Your Hell Will Be My Heaven

Ви выскользнул во внутренний дворик на быстрый перекур, даже куртку брать не стал. Две минуты и снова к работе — нужно подготовить зал. Выудил смятую пачку из заднего кармана, зубами вытянул сигарету и защелкал зажигалкой, которая упорно не хотела давать огонь — пламя сдувало дразняще легким ледяным ветром. Большой палец заныл в протесте, когда Ви снова безуспешно провел им по колесику. Еще два промаха — готово. Он жадно затянулся и поежился, потирая свободными пальцами покрытое мурашками предплечье. Парень курил и бездумно разглядывал обшарпанную стену здания, запечатанную в броню из сотни слоев древних объявлений и выцветших постеров давно прошедших концертов. Обрывки бумаги трепетали на ветру и отбрасывали длинные косые тени в лучах уходившего за горизонт солнца, остатки его тепла приятно грели в спину. Ви глубоко затянулся, рот вязало от никотина. Только сейчас он обратил внимание, что на двери красовалась свежая афиша какой-то молодой около-блюзовой группы, насколько можно было судить исходя из названия и фотографии участников. Хоть и фанатом данного жанра Ви не был, но оказался искренне и несказанно рад, что выступать будут не очередные дворовые панки, чье звучание и музыкой назвать удавалось с натяжкой. Благо слушатель он подготовленный, и эта продрись шла как фоновый шум, хотя под конец вечера и ему на мозги часто давило. Бармен затоптал окурок массивной подошвой ботинок и нырнул обратно в теплое помещение, в несколько широких шагов пробегая коридор с бледно-зелеными стенами, захламленный пустыми кегами и бесконечными рядами коробок из-под спиртного. Толкнул тяжелые белые двери — и он снова в баре. Дело близилось к вечеру, и люди понемногу сходились на выступление. Пора заканчивать со столами. Народу на сие действо, вполне ожидаемо, собралось не сказать что много, да и публика была куда как взрослее и спокойнее, чем обычно. Конечно, сегодня не ужрешься в хламину дешманским пивом, да и чтоб клуб разносить драйву маловато — мероприятие не для завсегдатаев. Ви удивился, что сами музыканты забыли в этой дыре и каким вообще образом выбирали себе точки. Район престижный, считай Центр, правда темная и проклятая его сторона; местечко на слуху, но вот репутация бара и здешнего контингента перекрывают все достоинства: массовыми попойками и побоищами никого не удивить, но вот в криминальные хроники клуб попадает куда как чаще, чем того хотелось хозяйке — Мэг. Работать сюда шли только изгои-неудачники, которых даже в дрянную закусочную на кассе ебалом щелкать не взяли, и те лишь от безнадеги. Поэтому на плечи условного бармена ложились обязанности от грузчика и уборщика до охранника-вышибалы. Естественно, в сопровождении шайки таких же специалистов широкого профиля. Бухих отморозков с пушками и холодняком всегда бывает сильно больше, чем персонала, поэтому каждый концерт — лотерея, а скорее — русская рулетка. Бывало и так, что недовольная хилым отыгрышем толпа набрасывалась на несчастных музыкантов, громила площадку и разбивала в сопли дорогущую аппаратуру. К копам по возможности старались не обращаться, но когда ситуация выходила из-под контроля и дело пахло пальбой совсем не по бутылкам, а по очень даже живым мишеням, ебаные стражи правопорядка благополучно игнорировали вызовы из бара и реагировали лишь на те, что поступали от перепуганных соседей в округе, отлавливая потом по улицам разбегающийся, как тараканы на свету, сброд, пакуя и виновных, и не очень. Название бара стало воистину пророчим — не может хорошее место называться «Hellhole». Незадолго до начала концерта за стойку сел мужчина — черная кожа штанов жалобно скрипнула о лакированный стул. Выглядел он в духе сегодняшнего мероприятия: свободная коричневая кожаная куртка, под ней — черная рубашка, распахнутая чуть ли не до пупа, на груди блестят жетоны. На вид ему слегка за тридцать, но было сложно сказать наверняка — небритое лицо не рассмотреть за густыми, темными волосами, а взгляд сокрыт под авиаторами. Очень крутой парень, видимо, носить солнцезащитные очки в баре. Но вот что привлекло внимание Ви больше всего — мимолетный блеск кисти левой руки в тусклом свете клуба. — Текилу, — он указал хромированным пальцем за спину бармена, на