил сохранять спокойствие, о чем говорил его синий диод. – По очень тонкому льду. И любое твое слово может стоит тебе или работы, или жизни. Не забывай, кому вставляешь палки в колеса. – Я всего лишь забочусь о твоей безопасности. Рид развернулся и двинулся куда-то прочь. Только сейчас девушки заметили его автомобиль, припаркованный через дорогу от их машины. Вряд ли Гэвин собирался ждать своего напарника, наверняка вознамерившись оставить его одного, посреди города. Ричард, похоже, это чувствовал: он остался стоять посреди тротуара, хмуро смотря вслед своему уходящему напарнику, поднявшему руку вверх и показавшему средний палец. Да, это определенно было предложение добираться до дома самостоятельно. Меньше, чем через десять секунд Рид уехал, оставив несчастного андроида в своих мыслях. – Ладно… Мари собралась с духом и прошла к выходу, несмотря на перепуганный взгляд подруги в спину. Улица встретила ее более живыми, не приглушенными звуками и приятным прохладным ветерком, все еще отдающим утром. Ричард среагировал на звук колокольчика, висящего над дверью, мельком глянув на вышедшею, и его диод тут же сменился с голубого на золотой. Неужели так испугался прослушки? Или дело в чем-то другом? – Мария, – улыбка на его губах, хоть и легкая, была искренней и немного омрачненной случившимся. Андроид полностью развернулся к девушке в знак уважения, склонив голову в знак приветствия. – Рад видеть Вас в столь… интересном для женщины Вашего возраста месте. Его озадаченный взгляд осмотрел вывеску магазина, из которого также поспешила выйти Франсин, прихватив коробку с прилавка. – Вполне нормальное место, учитывая, какой сегодня день, – на эти слова и на лучезарную улыбку Марии Ричарду нечем было ответить. Он понимающе кивнул, убрав руки за поясницу. – Это Франсин. Член нашей семьи. Франсин, это Ричард – напарник дяди Рида. – Приятно познакомиться, – Фрэни скромно улыбнулась, прижимая к себе коробку, как самое дорогое в жизни. Находиться рядом с полицейским ей почему-то совсем не нравилось. – Взаимно, – Ричард одарил девушку вежливым взглядом, задержавшись на коробке. – Что Вы здесь делаете один? Я думала, что Вы с Гэвином передвигаетесь на одной машине. Вопрос застал Ричарда врасплох, хоть он постарался это скрыть. Уголки его губ хмуро дрогнули, но тут же вернулись в свое прежнее приподнятое положение в знак непринужденной улыбки. – Сегодня я вынужден перемещаться самостоятельно. – Мы можем подвести. Мы все равно уже закончили, – девушка кивнула в сторону припаркованной черной машины, на которую андроид бросил взгляд по инерции. Франсин приняла эти слова за призыв к действию, поспешив ретироваться к водителю вместе с коробкой. – Не хотелось бы обременять Вас… – Господи, я же не на себе повезу Вас, – отказать было сложно, и потому Ричард не стал больше сопротивляться, когда Мария двинулась к машине, без слов приглашая проследовать за ней. Однако дойти до автомобиля они так и не смогли. Франсин, переговорив с водителем, обратилась к приближающимся, чуть приподняв голос. – Нам придется сначала заправиться! Ничего, если мы заедем сначала на заправку? Вряд ли Фрэни подстроила эту ситуацию. Она действительно поинтересовалась у водителя насчет следующего маршрута, однако Мария нашла в этом некую выгоду. Остановившись, девушка одобрительно кивнула: – Ладно! Мы тогда пока вас в парке подождем! – помедлив буквально секунду, девушка посмотрела на опешившего андроида уверенными глазами, в который раз за пару минут застав его врасплох. – Вы ведь никуда не спешите? – Эм… нет, не спешу. Фрэни, получив ответ в виде кивка головы своей подруги, тут же запрыгнула на пассажирское кресло. Автомобиль лениво выехал с обочины на проезжую часть, двинувшись в сторону ближайшей заправки. Времени было минимум пятнадцать минут. – Все еще уверен, что мог спокойно доехать на метро, – констатировал андроид, смотря вслед машине вместе с ее непосредственной хозяйкой. Мария бросила на девианта многозначительный взгляд, приправив его сдержанной улыбкой, вынудив полицейского оправдываться. – Не сочтите это за претензию. Просто я не привык к тому, что кто-то пытается мне помочь, по крайней мере в бытовой жизни. – Разве Гэвин не проявляет подобной заботы? – Мария медленно двинулась в сторону парковой зоны, воспользовавшись пустующей дорогой. Ричард последовал рядом, внимательно осматривая переулок на случай, если из-за угла решит выехать какой-нибудь лихач. – Вам ведь, должно быть, не очень просто жить в мире людей, который практически не знаком. – Гэвин – не самый добродушный человек из моего окружения, но тем не менее самый близкий. Но это не значит, я сам являюсь для него таковым. – Это точно… по правде говоря, я даже не знаю, есть ли у него действительно близкие люди. Собеседники наконец перешли через дорогу и тут же направились в парковую зону, к ближайшей лавочке. Людей здесь в это время не было: большинство готовились к предстоящей ночи, либо просто работали на своих местах. Потому не приходилось беспокоиться о возможности быть услышанными, и это чувство уединения дарило своеобразную уверенность в своем поведении и словах. – Могу я задать вопрос? Мария, улыбаясь словно ребенок, кивнула в знак ответа, смотря на андроида искренним взглядом. Они прошлись до первой лавочки, но так на нее и не сели. – Зачем вам холодное режущее оружие? Вопрос несколько смутил девушку, но не в плохом смысле. Она глуповато улыбнулась и посмотрела в сторону дорожки, ведущей дальше в парк. Почему-то стало не стыдно, но стеснительно, словно детектив спросил о чем-то интимном, хоть и допустимом для разговора. – С чего Вы вообще взяли, что там оружие? – Во-первых, Вы вышли из оружейного магазина, – хоть в словах Ричарда слышалась ирония, она была по-своему дружелюбной и не высмеивающей Марию. – А