I'm a broken soul
Think I've lost control
Cause you're making me your hostage
Главная человеческая особенность — это умение адаптироваться и привыкать к любым, даже самым скотским условиям. Лучше всего сфокусироваться на мелких рутинных делах и быть в моменте, чтобы относительно безболезненно пройти этап привыкания. Это не позволит глобально мыслить и жалеть себя. Не скажу, что повторное вхождение в ту же реку далось легко. Первые дни только и хотелось, что лежать в кровати, таращась в потолок, но это желание быстро улетучилось. — Бастуешь? — спросил иронично Лукас, когда вечером вернулся домой после рабочего дня. — Если бы, — буркнул я и сел на кровати, откинув одеяло. Такой роскоши как забастовка я был лишён. Ни телефона, ни интернета, ни каких-либо контактов с внешним миром. Это тоже относилось к запретным привилегиям. Мне милостиво оставили книги и телевизор, чтобы уж совсем не жестить в первые дни заточения. Встреча с телохранителем приближалась, хотелось скорее выйти наружу и просто пройтись: пусть под надзором, пусть в неприятной компании, лишь бы не в четырёх стенах. На наводящие вопросы о том, кем будет мой надзиратель, Милес загадочно молчал, оставалось теряться в догадках и ждать. Думал ли я о новом побеге? Думал, конечно же. Навязчивая мысль постоянно крутилась в голове, особенно первые недели, и не давала спокойно спать. Но действовать сгоряча, не имея ни одного козыря в рукаве, было плохой идеей. Я бдел и караулил возможность узнать пароль от двери или телефона Милеса, но все попытки терпели крах. Пришлось принять тот факт, что придётся очень долго ловить удачный момент. План дальнейших действий рассыпался, не хотел складываться воедино, картина расплывалась и больше походила на топорный эскиз. Слишком много переменных, которые участвуют в этом уравнении, а охранник главная из них. Постепенно тишина стала разбавляться диалогами за ужином, чаще разговаривали на отвлечённые темы, вопросы о семье брат игнорировал, в отместку я не рассказывал, как жил эти месяцы. Да и требовалось ли? Кажется, всё было понятно без слов. Этот период тоже закончится, лучше бы пораньше. Я заставлял себя не думать, не зацикливаться и не поддаваться унынию, иначе свалиться в депрессию было бы проще простого. Но ни меня, ни Лукаса такой исход не устраивал. Чем быстрее он получит желаемое, а именно прежнего Габриэля, тем больше шансов на то, что всё вернется на круги своя.***
Только взглянув на эту груду мышц я, морщась, отвернулся, что не укрылось от Милеса. — Да, кот, понимаю твое недовольство. Здесь без шансов, — рассмеялся брат, насмешливо поглядывая на меня. — Надеюсь, в аду для тебя припасли отдельный котёл, — процедил я. Только увидев Люка Баркли, было ясно, что это ликан. Не волк, а что-то в разы серьёзнее. За столько лет намётанный глаз мог легко выделить из толпы и вампира, и оборотня, а если ликан в довесок ещё и волк, то хватало одного косого взгляда. Поэтому надежда на успешный побег окончательно умерла с протяжным криком. Мужчина в свою очередь быстро осмотрел помещение, заметив Милеса, двинулся к нашему столику. Он был крупный, ростом под два метра, сильный и грозный. Его ладони казались настолько огромными, что одной рукой мог крепко обхватить мою шею и, чуть сжав, придушить. Поначалу могло казаться, что охранник грузный и неповоротливый, но то была лишь видимость, маскировка. В его манере держаться, осанке, поведении скользило военное прошлое, а когда он снял куртку, показав переливающиеся мышцы под водолазкой, даже малейших сомнений не осталось. Может спецназ или морские котики, Лукас не уточнял. «Урсус… Медведь» — услужливо подсказала интуиция. У него были короткие тёмно-каштановые волосы, на которых таяли заблудившиеся снежинки. Суровый взгляд глубоко посаженных медово-карих глаз просканировал меня быстрым движением вверх-вниз, бесстрастное, спокойное выражение лица с тонкими, чуть поджатыми губами, почти незаметная щетина на щеках. Простая, но