If you wanna train me like an animal
Better keep your eye on my every move
Пустыня. Быстро плывущие перистые облака на пронзительно голубом небе, бескрайнее пространство под куполом полуденного, безжалостного солнца. Ни намёка на тень или малейшее спасение от зноя: кругом только море рыжей муки, простирающееся до рябящего от невыносимого жара горизонта. Обжигающий кожу ветер Сирокко, иссушающий всё на своём пути, такой беспощадный. Ноги вязнут в калёном мёртвом песке, он проникает в обувь, под тонкую джалабею, оседает на лице и языке, несмотря на платок. Дьявольски хочется пить, многое бы отдал, чтобы сделать хотя бы глоток воды. Дежа вю, я точно бывал здесь раньше, брёл в одиночестве, ведомый нестерпимой жаждой. Вдалеке показались тёмные вертикальные чёрточки, давая надежду, что это не обман зрения, не мираж пустыни, а настоящий оазис. Бежать не было сил, я продолжал упорно идти вперёд, медленно приближаясь к безжизненным скрученным стволам пальм. Солнце иссушало их годами, выжигая жизнь, но уходящие глубоко под землю корни питались влагой из недр, продляли существование. Полусмерть. Я обессиленно упал на колени и погрузил лицо в мутный водоём, больше напоминавший грязную лужу. Вода не вызывала доверия, но было плевать, настолько она была вкусной и прохладной, казалось, что ещё немного и сердце не выдержит. Напившись и умыв лицо, я навис над водной гладью, собираясь с силами, прежде чем встать и продолжить путь. Мутное отражение: осунувшееся лицо с недельной щетиной на щеках, усталые, похожие на две щёлочки от яркости и песка, глаза, обветренные потрескавшиеся губы. Чужое, но одновременно такое знакомое лицо. Я наклонился ближе, всматриваясь в черты, как вдруг отражение обрело форму, вынырнуло и, ухватив меня за шею, утянуло за собой на дно. Старый дом, в котором жила прабабушка, спрятанный в глубине сада, скрытый зеленью и деревьями. Облупившаяся голубая краска на деревянных стенах, черепичная крыша, покрытая мхом и требующая ремонта, скрипучие белые окна. Мать привозила меня сюда в раннем детстве на пару летних недель. Из окна большой комнаты виднелся яблоневый сад, но теперь там развернулись тропики. Огромные тёмно-зелёные листья чередовались красочно-розовыми цветами, бутоны которых не помещались в ладонях. Райские птицы всех цветов и мастей прыгали с ветки на ветку, щебеча и радуясь новому дню, пёстрые бабочки порхали между мясистыми лианами. Дом был наполнен людьми, словно хостел, я зацепился языками с молодой парой и расспрашивал про владельца, которым должна была быть прабабушка. Они ответили, что хозяйка сейчас спит, но можно поговорить с управляющим, указали направление, куда стоило отправиться на поиски. Обернувшись, я увидел Его. Иссиня-чёрные длинные волосы, плотные и тяжёлые, какими я их запомнил в последнюю встречу. Миндалевидные глаза-сапфиры озорно поблескивали на умном, проницательном лице. Тонкий нос с горбинкой и орлиным кончиком, большой выступающий рот замер в полуулыбке, овальный подбородок. Прозрачные одежды из бордового газа окутывали гибкое, сильное тело, на щиколотках и запястьях красовались широкие золотые браслеты, усыпанные драгоценными камнями. Он грациозно приближался, чуть покачиваясь, зачаровывая, притягивая взгляды окружающих. Обстановка комнаты закружилась, и теперь мы стояли в нефе Вавилона. — Акеру, я… Так скучал, — шаг, второй и я оказываюсь в его объятиях. Нутро вмиг заливает блаженством, встаю на цыпочки и зарываюсь лицом куда-то в покат шеи, стараясь выцеловать впрок каждый миллиметр мягкой загорелой кожи. Акеру гладит мои волосы и баюкает как ребёнка, касается губами лба осторожно и даже боязно. Меня лихорадит от всепоглощающей радости и восторга, слёзы являются сами собой, я не сдерживаюсь и даю волю чувствам. Пробуждение было резким и неприятным: удушающие слёзы и ком в горле заставили немедленно сесть и отдышаться. Сон ускользал, таял подобно дыму, постепенно открывая взору обстановку комнаты. Квартира Лукаса, полумрак спальни и он сам, спящий рядом. Я беззвучно застонал, прикидывая, чего стоит ожидать от сегодняшнего дня. Он лежал на левом боку, спиной ко мне, прислушавшись, смог различить глубокое, размеренное дыхание. Ещё пару лет назад я бы придвинулся ближе, обхватил его торс, положив ладонь на живот, приткнувшись носом и губами между лопаток, наслаждаясь тёплым и сонным Милесом. Но сейчас лишь аккуратно откинул одеяло, медленно встал и бесшумно выскользнул из комнаты. Нашёл какую-то