Тёмное королевство: начало пути

— Это твоя кобыла там стоит?       Жан указал ножом в сторону дерева, где до сих пор стояла кобыла из замка. — Да, и там есть ещё вещи, которые я прихватила с собой, — девушка вспомнила о своих скромных пожитках.       Дик подвёл кобылу по ближе, и стащил с её спины свёрток. Оттуда посыпались яблоки и выпало кольцо. Жан выхватил вещи, и рассыпал их по земле. Помимо хлеба и сыра, на земле оказался мешочек с деньгами, золотой браслет, голубое дорожное платье, и мамина золотая цепочка, которая досталась Эльзе после её смерти. — Откуда у тебя эти вещи? Украла? — Да, — Эльза сглотнула и опустила глаза, пытаясь унять дрожь в теле, — Почти. Цепочка мамина, досталась мне после её смерти. — И откуда у твоей матери такая цепочка? — Та досталась ей от её матери, а той от её матери. Это вроде как семейная реликвия, — прижав ладони к груди, проговорила Эльза.       Жан поднял цепочку и вложил её дрожащую руку Эльзы. — Хватит дрожать, я не кусаюсь, пока что, — он посмотрел ей в глаза и девушка нервно облизнула губы. — Раз цепочка твоя, то забирай. А украшения мы заберём, раз украла. — Хорошо…       Эльза заметно расслабилась, и почувствовала себя лучше. И что мне эти украшения. Одним кольцом больше, одним меньше. — Платье … ткань хорошая, и размер твой. Украла или твоё? — Моё, заработала на ткань и сшила, — ткань была мягкой, и когда она притронулась к ней, то ей даже стало легче. « Ты шить не умеешь! А если они тебя попросят что — нибудь сшить им. Ты только вышивать умеешь! Дура, молчи лучше!». — Молодец, возьмём его с собой, и когда твоё совсем порвётся — отдадим. — Жан забрал у неё платье и Эльза не сдержала вздоха. — Если ты доживёшь до того момента.       Дик и Жан засмеялись, а Эльзе только и оставалось, что смотреть на свои ноги. В путь они отправились после обеда, ехали быстро, остановившись только, когда луна полностью взошла на небо. И так несколько дней. Эльза послушна, носила воду, чистила рыбу, которую поймал Дик, и постирала рубашку Жана. Девушка раньше этого не делала, и очень боялась, что у неё ни чего не получится и её убьют. Но Жан был не привередлив, а рыбу они так и не съели, так как мужчина подстрелил двух зайцев, а уж их благодаря отцу девушка умела «обрабатывать».       На четвертые день, ближе к ночи, когда в воздухе летали светлячки, путники стали подъезжать к лагерю. Несколько палаток и костров стояли полукругом. Палатки были из чёрной ткани и хорошо сливались с темнотой. Мужчины в чёрных доспехах ели суп, и подкидывали дрова в огонь. Эльза обнимал себя руками, и попыталась не смотреть на них. Неожиданно её кто- то обнял за талию, Жан подмигнул ей и повёл к центральному костру. Вокруг него сидело трое мужчин, но при виде девушки многие стали подходить ближе. — Жан, ты меня радуешь, — парень, чуть старше её брата, с каштановыми кудрями и родинкой на правой щеке хлопнул в ладони и подошёл к Эльзе с Жаном. — Какую девчушку ты нам привёл на радость. Я всё помню, кто взял, тот первый и наслаждается, только можно я буду вторым? — Вторым ты не будешь. Это Тимма, — Эльза не сразу поняла, что говорят о ней, страх отбил всё желание думать и вспоминать своё новое имя, — И она будет что — то вроде нашей прислуги. Стирка, готовка и тому подобное. Теперь она с нами, и трогать её будет можно, только если она наломает дров. Всем всё ясно? — Прислуга, это хорошо, но пусть в её обязанности входит и ублажение…       Жан выхватил нож и подставил его к горлу парня с родинкой. — Я же сказал, её нельзя трогать. А если ты, Филипп, или кто — то ещё захочет нагрузить её своими членами, то пусть сначала поговорит с моим ножом, — лезвие прижалось так плотно к коже, что когда Жан убрал нож. Можно было увидеть тонкий порез.       