В том дежавю Ловлю твою вибрацию…
POV/Леви Вновь доводить Алессандру языком до оргазма только уже в постели мне было крайне приятно. Мое сердце бешено колотилось, когда она изгибалась, постанывала и двигала бедрами в такт моим движениям. Я иной раз всматривался в ее опьяненное моими ласками лицо, пытаясь определить, к чему приведут наши с ней отношения в будущем. — Тебе действительно нравится целовать меня там? — она приподнялась на локтях, отыскивая опору, чтобы увидеть меня между ног. — Безумно… — я облизнул свои влажные губы. — Тем более, должна же быть и прелюдия в наш с тобой первый раз. До какой степени отчаяния она была доведена сегодня, когда решилась на первый половой акт со мной? Значит, она мне доверяла? Видела во мне адекватность и понимание? Или следовала лишь животным инстинктам? А быть может, верила в убеждения, что старший партнер всегда опытнее в постели, поскольку никто не видел во мне адекватного парня. Хотя все, что бы я ни говорил Алессандре о себе и своих чувствах, было правдой. Я не врал. На кровати заниматься любовью было намного удобнее. В приглушенном свете одной лампочки на потолке я посадил Але к себе на колени, наслаждаясь ее движениями и формами прекрасного тела. Затем наши губы слились в страстном поцелуе, смешанном со вкусом вина и секса. Я был немного взволнован, обнимал ее, целовал ее лицо. Я впервые был с девственницей, даже когда делил с Фарланом Изабель много лет назад, я уже не был у нее первым. Словно уловив ход моих мыслей, Алессандра осторожно погладила мой подбородок, освобождая мои уста. — У тебя все хорошо? — я захватил ее пальчик губами, услышав невнятное мычание. — У меня из головы не выходил наш первый секс. — Мои губы растянулись в улыбке. Внезапный поцелуй углубился, и я принялся опускаться к шее и сочным округлостям. Затем я схватил ее за бедра и уронил на простыни. Короткая ночная рубашка задралась, и я молниеносно вновь вывел языком горячую влажную дорожку по внутренней части красивого бедра. — Ты снимешь ее, наконец? Алессандра усмехнулась и тут же повиновалась моему животному запросу, наспех приподнимая ягодицы, отрывая от себя липучую ткань. Трусики ее где-то валялись в гостиной. Пригвоздив свою красавицу к постели, я решил, что каждый сантиметр ее тела станет моим. Я провел большим пальцем по ее горячим губам. Впустив пальцы второй руки в ее волосы, медленно коснулся губами кончика ее носа, прислушиваясь к собственным ощущениям. Чертовски приятно было ее касаться, целовать, ласкать. В квартире царила тишина. Нас никто не тревожил, на смартфоне стоял беззвучный режим, и только шуршание шелковистой простыни и стоны Алессандры меня сводили с ума. Черт, могу же как пес привязаться к ней навсегда, привыкнуть к ее ласкам, голосу, касаниям, поцелуям. Я впился губами в нежную кожу грудей, посасывая как младенец соски, срывал с ее губ сладкий стон. Возбуждение давило изнутри, нарастая узлами в животе, упираясь Алессандре между ног. Член уже начинало неприятно сдавливать, но я не торопился, утопая в тягучей нежности. Все время принадлежало только нам двоим. Я развел ноги Але по максимуму и, не прекращая сладкие поцелуи, попытался погрузить в нее своего приятеля. Сначала я действовал очень осторожно, правда, потом сделал резкое движение бедрами, и она поперхнулась от толчка. Слезы хлынули из глаз. — Ай, прости. Ты просто чертовски узкая. Я едва просунул головку, не плачь, прошу, — оправдывался я. — Ничего продолжай, продолжай… Леви, мне очень нравится. — У тебя хорошо получается, маленькая. — У тебя получается лучше, — Алессандра выдавила из себя улыбку. Стоны, приглушенные хрипы и мое утробное рычание наполнили спальню. Несмотря на боль, которую она испытывала во время первого секса, все равно продолжала страстно меня целовать, прижимать к себе, пальцами зарываться в мои волосы. Алессандра целовала мои глаза, губы, скулы, а я утопал в наслаждении. Казалось, еще никогда не ощущал таких будоражащих эмоций, как сейчас. Мой