старую одежду в гардеробной, которая сейчас была брату явно мала и нацепил на себя. Великовато, но сойдёт. Закончив все утренние ритуалы в ванной, я обосновался на кухне. Кофемашина громко гудела, можно было не бояться разбудить Лукаса, спальня находилась достаточно далеко. Молока в холодильнике не было, однако я не расстроился, так как знал, где лежит сухое, как раз на такой случай. Завтрак на скорую руку: пара тостов, яичница и клубничный джем. Телек бубнил на фоне, пока я трапезничал и силился вспомнить события вчерашнего вечера. Помнил Вавилон, Дурман и частично первый полёт, но дальше кристально чисто, настолько, что даже не за что зацепиться. Я так сильно напрягал память, что в какой-то момент заболела голова и пришлось искать таблетки. Ещё ни разу подсознание не подводило так сильно и не стирало целый кусок вечера. Заведённая красочным сном интуиция кружила пойманным хищником по узкой клетке: Акеру не снился мне очень давно, сегодняшний сон чуть ли не граничил с реальностью. Может дело в Дурмане? Побочные эффекты неизвестны, возможно частичная амнезия и полуявь как раз из-за него? На кухню вошёл сонный Лукас. Без футболки, в серых спортивных штанах и босиком. Мой взгляд прошёлся по его широкой груди, лизнул рельефный живот и опустился ниже, после чего я отвернулся. Резко захотелось секса. Последние полгода больше напоминали целибат, и вид обнажённого Лукаса моментально рождал вожделение, обострял старые чувства, в паху предательски и требовательно заныло. Хотелось, чтобы он взял меня прямо здесь, на этом столе, как раньше. Но сдаваться было рано, следовало помучить Милеса, даже в ущерб своим потребностям. — Моя старая одежда на тебе хорошо смотрится, — зевнул он, сладко потягиваясь. — Готовишь завтрак, как в старые добрые времена... — Кофе будешь? — спросил я, доставая его чашку из верхнего шкафчика. «Поцелуй» Климта, парная моему «Упоению». — Буду. Как самочувствие? Лукас сел за стол, взял тост с моей тарелки и откусил. Я загрузил ещё порцию хлеба в тостер, поставил наполненную чашку с кофе, после чего обосновался напротив. Он изучающе разглядывал меня, прихлёбывая напиток. — Голова болит, плюс абсолютно не помню конец вчерашнего вечера. Не подскажешь, что было? — я аккуратно направил разговор в нужное русло. — Ты переборщил с Дурманом, плохо себя вёл и упал с большой высоты. Благо успели поймать. — Кто же этот таинственный спаситель? — непринуждённо спросил я. — Я, конечно же, — Лукас самодовольно улыбнулся и продолжил уплетать тост, только теперь щедро смазал хрустящий бок маслом. Либо Милес врал, либо говорил правду. В его способностях я не сомневался, но что-то не давало покоя, какая-то деталь ускользала или я упускал её из виду. Следовало поговорить с Мишей, расспросить о событиях вчерашнего вечера, может она скажет больше, однако, не следовало сообщать о своих планах Лукасу. — Ночью же больше ничего не было? — я всё же решил дополнительно уточнить. Тостер издал звонкий "дзынь", я виртуозно вытащил горячие ломтики и кинул на тарелку с яичницей, после чего поставил перед братом. — Ты имеешь в виду секс? — иронично спросил Милес. — Не было. Подожду, пока сам придёшь и попросишь. А это произойдёт очень скоро, — он пошло подвигал бровями. — Что ж, раз всё обошлось, то не о чем волноваться. Подбросишь домой после завтрака? — я сменил тему, игнорируя все утверждения. И так было известно, что рядом с ним долго воздерживаться нереально, напоминать было не обязательно. — Тебе стоит побыть пару дней здесь, раз уж так удачно сложились обстоятельства, — брат перестал мазать тост и замер с ножом, но быстро сориентировался и отложил его, взяв ложку для джема. — Мы так не договаривались, — возразил я. — Кот, я не намерен договариваться, уговаривать или играть по твоим правилам. Ты останешься здесь, точка, — его спокойный тон, не терпящий возражений, раздражал. Так уже бывало раньше, история повторялась. Только в ту ночь выхода не было, тогда он перешёл грань и пришлось идти на крайние меры. В этот раз стоило быть изворотливее, спокойнее и хладнокровнее, чем обычно. Я вздохнул и кивнул. — Хорошо, как скажешь, тогда домой попаду в понедельник? Лукас смотрел на меня недоверчиво, реакция была не такой, как ожидалось и теперь шестерёнки в его мозгу активно крутились в попытке осмыслить произошедшее. — Так легко согласился, — не то констатировал факт, не то задал вопрос брат. — А смысл спорить? Это что-то изменит? Нет. Мы опять поругаемся, поэтому