стеллаж с алкоголем. Похож мужик на ветерана на пенсии, подумал. Уж на что Ви и насмотрелся за свою лихую молодость, так это на военные протезы и боевые импланты разного калибра и назначения, и их владельцев — поебаных жизнью солдат. Рука — скорее всего достаточно старая арасаковская модель: без наворотов или сенсорных расширений, даже модулей для дальнейшей интеграции умного оружия нет. Универсальный протез медицинского назначения, без девчачьей косметики. Значит, жетоны точно не модный позерский аксессуар. Сколько Ви ни бегал вдоль стойки, стоило ему повернуться в сторону сцены, и он встречался взглядом с этим мужчиной, который, казалось, увлечен его работой куда больше, чем музыкантами, закончившими болтать с толпой и преодолевшими уже треть сет-листа. Он беспрерывно курил, расслабленно прикрывая глаза от едкого дыма, что закручивался белесыми густыми вихрями вокруг его лица. Вращал стопку татуированной рукой и звенел о стекло перстнями, время от времени затягиваясь смятой в сияющих пальцах сигаретой. В затхлой и душной атмосфере клуба висели легкие блюзовые аккорды и почти что нежные барабанные сбивки; звенели стеклом стопки, кружки и бокалы, сливались в тягучий гул десятки грубых голосов — впервые за последнее время Ви слушал настоящую музыку. А этот загадочный мужик сидел вразвалку, насколько позволял небольшой барный стул, и со сложным лицом поглядывал поверх очков на сцену, точно и вдумчиво отстукивал левой рукой ритм композиции о затертую пластиковую столешницу. Чем-то он все же выделялся на фоне толпы, притягивал взгляды не только благодаря своей необычной внешности и дерзкому образу — был в нем какой-то необъяснимый магнетизм. Ви с завидной регулярностью подносил мужчине алкоголь, и тот показушно опрокидывал в себя свежую порцию прямо у него на виду, кидаясь в парня ослепительными улыбками. Внаглую рассматривал молодого бармена, то и дело улавливая в ответ заинтересованный взгляд серых глаз. Когда гитары снова стихли, и музыканты сорвали свою порцию скупых аплодисментов, Джонни уже был в нужной для незамысловатого флирта кондиции. Он снова махнул рукой, подзывая парня. — Неплохой концерт для такой дыры. И часто у вас играют музыку? — мужик с шелестом протянул по стойке смятой купюрой, вскидывая над оправой очков брови. — Сам удивляюсь. А это?.. — На чаек с ромашкой, а то смотрю ты больно нервный, носишься как угорелый. Говорят, еще и от бессонницы спасает, — точно намекнул на темные синяки под глазами Ви. Кривовато ухмыльнувшись, парень сунул деньги в задний карман джинс и благодарно кивнул, удаляясь принимать следующий заказ. Внешность — это первое и, часто, единственное на что Джонни обращает внимание. Более посторонние люди ему не интересны, только раздражают. Но с этим мальчиком все не так просто, почему-то за ним было интересно понаблюдать. Высокий и подтянутый, с развитыми мышцами, резвый и ловкий. Аккуратный, симпатичный. Слегка волнистые блондинистые волосы струятся вниз по плечам, достают своими завитыми кончиками до груди. Приятное лицо с правильными, выразительными чертами и ухоженной бородой слишком красивое в полном сосредоточении, когда перевитые венами крепкие руки смешивают напитки. Мимика у парня скупая, но в точку. Улыбается слегка криво, как бы зажато, только уголком рта. Смеется с прихмыкиванием, низко и рокочуще. Манера речи странная, но приятная. Ухо режет необычный акцент — явно неместный. План на вечер сложился сам собой — ему хотелось заполучить мальчика. Милое личико, ясные глазки, великолепная фигура. Джонни зацепил дужку очков за нагрудный карман рубашки и снова закурил. Мерил парня томными взглядами, тут же показательно незаинтересованно отводил глаза, и долго Ви это терпеть не мог. Если от него хотят добиться внимания, ничего не остается, как завязать с пьяным посетителем разговор, а то и недовольные часто попадаются — злятся и сваливают, оплачивая неполную сумму. Парень еле на ногах держался, голову насиловала изматывающая мигрень, но игнорируя ломоту в теле, он уже нес новую стопку текилы с лаймом. — Я Джонни, — мужчина протянул руку. — Арви, можно просто Ви, — он крепко ответил на рукопожатие. Джонни удивленно хмыкнул, вздергивая бровь. Ни тебе восторженных вздохов, ни