во-вторых, мне еще хватает навыков, чтобы прочесть бирку на коробке. «Черт… вышло глуповато», пронеслось в голове собеседницы, понимающей, что весь этот разговор – просто игра, причем милая и дружелюбная. Заметив неловкую улыбку Марии, Ричард тоже улыбнулся, поддерживая воцарившуюся атмосферу уюта вокруг беседы. – Скажем так: стараюсь поддерживать семейные традиции, – брови Ричарда вздернулись вверх в знак вопроса, на который Мария поспешила дать ответ, пожав плечами. – Своеобразный ритуал. Мой отец считает, что ночь проходит спокойней, если ты заранее обезопасил себя соответствующим оружием. – Не думал, что Вам может потребоваться дополнительная безопасность, – детектив намекнул на статусность семьи, при которой проще просто обеспечить себе хорошую охрану. Мария поджала губы, мол, «у каждого свои тараканы». – Это скорее для успокоения души и предрассудков. Изначально рождественские венки вешали на дверь дома, веря в то, что они отгоняют зло и привлекают благополучие. Считайте, что покупка нового оружия – привлекает безопасность к нашей семье. – Я еще далек от ритуалов и традиций современного человека. – Неужели дядя Рид не чтит привычные ритуалы? – Мария взглянула на детектива с искренним удивлением, всегда считая, что саркастичность человека в отношении окружающего бытия – просто фальш. Ричард посмотрел куда-то в сторону, едва прищурившись, словно пытаясь откопать в памяти что-то, что могло бы дискредитировать напарника. – Скорее, высмеивает все, что с ними связано. Такая реакция Гэвина была вполне предсказуема. Хихикнув, Мария посмотрела в пол, немного смутившись своего смеха. Ричард улыбнулся в ответ, отдаленно удивляясь тому, насколько легко общаться с данным человеком. За все прошедшее время жизни ему ни разу не доводилось вести подобные разговоры. Только сейчас он осознал, насколько, оказывается, выматывает постоянно следить за своим языком, как это приходится делать в работе с Ридом. Раньше, находясь в такой обстановке непрерывно, это ощущалось не так сильно. Пока Ричард изучал новые, совсем неидентифицируемые чувства, Мария внезапно помрачнела. Внешне это было незаметно, хоть ее улыбка и опала, однако в мыслях стоял образ детектива Рида, десять минут назад спускающего на напарника всех собак. Маленький червяк выедал мозги, требуя поинтересоваться случившимся, в частности прозвучавшим именем «Дрейк», и девушка, вновь натянув уже не такую искреннюю улыбку, посмотрела на детектива. – Могу и я задать один вопрос? Ричард нехотя оторвался от идентификации чувства легкости, внимательно глянув на спутницу. Несколько секунд она ничего не говорила, стараясь подобрать слова. – Вы с Гэвином поругались? Я видела, как он уезжал на машине. Вопрос поставил Ричарда в неловкое положение. Его приподнятые уголки губ поникли, в глазах мелькнуло замешательство вперемешку с холодом. На секунду Мария пожалела о сказанном, но стоять до конца – один из самых ярых черт ее характера. Потому девушка сносно вытерпела взгляд андроида, смотря с некоторым сожалением. – Я должен отвечать на этот вопрос? – Это будет по-честному. Ричард какое-то время молчал, хмурясь все сильнее. Он вновь вернулся в необходимость следить за словами, отчетливо понимая, что личные дела Гэвина Рида никого не касаются. – Детектив Рид очень опрометчив и импульсивен. Он остынет. Это не проблема. – Да, это не проблема. Точнее, не самая важная по сравнению с тем, кого именно он пытается найти. Он же пытается его найти, верно? – Мария сделала особое ударение на слове «его», понимая, что Ричард в курсе о ком идет речь. Девиант стал еще суровее, однако его прямой пронзительный взгляд выдал беспокойство детектива. – Это уже больше, чем один вопрос, – с некоторым нажимом произнес Ричард, чуть приподняв голову в знак стойкости. – Дело уже не в вопросе. Тот человек, которого Гэвин так старается найти, опасен, Ричард! Очень! Я знаю, о чем говорю, – с каждым словом от былых легкости и уюта в разговоре и самой девушке все больше не оставалось и следа. – Я не имею право влезать в личную жизнь своего напарника… Ричард хотел уже отстраниться на несколько шагов, знаменуя конец разговора, как Мария, желая показать всю серьезность своих слов, аккуратно коснулась его плеча, ощутив жесткую ткань белого пиджака. Диод детектива перемигнул на желтый, брови сдвинулись на переносице. Ричард посмотрел сначала на руку, затем в глаза девушки, позабыв про свою стойкость. – А сидеть, сложа руки, пока напарника убивают, ты можешь? – Мария сама не заметила, как перешла на «ты», стараясь достучаться до андроида. – Я не прошу лезть к нему с допросами и нравоучениями. Но то, что он пытается найти, может привести его в могилу! Я очень тебя прошу, не оставляй его одного этой ночью. Гэвин не сговорчив, никого не слушает, но если он будет один – наверняка наделает глупостей. – С чего Вы взяли, что мое присутствие сможет ему помешать? – Может, он и ведет себя как говнюк, но он ни за что не станет рисковать чужой жизнью. Особенно если это напарник. Смотря в зеленые глубокие глаза девушки, преисполненной тревоги, Ричард не смог найти подходящих слов. Ее действительно волновало только что сказанное, вряд ли человек из семьи такого полета, как владеющей международной оружейной компанией, стала бы попусту волноваться за безопасность какого-нибудь детектива, тем более, если речь о неубиваемом Гэвине Риде. Их взаимный взгляд уже перешел за рамки приличного, и Ричард открыл рот, чтобы уверить в «Гэвин знает, что делает», как со стороны дороги прозвучал сигнальный гудок. Оба, словно выдернутые из другого мира, резко дернули головы в сторону звука. Едва там замаячил автомобиль Марии, девушка тут же убрала руку, поспешив убрать ее в карман плаща. Разговор растаял, как туман, но его тревожное послевкусие осталось в воздухе. Ричард