брендовая одежда, выгодно подчёркивающая фигуру, Баркли явно неплохо зарабатывал, а с частным заказом Милеса так вообще сорвал куш. От него за километр несло тестостероном, океаническим ароматом и вежливым предостережением: «Аккуратно, под напряжением». То, что с ним шутки плохи, не вызывало сомнений, а когда он сел напротив, и я встретился с ним взглядом, то быстро зарубил себе это на носу. Задачка с двумя звёздочками. Где Лукас только берёт такие связи? Мужчины поздоровались, обменялись дежурными фразами и крепким рукопожатием, после чего Лукас представил меня. Я кивнул без энтузиазма, грядущие недели, а может даже месяцы виделись как беспросветный ад, поэтому скрывать недовольство было попросту невозможно. Похоже, за время моего отсутствия у Милеса развилась острая форма паранойи. Как ещё объяснить, зачем нужен сопровождающий, когда на запястье уже болтался браслет с GPS-маячком, предусмотрительно сделанный таким образом, чтобы не было ни единой возможности снять самостоятельно, если только отрубить руку, но на такое я пойти не мог. Любые очевидные пути побега пресекались на корню, порождая лёгкую форму отчаяния. Приходилось принудительно гасить подобные вспышки, мне требовалась холодная голова, способная хоть немного здраво мыслить. Мир сузился, схлопнулся до размеров его, казалось бы, большой квартиры. И ежедневные прогулки не давали даже призрачного ощущения былой безмятежности. Я утопал в одинаковых днях, видя только брата и Баркли, фокусируясь на них, прислушиваясь к чужому настроению. И как бы не хотелось, привыкал к данному положению вещей. Я решился попросить о снисхождении через два месяца после возвращения, особо не надеясь на положительный результат. Подумал, что деревянная подставка с ножами слишком сильно манит, соблазняет на безумство. Однако такое произносить не хотелось. Вариант пырнуть себя лучше всего оставить на последний, самый отчаянный шаг. Да и благодаря видеокамерам уверен, быстро бы пресекли подобные выкрутасы. — Могу я увидеться с Кайлом, раз с семьёй пока не разрешаешь? Мне не хватает общения, — я отложил вилку и посмотрел на брата. В ответном молчании чувствовалось колебание и толика сочувствия. Однако тишина затягивалась, и я добавил: — Прошу тебя. — Хорошо, — ответил он нехотя. — Диктуй номер, завтра наберу ему и договорюсь о встрече.***
В этом году март выдался аномально снежным. Снег сыпал как из ведра, щедро укрывая белым порошком все подряд. Колючий и холодный, он забирался под шарф и застилал обзор, оседая на ресницах мокрыми каплями. По мере приближения перед глазами обретал очертания знакомый долговязый силуэт, при виде которого сердце сжалось так сильно, что я готов был расплакаться от радости сию же секунду. Эту дурацкую вязаную шапку с гривой льва я подарил Кайлу на позапрошлое Рождество. — Пересмотрел Гарри Поттера? — он изогнул рыжую бровь и скривился. — Как это носить вообще? Но исправно носил, с ним даже фоткались прохожие зимой. — Местная достопримечательность, Кайл Эдвардс! Фото на память, всего десять баксов, не проходите мимо, — шутливо вещал я, сложив ладони у рта лодочкой в произвольном рупоре. Кайл в такие моменты тряс головой и изображал львиное рычание. На прошлое Рождество в дополнение к шапке я подарил ему свитер с буквой К, связанный по образу и подобию семьи Уизли. — Серьёзно? — воскликнул Эд, когда развернул подарок и прикинул на себя. — Что дальше? Волшебная палочка? Метла? Может быть жаба?! И где мое письмо о зачислении, хотелось бы знать? Пока мы с Люком приближались, старый друг заметил меня, и, делая руками круговые движения, как если бы я был поездом, а он водителем застрявшей на железнодорожных путях машины, двинулся навстречу. Я громко рассмеялся и сорвался с места, побежал навстречу в распахнутые руки, ощущая небывалую легкость и льющуюся через край радость. Мы обнялись, я хлопал ладонями по худой спине, не веря своему счастью. — Ты пришёл! — Шутишь? Разве мог не прийти, ну! Добрый