Сначала раздался смех, потом хохот разразил лагерь, а Дик уже пристроился к котлу с супом. Седоволосый мужчина со шрамом на лбу тут же вручил Эльзе грязную рубаху, а Филипп снял жилетку, на которой были пятна крови, и повесил девушке на плечо. — Тут недалеко есть ручей, вода правда холодная. Постирай, а потом натаскай воды, — Эльзе поднесли ещё пару вещей, который пропахли потом. Филипп убрал выбившейся локон за её ухо и нежно улыбнулся, — Когда ты наломаешь дров, а я знаю, что ты это сделаешь, я буду первым, кто проучит тебя,       Насвистывая какую — то мелодию парень ушёл в палатку, а Эльзе только и оставалось, что идти к ручью. Почему они так страстно желают проучить меня и быть первыми? Это что лучше золота? Стирая, девушка плакала, окунала одежду в ручей, и снова плакала. Натаскав воды, она натёрла ноги, и поцарапал плечо об ветку. Зато Ланам я не досталась!       Дик и Жан сидели вокруг крайнего костра, и пили вино, закусывая хлебом. При виде Эльзы, Дик, накинул на лицо капюшон, скрывая свои шрамы, и махнул ей рукой. — Садись, поешь. Ты с утра не ела.       Ей сунули миску с супом, где плавал кусок мяса, и краюху хлеба. Эльза, даже не подозревала, какая она голодная. Одолев это не хитрое блюдо за пару минут, она вытерла рот рукой. Изначально она хотела сорвать лист и обтереть губы, но решив, что излишний этикет привлечёт внимание, сделала по-другому. И ей это понравилось. Не нужно следить за своими действиями, думать. Что о тебе подумают и скажут. Она невольно улыбнулась от этих мыслей, забыв на какое — то время о своих заботах. Дик сунул ей в руку бурдюк с вином. — Пей… молодец! — Эльза залпом сделала несколько больших глотков. — Вот это по-нашему! — Спасибо, — Эльза вернула вино Дику, и повернулась к Жану, — И тебе спасибо. — За что? — За то, что защитил, — робко улыбнулась она.       На секунду Эльзе показалось, что мужчина накричит на неё, но тот лишь скорчил гримасу и, пододвинувшись ближе, посмотрел в её глаза. Его тонкие губы скривились. — Спасибо? Защитил? Ты полная дура, если решила так. Не так давно, за какой сраный мешочек с золотом, я убил невинную семью, жившую в лесе. По моему приказу детей разрубили, а девчонку чуть старше тебя я изнасиловал лично. Их брата, быка неотёсанного, продал в рабство за … я даже не помню за сколько. И на моём счету это не первый случай, так скажи мне спас я тебя? — Пока он говорил, девушка чувствовала его кислое дыхание на своём лице.       Эльза даже сказать ни чего не смогла. Только отодвинулась и перевела взгляда на огонь. Дик прокашлялся и сунул ей в руку вино. — Выпей, спать будешь крепче. Ни чего, ещё глоток.       Эльза, тяжело дыша, добралась до одеяла, которое ей постелили на земле. Стоило голове коснуться земли, как глаза закрылись, и девушка провалилась в сон. В нём ей снились люди, они кричали и горели заживо в своих домах. ***       Дориана расчёсывала волосы, сидя у овального зеркала в деревянной оправе. Сегодня от неё пахло персиковым маслом, которым натёрли её служанки. Голова казалось девушке тяжёлой, ночь она провела в кошмарах. Сначала ей приснилось, как горел шатер, и из него выбежала Флора, зовя на помощи. Её медовые волосы горели алым пламенем, перемещаясь на жёлтое платье. Дориана проснулась, прижимая к себе подушку, и тут же уснула. Во втором сне она ехала по лесной тропе. Неожиданно с ней заговорила её лошадь моля дать попить. Дориана открыла фляжку, и оттуда выползли змеи, все они что — то пытались ей сказать, но та не могла расслышать. Шипение становилось громче, и её уши сильно заболели. Неожиданно лошадь сбросила её. Дориана проснулась на животе, и её щёки были мокрые от слёз. Выпив немного вина, она снова уснула, но на этот раз её снилась обширная комната. Шторы из красного атласа, кровать с шёлковыми простынями, а на этой кровати она голая, со связанными руками ублажает своего нового господина. — А может это был не сон?       