Безродный принц

      Дилюк целовал его. Прижимался к нему всем телом и быстро, не разбирая, расстегивал пуговицы на его тонкой шелковой рубашке. Кэйа понимал, что задыхается из-за чувств, которые с каждым новым поцелуем становились всё острее и острее. Руки Дилюка заскользили по нагой коже, наконец дотронувшись до нее, и Кэйа задрожал от одного лишь осознания, что это были потрясающие сильные руки самого господина Рагнвиндра. С тонкими изящными пальцами, которые Кэйа рассматривал издалека, с упоением мечтая, чтобы они снова когда-нибудь коснулись его.       — Дилюк… — выдохнул Кэйа, боясь оторваться от губ, которые, кажется, могли в одну лишь секунду испариться, как мираж. — Черт возьми, мы же…       — Умолкни, — тут же отозвался Дилюк, короткими ногтями задевая сосок Кэйи, заставив его вздрогнуть и замычать от пробравшего до самых костей наслаждения. — Я знаю, как ты любишь все портить. Поэтому умолкни.       Он улыбался. Кэйа потянулся к этой улыбке, желая сцеловать ее с манящих губ. Дилюк был потрясающим, головокружительным, и каждый его вдох Кэйа старался запомнить и навсегда запечатлеть в своей памяти. Дилюк мягким, дразнящим движением завел руки Кэйе за голову. Их грудь вздымалась в унисон, хотя, кажется, дыхание обоих было неотвратимо сбито. Не успел господин Рагнвиндр полностью оседлать бедра Кэйи, как тот увернулся и тут же навис над ухмыльнувшимся Дилюком, занимая его прежнее положение. Хотелось любоваться этим возбужденным, но при этом совершенно счастливым лицом целую бесконечность. Кэйе казалось, что он может положить к ногам этого человека весь чертов мир, если он только лишь попросит. Ненадолго отведя взгляд, Кэйа замер. Вокруг были разбросаны вещи: открытая книга лежала на рабочем столе, рядом — чернильница и подаренная отцом перьевая ручка с фамильными инициалами, стопка учебных материалов, которые Кэйа так и не успел изучить для следующего занятия с профессором из Сумеру… Кажется, где-то около кровати, приставленный к стене, был оставлен его потрясающий меч в резных, блестящих ножнах.       «Кэйа!»       Кэйа задрожал, не понимая, где он находится. Откуда-то донесся приглушенный грохот. Кэйа попытался встать, но Дилюк мертвой хваткой вцепился в его бедра.       — Куда ты? — прошептал он, пытаясь поймать мечущийся взгляд Кэйи.       — Постой, я должен кое-что проверить, — Кэйа с трудом перекинул ногу, чтобы встать с постели, в которой они лежали. Дилюк не пускал его.       — Не надо, — в ответ на озлобленный взгляд Кэйи произнес Дилюк. Его счастливое лицо моментально приобрело привычное выражение — пустое, равнодушное, холодное. — Не делай этого.       — Отцепись, — прорычал Кэйа, схватив Дилюка за локти, чтобы вырваться из его пут. — Там мой отец! Я слышу, как его убивают!       — Я не пущу тебя, — спокойно констатировал Дилюк, и его сила вдруг показалась Кэйе просто нечеловеческой. Дилюк затянул его обратно в постель, крепко сжимая в своих смертоносных объятьях. — Делай, что хочешь, но я не пущу тебя.       Отец истошно звал Кэйю. Умолял помочь.       «Кэйа!»       — Чертово чудовище! — глотка горела от подступающих слез бессилия и злости, Кэйа выкручивался и пихался, как только мог, лишь бы вырваться на свободу. «Кэйа!!!» Его отец кричал в гостиной, там, где его застали убийцы в тот роковой день. Кэйа мог спасти его, мог сделать хоть что-то, но Дилюк держал его так крепко, что, кажется, ломал все кости одним своим прикосновением. — Ты чертово чудовище. Я ненавижу тебя! Убийца!       Дилюк рассмеялся и внезапно расслабился. Кэйа опешил, но спустя секунду попытался вскочить и ринуться прочь из своей спальни. Но его тело будто примерзло к одному месту, прямо возле Дилюка. Ему было не спастись.       «Кэйа! Сын…»       — Нет! Умоляю… Дилюк… Освободи меня!       И внезапно настала долгожданная свобода: Кэйа подскочил с кровати, тяжело дыша. Вся кожа была в холодной испарине. Он постарался выровнять дыхание, но вдруг чья-то ладонь коснулась его плеча, и Кэйа едва не вскрикнул от ужаса. Нет, нет, нет! Только не снова!       — Эй, спокойнее! — чужие руки обхватили Кэйю поперек груди, лишая возможности накинуться на незваного гостя. — Я проходил мимо твоей спальни и услышал, как ты кричишь…       Кэйа обернулся. Дьявол! Ниал… Облегчение от его присутствия почему-то далось довольно-таки тяжело. Кэйа застыл, не веря тому, что он видит, и не понимая, что происходит вокруг него. Где он? Дома? В аду? Сон, который ему приснился, был самым реалистичным и жестоким из всех, которые он когда-либо видел. Губы, кажется, опухли от горячих, убийственных поцелуев. Горло болело от истошного вопля. Сердце стучало так, будто было готово прорваться через тонкую кожу глотки.       — Мне нечем дышать, — просипел Кэйа, глядя на Ниала совершенно стеклянным взглядом. — Я сейчас задохнусь, — голос звучал едва слышно, хрипло, будто на последнем издыхании. Тело мелко потряхивало, а пальцы почти слипались от холодного пота. Глаза Ниала округлились. Он схватил Кэйю за лицо, пытаясь увидеть на нем какие-то признаки болезни.       — Кэйа, я здесь! — проговорил он четко, выговаривая каждую буковку, чтобы смысл этих слов точно дошел до мозга Кэйи. — Слышишь? Смотри на меня.       Кэйа не мог четко сфокусироваться на одном Ниале. Перед взором витали разномастные образы: остатки сна, переплетенные с реальностью, спутанные в единый безразмерный клубок. Сознание отказывалось слушаться, все еще перерабатывая тревогу, которая все это время росла внутри. Ниал ощутимо прихлопнул Кэйю по щеке. Легкая боль пронзила правую сторону лица, и Кэйа судорожно втянул воздух ртом, словно был утопающим, которого выплеснуло на берег из бездонной глубины.       — Кэйа! Пожалуйста, дыши со мной. Вот так, — Ниал сделал глубокий затяжной вдох. Кэйа быстро закивал головой и сбивчиво повторил за ним. Затем Ниал также медитативно выдохнул, выпуская весь воздух из своих легких. Кэйа вторил ему, жмурясь и сжимая зубы. — Молодец. Давай еще раз…       Еще какое-то время Ниал строго контролировал дыхание Кэйи, пока тот, наконец, не смог делать это самостоятельно. Постепенно страх отступал, но Кэйа все еще чувствовал, как нечто страшное сжимало его внутренности когтистой лапой, пытаясь раздавить. Но, к счастью, Ниал удерживал и успокаивал его в те моменты, когда приходило понимание, что он вот-вот и нырнет с головой в это всепоглощающее чувство безысходности. По ощущениям, прошла целая вечность, пока Кэйа приходил в себя. Ниал облегченно выдохнул и прикрыл глаза, когда понял, что все в порядке. Его веки, как и ресницы, взволнованно подрагивали.       — Ты меня так сильно напугал… — Ниал рассеянно помассировал веки пальцами, таким образом пытаясь снять напряжение. — Больше так не делай. Очень тебя прошу.       — Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, — пробормотал Кэйа, садясь на край кровати и пытаясь найти опору под ногами. Ему было стыдно встретить взгляд Ниала, поэтому он сгорбился, уткнувшись лицом в ладони, чтобы отгородиться от его присутствия. Каким жалким и слабым Кэйа был… От самого себя было неимоверно противно, Кэйю едва не тошнило. Не таким слабаком воспитывал его отец!       Отец… Папа… По рукам опять пробежала дрожь, а в горле засаднило чувство вины.       — Кэйа… — позвал Ниал. — Не закрывайся. Хочешь, чтобы все повторилось? Не знаю, как ты, но я точно больше не выдержу…       — Спасибо, что помог, — прохрипел Кэйа, все еще чувствуя себя так, будто его растерзала стая диких зверей. — Ты постоянно меня выручаешь. Даже смешно становится.       — Потом как-нибудь отдашь должок, — коротко отмахнулся Ниал. — Что тебя так встревожило?       — Отец… Сон о нем. Он… умолял меня о помощи, но я не мог даже пошевелиться, — недолго думая, рассказал Кэйа, но целомудренно умолчал о Дилюке. Этот эпизод вообще хотелось навсегда стереть из головы, не то, что воспроизводить вслух, закрепляя в сознании. — Это было ужасно. А самое главное, знаешь что? Это ведь даже толком и не сон. Воспоминание.       Ниал вздохнул, аккуратно присаживаясь рядом с Кэйей. Его теплый бок прижался к боку Кэйи.       — Знаешь, я думаю, что твой отец не хотел бы, чтобы ты погиб, спасая его, — подумав, заговорил Ниал. В его голосе сквозили усталость и сочувствие, смешанные в одно тихое звучание. — Ты — его продолжение. И это счастье, что хотя бы одному Альбериху удалось выжить.       — А толку? — болезненно улыбнулся Кэйа. — Где я сейчас? Ты вообще можешь себе представить, какое это унижение для аристократа?       Ниал медленно качнул головой, виновато усмехнувшись.       — Надо выстоять, ведь… Феникс возрождается из пепла. И у тебя, и у меня есть то, ради чего мы должны жить, несмотря на все трудности, с которыми сталкивает нас жизнь. У тебя — мечта вновь стать собой, Альберихом. У меня — сестра…       — У тебя есть сестра?       Ниал какое-то время помолчал, как делал почти всегда, когда хотел принять какое-то решение, будь то ход в шахматной партии или какая-то важная фраза.       — Да, есть. Судьба разлучила нас, но когда-нибудь мы встретимся.       — Ты так просто говоришь об этом. Кажется, у тебя совсем другое на уме, — Кэйа смерил Ниала долгим взглядом. Сейчас он почему-то чувствовал Ниала всего, как будто сам был им.       — Ты прав. Я… На самом деле, я считаю, что это должно было рано или поздно произойти. Всю жизнь мы были слишком привязаны друг к другу, созависимы. Возможно… сейчас судьба дает нам возможность найти свой собственный путь, пусть и таким изощренным способом.       — Когда у тебя получится уйти отсюда, ты даже не попытаешься вновь ее отыскать?       Ниал осознанным и серьезным взглядом посмотрел на Кэйю. В этот миг что-то между ними произошло, как будто завязался узел из их обнаженных чувств, и Кэйа не сдержал тихой ласковой улыбки в ответ на задумчивый взор Ниала.       — Мы найдем друг друга. Тогда, когда это будет нужно, — уверенно произнес Ниал, и Кэйа понял, что эти слова относятся не только к сестре.       — Обязательно найдете, — Кэйа видел и ощущал, что сестра много значит для Ниала. Но он старался сделать все, чтобы они стали независимыми. Это был поступок сильного духом человека, который мог болезненно разрывать связи, если понимал, что это приведет к лучшему. Который мог отдаляться, но все еще крепко и сильно любить.       — Сначала нужно разобраться в себе. Иногда… этот процесс затягивается.       Кэйа смотрел на ровный красивый профиль Ниала, слегка подсвечиваемый лунным светом. В эти секунды действительно что-то происходило — их сердца были открыты, а слова — искренни и чисты. Кэйа за долгое пребывание в вечных игрищах с враждебным миром вокруг научился ценить правду, так редко просвечивающуюся через пелену постоянной лжи. Правду, которую в это мгновение всем своим телом источал Ниал, как яркое солнце — тепло. Они оба не знали, что сказать — а стоило ли вообще говорить? — но это не отталкивало их друг от друга. Наоборот, Кэйа понимал, что это молчание было важнее и правильнее любого праздного разговора.        — Ниал? — осторожно произнес Кэйа, стараясь не сильно потревожить задумавшегося юношу. Тот встрепенулся и широко открытыми глазами взглянул на собеседника так, будто перед ним перевернулась вся вселенная. Будто перед ним и была вся его вселенная. Томный блеск внутри зрачков Ниала был влажным и искрящимся, как блеск звезд, отражающихся в бездонном черном озере. Золотые волосы обрамляли изящное лицо, словно чем-то напуганное и сладостно-взволнованное.       — Что? — его голос непривычно дрогнул, и сердце Кэйи сжалось от резкой душевной боли, которую он почему-то испытал. Кэйа медлил, и это отражалось печальными тенями на лице Ниала. Они скользили сначала вниз от сложенных домиком бровей к полуопущенным ресницам, а потом замирали над тонкой линией губ. Кэйа аккуратно, едва прикасаясь, охватил ладонями лицо Ниала, придерживая его так, будто оно могло расколоться, подобно хрусталю, под его пальцами. Ниал затаил дыхание, Кэйа почувствовал это, перестав ощущать на своем подбородке короткие, быстрые выдохи и вдохи.       — Прости меня за то, что я вчера тебя обидел.       — Не знал, что ты умеешь извиняться, — Ниал мягко улыбнулся, и его глаза заблестели еще ярче. Тонкие пальцы легли поверх пальцев Кэйи, на секунду замерли, а потом переплелись между собой. Ниал аккуратно отвел руки Кэйи от своего лица, все крепче сжимая их в своих.       — Ты многое обо мне не знаешь, — вспоминая их последний разговор, повторил Кэйа, слегка ухмыльнувшись. — Порой я могу быть просто очаровашкой.       — С огромным самомнением, — фыркнул Ниал, игриво склонив голову набок. Кэйе захотелось убрать упавшую прядь золотистых волос, но ему не хватало моральных сил разъединить их скрепленные воедино руки.       — За это все вокруг меня и любят. Наложники просто без ума от меня, согласись!       Ниал негромко рассмеялся, его лицо засветилось, а улыбка вновь обнажила всю его скрытую ребяческую натуру. Кэйа легко притянул его к себе:       — Иди сюда, — он обнял Ниала, чувствуя, словно весь мир горел жарким пожаром, и лишь эти объятия были спасением для них обоих от неминуемой смерти. Ниал покорно уткнулся ему в грудь, как будто делал это всегда.       — Ты звал его во сне, — прошептал он вновь задрожавшим голосом, не поднимая глаз на Кэйю. — Дилюка, — добавил он еще тише, как будто не хотел произносить это имя.       Кэйа напрягся, откидываясь на подушки. Пытаясь спрятать настоящие эмоции под маской насмешливости, он понял, что облажался. Ведь сейчас Ниал видел его насквозь — видел сжавшиеся губы, застывшую грудь и даже бурные мысли, пронесшиеся где-то внутри черепной коробки. Кэйа закрыл лицо руками и глухо простонал, не зная как по-другому выразить все неоднозначные чувства к убийце его родного отца.       — Наверное, тебе показалось, — проговорил он, не убирая рук. Правда вновь покрылась корочкой из лжи, и Ниал, определенно, почувствовал это.       — Наверное, — согласился Ниал и больше не произнес ни слова. Поднырнув Кэйе под бок, он свернулся калачиком рядом. Кэйа наблюдал за тем, как юноша засыпает, расслабленный и защищенный, и думал о Дилюке. Он думал о другом человеке рядом с тем, кто был готов отдать ему свое трепетное сердце, стоило лишь дать надежду на взаимность.       Кэйа проснулся от звучания сразу нескольких голосов. Он тут же поднял голову, готовый к любому исходу событий, и вдруг увидел перед собой Донну, смотрительницу гарема, в окружении нескольких наложников. Сразу стало ясно — не к добру.       — Я не сомневался, что между ними все нечисто, — негромко, но вполне себе звучно говорил один наложник другому.       — Надо было сразу же доложить мисс Донне, как только мы это почувствовали…       — Этот новенький мне сразу не понравился!       Ниал сонно зашевелился рядом с Кэйей. Недоумевая, он окинул взглядом собравшихся, привстал на локтях и прищурился, все еще не отошедший ото сна. Его одежда помялась, плечи оголились, а волосы разметались из стороны в сторону.       — Что… что между вами происходит? — проблеяла Донна, явно ощущая себя некомфортно под натиском змееподобных наложников, которые хихикали, кидая ехидные взгляды на Кэйю.       Ниал приник к Кэйе, как к своей собственности. Юноша напоминал изящного стража, правда, без доспехов и клинка, но зато с врожденным обаянием и острыми коготками, которые он, как кот, мог выпускать из-под мягких подушечек пальцев. Улыбка, мигом возникшая на светлом лице, была достаточно милой, но Кэйа уже давно дал ей другое название — «угрожающая».       — Мы друзья, — протянул Ниал, и, словно доказывая сказанное, пихнул Кэйю плечом по плечу. Со стороны они больше казались любовниками, чем друзьями, и это было понятно даже слепому.       — Друзья? — со скепсисом, но не без настороженности повторил наложник, которого Кэйа хорошо помнил из-за стычки в зимнем саду. — Вы принимаете нас всех за идиотов? Мисс Донна…       — Я и так все вижу, — огрызнулась Донна, чуть вздернув губу. Ее неприязнь была направлена, отнюдь, не в сторону Кэйи и Ниала, а в сторону того наложника, который всеми силами хотел подпортить им обоим жизнь. — Пожалуйста, разойдитесь!       Питомцы даже не попытались уйти. Они продолжали с нескрываемой наглостью рассматривать Кэйю и Ниала, будто поймали их с поличным на месте преступления. Донна повернулась к ним лицом, громко хлопнула в ладони и более требовательно повторила:       — Разойдитесь!       Те, наконец-то, отмерли, переглянулись и лениво, оглядываясь, стали выплывать из спальни Кэйи. В итоге в комнате осталась одна лишь Донна.       — Мне не нужны ваши объяснения, — тут же предупредила она, не давая ни Кэйе, ни Ниалу ни шанса объясниться. — По правилам гарема и вообще всего имения господина, наложники не должны вступать в связь с другими наложниками и со слугами. Ниал, ты же это знаешь, — вздохнула она, вперив в Ниала строгий разочарованный взгляд. Тот открыл было рот, но она легко взмахнула рукой.       — Мне очень жаль, но я должна доложить Аделин…       — Нет! — вскрикнул Ниал. — Только не ей, Донна! Лучше сразу господину Дилюку. Пожалуйста!       — Я не… — лицо Донны тут же покрылось румянцем. Она отвернула голову, скрывая свое смущение. — Не думаю, что господин должен лично разбираться с этим…       — Но Донна! Я очень тебе прошу… Я готов понести любое наказание, только пускай господин сам примет это решение. Ты же знаешь Аделинду…       — Ниал, мне правда жаль, но ты нарушил правило… Если это будет нужно, мисс Аделинда сама доложит господину Ди… — она запнулась, потом прочистила горло и договорила: — Дилюку.       — А он все также даже не будет знать о твоем существовании, — Ниал встал с кровати и подошел к Донне почти вплотную. — Что тут такого, если ты не пойдешь к Аделинде? Ты занимаешь достаточно высокую должность в имении и имеешь почти те же прерогативы. Сходи к Дилюку сама.       — Ох! — тяжело вздохнула Донна. Ее взгляд метался. Кэйа все это время молчал, вновь позволяя Ниалу встать у руля. — Я… Ниал, что ты вообще такое говоришь? — ее лицо пылало, будто она была больна. Донна резко метнула взор в сторону Кэйи, оглядела его и выскочила из комнаты, даже не отдав какого-либо приказа.       Кэйа вопросительно посмотрел на Ниала, требуя объяснений. Тот подбоченился, пару раз выдохнул через нос, усиленно думая о чем-то, а потом сказал, будто каясь:       — Этого я не предусмотрел.       Кэйа мог бы пошутить, но сейчас был немного не в состоянии делать это.       — И что это был за цирк?       — Аделинда лопнет от злости. Она и так была не в восторге, когда тебя переводили в гарем. Ну, из-за того, что думает, будто между мной и тобой есть что-то.       — Понятно. А еще из-за того, что здесь она не может держать меня в узде, как свою лошадь.       — Ей нельзя знать… Тогда все станет сложнее.       — Почему? — Кэйа тоже встал с постели и побрел в сторону ванной комнаты. Что бы ни происходило, пусть даже апокалипсис, ему было просто жизненно необходимо умыться и прийти в себя после такого жесткого пробуждения. — Пусть думает, что хочет. Она все равно ни на что не повлияет.       Ниал горько хохотнул.       — Ошибаешься. Причем сильно ошибаешься, — Ниал покачал головой и сжал пальцами переносицу, закрывая глаза. — Надеюсь, Донна все-таки послушает меня.       — Если она и решится пойти к Дилюку, то только под градусом, — буркнул Кэйа, окуная руки в холодную воду, которую налил в керамический, разукрашенный цветочным узором таз для умывания. — У нее же ноги дрожат от одного лишь упоминания Дилюка.       Ниал недовольно простонал что-то несвязное, запуская руки в свои волосы, растрепывая их еще сильнее. Он расхаживал по комнате, меряя шагами ковер.       — Тогда пойдем к нему первыми.       — Чего? — Кэйа аж подавился водой, которой умывался.       — Кэйа, это лучший вариант, поверь мне. Собирайся.       — Я не пойду к Дилюку.       — У тебя тоже ноги дрожат от одного его упоминания?       — О, черт, заткнись! Уже собираюсь.

***

      Кэйа набрал в грудь побольше воздуха, приближаясь к господскому дому. Ниал аккуратно оглядывался по сторонам, стараясь разглядеть где-то по близости угрозу в лице Аделинды или Донны. Но вокруг никого не было, кроме изредка появляющихся слуг, которые даже не могли поднять взгляд на двух наложников.       — А что, если мы опоздали? — поинтересовался Кэйа, все еще немного сомневаясь в успехе плана Ниала.       — Тебе ли не знать? — парировал тот, нервно дернув плечом. — Будем действовать по обстоятельствам.       — Это я люблю, — хмыкнул Кэйа. — Только потом не удивляйся, что расхлебывать придется гораздо больше, чем сейчас.       — Я почти уверен, что это все устроили эти сволочи. Они хотят нас вытеснить, — тихо, но агрессивно проговорил Ниал, оставив остроумное, а главное правдивое замечание Кэйи витать в воздухе. — Наложники ненавидят таких, как мы.       — Тоже наложников? — изогнув бровь, хохотнул Кэйа. Адреналин мчался по венам, щекоча нервы и заставляя мозг генерировать совсем неуместные шутки.       — Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Мы не такие. Но при этом получаем больше внимания Дилюка.       — Ага, видимо, в его вкусе проблемные парни.       Ниал напряженно улыбнулся, Кэйа в ответ пожал плечами. Они подошли к фонтану в середине сада. По сравнению с серой картиной вокруг, он походил на белое пятно на мрачном полотне. От вчерашнего снега ничего не осталось — только противная слякоть и холод. Ветер крепчал, развевая своими порывами юбки пробегающих мимо служанок и вертя флюгера на крышах домов.       — Из-за какой-то чуши приходится так унижаться. Между нами ведь ничего нет… — Кэйа невнятно выругался, поднимаясь нога в ногу с Ниалом по ступенькам к дверям господского дома. Тот ничего не ответил, лишь взглянул как-то чересчур печально. Кэйа прикусил щеку изнутри.       В дом они вошли без лишних вопросов. Слуги только и делали, что тупили взгляд вниз, не решаясь спросить, с чего вдруг два наложника пришли без какого-либо предупреждения. Ниал уверенно шагал к гостиной, где Дилюк проводил большую часть своего времени. Но там никого, кроме нескольких служанок, выгребающих золу из камина, не оказалось.       