***
Оказавшись в уже знакомой квартире, Леви уговорил меня сразу принять горячий душ и предоставил свою идеально белую и чистую рубашку. — Увы, женских ночных сорочек у меня нет. — Спасибо, но она брендовая, вдруг я ее нечаянно вымажу или пуговица оторвется? — Можешь спать голая, я не против. — Леви… — укорительно протянула я. — Тогда не говори ерунды, — он передал мне большое темно-серое полотенце, и я скрылась за дверью роскошной ванной комнаты. Ванная Леви мне еще тогда запомнилась. Такая просторная, с огромной душевой прозрачной кабиной, эстетичным серо-бежевым дизайном, а широкое зеркало над белоснежным умывальником меня просто сводило с ума. Только перед тем, как расслабиться под струями воды, я набрала Пик еще со старого телефона, чтобы объяснить происходящее. И внезапно внутри меня появилась какая-то съедающая изнутри дикая злоба на саму себя. Я опять поддалась порыву. Опять не смогла противостоять своему желанию уехать с Леви. А память вновь и вновь прокручивала воспоминания о минувшем мерзком вечере. Но Фингер, оказывается, и так все знала, ей в подробностях рассказал Жан. — Только вот не пойму, Але, какого ты делаешь в квартире у капитана Леви? Давай бери такси, я тебя тут встречу. Я до сих пор ничего не говорила Пик об Аккермане, и у нее, вероятно, произошел когнитивный диссонанс. — Отчаянные женщины способны на сумасшедшие поступки, дорогая. Просто капитан Леви решил мне помочь. Ничего плохого в этом нет. — Ну смотри, чтоб эта помощь не вылилась в твою беременность. Этот извращенец способен на все. — Боже, идиотка! Причем здесь это? Но в голосе Пик явственно прозвучала улыбка. — Ладно, ничего. Если начнет к тебе приставать, ударь его хорошенько по яйцам. Мужикам там очень больно. — У меня и так разболелась голова, не хочу слушать твои сказки. — Сказки? Сколько девушек так пропадало, или же их отправляли работать секс-рабынями. — Пик, я в квартире капитана полиции Стохеса, начальника твоего парня, а не какого-то бандита-олигарха. — Ну, окей. Просто он мутный тип, будь осторожна. — Все, мне нужно маме позвонить. Твои предположения о капитане Леви необоснованные. Он — хороший человек. Я разнервничалась еще больше. Хотелось искренне поделиться с подругой тем, что Аккерман мне ужасно нравился, что в первую нашу встречу, на слепом свидании, у меня в сердце сильно что-то екнуло, словно иглой кольнуло, когда я увидела его возле выхода, стоявшего и курившего сигарету. Правда, в тот момент мне не хотелось его узнавать ближе, пусть так и остается для меня таинственным незнакомцем, что проник в мои мысли, въелся под кожу так глубоко, что и не вытащить оттуда уже никак. Едва я попрощалась с подругой, раздался звонок. Моя мама, как чувствовала, позвонила первая. — Ма-ам, у меня были курсы, ну какое забыла? — Извини, конечно, Алессандра. Я просто волнуюсь… Одевайся тепло, хорошо? — Обязательно. — И даже в помещении накидывай на плечи что-то теплое. И прячь поясницу… Такие холода. Это повторялось постоянно. С родителями я созванивалась через день, но никак не могла перестать психовать из-за маминых напутствий. — Ты какая-то расстроенная, доченька. Что-то случилось? Может, мальчик какой-то обидел, ты у нас девочка красивая… Что уж сказать, меня чуть не изнасиловали придурки в подъезде, а сейчас я пребывала дома у мужчины намного старше себя, с которым мы постоянно не по-детски целовались и который будоражил мои сердце и душу. — Все в порядке, мам, просто устала. День выдался тяжелым. Ладно, хочу душ принять. — Я тебя люблю, — тихо сказала мама. — Сладких снов. Папа тоже целует. — Я тебя тоже люблю. Спокойной вам ночи. Я прервала вызов и мягко улыбнулась погасшему разбитому экрану. Как бы сильно не раздражали повторяющиеся из раза в раз просьбы одеваться и звонить, я стоически их переносила. Это было трогательно. Мама стремительно теряла зрение, вышла на пенсию и ухаживала только за папой. Ей