бессвязного лепета. В лицо рокера, кажется, каждая собака знает — то и дело по телеку и радио звучит «опасный террорист и экстремист», «нарушитель общественного правопорядка», «концерт Самурай перерос в дебош на Корпоплазе под предводительством…» и бла-бла-бла — прятаться было бессмысленно. Бармен выглядел как ценитель всяких сортов тяжелого музла, но, видимо, есть еще в Найт-Сити люди, которые ничего и никогда не слышали о Джонни, мать его, Сильверхенде. Да и ситуация была все же и не такой уж экстраординарной: Джонни разъебывал этот город еще когда у парня яички не опустились, но было трудно поверить, что до этого Ви, с его-то профессией, так и не добрались городские легенды, которые передавали из уст в уста вечно пьяные панки. Чудеса случаются и в Найт-Сити. — Что за имя такое, родители поиздеваться решили? — мужчина осушил напиток и уперся небритым подбородком в хромированный кулак, наблюдая за тем, как бармен трет пивные кружки. — Нет, — в улыбке протянул Ви, — самое обычное имя у меня на родине, — парень говорил мягко, забавно растягивая гласные, «р» выговаривал коротко и жестко. — Значит, приезжий, — пазл понемногу складывался. — И долго ты здесь? — Достаточно для того, чтобы возненавидеть эту дыру. — А говорить как нормальный человек за это время так и не научился, — Джонни хмыкнул, откидываясь на низкую спинку стула. Ви смерил мужчину взглядом, в котором ясно читалось «подъеб засчитан», и решил увести их незатейливую беседу в другое русло: — И как тебе концерт? Достойные ребята, как по мне. — Неплохо, но им не хватает энергии. Если бы не ты, я бы здесь совсем со скуки уснул, — Ви отвел взгляд, увлеченно рассматривая громко пьющую толпу в зале. — Но музыка у них что надо, я не разочарован. Выпьешь со мной за знакомство? Абсолютно нездоровая хуйня, но крепкий алкоголь помогал Ви ненадолго забыть об изматывающей последние силы боли, поэтому парень без задней мысли плеснул себе текилы и чокнулся с мужчиной. Бухать на рабочем месте, конечно, нельзя, но Мэг рядом нет, а посетителям глубоко насрать чем там занят бармен — главное, чтобы напитки вовремя подносил. Они хлебали стопку за стопкой и вели легкую беседу на отдаленные темы: об искусстве, индустрии и продажности творцов, и обоих эти проблемы одинаково сильно возмущали. Джонни ни разу не жалел, что вечер повернулся для него именно так. Уже и насрать откровенно было на сам концерт и дребезжащие от запилов колонки, орущие на полную мощь, а треп о музыке его сейчас интересовал меньше всего. — Как у тебя с планами на вечер? — спросил в лоб, не размениваясь намеками. — Что, прости? — светлые густые брови поползли вверх, нос вздернулся, а тонкие губы скривились в непередаваемой гримасе отвращения. — Да ладно, ты еще скажи, что не педик, — Джонни отзеркалил эмоции бармена в насмешливой манере, хоть где-то в желудке и кувыркнулась злость с ноткой обиды — так на него смотрели заядлые гомофобы за секунду до того, как начать махать кулаками и показательно плеваться. — Это, вообще-то, грубо, — Ви замялся, на лице проскочила тень сомнения, — и я работаю сегодня до закрытия. Рокер сложил руки на груди и ткнул в сторону парня дужкой очков: — Ты всегда такой принципиальный или я не в твоем вкусе? — Я не могу просто так кинуть стойку и уйти. А если бы мог — давно бы уебал домой спать, — бармен раздраженно уперся двумя руками в стол. Слева, у входа на кухню, замаячил худой рыжий парень и вскинул в их сторону руку в жесте приветствия. Выглядел он болезненно хрупким и бледным, практически сливался со своей свободной белой майкой, и если бы не его дикая горящая шевелюра и цветастая татуировка на плече — и вовсе потерялся бы на фоне пластиковой двери. В ответ Ви вяло махнул тряпкой и продолжил тереть стойку, стараясь игнорировать гипнотизирующего его мужика. Джонни переклонился к нему и шепнул: — Ну так как? Я могу и передумать. Парень еще раз посмотрел на мужчину. Привлекательный, как черт. Горячий, настойчивый, сука. Смотри, ты кому-то даже интересен, уродец. Ви нервно дернул головой — светлые локоны, что светились в приглушенном освещении золотом, взметнулись и упали на лицо. Нахуй все, терять ему нечего. Он бросил тряпку в мойку, кивнул Джонни и метнулся вслед за рыжим парнем.