вечер, — осторожно добавил он, обращаясь к подошедшему Люку. Кофейня Mom’s buns обосновалась за углом, жёлтая вывеска в форме плюшки-сердечка мигала и переливалась точечной гирляндой, дверь привычно звякнула колокольчиками при открытии, и мы тут же заняли уютный столик у окна, который удачно освободила парочка влюбленных. Мы часто зависали здесь после пар в университете и до сих пор эту кофейню в большинстве своем посещали именно студенты. Невысокие цены, вкусный кофе, свежая выпечка, а также уютная атмосфера не оставляли и шанса пройти мимо. Постоянное присутствие Баркли на удивление не смутило Кайла. Он вёл себя легко и непринуждённо, широко улыбался и в целом выказывал доброжелательность к незнакомцу. — Вот, — я выудил из рюкзака подарочный пакет и протянул другу. — Привез тебе маленьких презентов. Но первым пакет ловко перехватил Люк и со словами «Я проверю, если вы не против», принялся досматривать содержимое. Мы с Кайлом быстро переглянулись, рыжий состроил мерзкую рожу. Разве можно возражать? Убедившись, что внутри нет записок с просьбой о помощи и других подозрительных вещей, охранник передал пакет получателю. — Спасибо, — улыбнулся друг и убрал пакет в рюкзак, не глядя. — Дома всё тщательно рассмотрю. Рассказывай скорее, как ты? Все в порядке? — продолжил он буднично. — Без тебя было совсем тухло. — Я тоже очень скучал, Кайл. Дела… Бывало и лучше, в целом сносно. — Может хочешь латте? Сироп добавить? — спросил он, смотря на меня в упор. — Миндальный, пожалуйста, — чуть удивлённо произнес я.***
Кайл был одним из первых, кто пришел с визитом в больницу, после того, как Мика вовремя остановил мои пытки в подвале. Я уже отключился и не помнил, как тело снимали с цепи, как везли в неотложке, как зашивали раны на спине. А когда очнулся, то подумал, что уже попал в Чистилище. Эд даже притащил букет цветов и пончики, чем вызвал мой заливистый смех. — Шикарная палата, — присвистнул рыжий, оглядывая помещение. — Чё ты ржешь, Лу? Я уж думал, ты откинулся, вот цветы для смертного одра припёр, — веселился он, ставя букет в вазу, а затем уселся на стул рядом и растерянно запустил пятерню в рыжую копну волос. — Что ж за семья-то у тебя такая ублюдская, а? — Видимо боженька меня наказывает за грехи, — веселился я. — Это ж какие грехи должны быть, чтоб такое прилетело? — Смотри: чревоугодие — грех, лень — грех, сладострастие, — моя похотливая улыбка выползла из спячки, — тоже грех. — Так, где святая вода? Мне срочно нужно помыть руку, я трогал живого и заразного грешника! Мы глумливо заржали, пока я не скривился от боли, действие лекарств прошло и раны на спине снова заныли. — Расскажешь, что произошло? — спросил Кайл, когда врач поставил новую капельницу и удалился. — Вкратце, связался с другим парнем, за что прилетела ответочка. Пустяки, немного перегнул братишка. — По-моему он тебя чуть не убил, — констатировал Эд, разглядывая конструкцию из бинтов и то, как я лежал на животе без возможности перевернуться. — Когда выходишь отсюда? Тебя может забрать надо? — Не нужно, спасибо, это сделает Микаэль. Именно благодаря ему меня не добили, — я грустно усмехнулся. — Каким-то чудом успел в самый нужный момент. — Хоть один брат дружит с головой, — фыркнул Эд. — Мика тоже далеко не подарок, но по сравнению с Лукасом, пожалуй, да, сойдет за ангела и может даже хранителя. — А этот псих где? — бросил Эд. Он явно был зол и даже не хотел упоминать имя старшего брата. — В изгнании и ссылке, отлучён от двора самим Рафаэлем, — злорадно произнёс я и не стеснялся этого, в присутствии Кайла можно быть самим собой. Уж кто-кто, а Эд всегда поймет и простит. — О, да, справедливость восторжествовала! — он триумфально воздел руку к небесам и потряс кулаком. — На какое-то время он будет вне зоны доступа. Но рано радоваться. Пока я тут откисал, много думал над своей дальнейшей судьбой… Эд замолчал и весь обратился во внимание. — Думаю, мне нужен план Б. Я хочу покинуть Чикаго и избавиться от