и Мария продолжили свой разговор уже на мысленном уровне, каждый пребывая в своих размышлениях о сказанном. – Идемте? – Мария с легкой улыбкой кивнула в сторону автомобиля, и Ричард в который раз потерялся от резкого перескока с одной формы обращения на другую. Простояв секунду, андроид молча двинулся следом за спутницей. Вскоре оба оказались в машине: Ричард на заднем сиденье рядом с отодвинувшейся Франсин, Мария – на переднем пассажирском сиденье. Поездка была молчаливой, погруженной в общие размышления. Только водитель, одетый в строгий черный костюм с белой рубашкой, смотрел вперед, игнорируя напряженность в салоне. Он просто выполнял свою работу, и Мария считала, что тоже выполняет в рамках своей ответственности, а именно – беспокоится о жизни друга, сыгравшего в ее жизни немалую роль. Она сделала все, что от нее зависело, по крайней мере постаралась это сделать с высоты своей маленькой башни. Как бы Гэвина Рида не уговаривали оставить затею поиска Дрейка, он все равно это сделает. Остается надеяться, что Ричард будет рядом с ним в этот момент, чтобы не дать совершить глупость. Прощупав эту мысль, девушка искоса глянула в зеркало заднего вида. Франсин отодвинулась к дверце как можно ближе, прижав к себе диванную подушку. Она была недовольна своим положением, но выбора у нее не было. На фоне ее, сжавшейся и насупившейся, Ричард смотрелся свободным и «в своей тарелке». Детектив бесцельно смотрел в окно, рассматривая мелькающие городские детали. В профиль его лицо выглядит куда серьезней и суровей, чем в анфас, не говоря уже о плавности черт мужского лица, которые так отчетливо выделяются в свете улицы. Мария не заметила, как перешла в стадию изучения, отчасти даже любования, рассматривая мелкие детали внешности девианта: от прилегающих друг к другу темных прядей волос до редких родинок на лице. В какой-то момент ее транс был разрушен желтым свечением, и стоило только Ричарду посмотреть в сторону заднего зеркала – девушка перепугано спрятала взгляд в своих ногах. Щеки налились румянцем, сердце екнуло. Какая стыдоба! Ричард вышел в начале улицы, на которой живет Гэвин. Мария не могла знать точно, почему детектив попросил высадить его именно здесь, а не у нужного дома, но восприняла это как нежелание андроида вызвать у напарника лишние вопросы. Рид может уже находиться дома, и ему наверняка будет интересно, по какой причине девиант возвращается в дом в ее сопровождении. Потому, когда Ричард поблагодарил за помощь и закрыл за собой дверь, Мария сопроводила его отдаляющийся силуэт обеспокоенным взглядом в зеркале заднего вида. – Это первый и последний раз, когда я еду с полицейским в одной машине, – сухо констатировала Франсин, все еще обижаясь за неудобства. Только тогда Мария отвела от зеркала взгляд, косо посмотрев на водителя. Тому было абсолютно все равно. Нанятый персонал семьи имел привычку не лезть не в свои дела. – Он же андроид, – задумчиво заметила девушка, вновь посмотрев в зеркало. Силуэт Ричарда потерялся из виду. – Без разницы. Полицейский есть полицейский. – Уже полгода прошло, – Мари нашла лицо подруги в другом зеркале. Та смотрела на улицу, недовольно сложив руки на груди. – Положение в мире давно изменилось, пора бы отпустить обиды. С заднего сиденья послышалось фырканье. Андроид отказалась продолжать разговор, ясно дав понять: оно ничего ни за что не забудет. Обвинять ее в этом невозможно. В глазах выживших после революции девиантов правоохранительная система имеет облик хладнокровного убийцы. Побывав на митингах Маркуса, Франсин прекрасно запомнила те ужасы, которые творили люди, не считающие девиантов достойными свободной жизни. Эти раны засели глубоко в механическом сердце, и Мария понимала подругу. У самой периодически болит после первой и последней встречи с Дрейком. Время неумолимо бежало вперед. Город погрузился в бурную подготовку к предстоящей ночи: двери и окна магазинов заколачивались, финансово обеспеченные люди закрывали двери и окна металлическими тяжелыми створками, которые даже с помощью автомобиля было сложно выдернуть из стен. В доме Марии не царило такого ажиотажа, как у остальных. Вся охранная система, все сотрудники безопасности были проверены, подготовлены и приведены в боевую готовность. Дом вот-вот готовился закрыться по всем параметрам, большинство нанятого персонала к четырем часам вечера были распущены по домам. Только тем лицам, которым просто не было куда идти, было позволено остаться, дабы переждать эту поистине тяжелую ночь. Александр никогда не славился пренебрежительным отношением к чужим жизням, только если эти жизни не принадлежали отпетым негодяям. Франсин уединилась в своей комнате сразу после возвращения. Мария поступила точно так же, решив спуститься только к моменту, когда в дом вернется отец для того, чтобы вскоре вновь его покинуть. В четыре часа девушка, переодевшись в спортивные штаны и майку, спустилась вниз, вдоль крупного входного холла и вошла в светлую гостиную с высоким потолком. Всякого впервые вошедшего сюда среднестатистического жителя Детройта удивит вычурный викторианский стиль, в котором был выполнен весь дом. В современном мире люди ценили простоту и постмодернизм, и потому вкусы приезжих русских на них имели дурной эффект. «Пафосные ублюдки» – проскакивало в головах многих посетителей, для которых комната и мебель молочного цвета с золотистыми узорами и уголками считается пережитком прошлого и даже дурным нравом. Александр, уже одетый в выходной строгий костюм, сидел в кресле напротив незажженного камина и телевизора, висящего над ним. Ведущая с экрана вещала о предстоящей трудной ночи, но мужчина был полностью погружен в свежую газету прямиком из своей родной страны. Доставка зарубежной прессы, с той стороны океана, не дешевое удовольствие, однако