Отражение только повторило вопрос, но ответа не дало. Глубоко вздохнув, Дориана накинула тонкий халат поверх обнажённого тела, и отправилась со свечей в руке, в комнату, которую ненавидела всем сердцем.       Та самая обширная, с красными шторами, и большой кроватью, Дориана шагнула в неё чувствуя запах жасмина и миндаля. Господин уже ждал ее, зажигая свечи по всей комнате. На нем были только белые брюки из хлопка. Какая нибудь служанка, а может быть, дочь лорда возжелала бы это молодое тело, захотела, вцепится в его темные волосы, и смотреть в эти сиреневые глаза. Но не Дориана. Заходя в его комнату, каждый раз, девушка пыталась забыться, делать вид, что это не она, вспоминала что — то хорошее, но это было так трудно. А в последний раз, со стыдом в душе, она признала для себя, что было уже не так больно, а даже приятно. Господин подошёл к ней, проведя рукой по её длинным чёрным волосам. По смуглой коде пробежали мурашки, и Дориана опустила глаза, за что получила пощёчину. Раньше у неё от этого выступали слёзы, а сейчас для неё это стало приятным прикосновением. В такие моменты Дориана представляла себя на высоте нескольких метров, одно неверное движение, и лететь будешь быстро, а боль получишь долгую. Господин обошёл девушку и, поцеловав её в макушку, прошептал. — Завтра ты встретишься с моим отцом, — его руки начали снимать с неё халат, — Пришли печальные вести с запада, нам объявляют войну. Якобы мы подожгли там один городок, — А это так? -Конечно же, нет, тут нет таких дураков, в отличие от Северного королевства, который в это с радостью поверил. — Его тихий смех, заставил Дориану сжаться. — Жалкие псы. — И что же требуется от меня? — Её голос невольно опустился до шёпота. — Ты скажешь отцу, что это сделал я, — он снова поцеловал её в макушку.       Дориана хотела спросить зачем, но прикусила губу. — Тебе интересно, зачем я это сделаю, — он взял её за ладонь и подвел к кровати, усадив к себе на колени, — Мне надо, что бы началась война. Спросишь, как же моя вина поможет её начать, ведь отец может просто казнить меня. Нет, он не казнит меня, он слишком горд для того что бы признавать вину. Услышав ложь, и приняв её за правду, он станет доказывать миру невиновность своего королевства.       Посмотри на себя, из-за всех них погибли твои родные, твои друзья. Лучший исход был, утонить. Нет! Нет! Я буду жить, назло им всем. Я ещё покажу финальный номер.       Ненависть к самой себе временами была сильнее, чем к королю, его сыну, людям работавших на ней. Утро было тёплым, и лучи солнца падали на смуглую кожу Дорианы. Надев платье из серой ткани, и накинув плащ на плечи такого еж цвета, девушка отправилась в лес. Она не стала завтракать, боясь забыть всё, что ей сказал её Господин. Она могла рассказать всё королю, но зачем? Пусть эти шакалы сами сожрут друг друга! Где то вдалеке пролетела птица, и послышался звук водопада. Дориана не в первый раз заметила за собой, что после «долгого плаванья» стала бояться звука воды. И сейчас, ей предстояла подняться вверх по реке, мимо водопада, преодолев не маленькое расстояние, и всё это рядом с водой. От чего кожа становилась гусиной, а сердце билось быстрее. Когда время приближалось к обеду, Дориана почувствовала голод, и пожалела, что е взяла собой, хотя бы яблоко. Ноги уже устали, а солнце запекло голову, и девушка накинула капюшон. Ей жутко хотелось пить, но она старалась, не приближается к реке, которая шумела, извивалась и напоминала о тех страшных мгновениях, когда вода забивала лёгкие, глаза и уши. — Дориана тебе нужно учиться плавать! Не бойся, это так же просто, как дышать.       