семейного гнёта. — Зачем так усложнять? Просто уезжай и все, поставь перед фактом, — в голосе Кайла проступило удивление. — Можно найти работу на другом конце страны и помахать ручкой. — Все сложнее, чем есть на самом деле, — вздохнул я. — Меня не отпустят так просто, лишат средств и Лукаса мой отъезд вот вообще не остановит. — Обратись в полицию, запрет на приближение! — предлагал варианты друг. Я умилился и рассмеялся. — Ох, Кайл, если бы это было так просто. Это совершенно другие люди с такими связями, которые нам с тобой и не снились… — Хорошо, тогда какой план? И тогда я поделился соображениями, которые собирался доработать и осуществить. Рыжий слушал внимательно, меж бровей легла недовольная складка, и от понимания, в каком дерьме я нахожусь, он мрачнел словно туча перед грозой. — Чем я могу быть полезен?***
Кодовую фразу, которую он произнёс так неожиданно, мы придумали вместе именно тогда, в больнице. Зная рыжего столько лет, изучив его вдоль и поперёк, особенно идиотскую привычку забывать всё через пять минут, я и не рассчитывал на такую удачу. Я колебался буквально секунду, потому что не был уверен в успехе, а с Лукасом отношения только начинали налаживаться. Но кто не рискует, тот не пьет шампанское. А мне хотелось напиться до потери сознания, чтобы игривые пузырьки лопались прямо в мозгу. Эстафета была передана, теперь оставалось только ждать. Что же будет делать Кайл? Каким образом придёт или же позовёт на помощь? Ближе к концу встречи присутствие Люка окончательно перестало мне мешать, мы смеялись и болтали без умолку как раньше, Баркли улыбался, но в разговор не вступал. Кайл успел рассказать про семью, дела у родителей шли стабильно хорошо, про новую работу и Эрику, с которой они теперь совместно снимали жильё. Я без деталей рассказал о своих приключениях, посоветовав Кайлу провести отпуск на Кипре или же в Эквадоре. — С тобой пока связи нет? — в конце встречи он уточнил этот момент. — Ага, пиши Лукасу, его номер должен был остаться у тебя. Он передаст мне, — тяжелый вздох и я обнял друга. — Спасибо, что пришёл, Эд. Ты как луч солнца в тёмном царстве. Давай ещё увидимся, может через пару-тройку недель? — Не за что благодарить, — он стиснул меня в объятиях и тише добавил. — Обязательно увидимся. Ты главное держись. Кайл покинул кафе первым, мы же с Люком остались наедине, пока я неспешно допивал кофе. — Уже отчитался? — насмешливо спросил я. — Да, просит подождать, заберёт тебя отсюда сам, — кивнул телохранитель, убирая телефон в карман куртки. — Раз так, то пойдём купим чего-нибудь к чаю и подождём снаружи. Хочу успеть подышать воздухом. Заказав набор из капкейков под названием «Сладкое сердце», я повесил пакет на руку и вышел на улицу, привычно звякнув колокольчиками, оставив Люка расплачиваться. Снегопад закончился, солнце клонилось к горизонту, небесные краски густели, в воздухе витала весна, точнее только её намёки, напоминающие едва заметные пятна акварели на бумаге. Но внутри уже все трепетало и предвкушало солнечное тепло и сладковатый аромат цветов. — Будешь? — спросил я Баркли, протягивая беспроводной наушник. Иногда во время прогулок я делился с ним музыкой, но сейчас он отрицательно покачал головой. — Ну как хочешь. Тогда дай сигаретку. — Запах не успеет выветриться, — заметил Люк, но пачку всё же протянул, а затем и зажигалку. — Куда уж хуже, — ответил я и прикурил. — Спасибо. Стоя посреди людной улицы, слушая растекающуюся по венам музыку, глубоко вдыхая смесь вишневого табачного дыма и пока ещё холодного весеннего воздуха, я прикрыл глаза и улыбался собственным мыслям, смакуя послевкусие встречи с Эдом. Было хорошо, практически замечательно. Лёгкие наполнились и выпустили дым, когда чужие теплые губы накрыли мои. Хотя чужие ли, если я знаю их вкус и мягкость? Практически целомудренный поцелуй, непохожий на то, чем меня обычно угощали. — Привет, — сказал я, дотронувшись до наушника, чтобы остановить музыку и одним движением