мне проще уступить. Так что с понедельником? Работу никто не отменял. — Запрошу Ренара, чтобы подтвердил отгул. В понедельник завезу тебя домой перед аэропортом, нужно будет уехать на пару дней. Я старался не показывать нахлынувшего ликования. О, эта поездка сейчас была как нельзя кстати. Похоже, Бог всё-таки есть, и он на моей стороне. — По работе или личное? — И то, и другое. За два дня не успеешь соскучиться. — Конечно. Чем сегодня займёмся? — Думаю, посмотрим фильм и после обеда прогуляемся, поужинаем в центре. — Неплохо, поддерживаю, — я подкрепил сказанное улыбкой. Всё будет как захочет Лукас, надо только потерпеть до мая. И тогда я нанесу сокрушительный удар.***
В апартаментах всё было на своих местах, ничего не изменилось за два прошедших года. Лукас даже не соизволил убрать наши фото, они до сих пор стояли в гостиной на вытянутой тумбе. Я жил с ним с восемнадцати до двадцати лет и этого хватит, пожалуй, до конца жизни. Начиналось всё безоблачно, с того самого поцелуя в машине, когда он открыл свои чувства. Я и не подозревал о том, что он испытывает что-то иное, нечто большее, чем братская любовь. Лукас не давил и не угрожал, но чётко дал понять, что не отступит, что по сути у меня нет выбора, но есть время на осознание и принятие. Наверное, я был ведом любопытством. Был уверен, что сердце не предаст, что стоит принять решение, и смогу остановиться без последствий для себя, потому что поначалу не испытывал взаимности, ничего не чувствовал. Было просто интересно как далеко нас заведёт эта связь. Думал, что, если дать Лукасу желаемое, он быстро перегорит и охладеет, потеряет интерес. Ведь он знает меня всю жизнь, никаких сюрпризов, всё предсказуемо, одним словом — скучно. Никогда в жизни так сильно не ошибался. Думал, что секс тоже ничего не решит, что, узнав до конца и увидев, что я обычный, неискушённый, абсолютно заурядный в этом ремесле, Лукас найдёт кого-то другого, и всё вернётся на круги своя. Я не ожидал, что он распалит мои чувства, вызовет влечение и подсадит на себя. Никогда, ни до него, ни после я не испытывал подобного, с Акеру было иначе. Лукас постепенно прикармливал меня, приучал к рукам, не бояться его действий, знать, что всё под контролем. Затем начал также постепенно дрессировать. Учил, как правильно доставить удовольствие, как делать так, чтобы ему нравилось. Параллельно изучал мои желания и слабые места. Он проверял рамки дозволенного шаг за шагом, расширял их, анализировал, как далеко я позволяю ему зайти, как реагирую на его просьбы, которые со временем начали напоминать приказы. Исследовал, как долго я могу сопротивляться, а в итоге всё равно сдаться, покориться и исполнить его волю. По натуре я спокойный и достаточно рациональный человек, кто-то скажет, что даже бесчувственный. Возможно, на это повлияло частое отсутствие Эвелин в моей жизни, и чем старше я становился, тем реже она появлялась. Однако, рядом всегда был он, с Лукасом всё обретало иной смысл. Он как Дурман, открывал другие горизонты и незаметно с тем пришла та самая любовь: всеобъемлющая, уничтожающая любые барьеры и правила. Любовь, которая отравляла, когда Лукаса больше двух дней не было рядом, и воскрешала, стоило ему появиться в поле зрения. Я презирал себя за слабость, за помешательство. Презирал за то, что позволял оскорблять, унижать, растаптывать, лишь бы доказать, что полностью принадлежу ему одному. Словно я не отдельная личность, а часть Милеса: рука или нога, которой он управляет, а та в свою очередь беспрекословно слушается. Как тренированный ручной зверёк, который по щелчку пальцев встанет на задние лапы и будет молить о нежности или лакомстве. Что уж говорить о гордости и достоинстве, их поглотил Лукас и присвоил, как самый желанный трофей. Я любил и ненавидел его с одинаковой силой. Дуальность чувств сводила с ума, рвала на части, смешивалась и порождала что-то третье, неразделимое. И тогда я не понимал, что именно испытываю к нему, любовь и ненависть бежали вровень, как два извечных соперника. Хотелось уже определиться, выбрать что-то одно, упростить это долбанное уравнение и, наконец, найти решение. Наверное, главной ошибкой было повиноваться беспрекословно, поначалу действительно не было страшно, он проговаривал всё, что будет делать и чётко следовал плану. Сюрпризы начались потом, когда в наш тесный мирок начали проникать другие люди, места и события. Эта больная любовь не имела бы счастливого конца, он бы