Флора взметнула своими медовыми волосами и прыгнула с утёса. Брызгав, было много, они попали на зелёное платье Дорианы, и та залилась смехом. Флора уже выбиралась обратно. Её тонкая белая сорочка прилипла к телу, и волосы облепили лицо. — Водичка, что надо. Давай, снимай платье и прыгай, пока отец не пришёл. — Я не смогу, у меня не получится, — она едва смогла произнести эти слова, ощущая как внутри неё всё сжимается. — Всё у тебя получится! — Флора стала стягивать с неё платье, попутно толкая к краю, — Просто греби руками и ногами.       Дориана даже не заметила, как остановилась. Это воспоминание всплыло неожиданно, и вызвало улыбку на лице. Им было десять лет, возможно тогда Флоре бы удалось научить Дориану плавать, но её отец появился неожиданно и отругал девочек за их безрассудство. А что бы сказал её отец? Кем он был? Любил ли он её мать? Нет, не любил. Любящий насиловать бы не стал.       Послышался топот копыт, смех и ругательства. Дориана подбежала к кустам и спряталась за них. Мимо пробежало две всадников, что — то выкрикивая. Следом ехал король со своим законным сыном. Наследник был каким — то несчастным, уголки губ были опущены, а глаза старались смотреть вниз, влево вправо, куда угодно, только не на отца. Подобрав камень, девушка прицелилась и кинула его в лошадь, на которой ехал король. Девушка попала в цель, и мужчина чуть не вылетел из седла. Приподнявшись, Дориана позволила королю увидеть себя, и быстрыми шагами пошла в сторону реки. «Иди один, иди один». Может он умел читать мысли, или ей просто повезло, но король поскакал один, приказав, охотиться дальше без него. Дориана остановилась у самого берега, вспоминая, как её толкнули в реку. Течение было таким же быстрым, как и тогда, и Дориана подавила желание толкнуть короля. Она была уверена, что он умеет плавать, к тому же недалеко его люди. Элеон Третий ничуть не изменился с их последней встречи: каменное смуглое лицо, и глаза угольки горят холодным пламенем. «Только я изменилась». — Вы приказывали мне докладывать о каждом шаге вашего сына, рассказывать, все, что я узнаю. — Ты жива, — его губы изогнулись в улыбке, будто он видел свою старую знакомую, — Я удивлён, признаться, я не рассчитывал на то, что мой сын оставит вас в живых. — Вы резко перескакиваете с «ты» на «вы». — Королям можно, дитя. И что же моя птичка мне хочет рассказать? — Ооо, как глупы короли и вельможи, думая, что им все обязаны! — Ваш не законный сын, — Дориана чуть было по привычке не сказала « Господин», сжав ладони в кулаки, девушка перевала взгляд на свои ноги, — Я узнала, что он виновен … Он подстроил покушение на западное королевство, нанял людей, и те сожгли городок и убили людей. Для того что бы подставить вас. Но прямых доказательств нет, я случайно услышала об этом, он думал, я сплю. — Вы ублажаете его? — Без интереса спросил он. — Да…       Краска прилила к щекам, как же стыдно ей стало. Элеон улыбнулся, обнажив свои ровные зубы. Элеон чем — то напоминал своего незаконного сына. Холодный на публике, и жадный, когда чувствует свою добычу. — Я хочу, что бы ты достала мне доказательства.       