затушил сигарету. — Привет. Подрезаешь курево у Баркли? — ухмыльнулся брат и обнял меня за плечи, утыкаясь носом в ворот свитера. — Захотелось. Кстати, где он? — я огляделся на предмет знакомой фигуры, но в радиусе двух метров Люка не наблюдалось. — Сдал пост и отправился домой. Как прошла встреча? — он взял мою руку и направился к концу улицы, где припарковал авто. — Отлично, — я улыбнулся и взглянул на Милеса. — Даже не думал, что так сильно соскучился по Эду. Еще купил нам капкейки, на ужин сегодня лазанья, успел приготовить перед выходом. — Я рад, — Лукас улыбнулся в ответ и чуть сжал мою ладонь. — Ты стал очень вкусно готовить. — Вина хочется, — задумчиво протянул я. — Какое пойдёт к итальянскому блюду? По возвращении домой мы сели ужинать, я всё ещё пребывал в приподнятом настроении, быстро разогрел лазанью и разложил по тарелкам. Лукас выудил из бара бутылку белого и положил в морозилку охлаждаться. Хоть я и недолюбливал собственную стряпню, но неожиданно лазанья оказалась очень вкусной, вино окончательно расслабило и способствовало приятным разговорам, в том числе зашла речь о планах на выходные. Я давно хотел попасть на спектакль «Сон в летнюю ночь» по Шекспиру, о чем не преминул сообщить. — Хорошо, посмотрю билеты на постановки в эти выходные, — согласился брат. — Ты закончил? — я кивнул на пустую тарелку и подхватил её, чтобы загрузить в посудомоечную машину вместе со своей. Щёлкнул нагреваться чайник и достал из холодильника капкейки. — Сладкого хочу дико. Крема явно не пожалели, вынуть десерты из картонных фиксаторов, не повредив внешний вид, было сложно. Я чертыхнулся, когда палец случайно мазнул по густому крему, и чтобы не терять даже каплю лакомства, хотел слизать излишки языком. Но меня опередил Лукас, перехвативший руку и медленно-тягуче облизнувший кончики пальцев. Порыв, с которым я прильнул к его телу, шёл изнутри и скорее не имел объяснений. Возможно то было хорошее настроение, возможно голод, ведь после возвращения мы занялись сексом лишь раз, возможно отголоски прежних чувств и воспоминаний. Его мимолётные поцелуи, в висок и скулу, дразнящие и непредсказуемые, как русская рулетка, заставляющие желать большего. Я обнял его за шею и начал целовать такие мягкие, привычные губы, теряя контроль и остатки самообладания. Сопротивляться этой силе и притяжению я устал, взять перерыв и забыться, вот чего мы оба жаждали прямо сейчас. Ощутить тяжесть его тела не себе, руки на собственной коже, касания губ, которые разжигали тлеющий огонь внутри. Он подхватил меня под ягодицы и понёс в спальню. — Не включай свет, — шепнул я хрипло, предвещая действия Лукаса. Мне нравился царящий полумрак в спальне, лишившись зрения, чувства обострились до предела. Я подчинялся чужим рукам, которые стянули с меня футболку и домашние штаны, Лукас целовал живот, спускаясь всё ниже. Мягкость губ сменилась горячим языком на увлажнённой головке. Он брал в рот глубоко и медленно, скользя по стволу словно отточенный механизм, прерываясь лишь на то, чтобы облизать и втянуть по очереди каждое яичко. — Подожди… Я хочу иначе… Я взял его за ворот футболки и потянул на себя, попутно переворачивая на спину, забрался выше, усаживаясь прямо на грудь. — Возьми его, — водил членом по сомкнутым губам брата, чуть надавливая, и улыбался. — Тебя уже так трахали, м? Горячие руки легли на ягодицы, рот послушно открылся, принимая тяжелый, налитой член глубоко и с удовольствием, Милес тихо постанывал от каждого моего движения. Чёрт, это было фантастично, я увеличивал темп, толкаясь глубже, желая кончить как можно скорее. В несколько грубых толчков излился прямо в умелый рот, который продолжал уже нежно ласкать обмякшую плоть. Я слез с него и перекатился на спину, вытирая тыльной стороной ладони влагу со лба и над верхней губой, попытался привести сбившееся тяжелое дыхание в норму. Оргазм разливался по телу приятной невесомостью, я прикрыл глаза, дрейфуя на грани сна. После такого