просто необходимо было заставлять меня одеваться и контролировать. Это для нее было важно. И это нужно было терпеть. Когда я поняла, что ко мне никто не постучится, выясняя почему я долго торчу в ванной, я сняла с себя всю одежду, аккуратно сложив на алюминиевую вешалку возле стеклянной кабины. Горько улыбнулась, открыла кран и встала под душ. Горячая вода напором смывала с моей кожи запах тех ублюдков и неприятного вечера. Смывала усталость, а еще облегчала боль во всем теле, но, несмотря на искушение, я не стала долго нежиться и вскоре вышла. Рубашка Леви мне была коротковата, хорошо, что я белье надела, а то слишком откровенно бы получилось в области груди. Но Аккерман в любом случае увидит мои кружевные белые трусы, что уж поделать. Как будто я не хотела, чтобы он их видел. Я смущенно сглотнула, выбравшись из ванной, глянула на строгого Леви, говорившего в данный момент по телефону. Он протяжно посмотрел на меня, и я покрылась мурашками. Затем указал мне взглядом на чашку с чаем и круассанами перед электрокамином. А мой желудок порядком напоминал мне о еде. — Благовоние мужского геля на всю квартиру, — Леви отключил телефон и положил его на барную стойку. — Извини, женского геля не нашла. — У меня в принципе ничего женского нет. Имелась только запакованная зубная щетка, которую я тебе дал, и то — унисекс. И… тебе идет моя рубашка, — он даже не взглянул на меня, вероятно, уже скользнул по мне взглядом раньше, как я только вышла из ванны. Я стыдливо натянула его вещь на бедра. — Я не сильно долго торчала в ванной? — Боже, мойся, сколько влезет. В твоем распоряжении вся квартира. Чувствуй себя как дома. Меня, скорее всего, не будет дня три. Но точно не знаю, когда вернусь. Можешь пожить здесь. У меня есть ноутбук, занимайся, отдыхай, делай свои уроки. А в свой отмороженный район я тебе не разрешаю возвращаться. Я почти перестала дышать и чуть слышно простонала от его слов. Я видела, как Леви томно прикрыл глаза от усталости, опуская голову. Говорить не о чем, я и сама не рвалась к себе в квартиру. Но там были вещи… — Леви, а этот марлийский преступник очень опасный? — Он подонок. И я хочу засадить его за решетку. Но это будет не так просто. Он не обычный злодей, он вор в законе, убийца, — Аккерман покосился на пустую чашку. Оттолкнулся от дивана, резко встал и зацепил керамическое «ушко» пальцами. — Этот тип настоящий ублюдок. Но… не бери в голову. Не особо разбираясь в работе полиции, я все же понимала, что слишком было рискованно ехать так далеко, посылая молодых неопытных кадетов в лапы какому-то махровому преступнику. Только от меня это не зависело. Впереди еще несколько дней. И впереди ночь под одной крышей с Леви. Не стоит ее портить. Пусть эти короткие моменты в шикарной квартире запомнятся как нечто хорошее. Замечательное, головокружительное, сладкое, тягучее, как горячая карамель. Леви — капитан, он знает, что делать и уехать утром ему никто не помешает. Допив чай, Аккерман напористо настоял, чтобы я спала в его кровати, а сам он ляжет в гостиной на диване. Пока я занималась новым телефоном, сидя на шелковых покрывалах, Леви собирал вещи на задание: готовил оружие, легкий кевларовый бронежилет, поясную кобуру, какие-то ключи, видимо, от полицейской машины или еще от чего-то, собирал одежду. — У тебя тут целый склад, оказывается, — в глубине широкого шкафа с мужскими вещами я украдкой заметила ружье, автомат, ряд всяких разных пистолетов, дубинку, китель с погонами, наручники, газовый баллончик, ножи, полицейские нашивки и прочее. Я наблюдала сцену, как Леви заряжал несколько пистолетов, с огромным интересом и восхищением. Боже… Я и названия этого всего оружия толком не знала, а он мастерски владел этими опасными вещами. — Ага, — произнес Леви. — Только, Алессандра, я тебя оставляю в квартире с учетом того, что ты сюда и носом не поведешь. Оружие очень опасное. — Слушаюсь, капитан, — сказала