непременно доломал меня и сам в итоге от этого пострадал. Наверное, Милес тоже не рассчитывал, что всё так обернётся, что наша неизлечимая зависимость будет планомерно разрушать обоих, так варварски, что даже его возраст и опыт не смогли обратить процесс вспять, не сумели отрезвить и вовремя остановить. Тогда, два года назад, в июне я только вернулся из Египта, период раскопок подошёл к концу. Мы посетили закрытый вампирский клуб «Дети Кали», хотели отпраздновать моё возвращение и взяли с собой Мику, он давно напрашивался куда-нибудь сходить втроём. Клуб слыл территорией порока, «любой каприз за ваши деньги». Мы с Лукасом бывали здесь раньше и даже вписывались в интересные мероприятия, я был не против экспериментов. В первый раз я наблюдал, как Лукас трахал мальчика-саба, во второй был секс втроём, нас ублажал взрослый опытный мужчина. Каждый раз я испытывал странное удовольствие, ревность, граничащую с похотью. Здесь было всё, что только можно пожелать. Первый этаж занимал просторный зал со столиками для VIP-персон, смежное помещение для обычных посетителей: танцпол, парочка баров и диджейская. Второй сплошь чилаут для уставших гостей, на третьем самое интересное — кабинки для обзорных БДСМ-сессий и утех, несколько прозрачных боксов по типу улицы красных фонарей с танцующими полуголыми молодыми людьми, номера люкс, если захотелось уединиться с партнёром. В клубе часто проводились закрытые мероприятия, вечеринки для особых клиентов, организовывались аукционы, когда богатенькие дяди выставляли на торги свою собственность: картины, драгоценности, иногда что-то иное, но безусловно ценное. Лукас как-то поделился фантазией, что хотел бы видеть меня в качестве лота, эта мысль заводила и волновала его. — Хочешь, чтобы меня кто-то купил? Боюсь, много денег не поднимешь. — Хочу видеть, как остальные сходят с ума от одного взгляда на тебя, — он провёл горячей ладонью по моей спине. — Ты слишком высокого мнения обо мне, — с усмешкой ответил я. Вечер начинался неплохо, зал был полон выпивки, приятного смеха и красивых людей. Я не успел переодеться и приехал сразу на место в рабочем костюме, на входе показал оружие, но как ни странно его не изъяли, лишь предупредили, что использование запрещено. Лукас был завсегдатаем многих клубов и зарекомендовал себя с лучшей стороны, ему частенько шли навстречу и всегда радовались присутствию, словно и не было напряжённых отношений между вампирами и ликанами. Большую часть присутствующих составляли вампиры, но враждебности никто не показывал. На нас обращали внимание, поскольку мы выделялись на их фоне, слишком живые и тёплые. Краем уха ловил обрывки фраз, включающие фамилию Лугару, оно и не удивительно, редкость, когда все три отпрыска отдыхают вместе, да ещё и в вампирском клубе. Мы отлично проводили время, посмотрели бурлеск шоу, немного танцев в перерыве, стриптиз, пока к Лукасу не подошёл менеджер. Что-то зашептал на ухо, и брат кивнул, после чего подозвал меня. — Кот, тебя сейчас проводят за кулисы. — Зачем? — поинтересовался я. — Сегодня вечер торгов, ты участвуешь, — сказал Лукас тоном, не терпящим возражений. — Как лот? Ты шутишь? — Разве я похож на того, кто любит шутить? — холодный взгляд обсидиановых глаз подтверждал, брат был более, чем серьёзен. — Много лишних денег? Или стало скучно? — замешательство сменилось злостью. Микаэль ошарашено смотрел на нас, храня молчание. Лукас впервые вёл себя подобным образом со мной и, судя по лицу Мики, тот не верил, что такое вообще возможно. — А если меня купит кто-то другой, что будешь делать? — с вызовом спросил я. — Не волнуйся, не купит, я всё предусмотрел, — попытался успокоить Лукас. — Лукас, даже для тебя это слишком, — Мика наконец обрёл дар речи. — Нельзя распоряжаться людьми, тем более Габи. Он же наш брат. — И мой любовник, — добавил Лукас, не моргнув и глазом. Я вперился в пол, хотелось сгореть со стыда. Хоть мы и не были кровными родственниками, всё равно это казалось неправильным, не хотелось, чтобы остальные знали о другой стороне наших отношений. — Тем более, не делай этого, — Мика совладал с лицом и не бросал попыток отговорить Лукаса. — Поздно, уже заявился, будет некрасиво давать заднюю. — Ты с ума сошёл. Менеджер вернулся и сопроводил меня в небольшой чилаут на втором этаже, там находилось ещё несколько человек. В каком-то смысле это успокаивало, не я один был заложником обстоятельств и вынужден находиться в этой лодке. Различие было только