*

— Сколько раз я твой тощий зад прикрывал?! «Конечно, Томми, я возьму твою смену», «Да, Томми, я выйду сегодня раньше», «Не переживай, Томми, я уберу за тобой срач»! — Ви активно жестикулировал перед парнем, который только глаза закатывал. — И стоило мне впервые попроситься уйти раньше — так сразу «Прости, не могу»! Это ты, вообще-то, должен тут с самого обеда скакать, как козлик, таскать столы и модные коктейли ужратым девчулям мешать! — Мама дорогая, да у кого-то жесткий недотрах, — Томми крутил в костлявых пальцах тонкую дамскую сигарету с ментолом, насмешливо поглядывая на Ви. — Вали давай, приятного вечера, дружок. Парень плавным движением вложил сигарету за ухо, и она сразу же потерялась из виду под огненными кудрями. Сквозь распахнутые двери в узкий коридор оглушительной волной ворвался грохот барабанов, и Томми скрылся в духоте бара, кинув напоследок пренебрежительный взгляд. Ви лишний раз убедился, что ненавидит людей далеко не от собственной вредности. Томми был милым хорошим парнем, общительным и приятным, слегка манерным, но терпимо. И этот симпатичный ангелочек явил свою истинную натуру сильно позже, стоило Ви заявить, что отношений он не ищет и перепихон на одну ночь — это перепихон на одну ночь. Кто ж виноват, что парень на него запал и был очень расстроен решительным отказом. С тех пор работать вместе — пытка, хоть и пересекаются они в последнее время не так уж и часто, к ебаному счастью. Голова у Ви с новой силой загудела, в ушах зашумела кровь. Несколько несчастных стопок текилы обжигающей волной прокатились где-то у солнечного сплетения. На голодный желудок это ядреное пойло развозило нехило, и парня уже явно повело не только от усталости. До настоящего опьянения осталось совсем немного. Забрать куртку и чаевые. Снова переться в зал, снова лазить под остоебеневшей стойкой. Потом обратно за двери, прямо по коридору и на воздух. До ломоты в костях хотелось надраться до потери чувств.

*

Джонни курил, привалившись к пассажирской двери серебристого, сияющего в ночных огнях Порше, будто тот только из салона выкатили. Ви подумал, что галлюцинирует от ударной дозы условно чистого кислорода, которым перенасытилась его кровь стоило ему покинуть душный бар. Перед ним стоял старый как мир, вылизанный до идеала классический 911-й. — Охуеть… — Ви встал как вкопанный под грязно-желтой лампой и горящими интересом глазами разглядывал утонченный силуэт машины: ее брутальные, но вместе с тем и плавные аэродинамические формы, блестящие диски с узнаваемой эмблемой и фирменный профиль. Стиль. Кризис, войны и инфляция — сейчас мало кто может позволить себе какого-либо породистого европейца, не то что такой раритет, ценой в состояние. Кроме очень, очень состоятельных людей. А состоятельные люди не шатаются по засранным клубам и снимают проституток, а не цепляют нищих парней за стойкой. Ви запереживал, не повезут ли его в Конпеки и не напоят ли шампанским за пять косарей вечнозеленых, но это было бы чересчур бредовым сценарием развития вечера. — Да, моя малышка, — мужчина нежно похлопал ладонью по капоту, ухмыляясь довольно. — Не боишься в таком состоянии эту малышку разъебать? — скрестив на груди руки пробурчал Ви, вопросительно вскидывая брови. — Не бубни и садись, а то я передумаю, — с щелчком Джонни отправил горящий красным угольком окурок в сторону парня и поспешил за руль. Было лицемерно возмущаться насчет пьяной езды, так как сам Ви со счета сбился сколько раз он сам рассекал широкими улицами Найт-Сити еще более угашенным, чем его новый знакомый. Он залез в компактный, но до невозможности изысканный салон, оббитый мягкой кожей цвета кофе с молоком. В сидении он чувствовал себя комфортнее, чем в собственной кровати. Оно и понятно, авто — роскошный породистый зверь, секс на колесах. Тут бы любой потерялся в ощущениях, а