я и приставила кулак к груди, как это делали все полицейские в Стохесе. — Я и не собиралась. Его взгляд на мгновение метнулся к моим обнаженным икрам, но затем вновь вернулся к пистолету. — Вижу, хочешь коснуться? — вдруг спросил он с ухмылкой, держа в руке один из стволов. Я сглотнула и кивнула, устремляя взор к пистолету. Поднявшись с кровати, я подошла к Леви. Моя ладонь сама потянулась к оружию, неумело касаясь его указательным и средним пальцем, словно боясь, что он может укусить меня. Аккерман взял меня за запястье и моей рукой осторожно провел по рукояти, спусковой скобе, потом затвору. — Ого, такой тяжелый. Никогда не держала в руке пистолет. — Ну, и не нужно, в принципе, — шепот прошелся по моему уху, и я ощутила горячее дыхание на шее, а затем невесомый поцелуй на скуле. Мужские пальцы скользнули по краю рубашки, касаясь лоскутка трусов. Прикосновения настоящего мужчины, такие желанные, что испепеляли меня, пропуская разряды импульсов по коже. Поцелуи обжигали всю мою щеку, шею, продолжаясь на ключице. Но, прочистив горло, я улизнула от очередного столкновения губами, которое влажно мазнуло меня по щеке. — Время… Сколько времени? — я подняла глаза, и Леви, двусмысленно ухмыльнувшись, нехотя поднял руку и взглянул на часы. — Без пяти одиннадцать. Я слегка улыбнулась, а потом произнесла: — Нужно ложиться спать, я очень устала. Голова кругом идет. — Засыпай, Але, — прошептал он, целуя меня в висок. — Сон облегчит твое состояние, не думай ни о чем. Утром я закрою тебя, запасные ключи есть на барной стойке. Я кивнула. Аккерман, забрав все свои полицейские принадлежности, закрыл за собою дверь. Было два ночи, сон и отдых не шли, голова раскалывалась, и я нуждалась хоть в каком-то компрессе или же таблетке. С собой у меня не имелось препарата, чтобы утолить головную боль. К сожалению, придется пойти на кухню и выпить простой воды. Надеюсь, что Леви не проснется от моих шагов. Я тихонечко открыла дверь и также тихо пробралась к кухне, но мужской голос разорвал тишину. — Если ты голодная, то в холодильнике есть сыр и бекон. — Нет, у меня очень болит голова, я хотела выпить воды. Боже, дуреха. Нужно было не выходить из спальни. — Сейчас таблетку дам. Набери воду в кране, — Леви поднялся с места в одних пижамных штанах и подошел ко мне. В свете приглушенной лампочки я впервые увидела его обнаженный идеальный торс, плавно переходящий в узкую V-образную часть его идеальных бедер. Да уж… Не один день капитан полиции пробыл в спортивном зале. — Прости, что разбудила, — я поставила опустошенный стакан на стол и виновато поправила волосы. — Я не спал, — равнодушно ответил Леви. Однако это равнодушие оказалось обманчивым. Аккерман провел меня до самой кровати, на пути к которой мы непрерывно целовались. Мы практически не прекращали поцелуи с языками, а мужские руки непрерывно ласкали мою грудь через рубашку. Но его губы заканчивались лишь на моей шее, запрещая себе большее. Пальцы, очаровательно ловкие, безошибочно нашли самую высокую точку моей чувствительности между ног. Мои волнистые волосы были спутаны мужскими пальцами, а горячий шепот прошелся по шее. Уверена, Леви прекрасно отметил влажность моего кружевного белья между ног, но большего себе не позволял, а я не разрешала. — Какая ты красивая. Нужно быть феерическим кретином, чтобы уложить тебя в своей квартире в отдельной комнате, — прошептал Леви. — Не смешно, а рационально, — тихо выдохнула я. Нежные поглаживания между ног меня больше успокаивали, чем раззадоривали. Мы целовались и целовались, стараясь ни секунды зря не потратить. Я таяла, зарываясь пальцами в волосы на затылке, обжигаясь еще и очень твердой плотью, которая упиралась мне в живот. Так я испытывала Аккермана на прочность. До тех пор, пока в темноте спальни Леви не перекатился на бок и не притянул меня спиной к себе, утыкаясь носом в шею. День остался