для главы семейства всегда было важным что пишут в определенных редакциях. Удивительно, что еще кто-то вообще печатает бумажные газеты. В России же это никого не удивляет. – Привет, пап, – Мария веселой походкой прошла к стоящему рядом дивану. Александр настолько был углублен в чтение, что даже не отреагировал на приветствие. Мария не поспешила сесть на диван, заприметив цветной портрет смотрящего прямо в душу президента Российской Федерации прямо на обложке. – Владимир Владимирович, мое почтение. Девушка отсалютовала газете и только тогда плюхнулась на диван, потянувшись к тарелке заранее подготовленных фруктов на столе. Ее интересовал именно виноград. – Что вещают на родных просторах? Мужчина неоднозначно промычал и перевернул лист, открыв свое ушедшее в раздумье лицо. – Все как всегда: ипотечные проценты поднимаются, у футболистов ноги растут из жопы. Вроде так и должно быть, но им это почему-то не помогает. Мария хихикнула, разложившись на диване и подперев голову рукой. Новости о предстоящей ночи сменились новостями о скорых выборах в президенты, которые последуют сразу после тяжелых для Америки двенадцати часов. – Люди ополоумели, – потеряв интерес к газете, Александр убрал ее в сторону, переметнувшись на телефон. – Один из чиновников желает внести реформу о Судной ночи в законодательство России. – Ох… земля ему пухом. Никто на это не пойдет, еще и заживо за предложение закопают. Отец ничего не сказал, молча согласившись с услышанным. Почти минуту в комнате царило молчание, только ведущая вещала о рейтинговой системе кандидатов в президенты США. – Почему ты еще здесь? – Мария отправила несколько виноградин в рот, бездумно рассматривая представших на экране претендентов. – А ты что, пытаешься меня выгнать? – бездумно ляпнул мужчина, хмуро читая что-то в телефоне. – Просто не хочу, чтобы ты передвигался по городу после семи часов. – Я уеду к пяти часам. Успею добраться до начала. – Лучше б ты вообще дома остался. – Я не могу остаться дома. В отличие от тебя, – отец строго глянул на дочь, и та, почувствовав внимание, с укором ответила его взгляду. – Я уже тебя предупредил – покинешь дом до семи утра – я возьму армейский ремень и выпорю твою худую задницу. – А если дом будет гореть? Сгореть заживо? – Не ерничай, – недовольно произнес отец, чуть повысив тон. Мария незаметно закатила глаза и вернулась к своему винограду. – Ты прекрасно знаешь, что это не игрушки. – Это нечестно, – найдя в себе смелость возмутиться, девушка приняла сидячее положение, дабы одарить родителя хмурым взглядом. – Ты вынуждаешь меня сидеть дома, пока сам где-то без меня гуляешь! – Не сравнивай. Я – человек взрослый. А ты, – Александр подался вперед и вытянул руку. Его дочь не ожидала такого поворота и потому не успела сразу увернуться перед тем, как отец постучит ей по голове кончиками пальцев. – Еще совсем ребенок! К тому же с пустой головой! Так что сиди дома и не показывай носа. Не заставляй меня надевать на тебя смирительную рубашку! В словах Александра было не столько иронии, сколько отеческого беспокойства. Спорить с этим чувством для Марии было верхом эгоизма и неуважения. Девушка промолчала, обиженно сложив руки на груди, совсем как Фрэни в машине, после увлекательной поездки с полицейским. Убедившись, что дочь не возражает, мужчина откинулся обратно на спинку кресла, углубившись в телефон. Несколько секунд никто ничего не говорил. – У меня будут гости, – глухо произнес отец, явно пребывая в своих мыслях. – Так что будь добра: придержи своих коней и не лезь к ним с лишними расспросами. Под расспросами подразумевалось характерное для Марии любопытство, которое она проявляла практически ко всем, кто связан с ее семьей. Иногда такое любопытство было сравнимо с детским поведением, при котором человек сыпет вопросами налево и направо, совершенно не заботясь о личных границах. В последние годы число таких историй в жизни Марии уменьшилось, не даром она взрослеет и работает над собой, но отец, привыкший к поведению своего ребенка, все равно каждый раз беспокоится в случае важных переговоров при дочери. Марии стоило бы обидеться на такое замечание, однако вместо обиды посетили сомнения. Кто станет гулять по чужим домам в преддверии времени, когда нужно защищать свой собственный? – Кто придет? – Узнаешь. Отец одним коротким словом потребовал набраться терпения и усмирить свое любопытство. Не успела девушка понимающе кивнуть головой, как раздалось оповещение интеркома, установленного в стене. Мария на инерции повернулась в сторону звука, хмуро гадая, кто именно позвонил в дверь. Ее обеспокоенные глаза переметнулись на родителя, который проигнорировал оповещение. – Мне открыть? – Нет, – уверенно ответил мужчина, не отрываясь от телефона. – Франсин их проводит. Раз отец так уверено утверждает, значит, Фрэни была заранее предупреждена относительно необходимости встретить гостей. Она всегда уважительно относится к просьбам Александра, даже если те порой имеют строгий окрас. Андроид продолжает жить на финансовом обеспечении их семьи, чего уж говорить о том, что это обеспечение в разы выросло после появления у андроида собственных желаний и целей. Потому Франсин не отказывается в ответ проявлять заботу к семье, выполняя какую-то работу, в частности дополнительная опека Марии. Прокрутив мысли о своей подруге, девушка подсела к дальнему краю дивана. Если гости пришли исключительно к отцу, соответственно, им нужно дать пространство для разговора с ним. Отец не отправил ее в свою комнату, позволив дочери остаться на своеобразном приеме, однако в такие моменты Мария все равно чувствовала себя несколько лишней. Если кто-то пришел к родителю, на лице которого исключительно строгость и хмурость, значит, цели пришедшего не самые позитивные. В холле раздались