Ви, как заядлого автодрочера в третьем поколении, данный агрегат заводил до неприличия. С мелодичным ревом Джонни завел Порш, и из динамиков полился знакомый с детства проигрыш, воздух завибрировал мощными басами. — Такое старье только мой отец слушал, — Ви драматично скривился, проглатывая щекочущие язык оды тачке. — Можешь называть меня папочкой, — тяжелая рука опустилась на колено. От мужика тянуло жаром, алкоголем и потом. Ком в горле. Пальцы опасно впились в мягкое сидение. — Не сильно ли ты разогнался? — А что, у тебя проблемы? Мне нужно было предварительно подарить тебе дешевую шоколадку как утешение за то, что этот мудак бросил вас с мамашей лет двенадцать назад? Извини, мне маленьких мальчиков сладостями в постель заманивать еще не хватало, — он отпихнул небрежно ногу Ви в сторону, и рука сомкнулась на ручке коробки передач. Парень понимал, что проблема может быть одна, и далеко не у него — разбитое ебало наглого хама. Грубый мудак, но разве он может знать? Но все же, мирился с собой Ви, языком трепаться на такие темы — верх цинизма. Мужик внезапно раскрылся во всей своей омерзительной натуре. Нет смысла больше строить глазки, он добился своего. Ви поздно понял, на что подписался — повелся на сладкие трели и красивое ебальце, какой же долбоеб. Хуже было бы только если бы его вывезли в Нортсайд и отпиздили толпой в переулке. Они мчали по проспекту Городского Центра, минуя залитые неоном витрины элитных бутиков. Эта тварь лыбилась, открыто довольствовался своими сальными шуточками. В рычании мощного мотора тонули звуки суеты ночного мегаполиса — махина никогда не засыпала. Ви лишь надеялся, что от депривации сна Найт-Сити скоро сдохнет, навсегда погаснет и захлебнется кровью своих безликих рабов. Мужчина искоса наблюдал за переменившимся лицом бармена. — Я бы извинился за то, что, вероятнее всего, затронул нежные струны твоей души, но… — Завали, — они вышли на рисковый обгон, пересекая двойную сплошную и вылетая на полной скорости на встречку. Со всех сторон раздались нервные гудки. — Баранку лучше крути и за дорогой следи, псих. Джонни искренне развеселил испуганный и возмущенный тон парня, и он стал петлять между попутными авто еще активнее, нарочито нервируя Ви. Бармен смотрел вперед на дорогу сквозь модные часы на торпеде. Типично плотный для города трафик во втором часу ночи. Безумие, которое можно встретить лишь в ебаном городе мечты. Выхлопные газы и световое загрязнение — сомнительная романтика корпоративной столицы мира на побережье Тихого океана. Джонни выруливал из Центра в сторону Джапан-Тауна, нарушая все возможные скоростные ограничения и игнорируя красное свечение светофоров, пер самоуверенно, напролом. Они свернули на плохо освещенную узкую улицу, и Ви настороженно сел в сидении, в душе зарождалась призрачная тревога. Параноидальные домыслы о заказухе снова заворошились в голове с тошнотворным скрипом. Фары погасли, погружая в темноту слепой конец переулка, заваленный мусорными пакетами и лысыми драными покрышками. — Приехали, — мужчина с оглушающим в тишине улочки скрипом кожи о кожу вылез из машины, и Ви ничего не оставалось, кроме как выйти следом. Бедро приятно оттягивал родной душе и сердцу охотничий нож, пристегнутый на толстый кожаный ремень джинсов. Безделушка, ни на что не годная детская игрушка против пуль и уличного беспредела, но так Ви было спокойнее. Чем дальше в переулок, тем больше сгущалась темнота, почти ощутимо стекая тягучей смолой по обшарпанным стенам. Никаких озлобленных Мальстремовцев или одичалых Мусорщиков, никого. Ветер шумит между высоток, далекий гул автострад. Джонни с громким стуком каблуков спокойно зашагал к неприметной двери. — Дорогущая тачка, щедрые чаевые, в отель через черный ход, что ты за мужик такой? — Ви промурчал под нос больше для себя, чем чтобы