член в ее лоне — это нечто. Очень горячо, очень узко и очень влажно. — Если ты хочешь кончить, тебе надо сесть ко мне на колени и немного подвигаться, хорошо, маленькая? Алессандра неуверенно уткнулась лицом в подушку, покачав головой. — Я не против, но у меня так жжет между ног, не смогу в такой позе. Я кивнул и на чуточку увеличил темп. Блять, я ведь мозгом понимал, что ей больно и не совсем комфортно, даже пальцами помогал испытывать наслаждение, ласкал клитор в то время как погружал свой член. Но практически едва сдерживался, мой темп нарастал и нарастал, как это проделывал бы озабоченный онанист… Твою ж мать! Наконец-то добился своего: презерватив начал стремительно набираться спермой. Как раз и Алессандра достигла пика, едва не задыхаяся от недостатка воздуха и сладкой боли. Я решил успокоить ее, стал долго целовать, вкусно, страстно, выпуская лишь на секунду. — Это божественно, капитан Леви, — выдохнула она. Я серьезно на нее взглянул. — Видишь, а ты боялась. — Я стянул окровавленный презерватив и проверил наличие крови на простыни — ничего. Никакой лужи не образовалось, как я предполагал. — Я думала, ты меня возьмешь как какую-то сучку, — она засмеялась, стыдливо прикрываясь ночной сорочкой. — Шутишь? — я прищурил взгляд. — Несмотря на свой резкий характер, я не причинил бы девственнице настолько ужасной боли. Благо, у меня нет привычки включать больного ублюдка во время секса. — Ты просто трахаешь всех грозным взглядом и словами. — Да, так и есть. Ничего не могу с этим поделать, — вдруг рявкнул я, пытаясь все также быть серьезным. Уже в ванной я смыл с презерватива все кровавые вещдоки и выбросил в урну. Затем слегка сполоснулся в душе, вытерся, натянул на обнаженное тело мягкие спортивные штаны и вернулся к Алессандре. — Как ты, сладкая? — взяв с тумбочки бутылку вина, я разлил по бокалам и вручил Алессандре один. Она лежала как принцесса, обнаженная, истощенная, усталая, растянулась на постели, придерживая живот, и тяжело дышала. — Впервые в жизни я по-настоящему счастлива, что не лишилась девственности раньше, — произнесла Алессандра, пригубив вино. — Секс всегда вызывал у меня огромное желание и интерес, но как же хорошо, что я не поддалась искушению, как делали все мои ровесницы. Я запустил в рот сигарету и усмехнулся ее словам. Мне было лестно и чертовски приятно, что моя девочка — только моя девочка. И как же было хорошо, еб твою мать… Я хотел еще большего, хотел трахать свою женщину, хотел, чтобы и она властвовала надо мной. Но пока, довольствуясь никотином и полусладким, пытался унять желание. — Ты — молодая девушка, я — твой первый мужчина. Ничего особенного. — Не то что первый, просто это как-то правильно. На мягкой постели, в уютной квартире с любимым. Не в школьном туалете и не на студенческой вписке. Или где-то в общаге, где в любой момент нужно кому-то врываться в комнату. Я потупил взгляд, забыв про зажигалку, вынул сигарету изо рта. Просто на миг вспомнил, что мой первый раз был действительно в школьном туалете, мерзком и вонючем, с исписанными матерными словами и обзывалками дверях с внутренней стороны кабинки. Гадость, аж противно стало. Я тогда сидел на унитазе и на мне пылко прыгала девица на год старше, которая давала всем подряд. Я тогда кончил, наверное, за полторы минуты, себе на штаны. Да уж… Мой сексуальный опыт по молодости желал лучшего. Но я воспитал себя настолько, что теперь занимался любовью с прекрасной девушкой, у которой стал первым мужчиной. — Я подымлю, не против? — избегая от разговора о сексе, спросил я. — Конечно, Леви. А я в душ и поищу свое белье в гостиной. — О, это правильно решение. Мы уничтожили гребанную бутылку вина, а я выкурил еще одну сигарету и зарылся в объятия Алессандры. Мы долго еще целовались и ласкали друг друга. Я не отказывал себе в удовольствии коснуться ее груди губами и пальцами. Но затем Але одолело забвение, и я тихонько поднялся с кровати, чтобы, как обычно, до глубокой ночи просидеть над документами по убийствам.***