шаги. Первой в гостиной появилась Фрэни, и ее вид был сконфуженным, настораживающим. Мария посмотрела на андроида, успевшего переодеться в домашние широкие штаны и серый мешковатый свитер, и нашла в ней целый спектр недовольных эмоций: от раздражения до тревоги. Девиант отошла в сторону от входа, давая проход гостям, и когда те показались в свете гостиной, выйдя из темного входного зала – все встало на свои места. Гэвин Рид вошел расслабленной походкой, убрав руки в карманы кожаной коричневой куртки. Ему не впервой бывать в этом доме, потому мужчина по-хозяйски прошел к дивану. Ричард, шагающий за его спиной, был здесь в первый раз, но не проявлял никакого интереса к интерьеру. Он смотрел строго на Александра, который даже не поднял взгляд от телефона. – Салют, мелкая, – Гэвин прошел за спиной девушки, потянув руку к ее голове. Взлохмотить ее волосы мужчине не удалось – Мария с недовольным видом увернулась, смерив детектива глазами рассерженного ребенка. – Александр. Отец неопределенно кивнул, все еще пребывая в своих размышлениях. Детектив Рид прогулочным шагом обошел диван и плюхнулся по ту сторону, поближе к хозяину дома. – Ричард, верно? – Александр глянул на андроида исподлобья, говоря приглушенно, едва различимо. – Присаживайся. В ногах правды нет. Мария, привыкшая подобным выражениям в своем окружении, равнодушно глянула в сторону андроида. Каким же было ее удивление, когда на лице Ричарда прочиталось и потерянность, и удивление, и сомнения. Он не знал, как поступить, будучи привыкшим к менее уважительному отношению – вряд ли кто-то за все время предлагал ему присесть в присутствии Рида – но еще меньше он понимал, к чему была фраза про ноги. Отупленный взгляд серых глаз переметнулся на Марию, и девушка прочитала в его глазах мольбу о помощи, после чего многозначительно кивнула к близстоящему к ней креслу. Ричард неуверенно сел, сложив руки на коленки, как школьник. Фрэни за его спиной покинула комнату. Находиться с полицией в одном помещении ей все еще не нравилось. – До ночи осталось… – Гэвин посмотрел на наручные часы, чуть приподняв рукав куртки, – каких-то пару часов, а у вас ни колючей проволоки по периметру, ни рвов с крокодилами. Даже странно видеть кого-то таким спокойным в такое позднее время. – Проволока – прошлый век, а рвы с крокодилами еще не успели завезти, – отец наконец оторвался от телефона, подкинув его в руке. – Но время действительно позднее, так что предлагаю миновать светскую беседу и заняться вопросом, из-за которого ты сюда пришел. Это было своеобразное предложение закончить визит как можно быстрее, и Гэвин не воспринял его как оскорбление. До ночи действительно осталось всего ничего, и каждая минута была на счету любого проживающего в Штатах. Рид согласно кивнул на предложение, но продолжать разговор не стал, хоть Александр смотрел на него с внимательным ожиданием. – Так… а мы можем?.. Детектив потеряно посмотрел сначала на Марию, затем на ее отца, намекая на желание поговорить наедине. Мужчина покосился на свою дочь и на секунду опустил взгляд в пол. Интуиция подсказала девушке, что родитель пожалел о несделанном, а именно о том, что не отправил девушку в ее комнату. В ее голову закрались разные подозрения, и самые страшные из них вертелись вокруг имени, которое было негласно запрещено называть вслух в присутствии отца. Иногда даже мысленно язык не поворачивался для того, чтобы это сделать. – Ладно. Александр убрал телефон в темный пиджак и встал с кресла, кивком головы приглашая Рида последовать за ним. Гэвин последовал предложению, приударив себя по коленям и, кинув девчушке глуповатую улыбку, встал с дивана. Мужчины ушли практически в полном молчании, навевающем какие-то по своему тревожные мысли. Мария сопроводила их взглядом вплоть до того момента, пока оба человека не скроются за одной из дверей. Комната погрузилась в молчание. Только ведущая несла какую-то чушь, которую Мария пропускала мимо ушей, несмотря на старания вслушаться. Состоявшийся разговор этим утром внезапно окружил Ричарда особой интимной атмосферой, из-за которой находиться наедине вдруг стало неловко. Мария всячески старалась не смотреть на андроида и даже не шевелиться, ощущая себя глупой и неловкой. На минуту ей показалось, что Ричард тоже не желает вступать в разговор, однако его прозвучавший голос бросил ее в холодный пот. – У Вас просторный дом. Черт его знает, к чему этот разговор про жилье. Не понимая смысла комплимента, девушка искоса глянула на андроида. Ричард смотрел спокойно, прямо, и, в отличие от Марии, в его поведении не читалось ничего волнительного или смущенного. Похоже, в этом доме только Мария ощущает себя не в своей тарелке, чувствуя холодную бездну в груди. Откуда она вообще взялась? – Спасибо… наверное. Ричард нахмурился и посмотрел в пол. Он ожидал совсем другой реакции, а может, разочаровался в собственной попытке начать разговор. Смерив детектива напряженным взглядом, Мария отвернулась обратно к телевизору, принявшись листать каналы. Болтовня ведущей надоела. Лишь бы вместо нее не принялся болтать Ричард о ранее заведенном утреннем разговоре. Не хватало еще, чтобы отец и Рид услышали о том, о чем Мария разговаривает с напарником друга семьи. – Я думал над тем, что Вы сказали сегодня утром… – Боже, нет! – девушка как можно тише шикнула, осадив детектива пристальным, раздраженным взглядом. Ричард прикрыл рот, недоуменно смотря на Марию. – Ты еще вздумай пойти и рассказать, о чем мы говорили! В серых глазах андроида мелькнуло понимание ситуации. Недоумение сменилось спокойствием и уверенностью в следующих словах. – Ваш отец вместе с Гэвином находятся на втором этаже. Вряд ли они смогут услышать наш разговор, – вопрошающий взор Марии вынудил андроида пояснить свои слова. – Отслеживать сердечные циклы