позади. Было сложно, но я справилась. Я думала о нашей близости до позднего вечера, пыталась понять, все ли сделала правильно. И, наверное, да. — Но если мне не хватит сил, чтобы держать себя в руках, я застрелюсь, — проговорил Леви. — Ты упрямо прячешь все свои прелести. Я тихо рассмеялась. — Сколько тебе лет, а сколько мне… Я стыжусь. — Это намек, что я старый? — Он окинул меня взглядом. — Нет, слишком опытный. Наши ноги под одеялом переплелись, крепкие руки обвили мою талию, жар от обнаженной стальной груди опалил мою кожу. По комнате прокатился умиротворенный вздох. Боль в голове отпустило. Именно Леви помог освободиться от того круговорота мыслей, который не давал покоя. Тактильная близость — это то, чего мне так сейчас хотелось. Последние несколько лет в моей жизни я не особо подпускала к себе парней, тем более так близко, как я подпустила сегодня Леви. Родители волновались. Мне категорически не разрешалось иметь молодого человека, который мог бы обидеть меня или, переспав со мной, нагло бросить. Я и сама избегала такого. Но капитан… Его руки… Утром я проснулась, когда Леви уже ушел. Его аромат пропитал всю постель. Легкий древесный, но такой ощутимый, будто его можно было набрать в ладони и унести с собой. Я не привыкла просыпаться с таким запахом. Хотя я вообще не привыкла засыпать с циничным, нахальным капитаном. Но меня уже не напрягали его манеры общаться, я, наоборот, легко поддерживала гадкий юморок.***
— Привезла тебе все, что ты просила, — Пик придала лицу серьезность и сделала осторожный шаг вперед в неизвестную для себя квартиру. — А у Аккерман губа не дура. Видно, что кадеты драили пол языками. Я попросила Фингер привезти мне некоторые вещи, одежду, косметику и средства гигиены. — Думаю, Леви не настолько ужасный чистоплюй, который прям в свою квартиру пускает каждого подчиненного. — Скоро и ты, Але, будешь тут полы вымывать, чтобы поддерживать идеальную чистоту. А то получается, зачем он тебя оставляет на несколько дней у себя дома. Вы по сути не знакомы. — Пик, прости. Я тебе не говорила, но мы с Леви иногда видимся. Фингер озадаченно опустилась на диван и сжала в руке смартфон, механически взглянув на экран. — С этим тираном? С этим мудаком? Ты… спишь с ним? Я принялась доставать свои вещи из сумки, и мое боковое зрение уловило, как Пик нервно повела плечом. — Нет, — отрезала я. — Вчера те ублюдки в подъезде разбили мой телефон, и Леви купил мне новый. Черные брови взлетели на лоб. — Боже, Алессандра… Ты знаешь, что за такие подарки мужики требуют от девушки не менее подобную плату: секс, минет и прочее? — Мы с ним только целовались, — я пожала плечами. Пик сжала губы и взяла чашку с чаем, которую я поставила перед ней на стол. Взгляд она сосредоточила исключительно на напитке. Слишком внимательный взгляд для такого простого действия. — Значит, для него секс не важен — будешь убирать в квартире. Или два в одном — уборщица с секс-услугами. — Я и сама могу убраться и ужин приготовить, — сказала я и взглянула на чистую кухню. — Мне ничего не стоит вытереть пыль или же пропылесосить в такой шикарной квартире. Я с трудом подавила смешок. Но Фингер была серьезной. — Знаешь, у меня в школе была приятельница, мы с ней сидели вместе за одной партой в выпускном классе. Она была очень тихой, очень скромной, такой неразговорчивой, неплохо училась, но при этом избегала парней. Девственница конкретная. Тихое болотце. И вот по окончанию школы, через несколько дней после выпускного бала, я узнала, что она познакомилась с каким-то парнем, лет на десять-двенадцать старше ее, и трахалась с ним в машине, уезжая в лес. Это длилось неделю, а потом он ее бросил. Ты соображаешь? По сути, школьница видела этого пацана впервые и сразу же трахнулась с ним. Вот как это называется? Але, как? Я нахмурилась. — Ты хочешь сказать, что я такая? Тихое болотце? Пик, я не трахаюсь с Аккерманом, и я