одно: большинство присутствующих работали в клубе, а я был клиентом, которого выставили на продажу для острастки. Торги начались, мои сокамерники постепенно удалялись, пока в итоге я не остался один. Волнение холодило низ живота, руки стали влажными, а в голове крутилась одна единственная мысль «какого чёрта?». Как я позволил нашим отношениям зайти так далеко, что допускаю творить с собой такие оскорбительные вещи, обращаться как с безвольной собственностью. В тот момент я ненавидел его, обвинял и перевешивал всю ответственность, но голос разума не соглашался, ведь моя вина здесь тоже была. Я потакал и молча исполнял, получая такое же извращённое удовольствие от безраздельного обладания и подчинения. Когда пришёл мой черёд выходить на сцену, волнение резко сменилось тупым спокойствием, будто кто-то нажал выключатель, внутри защитным механизмом развернулась отрешённая тьма. Я непринуждённо стоял под светом прожекторов: верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, открывая шею и ключицы, галстук и пиджак остались у братьев, руки покоились в карманах тёмных брюк, кобура и дубинки были на своих местах. Загорелая кожа выгодно контрастировала с белизной ткани и зелёными глазами. Наверное, со стороны зрелище было приятным. Меня завуалированно объявили, не называя ни имени, ни фамилии, даже в узких кругах не стоило этого делать. Посетители поднимали руки, повышая ставку, суммы звучали колоссальные, пока под конец не осталось двое участников: Лукас и ещё один мужчина. Присмотревшись, отметил, что это был молодой парень, не сильно старше меня, он сидел за ближайшим столиком у сцены, и взгляд его был оценивающе-дерзким. Одет просто: белая футболка с надписью гельветикой «Made for Sin», узкие чёрные джинсы, на ногах казаки. От него веяло нахальством и риском, отчего он казался дурашливым мальчишкой, совершенно не вписывающимся в контингент клуба. Будто случайно забрёл на вечеринку. Но, несмотря на внешний облик, в глазах отражался холодный и расчётливый ум. То ли Лукас отвлёкся, то ли намеренно уступил, в итоге незнакомец выиграл торги. Сердце на мгновение ушло в пятки, но на смену отчаянию достаточно быстро пришёл отрезвляющий гнев. Не время раскисать. Парень поднялся со своего места и быстро прошёл с менеджером за кулисы, туда же отвели и меня. Теперь мы стояли рядом, пока он выписывал чек, излучая довольство, и я смог получше его разглядеть. Ростом с Микаэля, не качок, но отлично сложен. Русые волосы подстрижены под каре и уложены набок, безупречный профиль, ярко выраженные скулы, лаконичное колечко в ухе. От него пахло удом с добавкой чёрного перца и сандала, аромат щекотал нос и нервы. Я подметил красивые руки и ухоженные пальцы, ногти правильной вытянутой формы. Простые, но изысканные часы с кожаным ремешком на левом запястье. Ничего лишнего, всё на своих местах. — Ну что, пойдём, Габриэль? — он открыто и дружелюбно улыбнулся. У него была гетерохромия: один глаз зелёный, другой голубой. Прямой нос и пухлые губы с приподнятыми уголками. Голос был сравним с нежным полночным шёпотом на ухо. В целом незнакомец был привлекательным и мужественным, пожалуй, даже слишком. — Не знаю твоего имени. Представишься? — Алекс Кросс, — парень подмигнул и протянул руку. — Приятно, наконец, познакомиться лично. Я ответил на жест, и мы пожали руки. Он невзначай погладил указательным пальцем моё запястье, мелочь, но я нахмурился. — Взаимно. Откуда меня знаешь? — Много кто тебя знает, не только благодаря фамилии, — он многозначительно поднял брови и наклонил голову вбок. Я отвёл взгляд. Только этого не хватало. — Доволен покупкой? — А то! Но давай продолжим беседу в машине, нам пора, — Алекс отошёл в сторону, пропуская меня вперёд, кладя руку на шею сзади, не сдавливая, но предупреждая, что бежать бесполезно. Я не успел понять с кем имею дело, на вампира он не был похож, тогда кто, ликан? Или может ведьмак? Смысла доставать и применять оружие не было, прямых угроз не поступало, я не знал, что из себя представляет противник, поэтому плыть по течению было самым адекватным решением. Когда мы оказались в зале, два спутника Кросса встали из-за стола, один протянул ему кожаную куртку. У выхода уже ждали Лукас и Мика, преграждая путь. — Господа, будьте любезны, не задерживайте нас, — добродушно сказал Алекс. — Какого хера ты тут делаешь, Кросс? — спросил Лукас. — Птичка на хвосте принесла, что сегодня будет особый лот, такое нельзя было пропустить, — Кросс