Дориана хотела возразить, но Элеон Третий уже запрыгнул на коня, и только смотри, как его плащ развивается поутру. Девушка так устала, что обратный путь ей показался вдвое дольше. По прибытию в замок, она накинулась на еду, которую ей принесли служанки, тёплый хлеб и виноград никогда не были настолько вкусны. Приняв ванну, она облачилась в сиреневый шёлк, и, распустив волосы, который успели запутаться, отправилась в покои господина. Рядом с его дверью стоял стражник, с усталым видом он пропустил Дориану, сказав что, Стивен ещё не пришёл. Эти красные шторы и большая кровать начинали раздражать. А дубовый стол, зачем ему он здесь, когда есть кабинет? На столе лежали бумаги, свитки, книги и перо с чернильницей. Стивена до сих пор не было, и Дориана взяла один из свитков в руки. В нём были счета, в другом имена и должности незнакомых ей людей, а в третьем карта схема. Дориана крепко сжала свиток, и чуть не порвала его. Это была карта схема её цирка. Зачем было сжигать цирк? И чьей это было прихотью? Сыночка или отца? На бумах были написаны различные письма на других языках, а на некоторых пометки о людях, чьи имена были пустым звуком для девушки. В столе был встроен ящик. Дориана неуверенно потянула его за ручку на себя, тот с легкостью поддался. Множество бумаг аккуратно скреплённый красной летной. Дориана вытащила их, прислушиваясь к шагам в коридоре, развязала ленту. Было тихо, и девушка стала листать бумаги. Это были изображения нарисованные чернилами, углём, красками. И все были портретами девушек. Здесь были и рыжие, и кудрявые, с веснушками и без, с курносым носом, и тонкими губами. Самое первое и самое старое, принадлежало женщине. Оно было нарисовано чернилами, и было невозможно узнать её цвет волос или глаз, но были видны длинные волосы, толстые губы, и такая же ухмылка, как у Стивена. Надпись внизу гласила: Ланна, 1092. Последнее изображение было нарисовано красками, светловолосая девчушка, на вид ей едва было двенадцать лет. Два передних зуба выпирают, а нос усыпан веснушками. Этим она напоминала Флору, но это была не она. Другие черты лица, чересчур грубые, и глаза узкие. Глаза Флоры отливали сталью, настолько они были серыми, эти были водянисто голубые. Надпись внизу гласила: Анжелика, 1102. — Не прошло и года, — прошептала Дориана.       Она снова стала листать изображения, разглядывая лица девочек и девушек. А издалека, словно королева до сих пор повторяла это, звучали слова « … Мой пасынок, падок на молодых девушек, признаться честно не знаю уж, что он с ними делает, так как после ночи с ним, девушек больше ни кто не видел …». На глаза снова попался партер девушки отдалённо напоминавшей Флору. «Что же он с ними делал?». Убрав рисунки обратно в стол, Дориана присела на кровать, пожалев, что в комнате нет вина. « Он убивал их … или хуже … Надо бежать, но куда? Ведь у меня больше нет дома, у меня вообще больше ни чего нет. И всё из-за него, из-за короля, из-за королевы, из-за этих королевских интриг! Ненавижу . ненавижу всё королевство, пусть горит оно адским пламенем. Я уничтожу их, уничтожу! Заставлю их почувствовать себя на моём, месте, на месте простых людей На месте, тех девушек, что убил этот ублюдок! Заставлю!». Глаза защипало, и девушка быстро смахнула их. Нет, она не будет плакать, не сейчас. Пусть лучше будут плакать они. Скинув с себя одеяние, девушка легла на кровать в ожидание господин. Стивен явился, когда уже луна взошла на небо. Довольно улыбнувшись, он провёл кончиками пальцев по животу Дорианы. — И что же мне расскажет, моя милая Дориана? — Ваш отец требует доказательств, — опустила она глаза. — Как прелестно, — Стивен стал расстегивать рубашку, — сегодня прям праздник, какой-то! Отец дурак, моя вещь послушная, — Восторженно воскликнул он, точно они были на празднике.       Смех слетел с его толстых губ, Дориана слегка приподнялась и притянула его к себе. — Позвольте порадовать вас, господин, — произнесла она, сделав голос мягким, пусть тот и дрожал.       Стивен вскинул одну бровь вверх, и медленно кивнул. Она старалась, посматривая на Стивена убеждаясь, что ему нравится. « Ты обманывал, брал их силой. А ко мне ты придёшь добровольно, господин, добровольно подпишешь свой смертный приговор».