довольно-таки эмоциональный человек, не тихоня какая-то. И мне не семнадцать. — Я не тебя имела ввиду, просто вспомнилось. — Может, ей действительно с тем парнем было хорошо, как ни с кем в мире. И мне с Леви по-настоящему хорошо, не думала, что мне с кем-то может быть так хорошо, но… — По спине прошел озноб. В висок будто дало что-то острое, но я даже не поморщилась. — Я не знаю, кто мы друг для друга. У него очень опасная работа, и, скорее всего, я не знаю, смогу ли выдержать его график. Но… Капитан Леви настоящий. Я немного разглядела его истинное «я» за угрюмым лицом. — Мне до сих пор не вериться, что ты и этот говнюк… Как возражать, когда возразить нечего? Я просто подтолкнула к Фингер банку с брусничным джемом, который нашла у Аккермана в шкафу, и молча начала разламывать блинчик. Несколько секунд Пик сверлила меня взглядом. Тяжелым, бескомпромиссным, заставляющим сморщиться, только чтобы я по-человечески все ей объяснила. Однако пока это было невозможно. — Стой, Але. А ты не думала, что у Аккермана здесь камеры наблюдения по всей квартире? У полицейских это вполне возможно. — И что? Я ничего красть здесь не собираюсь. — Да не красть! Он увидит тебя голую, как ты снимаешь бюстгальтер, трусы… Эффектно переодеваешься. Смешно. Я действительно хохотнула. Если и в квартире имелись какие-то камеры наблюдения, то пусть Леви увидит меня голую. Мне нечего было стесняться. Но Пик я этого не сказала. — Ладно, я вот за Жана переживаю. Лучше бы я с ним уехала в Марли, — ее взгляд на секунду задержался на экране смартфона. — А ты пойдешь на новый год с нашими в бар? — вдруг спросила я. — Да. — Я тоже. Все равно неизвестно, когда приедет Леви. Только вот у меня из праздничных платьев — прошлогоднее. — Так в чем проблема? — Пик клацнула языком. — Сейчас допьем чай и поедем в магазин.***
Наступило тридцать первое декабря. Этим холодным утром я почему-то проснулась в приятном предвкушении. Поборов искушение еще понежиться под теплым одеялом, я вылезла из постели, ощущая голыми ступнями тепло ковра, которыми был выстелен пол в спальне Аккермана. За все два с половиной дня Леви мне позвонил всего раз. Ничего не сказал о себе, лишь спросил, как я себя чувствую и не страшно ли мне одной в квартире. Из меня вырвалось глупое «Скучаю»… Щеки запылали от мимолетного воспоминание его длинных пальцев, прочертивших дорожку от скулы до подбородка, горячих губ и языка. Все эти дни я смотрела телевизор, занималась своими учебными делами и переписывалась с друзьями. И ждала Леви. Приготовив тушеное мясо, я еще успела спечь пирог. Если Аккерман вернется, он сможет поужинать. Я очень сильно старалась, чтобы моя стряпня понравилась строгому капитану. А время все близилось и близилось к вечеру… Ну что же. Мне оставалось только собраться в бар с однокурсниками. Я высушила голову и принялась за яркий мейк. Процесс нанесения насыщенных теней с блеском и яркой помады для губ был целым трудоемким искусством. Но для своей видной внешности, я обходилась карандашом для глаз, тенями и помадой. Затем я уложила волосы и надела черное короткое платье с бахромой и потайной молнией на спинке. POV/Леви Когда я поставил стаканчик с чаем на капот, Мик вышел из моей машины и обратился ко мне: — Можно мне переночевать у тебя? Не хочу с матерью оставаться в Новый год. — Слушай, Мик. Я не против, но устал, как черт. Еще и плечо раненое… Не убрано там дома… В общем, прости, но нет. Все мои мысли были заняты Алессандрой. Когда я впервые увидел ее в день нашего знакомства на слепом свидании, я не мог представить себе, как мы вообще будем уживаться. Мы были разными со всех граней. Но я хотел жить с ней и заниматься любовью. Когда-нибудь. Поэтому, какой, нахрен, Мик? Я уже представил лицо Закариуса, когда он увидит в моем доме такую девушку. Я ревнивый ублюдок и буду таким до конца. Мой товарищ отравился в паб неподалеку, а я поехал к себе домой.