приобнял и прижал меня к себе. — Не лапай его, — спокойно предупредил Лукас. — С чего бы? Я заплатил кругленькую сумму и хочу насладиться приобретением. — Можем договориться, — Милес поднял бровь и скрестил руки на груди. — А вот это уже другой разговор. Продолжим на парковке без свидетелей, — Кросс обвёл взглядом зал и кивнул в сторону выхода. Оказавшись снаружи, они отошли на приличное расстояние. Лукас вёл себя по-деловому и собранно, будто ничего и не случилось, Алекс был более подвижным, хотя тоже не выглядел взволнованным. Кросс курил и кивал, пока Лукас что-то втолковывал ему, скупо жестикулируя, затем бросил взгляд в нашу сторону и заговорил что-то в ответ. Указал сначала на Милеса, потом на себя, оставив сигарету во рту, покрутил указательными пальцами по кругу, изображая поворотный механизм. Лукас хмыкнул всем телом, явно удивлённый наглостью Кросса. Они ещё немного поговорили, после чего зазвонил телефон Микаэля. Он принял звонок и молча выслушал, а положив трубку, двинулся к старшему брату. В мою сторону направился победитель торгов. Когда Кросс приблизился, то тяжело вздохнул и сказал: — Даже жаль, что вышло идеально с первого раза. Можешь идти, — он похлопал меня по плечу на прощание. — Ещё увидимся, Габриэль.***
В машине царила гнетущая тишина. Лукас был, мягко говоря, недоволен завершением вечера, Мика просто отмалчивался. Я всё ещё не отошёл от шока и сидел сзади, переваривая цепочку стремительных событий. — Точно не отвезти тебя домой? — обратился Лукас к Мике. — Точно-точно, еду с вами. Хочу послушать про сегодняшнюю выходку, про этого парня и вообще, что за дичь ты творишь. Лукас ничего не ответил, лишь прибавил скорость. Разговор продолжился на кухне, под закипающий чайник. Я на автомате поставил на стол вазочку с печеньками и сластями и ушёл в соседнюю комнату, якобы переодеться. Пока Мика и Лукас беседовали, до комнаты долетали обрывки фраз, что Кросс не был приглашён на торги, что он сын богатенького папаши и выбрал Лукаса как ролевую модель, что хочет с ним на пару организовать какой-то бизнес, и теперь Лукасу не отвертеться. Весь путь до дома я осмысливал произошедшее, но окончательно чаша терпения, переполнилась именно в эту секунда, когда я, стоя посреди гостиной, поймал себя на мысли, что всё. Дальше пути нет. На смену намерению пришла твёрдая решимость. Добравшись до спальни, я схватил рюкзак и начал хаотично запихивать в него всё подряд: одежду, документы, планшет, книгу, которую читал на тот момент. Сменил деловой костюм на футболку и спортивные штаны, сверху нацепил толстовку, дубинки и кобуру ткнул в рюкзак. Подумал, что не помешает иметь план Б, вряд ли Милес так сразу согласится с моим решением. Поразмыслив, зашёл в кабинет брата и принялся рыться в ящиках. В нижнем нашёл военный нож из стали, вынул из ножен, чтобы проверить лезвие, напоследок покрутил его и пихнул в карман толстовки. На самый крайний случай. Я вернулся на кухню, предварительно закинув рюкзак за спину, и стоя в дверях, бесцеремонно вклинился в разговор: — Я ухожу. Вот так просто и легко эта фраза слетела с губ. В тот момент я испытал какое-то глупое облегчение, потому что думал об уходе ещё месяц назад, именно в ту поездку мы познакомились с Акеру. Лукас моргнул и приподнял бровь, выражение лица не предвещало ничего хорошего. Микаэль замолчал на полуслове и обернулся, вновь превратившись в наблюдателя. При нём Милес не мог вести себя как обычно, загасить конфликт привычными методами не получится. Они с Микой будущие партнёры и, если средний брат увидит реальное положение дел, то непременно доложит отцу. Это создало бы дополнительные проблемы для Милеса, Рафаэль не любил сюрпризов. — Повтори. — Я ухожу от тебя. Сейчас. — Ты перенервничал. Отдохни и завтра обсудим, — жёсткий тон, он знал, что я должен был подчиниться. Неподчинение автоматически вело к наказанию. Я не знал, что именно он сделает, но прекрасно понимал — будет больно. — Я хочу уехать отсюда немедленно. Мика, поедем домой, — я глянул на среднего брата. Тот начал подыматься со стула, видимо у меня был такой вид, что он не решился держать нейтралитет или же встать на сторону Лукаса. — Ты никуда не поедешь, последнее предупреждение, — твёрдо заявил Милес. Meus delirium поднимался из глубин, гарантируя, что я пожалею о содеянном. Меня опять начало покачивать взад-вперёд от накатившего бешенства. Он, как всегда, всё решил сам и просто ставил перед фактом. Если раньше я закрывал