получить внятный ответ. В этом городе все через одного скрывают свою жизнь и то, чем они на эту самую жизнь зарабатывают: криминал, грязные сделки, вылизывание корпоратам, черный рынок имплантов и веществ. Но бармен сомневался, что этот Джонни является представителем хоть одного из подобных ремесел. — Не поверишь, самый обычный, из плоти и крови, — он схватил Ви за запястье своими холодными железными пальцами — иронично — и утянул парня в глубь здания. Несколько коридоров, ряды одинаковых дверей, два лестничных пролета. Комната 37. Ключ-карта с писком открыла номер, и вошли они довольно спокойно. Вот только Ви не успел оценить всего небогатого убранства комнаты — его тут же припечатали к стене, и довольно мощно: — Не сосаться, не кусаться, руки не распускать, усек? Смотреть можно, трогать — только с моего разрешения. И делаешь то, что я говорю, понятно? Пьяный мозг обрабатывал новопоступившую информацию неприлично долго, и Ви, не успев в край охуеть от приказного тона мужика, растерянно закивал. — Умничка, — Джонни схватил парня за подбородок, притягивая того ближе, сталкиваясь носами. — Раздевайся. Ядерная смесь грубых ласк, глубокого бархатистого голоса и запаха алкоголя вкупе с резким мужским парфюмом творили с парнем невообразимые вещи. Как хороший и послушный мальчик, он тут же ухватился деревянными пальцами за пряжку ремня, сталкиваясь с чужими проворными руками, которые успели перекочевать на ширинку и уже в открытую лапали полувставший член сквозь плотную ткань джинс. Ви даже стало стыдно за свою неожиданную покорность, абсолютно для него нетипичную. Щеки вспыхнули теплым румянцем, а липкое дискомфортное чувство прокатилось волной где-то в низу живота, сея зерно протеста. — Я только сверху, — он почему-то стыдливо перевел взгляд куда-то за спину Джонни, с интересом разглядывая большую кровать напротив, не в силах отделаться от всплывшей в мыслях картинки: он в коленно-локтевой, прямо по центру серой композиции из свежего постельного белья и смятых подушек, разъебаным задом кверху. В ответ Ви получил лишь хитрую ухмылку. Когда же он закончил мучить себя кошмарными фантазиями и рвать заевшую змейку штанов, рокер не швырнул его на кровать, приказывая пошире разводить ноги. Джонни, чуть ли не слюной истекая, медленно опустился на колени, неприкрыто разглядывая выпирающий сквозь ткань черных боксеров внушительного размера стояк. Из-под тяжелых век он метнул взгляд обратно на Ви, расстегивая свою пижонскую рубашку и окончательно оголяя блестящую от пота гладкую грудь. Жетоны переливались металлическим сиянием в теплом свете тусклых декоративных ламп, посылая блики на хромированную ключицу. Ви пробежался взглядом по сильному сухому торсу, ненадолго останавливаясь на витиеватой татуировке слева и россыпи ужасных рваных шрамов справа. Самый толстый и длинный тянулся от пупка, через ребра, и исчезал в стороне механической руки, почти подмышкой. Только парень хотел раскрыть рот, как его перебил оглушающий грохот и звон стекла за дверью, сопровождаемый взрывом женского смеха. Он даже не стал распыляться на пробные легкие мазки языком, как это делали другие парни — Джонни, хищно обнажая зубы, облизнулся и заглотил чуть ли не половину длины, покрывая ствол вязкой слюной. Двигал живой рукой там, где не доставал ртом, проходился языком под головкой, скользил губами, втягивая щеки так, что у Ви пальцы на ногах непроизвольно поджались. Так самозабвенно ему еще никто не сосал. С тяжелым сопением он активно двигал головой, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Ни разу не отводил взгляд и даже, сука, умудрялся в такой позе лыбиться, наблюдая как Ви, широко распахнув рот в немом стоне, хватался одной рукой за стену позади, обдирая ногтями обои, а в другой сжимал край ремня, изо всех сил сдерживал себя, лишь бы не зарыться