людей в зоне ста метров – одна из моих функций. Очень удобная во время шпионажа, знаете ли. – Может, и удобная, но не очень убедительная. – Я бы поспорил. Меня позабавило то, как сильно изменилось Ваше сердцебиение, когда я начал разговор. Это был удар ниже пояса. Таращась на девианта, как на внезапно открывшегося хищника, девушка застыла с пультом в руке. В груди и голове играли разные эмоции, смешиваемые в ядерный коктейль: волнение и чувство униженности, испуг и злость – вместе, они не давали сориентироваться Марии в происходящем и определить собственную реакцию. В ее понимании Ричард словно залез в ее мысли, что было бы очень грязным поступком. Ричард почувствовал, насколько сильно перегнул палку. Его диод сменился желтым цветом, андроид несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь найти слова. Когда последние выстроились в более или менее приемлемом контексте, детектив приподнял руки в своеобразной просьбе послушать извинения. – Прошу прощения, я не… я не то имел в виду. – Ну да, как же. – Я действительно хочу вернуться к нашему утреннему разговору. Не знаю, что на меня нашло. Как ни странно, но его словам и виноватому виду хотелось верить, хоть от его объяснений возмущение не исчезло. Глянув на телевизор и недовольно облизнув губы, девушка убрала пульт на диван, сложив руки на груди. – Я слушаю. Вряд ли именно этого ждал Ричард, однако он и за это был благодарен. Благодарно кивнув, андроид хмуро вернулся к разговору, стараясь подбирать нужные слова. – Я услышал и обдумал Ваши слова сегодня утром, но мне действительно хотелось бы знать, о каком именно Дрейке идет речь. Вокруг него слишком много шума, это настораживает. – Раз шумим, значит, есть на то причины, верно? – Это не ответ. Ричард требовал точных объяснений, но проблема в том, что Мария не желала их давать, и на то было две причины: посвящать малознакомого андроида в свое неприятное прошлое не хотелось, а говорить о прошлом Гэвина Рида без его согласия – неправильно. – Он очень плохой человек, Ричард. Очень плохой… – Я знаю, я это уже слышал… – …и он в свое время натворил много всего нехорошего, что сказалось на нашей жизни, – в глазах Марии эмоции сменялись так быстро, что детектив терялся. То изумленная и стеснительная, то уставшая и мрачная. Слишком много для одного человека за одну минуту. – Судная ночь – это время, когда любой поступок теряет свою моральную и законодательную значимость. Гэвин может думать, что в его силах и праве свершить самосуд, но он в гневе, и вряд ли понимает, что и другие люди дадут реакцию на его действия. – Вы говорите размытыми фразами. – А другими я не имею права говорить. Хочешь обеспечить своему напарнику здоровье и безопасность? – вопрос был прямым, не риторическим. Ричард безмолвно смотрел на девушку несколько секунд, стараясь найти в ее встревоженном виде какой-то подвох. – Как и любой другой напарник, – наконец, пояснил девиант, тут же получив ответ. – Тогда просто не оставляй его сегодня. Ни на минуту. Не дай ему натворить глупостей. Я не хочу оплакивать своего друга, ты тоже вряд ли хочешь это делать. – Сложно оберегать человека, не понимая, о чем именно идет речь, – андроид намекнул на оставленный без ответа вопрос о Дрейке. – А тебе и не нужно знать. Просто пообещай, что не бросишь его, не оставишь одного, что бы ни случилось. Несколько секунд андроид смотрел на девушку пристальным взглядом, изучающим, пытающимся найти причину такой тревоги. Наконец, Ричард пришел к выводу, что стоит просто согласиться. В конце концов, он и сам обеспокоен одержимостью напарника найти человека, вокруг которого так много волнений. – Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Дать прямое обещание с таким человеком, как Гэвин, все равно что бросать слова на ветер. Гэвин Рид – свободный и волевой человек, и никакие уговоры, в случае потребности, не помогут девианту удержать человека на месте. В действительности он может сделать только одно – не отходить от напарника ни на минуту, как и просит Мария. Услышанного хватило, чтобы хоть немного успокоиться. Пусть это всего лишь иллюзия безопасности друга, все же даже такое данное слово хоть немного гарантирует то, что Гэвин будет не один. Была бы воля Марии, она бы и вовсе заперла друга семьи в их собственном доме, но в ее представлениях Рид как уличный кот с боевыми шрамами – сколько не корми и не лечи, все равно не даст себя погладить, каждый раз вырываясь на улицу, к бродячей жизни. Девушка расслабленно выдохнула и благодарно кивнула, натянув слабую улыбку. Больше ей было и не нужно. В комнате воцарилось молчание, пропитанное тревогой после напряженного разговора. – Почему для Вас это так важно? – внезапно звучит вопрос от детектива, все еще пытающегося понять причину столь высокой тревоги. Мария озадаченно посмотрела на Ричарда, прижав к груди ноги. – Вы больше заботитесь о жизни чужого человека, чем о своей. – Я не лезу на рожон, как Гэвин. К тому же… скажем, я могу за себя постоять. – Да, я заметил. Теперь даже интересно, что именно стало с тем режущим оружием, которое Вы приобрели, – в голосе Ричарда послышалась некоторая безобидная ирония. – А ведь для меня не характерно любопытство. – Стоит на полочке, в моей собственной коллекции, – с дельной гордостью произнесла Мария, порадовавшись уходящему напряжению. – Очень странное хобби для студента факультета журналистики. – Нормально хобби. С нашей жизнью, знаете ли, не только собирать оружие будешь, еще и владеть им научишься. – Это намек? – Это утверждение. Ричард уже хотел что-то сказать, но не успел. Та дверь, в которой скрылись мужчины, отворилась. Гэвин шел впереди, и, судя по его сжатым кулакам, он был очень зол и очень куда-то торопился. Детектив буквально пронесся мимо, кинув громкое «Идем, Рич», на что Ричард, настороженно