на это глаза из-за слепого обожания и одержимости, то после сегодняшней выходки мириться с таким положением дел не собирался. Где-то на границе сознания маленький страх пискнул, чтобы я остановился, что от нас мокрого места не оставят. Но пути назад не было. — Ты не можешь продолжать так поступать со мной! — Поверь, ещё как могу. Напомнить, что мы не равны? — Ненавижу тебя. Ненавижу, — процедил я гневно. — Знаю, — надменная улыбка тронула его губы. Значит, без плана Б не обойтись. Глубокий вдох через нос, прерывистый выдох через рот. Рука потянулась и вынула из кармана толстовки тот самый весомый аргумент. Во всяком случае, если пырну себя или его, будет ощутимо и затронет всех. Нож хоть и был небольшой, но острый, я в этом лично убедился. Лукас уже встал во весь рост, готовый одним броском выбить оружие, и я наблюдал, как меняется выражение его совершенного лица. Ни следа от былого довольства и надменности, настал мой черёд диктовать условия. — Это не учебная тревога, — я поднёс нож к своей шее. — Воткну его, и прекратим этот цирк. Либо домой, либо на кладбище. — Не успеешь, — уверенно произнёс Милес. — Проверь, — я нажал сильнее, так, что остриё ощущалось под кожей, засаднило, похоже пошла кровь. Мика в ужасе смотрел на меня, преграждая путь Лукасу рукой. — Ты реально псих, кот, — в голосе Лукаса смешались ужас и восторг. — О, это полностью твоя заслуга. Ты меня таким сделал. Мика, идём, и вызови водителя. Средний Лугару подскочил и спешно покинул кухню, Лукас остался стоять на месте. Я всё ещё держал нож у шеи, по пути сказал Мике взять мою обувь. Лишь когда мы сели на заднее сидение, убрал оружие и обулся, за рулём был кто-то из капитанов. Мы мчали по шоссе, проплывающие фонари сменялись быстрыми круглыми пятнами на наших лицах, ночной воздух заполнял салон через открытое окно, развевая волосы, успокаивая. Меня трясло от накатившего адреналина, рука ныла, так сильно я сжимал рукоятку. — Я с вами больше никуда не пойду, — нервно смеялся Микаэль. — Думал, у меня не все дома, но то, что творите вы… И рядом не валялся. Знал бы отец… — мечтательно затянул брат. — Не сто́ит. — Я похож на самоубийцу?***
Выходные прошли на удивление быстро и без эксцессов. Лукас вёл себя спокойно и сдержанно, мы отлично провели время. Зашли в зал потренироваться, даже провели пару спаррингов, обошли несколько магазинов одежды, купили пару штанов и футболок, чтобы не заезжать домой. Как и обещалось, в понедельник он отвёз меня в отчий дом. Уже перед высадкой, брат спросил: — Можно тебя поцеловать? Я кивнул, выходные выдались хорошими, он заслужил небольшое поощрение. Жадный поцелуй был сравним с укусом хищника, я вскрикнул от неожиданности, но звук утонул в губах Милеса. Он отпустил меня нехотя, как кошка отпускает полуживую добычу, этого было мало обоим. Я держал оборону из последних сил, хотя в какой-то момент почти дал слабину, начал колебаться, раздумывая над задним сидением. Первое, что сделал, оказавшись в своей комнате — снял напряжение дрочкой в душе. Как ни крути, Милес знал тысячу и один способ завести меня и хотел, чтобы я тоже страдал. На пике оргазма в сознании возникли антрацитовые глаза, смотрящие прямиком в душу. Остаток дня я провёл в кровати, предаваясь лени, мог бы заехать в Вавилон, но следовало убедиться, что рейс не отменили. И Лукас действительно не в городе. На следующий день всё же посетил клуб, специально засиделся допоздна в офисе, чтобы приехать к открытию. На входе сдал оружие, сразу же проследовал к бару, где попросил известить хозяйку, что Габриэль Лугару хочет с ней побеседовать. Меня быстро и без вопросов проводили вниз, в просторном кабинете за огромным деревянным столом сидела Миша. — Какой неожиданный визит, — она приветливо улыбнулась и указала на кресло. — Что-то подсказывает, что как раз ожиданный, — я улыбнулся в ответ и, расположившись поудобнее, закинул ногу на ногу. — Какими судьбами, Габи? — она откинулась и приготовилась слушать. — Вопрос. И небольшая просьба. — Говори, не тяни, — Миша делала вид, что не понимает причину данного визита. — Хотел узнать, чем кончился пятничный вечер. Как-то память подводит, ничего не помню. — Не могу помочь, — она отрицательно покачала головой. — Ведьминский зарок? — От тебя ничего не скрыть, приятно поражена, что обычный человек так хорошо разбирается в тонкостях нашего мира, — она изобразила аплодисменты. — Да, он самый, не могу нарушить слово. — Хорошо, тогда задам другой