POV/Алессандра Ласки Леви до сих пор отдавались в моем животе бабочками. Он вчера казался таким довольным и расслабленным со мной, что я ощутила собственную женскую силу. Мое тело смогло одолеть такого властного человека, как Леви Аккерман, сделать его беспомощным. В какой-то момент мне захотелось, чтобы Леви стал моим мужчиной и моим мужем. Думаю, это было нормальным девичьим желанием. Правда знать бы, совпадало ли оно со стремлениями Аккермана? Мужчины думали в основном об одном, и только на последнем месте у них стояла женитьба, рождение детей, семейные ценности и прочее. Пик как-то рассказывала, что у Жана на уме только работа и секс. У Леви, наверное, только работа. А я у него… Черт, у меня ведь на уме тоже далеко не семья. Скорее, французский и дипломная работа с кучей экзаменов. А теперь еще и сногсшибательный секс с Аккерманом. Да и сравнивать не стоило. Мне двадцать два, а Леви тридцать шесть. Думать о серьезном должен он. Ну вот, снова Леви заставил меня находиться в раздумьях полдня, пока я собиралась во Французский центр на занятия. Каникулы закончились, и все вышли на новый уровень языка. Только я совершенно не ожидала, что Кольт продолжит заниматься. Я была уверена, что после моего отказа он поменяет преподавателя французского или вовсе бросит изучать язык. Но как только урок закончился, и я принялась собирать учебники, Грайс подошел ко мне. Он как-то начал говорить туманно, как пациент, который не может точно описать свои симптомы. — Как каникулы?.. Отдохнула?.. Ты такая красивая… Я и забыла, что у меня были каникулы, вечера с родителями, фильмами и печеньем. В голове бурными потоками вспоминался лишь секс с Леви и его ласки между ног, которые сейчас отдавались болью в пояснице. — Спасибо, Кольт, отлично все, — выдавила из себя я. — А ты как? Работал весь месяц? Мне так и не удалось выведать у него, что он чувствовал, чего хотел и что ждал от меня в будущем. Как бы там ни было, Грайс собирался сказать мне что‐то, но вдруг, в мгновение ока, передумал и произнес нечто совершенно иное. Я в этом точно была уверена, мне даже показалось, что я видела, как слова меняются прямо у него на языке. Однако я прогнала любопытство прочь и не стала выяснять, от каких именно слов ему пришлось отказаться. — Вечерний Стохес очень красивый, — сказал Кольт, когда мы выходили из класса. На ресепшн он заплатил за свои полтора часа урока, и мы направились к выходу из здания. Вдохнув холодный воздух, я покрепче запахнулась в пальто. — Алессандра, знаю, что ты девушка скромная, однако позволишь ли ты пригласить тебя вновь на чашку чая? Сейчас? Обещаю, что недолго. Если честно, не помню, что именно он сказал еще. Кажется, что когда люди постоянно видятся и имеют общие мечты и стремления, то становятся одним целым. Мне показалось, что Кольт хотел сказать еще что-то, однако стоящий возле машины и ожидавший меня Леви напрочь перекроил все намерения Грайса. Увиденное меня повергло в шок. Никого не было вокруг, ни души. У людей сегодня другие планы, не в этом районе? Или Леви всех заранее отпугнул. Но мы с ним изначально договорились, что он заберет меня после курсов. — Кольт, — я взглянула в сторону Аккермана. Казалось, он испепелял взглядом моего ученика, уничтожал, наслаждаясь этим. — Я не смогу пойти с тобой на чай. У меня есть молодой человек. Он умолк, проследив за моим взглядом в сторону Леви, а затем резко произнес, словно его иголкой кольнуло: — Ясно. Я молчала. Кольт продолжил. — Он, что ли? Легавый этот? — небрежно выронил Грайс. Аккерман взглянул на наручные часы. Мое время с Кольтом истекало. Да, да, я знала. — Угу, — буркнула я. — Специфический тип. — Вы знакомы? — я была крайне удивлена. — Да кто же не знает этого капитана Аккермана. Как-то пришлось подписывать один документ у него в полиции. Несмотря на то, что я человек спокойный, я не смог и трех минут в его кабинете находиться. Я встряхнулась, меня охватило негодование, мне хотелось