переглянувшись с Марией, поспешил встать и пойти следом. От резкой смены настроения и злости друга, девушка вскочила коленями на диван, вцепившись в мягкую спинку. – Эй, ты что? Даже не попрощаешься? Гэвин остановился у порога в гостевой холл и, помедлив пару секунд, развернулся. Его губы растянулись в лживой улыбке, в глазах мелькнул недовольный огонек. Мужчина сделал реверанс, совсем как женщина, ядовито произнеся: – Au revoir, миледи, – его французский диалект был весьма хорош, но сарказм в его голосе насторожил не на шутку. – Веселой и безопасной Вам ночи! Его агрессивный настрой удивил. Опешив, Мария вопрошающе глянула на андроида, но тот был озадачен не меньше девушки. Спустя секунду оба полицейских скрылись в холле. В доме воцарилась напряженная тишина. Отец все это время стоял у дивана, убрав руки в карманы классических черных брюк. Его дочь озадаченно посмотрела на родителя, и в отличие от Рида тот был более, чем спокоен. – Что ты ему сказал? – Не совать нос не в свои дела, – Александр вытащил телефон и медленно направился на выход, видимо, спеша покинуть дом. Такой ответ Марию не устроил. – Слишком долгий разговор для такого короткого наставления. Пытаться обмануть Марию все равно что пытаться обмануть самого Александра. Отец, чей характер и темперамент унаследовала дочь, остановился и глубоко вдохнул. – Он снова говорил о Дрейке? – Хотел узнать, какие у него планы на эту ночь. – И то, что он пришел с таким вопросом именно к тебе, значит, что ты знаешь ответ, не так ли? Александр глянул на своего ребенка уставшим взглядом. Это то, чего он никогда не любил – отвечать на вопросы дочери, которая никогда не раздумывает над тем, стоит ли задавать их своему отцу. Это ее бесстрашие и любопытство всегда было недостатком и достоинством одновременно. С одной стороны это сильно мешало ему самому, с другой – это не даст девушке пропасть в этом мире, если, конечно, она будет знать место своему любопытству. – Я не настолько идиот, чтобы не следить за человеком, который едва не погубил мою семью, – мужчина ответил напористо, даже с укором, как если бы вопрос Марии оскорбил его отцовское начало. Девушка все равно не сменила недовольства в своем взгляде. – Так что придержи своих коней, мадам. Его телефон коротко завибрировал. Посмотрев в экран и нахмурившись, мужчина вновь двинулся к выходу, оставив свою дочь один на один с мыслями. – Из дома ни шага. И не забудь включить систему безопасности. Постараюсь вернуться до конца ночи. Это были его последние слова перед тем, как покинуть комнату. Девушка не успела ни возразить, ни попрощаться – настолько быстро отец покинул дом. Теперь к беспокойству за Рида прибавилось еще и беспокойство за родителя. Самое дурацкое время в жизни целой страны… В половину седьмого прибывший начальник охраны закрыл все двери и окна в доме, после чего опустил железобетонные ставни. Он заранее согласовал с Марией список лиц, которые в случае необходимости могут быть впущены в дом. Из года в год он практически не менялся, единственное, что в этот раз добавила девушка – предварительно подумав несколько минут – Ричарда, подписав номер его модели и степень причастности к семье. Вряд ли отец был бы доволен таким решением дочери, но его здесь не было, и все бразды правления перешли в ее руки. Те сотрудники безопасности, которые были назначены ответственными в эту ночь, заняли свои места: несколько на улице по периметру, несколько в доме. Служебный персонал в этом году отказался оставаться в доме работодателя. Все разошлись по городу по своим семьям, и потому в доме, помимо охраны, остались только Мария с Франсин. Последняя присоединилась к своей подруге практически сразу после того, как Александр покинул дом. Целая ночь была в их распоряжении. Мария точно не собиралась спать. Наконец, обе часовые стрелки коснулись семи часов. Идущая по телевизору реклама резко оборвалась, запустив голосовое и текстовое оповещение. Оно в жизни США стало таким же обыденным, как речь Президента на новый год в жизни россиян. Удивительно, что спустя столько времени Владимир Владимирович словно и не собирается стареть, что всегда вызывало в народе множество шуток. – Началось, – констатировала Фрэни, расположившись на диване в обнимку с подушкой. Для нее это был первый осознанный опыт, наполненный эмоциями, потому присутствие Марии для нее было очень важным. – Не жалеешь, что не вернулась в Россию? Я ведь тебе предлагала улететь. – И оставить тебя здесь одну? Ну, нет. Просто удивительно, как ты так спокойно все это слушаешь. – В первый раз это было очень страшно. Сейчас… это как будто прогноз погоды, – Мария пожала плечами, ковыряясь в телефоне. – Вряд ли те люди, которые оказались на улице, думают точно также. С этим нельзя было поспорить. Страшно представить, как чувствует себя бездомная часть населения, слушающая в эту минуту громкую городскую сирену. Эта ночь для них будет очень тяжелой, ведь само правительство видит в этой ночи куда больший потенциал в виде ликвидации части нищего слоя населения. Это всегда казалось Марии варварством. Репертуар дел на ночь был некрупным. Телевидение переставало работать на время ночи, и хоть в доме было чем заняться, благодаря тренажерному, читательскому и бильярдному залу, Мария все равно не была намерена терять бдительность, к счастью, Франсин ее поддержала. Потому ночью был объявлен фильмографический нон-стоп. – Это какой-то новый уровень мазохизма, – время приблизилось к полуночи, половина тревожной ночи осталось позади. Фрэни, скучающе откинувшись на подлокотник дивана, без особого интереса смотрела в экран телевизора. – В самую кровопролитную ночь в жизни страны смотреть фильмы про кровожадных убийц. – Я же тебе ничего не говорю про твою любовь к унылым драмам. Мария никогда не славилась