вопрос, ответь, если сможешь. В тот вечер присутствовал вампир? Восточная внешность, высокий, длинные чёрные волосы, синие глаза. Имя Акеру. Она поджала губы и сцепила руки в замок, глаза превратились в две узкие щёлочки. Миша безотрывно смотрела на меня, и я знал, что попал прямо в цель. Наверняка сейчас она думала, откуда я это знаю, ведь память мне явно подтёр кто-то из сильных вампиров, возможно даже сам Фабрис. Акеру бы этого точно не сделал. — Понятно, спасибо, — я улыбнулся. — Полагаю, Лукас потребовал, чтобы из подсознания изъяли этот отрезок? Миша продолжала молчать, напряжение только нарастало. Она была связана обещанием и, если скажет хоть слово — расплата не заставит себя ждать. — Не волнуйся, никто не знает, что я догадался. Отсюда исходит моя просьба. Нужен скрывающий амулет, — продолжил я. Напряжение сменилось удивлением. Она подалась вперёд и выдохнула: — Зачем он тебе? — Не могу сказать, — тут уже я ответил отрицательно. — Но, если поразмыслишь, думаю, ответ будет очевидным. — Ты меня без ножа режешь, в курсе? Могу и отказать. — Можешь, но это не дружеская услуга. Готов обсудить форму оплаты. Что хочешь взамен? Нужен очень сильный амулет, чтобы даже ты не смогла найти владельца. — А что у тебя есть? Редкие атрибуты, книги? Может связи? На изготовление такого потребуется время и будет стоить дорого. — Есть деньги. Миша рассмеялась искренне и чисто. — О, Габи, денег у меня более, чем достаточно. Но есть то, что ты определённо можешь дать, — её взгляд скользнул по моим губам, шее, опустился ниже и остановился на ширинке. — Ты знаешь в каких мы отношениях с Милесом. Тебе прилетит и очень сильно. — Если он узнает — да, но этого не произойдёт, ведь ему никто не скажет, верно? — заговорщически подмигнула ведьма. То, что предлагала Миша, не было оскорбительным. Не задевало самолюбие, не коробило и не унижало достоинства. Она ясно и чётко дала понять, что я мало что мог предложить: ни знаний, ни опыта, ни каких-либо магических атрибутов не имелось для подобного случая. Произвести равноценный обмен было невозможно. Но то, что было, чем мог свободно распоряжаться и утолить любопытство ведьмы — моё тело. Моральные принципы вполне позволяли делать подобные вещи, после пребывания Милеса в моей жизни это было проще простого. Он сломал волю, стёр границы и основы и создал кого-то другого, того, кто идеально подходил ему. И Мише. Она была одной с ним породы, одного поля ягода, я считывал её легко и быстро как кассовый аппарат штрихкод. «Пик» и моментально вычислил все похотливые желания грязной ведьмочки. Ещё в первую нашу встречу, когда она погладила кожу тем самым «милесовским» взглядом, уже тогда я знал — она хочет меня. Я без лишних слов встал и снял пиджак, медленно, чтобы он скользил по рукам вниз. Следом отстегнул кобуру и вынул ремень, ослабил галстук, обошёл длинный стол и приблизился к Мише. Развернул кресло к себе и поставил колено на сидение между её ног. Навис, упираясь ладонями в спинку кресла, позволяя ей расстегнуть пуговицы и дотронуться до живота, груди, пощипать вставшие соски. Она прильнула к ним губами и облизала каждый, неторопливо, смакуя и наслаждаясь моей податливостью. Её руки сначала блуждали по спине, затем перешли на задницу и сильно сжимали ягодицы. — Теперь понятно, почему у него крыша от тебя едет, — интимно добавила она, расстегивая мои брюки. — Никаких чудес, выдрессировал как личную шлюху, — я окончательно снял рубашку и теперь ждал её. Она была готова опуститься на колени, когда я мягко остановил её, сказав: — Сначала заключим договор, если ты не против. Скрывающий амулет и полная конфиденциальность сегодняшнего вечера. Зарок ведьмы, — я протянул руку. — Идёт, — хмыкнула она и пожала мою руку, при соприкосновении родилась вспышка света и озарила нас, ладонь обдало жаром. Я зажмурился. Миша стянула лонгслив и осталась в спортивном лифчике, татуировки моментально напомнили о пятнице и нашем поцелуе. Мне захотелось повторить. Она начала медленно расстёгивать свои джинсы и когда обнажилась, задала один единственный вопрос: — Ты хочешь леди или джентльмена? В боксерах виднелись очертания эрегированного члена и размер его был весьма неплох. Встретить гермафродита было для меня в новинку, первые мгновения я не мог сдержать шока и удивления, но быстро сориентировался. Сделка уже была заключена, отступать было некуда. — Я хочу тебя, — сказал я, забираясь на стол. — А дальше, как леди или джентльмен пожелает.