в копну смоляно-черных волос и не вогнать член в глотку до упора. Джонни с влажным звуком отстранился перевести дыхание. Стоило только Ви расслабиться, как мокрые пухлые губы снова сомкнулись вокруг, и мужчина с пошлым хлюпаньем подавился в попытке проглотить ствол полностью. Он прикрыл глаза, скользнул ртом ниже, расслабляя горло и тяжело сглатывая. У Ви подкашивались ноги и было ясно, что еще чуть-чуть и он от этой сладкой пытки с позором кончит. Но мужчина тут же остановился, оседая на пятки. Их соединяла тонкая ниточка слюны, что оборвавшись упала серебристым пятном на черный воротник. Джонни бы легко отдал пару сотен эдди лишь бы только посмотреть, как мальчик кончит от пары его нехитрых приемов, лишь бы услышать, как он до бурлящей в груди хрипоты срывает голос. Он хотел сдаться ему, отдать контроль и наслаждаться его горячечными прикосновениями, упиваться похотливым блеском в глазах. Чтоб его хотели не за деньги, не за славу, а как простого человека. Он желал измотать Ви и выпить досуха, довести до исступления, чтоб сил даже говорить у парня под утро не было. Красивый, манящий, живой. Настоящий. — На кровать. Ви упал голой задницей на постель, срывая со стоп с тихим треском шнурков берцы, и окончательно выпутался из поношенных джинс и футболки с неразборчивым лого любимой метал-группы. Он лежал неподвижно, приподнявшись на локтях, и как завороженный наблюдал за притягательным незнакомцем. Без суеты и спешки, плавными, отработанными движениями он скинул с плеч рубашку, со звоном пряжки выступил из тесных обтягивающих штанов, распрощавшись перед этим с обувью; прошелся серебристой ладонью по плоскому животу, поддевая большим пальцем уже не прилегавшую плотно к телу резинку белья, впитывая каждую эмоцию, что отражалась в помутневших глазах Ви. Без своего модного рокерского одеяния мужчина выглядел еще лучше. Трахнуть и закурить. Джонни залез на кровать, уперев колени у плечей Ви, и качнул бедрами, буквально тыкая парня членом в нос. — А сейчас мне к тебе дотронуться можно или ты меня как самотык попользуешь и свалишь? — Ну если так хочется — валяй. Ви подобрался, широким мазком языка провел от пупка до выпирающих тазовых косточек, сминая в ладонях узкий упругий зад. Губы защекотала дорожка темных волос, плавно переходящая в бунтарские кудри на лобке. Он принялся усердно насасывать требующий внимания член, сильные руки давили на затылок, заставляя взять глубже. Джонни было слишком хорошо, и он чуть было не заныл, когда запыханный парень выкрутился из его мертвой хватки. Мужчина подполз ближе к изголовью, выгибаясь красиво в пояснице и выпячивая задницу, и Ви сразу же опустился ниже. Умелый язык старательно вылизывал чувствительную кожу, легко проникал вовнутрь, поднимая стада мурашек на загривке. Джонни тихо матерился, толкался навстречу, впутывая хромированные пальцы в длинные блондинистые пряди, притягивая парня еще ближе. От него перло жаром и сексом, и Ви до дрожи в коленках хотелось впитать его целиком и полностью, почувствовать на вкус и запах — каждое вздрагивание мышц, каждый шаткий вздох и излом в голосе. Он с мокрым причмокиванием отстранился на секунду, чтобы снова зарыться лицом между чужих ног, отерся влажной жесткой бородой, и от неожиданного контраста ласк мужчина удивленно вскрикнул, отпрянув. — Куртка, внутренний карман. Джонни увалился на спину, прожигая парня взглядом. Он выглядел как само воплощение похоти: голос тягучий и хриплый, глаза черные от желания, мягкие волосы разметались дикими завитками по подушке, а ноги разведены неприлично широко. Ви быстро нашарил, что требовалось, — презервативы и смазка — но мужчина быстро выхватил из рук бутылек и выдавил себе на пальцы щедрую порцию. — Я себя не доверю девственнику-неумехе. Парень закатил глаза. Представление только начиналось. Он мучительно