высокими вкусами в кино, на удивление ее ровесников предпочитая старые фильмы из разряда триллеров и ужастиков. Серия фильмов «Пятница 13» была одной из самых любимых, которую Франсин, страдающая по фильмам «50 оттенков серого», не понимала. Из-за подобного разброса вкусов и интересов обеим пришлось пойти на компромисс в виде «один фильм для Марии, другой фильм для Фрэни». – В моих сопливых драмах хотя бы никто никого не убивает. – Пусть лучше сразу убивают, чем смотреть на все эти душевные страдания, – Мария лениво поковырялась в тарелке с поп-корном. По правде говоря, ей самой уже наскучил непрерывный просмотр кино, не говоря уже о желании лечь спать, которое просто необходимо побороть. – Тебе что, в жизни романтики не хватает? – Кто бы говорил. Я видела, как ты робеешь при появлении Ричарда. Франсин с ехидством покосилась на подругу, ожидая реакции. Она последовала практически сразу: Мария приободрилась, напряглась, брови сдвинулись вместе, щеки покрылись легким румянцем. – Ничего я не робею. Просто беспокоюсь за Гэвина, чтобы он не остался один. – Ну да, конечно. Именно поэтому ты добавила его в список личностей, подлежащих пропуску. – А вдруг что-то случится? Не хотелось бы, чтобы его расстреляли при приближении к воротам. Тем более, учитывая то, как Рид пытается найти приключение для своей задницы. Воцарилась тишина. Упоминание детектива, что старательно выискивает по городу опасного человека, накинуло на разговор некий траур. Франсин отлично знала, насколько важно имя «Дрейк» в этой семье, и как нежелательно поднимать эту тему, но оно буквально напрашивалось на язык. Некоторое время обе подруги молчали, пропуская мимо ушей происходящее на экране, после чего Фрэни все же осмелилась неловко спросить: – Они приходили из-за него, да? – андроид робко посмотрела на девушку, стараясь оценить уровень неприязни той к поднявшейся теме. К счастью, Мария практически никак не среагировала, ответив не сразу. – Он требовал от отца информацию, где находится этот ублюдок. Судя по тому, как сильно Рид разозлился, он не дождался ответов. – А если он найдет их где-то в другом месте? – Тогда, я надеюсь, что Ричард послушал меня и не оставил этого болвана одного ни на минуту. Воцарившееся молчание было как траурная дань тому разговору, который состоялся на этом же месте вместе с Ричардом. Франсин заметила потускневшее настроение Марии, и не решалась что-либо говорить, чувствуя себя глупой из-за задетой темы. Стоило продолжить разговор робости и романтических настроений, а не переходить на вопросы визита Рида и его напарника. Знала, что это пахнет дурным, но любопытство взяло свое. Желание разговаривать отпало. В голову закрались страшные мысли, переживания, которыми полнится разум вот уже несколько дней. Мало того, что Гэвин старается найти свою собственную смерть – по другому Мария иначе не могла назвать то, что творит Рид – так еще и отец исчез в неизвестном направлении, даже не предупредив и не оставив никаких контактов. Единственная связь, которая могла хоть как-то помочь – это телефон. – Ты в норме? Франсин ворвалась в мысли так резко, что Мария дернула головой от испуга. В глазах андроида читалось волнение. Похоже, все мысли девушки отразились на ее лице, раз это вызвало беспокойство со стороны подруги. Стоило только девушке открыть рот, дабы развеять сомнения, как интерком на стене оповестил о госте. Обе повернулись в сторону выхода, изумленно таращась на светящийся экранчик. Он словно лишний собеседник, безмолвно оповещающий о нависшей угрозе. Прошло не меньше половины минуты прежде, чем Фрэни встала с дивана и на цыпочках прошла к интеркому. – Охрана кого-то впустила в дом, – туманно произнесла девиант, выглядя так, как будто произошло нечто неестественное. Мария постаралась успокоить внутреннее чутье, отвернувшись к телевизору. – Может, отец вернулся. Он говорил, что постарается закончить с делами пораньше. – Мне посмотреть? – Да, только будь аккуратно. Мало ли, кто там на самом деле может быть. Мария утвердительно кивнула, но судя по ее взгляду – ей совсем не хотелось идти через пустующий холл к входной двери. Ее силуэт исчез в темном проходе, босые шаги постепенно отдалились. Несколько секунд ничего не было слышно, после чего послышался грохот открывающихся ставней и дверной щелчок. Похоже, действительно вернулся отец. Уверенность, что к дому подходит отец, успокоила Марию. Хоть за кого-то не придется переживать остаток этой ночи. Единственный, чья жизнь будет под вопросом – Рид, но Ричард не глупый, по крайней мере он создает такое впечатление. А значит, все будет хорошо. Звук шагов босых ног торопливо приблизился к гостиной, и как только Франсин вошла в комнату – Мария равнодушно поинтересовалась: – Фрэни, ты открыла дверь? – Мария, – девиант как будто и не слышала вопроса. Ее голос раздался с ощутимой тревогой. Девушка, все еще пребывая в своих раздумьях, повернулась к подруге, ни о чем не подозревая. – У нас гости. Представшие перед взглядом андроиды навели ужас как минимум на несколько минут. Они были грязными. Оба в красных и синих пятнах, оба напряженные и с толикой мольбы во взглядах. Первым во внимание девушки бросился именно Ричард, вышагивающий впереди. Его белый промокший пиджак буквально заляпан кровью, что подействовало на Марию, как красная тряпка для быка. Девушка вскочила на ноги, сама того не понимая. – Ричард?.. – У нас проблемы, – сурово ответил детектив, не дав хозяйке дома договорить. Еще один андроид, практически идентичный ему, стоял за его спиной, и что-то в нем было не так. – Гэвин пропал. Былая уверенность в том, что все обойдется, рухнула. Сердце как будто провалилось в желудок. Это был самый худший сценарий, который могла себе вообразить Мария. Еще хуже будет, если она будет просто сидеть, сложа руки.