свернуться бы калачиком под одеялом и уснуть. — Теперь моя очередь, — голос, звучащий с привычной бархатной хрипотцой, прервал дремоту. Лукас привстал, стянул футболку и навис, ткнулся быстрым поцелуем в подбородок. Дотянулся до ящика прикроватной тумбы и вытащил смазку, после чего выдавил на пальцы и замер, явно растирая ее между пальцев. Я только и мог, что выхватывать его силуэт во тьме периферическим зрением, секса хотелось настолько, что сводило мышцы живота, которые сейчас больше походили на напряжённые канаты. Я ласкал себя: ладони скользили по шее и груди, спускались к животу, развёл ноги как можно шире, чтобы полностью открыться. — Ты видишь? — Да, от и до, — шепнул ликан и коснулся влажными пальцами моего входа. Свободной рукой он подхватил меня под колени, кладя ноги себе на плечи, удобнее пристраиваясь. Он раздвинул ягодицы и потёрся головкой о тугое колечко мышц, едва сдерживая стон где-то на грани замутнённого вожделения. Резкий толчок выбил из моего горла первый стон. Рваные, ритмичные движения не давали опомниться, секунда, и пальцы сами впиваются в изголовье кровати, а тело двигается навстречу, желая ощутить Милеса как можно глубже. Оргазм не снял перевозбуждение, а кажется, наоборот, лишь усилил. Лукас крепко прижимал мои колени к себе, чередуя поцелуи и укусы на внутренней стороне щиколотки. Когда он поворачивал голову, вглядываясь в моё лицо, щетина колола растревоженную кожу. Жар разливался по телу, концентрируясь на щеках, духота собиралась в лёгких, я чувствовал приближающийся оргазм Лукаса: толчки участились, он практически вбивался в меня, стоны стали ощутимее. Горячая сперма излилась внутрь, когда он больно прикусил кожу на моей ноге, тут же ласково обведя пульсирующий укус языком. — Ты невероятный, — блаженно произнёс Лукас и улёгся рядом, сгребая меня в объятия. Я молча ткнулся лбом в плечо, вдыхая запах, давно забытый, но отчего-то теплый и очень желанный.***
После нескольких встреч с Кайлом, на парочке из которых вместо Люка присутствовал сам Лукас, казалось, он окончательно успокоился. Мы стали чаще выбираться вместе куда-то, будь то обычная вечерняя прогулка, выставка или театральная постановка. Он стал внимательнее и нежнее, это касалось не только досуга, но и постели. Простенькие акты нежности, которые он проявлял, будь то поцелуй в подъем стопы перед уходом на работу или в затылок, когда я готовил ужин, планомерно проделывали брешь в моей защитной стене. Как бы не хотелось стоять до последнего, как бы не мечталось оказаться за тысячи километров отсюда, я всё же был человеком. Всё тем же Габриэлем, который всё ещё любил, но не хотел этого признавать. Который разумом понимал, что такую связь нужно рвать, не задумываясь. И который тонул, потому что один не мог справиться с навалившимся грузом. Требовалась точка опоры, хоть что-нибудь, чтобы зацепиться и вырваться из омута, но вокруг был только Лукас и никого больше. Весна подходила к концу, уступая место жаркому лету. В очередной уикенд Лукас арендовал домик, мы погрузили велосипеды в машину и отправились загород, чтобы покататься по лесу, искупаться в озере и сходить на пикник. Пожалуй, со стороны было похоже, что я приспособился к новому образу жизни, на деле же старался жить одним днём и не думать, что будет дальше. Уверенность в побеге сходила на нет. Может это и есть тот самый стокгольмский синдром? — Лукас… — позвал я его, когда мы сидели на пляже и ели сэндвичи. В закатных лучах брат был особенно красив, отчего я непроизвольно залюбовался им. Этот разговор давно зрел, точнее вопрос, мучавший меня с самого детства. Наверное, сейчас был лучший момент, чтобы задать его и получить ответ. Он посмотрел на меня и кивнул, мол «спрашивай». — Что с тобой случилось, когда был переход? Эвелин обмолвилась, что даже привлекался Мельхиор, но подробностей не сообщила. Я ждал, стараясь не пялиться, пока брат молчал и явно подбирал слова. — Забавно то, что помощь пришла, откуда не