долго и показушно себя растягивал, жадно втягивая носом застоявшуюся духоту номера, и наблюдал за Ви, который нетерпеливо надрачивал на сие зрелище. Джонни, кусая губы, скользил взглядом по широким плечам и сильным развитым рукам, рифленому прессу, добавляя себе постепенно по пальцу. Пристально рассматривал россыпь экзотических татуировок, которые представляли собой целостную композицию из рунических надписей и скандинавских мифологических сюжетов. Между ребер, там, где находится сердце, в вечной гонке за луной и солнцем, разинув пасти, замерли два волка. То тут, то там между тату мелькали бледные шрамы: на животе короткий и широкий — явно ножевое; несколько пулевых на плече и у колена. Ви откинул за спину волосы, открывая блестящую мокрую шею. У самого ее основания почти через всю ширину тянулся рубец, будто парню пытались снять голову бритвой. Чуть выше проколотых сосков на серебряной цепочке, что частично скрывала жуткий шрам, в такт вздымающейся груди болтается массивный, перевитый орнаментами подвес. Парень явно носит за душой десятки говенных жизненных историй. И, видимо, судьба успела нехило потрепать мальчика, в его-то возрасте. Джонни бы не дал ему больше двадцати трех. — На спину, — загипнотизированный движениями чужих рук, Ви не сразу сообразил, что с резинкой стоит поторопиться. Он не понимал, что творит, но приказы мужчины уже не раздражали, наоборот — хотелось им подчиняться. Ви точно возненавидит себя за это под утро, пассивность и ведомость ни разу не про него. Но все можно было спихнуть на алкоголь и не менее опьяняющее возбуждение. Джонни уселся парню на живот, огладил грудь и небольшие розовые соски, и от контраста живой и механической руки ощущение казалось нереальным и бредовым, пронзающим. Спустя несколько секунд, без лишней возни, Джонни умело оседлал его, с утробным рычанием сел почти до упора. Ви видел многое, но все же не мог не теряться в противоречивости той картины, что разворачивается перед ним — такому мастерству позавидовали бы даже куклы наивысшего эшелона. Но стоило открыть неумолимо закатывающиеся от удовольствия глаза, и на тебе скачет не молоденькая проститутка с Чпок-Стрит, а грубый, взрослый, явно не от мирной жизни усеянный шрамами мужик, который без капли стеснения раскованно стонал и сжимался вокруг него, раскачивая бедрами. И это казалось таким естественным, понятным, будто именно так и должно быть. Джонни хватался то за собственные колени, то опирался на плечи парня, прогибая спину и запрокидывая в неге голову, и Ви до одури хотелось впиться зубами в изгиб красивой тонкой шеи, так, чтобы до крови, чтобы оставить метку, а потом зализать укус и опуститься ниже, покрывая злыми багровыми засосами каждый доступный кусочек смуглой кожи. Он уже не сдерживался и шарил руками по телу напротив, обводил языком большую татуировку и легко прихватывал губами твердые соски. Двигался навстречу, насаживая Джонни как надо. Он покрылся испариной, его ноги подрагивали. Джонни был горячим и узким, идеальным. — Блять, быстрее… — задвигал оповитой коброй ладонью по каменному, истекающему ссмазкой члену. Ви до синяков сжал его задницу в больших сильных ладонях, вколачиваясь по-зверски сильно, выбивая вскрики, можно было подумать, агонии. Еще несколько толчков — и мужчина кончил, сжимаясь вокруг него до боли, а Ви, с рваными движениями и судорожным стоном — следом. Джонни чувствовал себя выебаным насквозь. Каждая мышца в теле ныла, и у него просто не было сил встать. Как только они успокоили дыхание, а сердце больше не грозилось сломать ребра, Ви вышел, и ему пришлось слезть, устало перекатившись на бок. Металлический щелчок винтажной бензиновой зажигалки. Клубы дыма собираются под высоким потолком, никотин несется с потоками бурлящей крови по телу, выгоняя непрошенные мысли куда подальше. Не время.