придавить Кольта всем своим весом, хотелось доказать ему, что Леви не плохой. — Ты его просто не знаешь. Тем более, он капитан полиции. Как еще должен себя вести? И зачем я только оправдывалась? — Ну-ну, — нарочито произнес Кольт. — Алессандра, ты потрясающая. Очень умная и безумно красивая девушка. Ты мне очень нравишься, но если тебя прельщают такие мужчины, как этот тип, то я не пойму твой вкус. Прости. Для меня это странно. Мы не договорили, Грайс поджал губы, бросил мне короткое «пока» и направился к своей машине, окинув Леви взглядом с неким презрением. Аккерману же было все равно. — Откуда в таких невыразительных хлюпиках столько уверенности в себе? Раздутое эго как компенсация всего остального? — произнес Леви, обдавая меня своими синими глазами. Я только лишь пожала плечами. — Что ему от тебя было нужно? — Мое тело и душа, — прильнув к нему, я встретилась с пересохшими губами, которые моментально меня обожгли сладким поцелуем. Будучи до этого в раздраженном напряжении, я вдруг стала спокойна и уверена в объятиях любимого мужчины. Его руки переместились с талии на мое лицо, зарывшись немного в волосы, задевая одну серьгу. — Ну это и так понятно, Парадиз открыл, называется… Садись в машину.***
POV/Леви В салоне я вновь поцеловал Алессандру в губы, проталкивая язык ей в рот, потому что мои мысли то и дело возвращались к нашему следующему сексу. Затем потянулся на заднее сиденья за букетом алых роз и вручил любимой. Усталость в теле и легкость в голове были главными признаками не столько приема спиртного в рабочее время, но и счастья от того, что у меня теперь была постоянная возлюбленная. — Ты напряжена, — проехав квартал, я взглянул на Алессандру, наслаждавшуюся запахом цветов. — Жалеешь, что не пошла с ним на свидание? — Дурак, нет! Я усмехнулся. — Ну а что тогда? — Не люблю, когда так происходит в жизни… То есть, человек обижается на тебя за то, что ты выбрала другого. Я ведь ему себя не обещала. — Это жизнь, Але, и люди в ней все эгоисты. У меня было всякое, за что грустно, стыдно и обидно. Но я все обиды посылаю к херам собачьим, прости за грубость. Просто не обращай внимания. Ты прекрасная. Ему обидно, что ты не его, что я тобой обладаю, а не он. Она не ответила. Я предложил поехать к набережной. По пути купил Алессандре кофе, а себе зеленый чай. Оставив Ford на стоянке, мы решили пройтись по дорожке, параллельной реке. — Леви, что ты чувствовал, когда занимался со мной любовью? — спросила Алессандра. Мы шли по тротуару, встречая прохожих людей. В кожаных перчатках я крепко сжимал ручку своей малышки и слушал ее вопросы. Даже курить не хотелось. — Только не в физическом плане. — О, я чувствовал себя королем. Я ощущал себя практически всевластным и могущественным. Ощущал, что ты моя, что ты для меня. Даже тогда подумал, что если бы я не пошел на то слепое свидание, мы бы не познакомились. В моей груди зародился злорадный смешок, но его удалось погасить. Губы сами по себе изломились в ухмылке. Голос охрип. То ли от холода, то ли от жажды, то ли от желания курить. — Были бы, — опровергла она. — Я ведь со штрафом пришла в полицию. — Я мог бы и не заплатить штраф, но ты была настолько красивой, в моем вкусе, что во мне включился мужчина, а не полицейский. Я не хотел говорить, что у меня был на нее стояк и после слепого свидания, и после того, как Алессандра появилась впервые в моем кабинете. Она не ответила, лишь укоризненно покачала головой. Как-то машинально сделала шаг в сторону, и ее пальцы вцепились в перила. — Красота, — выдохнула она. — Я не была здесь так давно. Из легких Алессандры вышел чуть слышный выдох. Задерживала дыхание? Круто развернувшись на каблуках сапог, она перехватила рукой перила с другой стороны и наклонилась вниз. Длинное пальто обрисовывало точеную фигуру, но у меня не было времени рассматривать красоту своей девушки, я моментально схватил ее за локоть, прижимая к себе. — Убиться решила! Поехали лучше домой, я хочу принять с тобой душ.