ждали. Действительно Мельхиор сыграл не последнюю роль в переходе. Одним словом, было тяжко. Особенно, когда меня заперли в подвале и ждали, что всё само пройдёт, — он грустно улыбнулся. — Иви вмешалась как нельзя кстати, если бы не она, не знаю, что случилось бы. Я по сей день благодарен ей и Ренье, думаю, без них бы не справился, они постоянно были рядом и поддерживали. Мы около месяца жили в особняке Фабриса, после полной проверки организма и сдачи анализов не нашли никаких аномалий. Тогда вампир подумал, что дело может быть во внутреннем звере, и пригласил ведьму из клана Кейнов, чтобы проверить догадку. Ею оказалась мать Миши, так, собственно, и познакомились, она приходила вместе с Лизбет. Потребовалось несколько сессий, чтобы успокоить зверя, помню, пил какую-то муть и после долго спал. Меня словно мягко связали и погрузили на дно океана, под толщу воды, где пребываю до сих пор. По сути тогда это было временным решением, неким пластырем, но сейчас идти к Лизбет, признаюсь, страшно. Я не знаю, что будет, если снять Ведьминские Путы. Не знаю, останусь ли собой, это опасно и для меня, и для тех, кого я люблю. — Мне жаль, что тебе пришлось через такое пройти. Спасибо, что рассказал. Я положил руку ему на плечо и сжал. Вот значит как, внутренний зверь заключён в Ведьминские Путы, и они до сих пор не сняты. Получается, Лукас не может полноценно оборачиваться, может поэтому meus delirium проявляется в такой резкой форме? Задавать дополнительные вопросы я не стал, брату тема ликанства явно была неприятна. Стоило порыться в архивах, а лучше поговорить с Мишей при случае. Чем грозит подобное ограничение, длящееся годами и даже десятилетиями? Интуиция подсказывала, что ничем хорошим. Мы вернулись домой в воскресенье вечером, потому что я затемпературил. Переохладился при купании или продуло ночью, когда спали при открытых окнах. Лукас уехал в аптеку и продуктовый, в холодильнике сиротливо завалялся кусочек сыра и вскрытый пакет молока. Резкая трель дверного звонка испугала, отчего я подскочил на кровати. Прислушался. Тишина. Может ошиблись? От жара болела голова, и всё тело ломило, даже лежать было тяжко. Я перевернулся на бок и натянул одеяло до подбородка, таблетка парацетамола не торопилась сбивать температуру. Но незваный гость снова нажал на звонок и держал палец до тех пор, пока я злобно не откинул одеяло, сунул ноги в тапочки и побрёл к двери. — Кто там? — гаркнул я, прислонившись к косяку. Смотреть в видеоглазок не было сил. — Габи?! Знакомый голос, чёрт возьми. Словно музыка для моих ушей, неожиданный и такой приятный. От радости чуть не отдал концы прямо в коридоре. — Мика! — я нажал кнопку и буквально припал к глазку, это действительно был он. Волосы собраны в хвост, белая футболка и голубые джинсы, всё, что смог разглядеть. — Да я это, я! Ты там живой? Где Лукас? Можешь дверь открыть? — По магазинам уехал и за лекарствами, я простыл. Он запер меня здесь, не могу выйти, — затараторил я. — И у меня отпечаток не работает, — перебил брат. — Давно ты там? — С февраля. — Пиздец, — он даже хохотнул от негодования. — Ебучий Лукас, даже слова не сказал, что ты вернулся. Если бы не твой дружбан, мы бы до сих пор думали, что ты где-то шляешься. — Кайл? Он всё-таки смог тебе передать? — Да, извини, что задержался. Папаша всё ещё грезит моей свадьбой, вот гонял в Шанхай, знакомился с будущей супругой. Попытался поднасрать на месте, но не вышло. Жду удобного момента, — трагично вздохнул Мика. — Ну что, вызволять тебя или нормалёк, останешься? — Бля, не начинай. Я тут под круглосуточным наблюдением, выхожу на свет Божий либо с охранником, либо с Лукасом. Сам как думаешь? — Чип и Дейл спешат на помощь. Что ж, схожу вниз, кофейку возьму, пока начальник тюрьмы не пожалует домой. Тебе купить чего? Может тортик, чтоб в гости не с пустыми руками? — Да, давай торт, гулять так гулять. — Дуй в кровать и отлёживайся, скоро будет шоу, — хохотнул брат и развернулся к лифтам.