Ниал быстро поменял траекторию, направляясь туда, где Кэйе за это время пока не удалось побывать. Тяжелая дубовая дверь в конце коридора выглядела многообещающе. Кэйа часто проходил мимо, когда работал в доме, но Аделинда ни разу не поручала ему убираться в этой закрытой комнате. Ниал пристукнул пару раз костяшками пальцев по двери. Кэйа про себя подумал, что, скорее всего, за такой громадиной этот жалкий стук точно никто не услышит, но Ниал опередил его мысли: не церемонясь, он потянул ручку на себя.       — Ты сильно занят? — тут же произнес он, даже не осмотрев комнату, будто был на все сто процентов уверен, что господин Дилюк находится именно здесь. Это был кабинет: с полками, заставленными книгами под потолок, большим рабочим столом, плотным ковром и огромным окном. Дверь резко захлопнулась за Кэйей, будто кто-то ее подтолкнул с той стороны, и из-за сквозняка и сильного ветра окно прямо за спиной Дилюка с громким стуком распахнулось.       Бумаги вспорхнули со стола, как испуганные белые птицы. Несколько из них приземлились прямо перед ногами Ниала и Кэйи. Ниал на мгновение замер, поднимая пергаментный лист. Его глаза быстро, суматошно и хмуро бегали по строчкам, которые, к сожалению, были недоступны взгляду Кэйи. Он, в свою очередь, поднял пару пустых листов и несколько запечатанных писем. Дилюк, закрыв окно, широким шагом подошел к Ниалу и требовательно, не проронив ни слова, протянул руку. Его лицо… было жестким, но при этом совершенно безэмоциональным. Ниал, немного погодя, вложил в ладонь Дилюка бумагу, всматриваясь в его глаза, будто ища ответ на вопрос, который не решался задать. Дилюк молча вернулся за стол, складывая лист пополам и убирая в ящик. Ниал нервно сглотнул. Кажется, он потерял дар речи.       — Что вы хотели? — с канцелярской спокойностью спросил Дилюк, раскладывая разлетевшиеся бумаги по местам.       — Мы... Мы спали вместе, — выпалил Ниал, все еще потрясенный. Кэйа был готов прямо сейчас залезть в стол Дилюка и найти это чертово письмо, которое попалось в руки Ниалу. Что там, дьявол его побери, такое?       — Что, прости? — Дилюк застыл, взглянув на обоих исподлобья.       — Ты женишься на Эоле Лоуренс?!       — Что?! — изо рта невольно вырвался удушенный выдох. Кэйа отшатнулся назад, как будто ему дали пощечину.       Дилюк медленно повел подбородком в сторону, угрожающе и сурово, как будто предупреждал, что за следующими вопросами последуют неотвратимые последствия. Но широко распахнутые глаза Ниала явно говорили о том, что следующих вопросов будет много.       — Наложникам необязательно знать, на ком собирается жениться их господин, — процедил Дилюк, не сводя взгляда с Кэйи, который вновь учился заново дышать, почти как прошлой ночью. — Когда я буду распускать гарем, то вам об этом непосредственно сообщат. Ну, некоторым из вас, — уточнил он, и его рот слегка дернулся, как будто ему было больно.       — Дилюк, но это же Лоуренсы! — воскликнул Ниал так, будто это был самый весомый аргумент.       — Кажется, я стал позволять тебе слишком много, Ниал. Ты врываешься в мой кабинет без позволения, читаешь мои личные письма, к тому же приводишь с собой кого-то постороннего… Это все зашло слишком далеко, не находишь? Кем ты себя возомнил?       — Мы пришли из-за меня. Он не виноват, — Кэйа заслонил Ниала спиной, как будто Дилюк стоял со шпагой наголо, готовый сделать смертоносный удар. — Оставь его.       — Я сам решу, что мне делать. Как ты смеешь указывать мне? — отозвался Дилюк, сжимая губы. Он так и излучал опасность, хладнокровность и бескомпромиссность. Кэйа не мог поверить, что это был человек, с которым он совсем недавно, пусть и невольно, заигрывал, а тот почти отвечал на это взаимностью. Что это был человек, который целовал его во сне и рядом с которым Кэйа в самом начале чувствовал себя счастливым. Теперь все вернулось на круги своя, и Кэйе даже как-то стало легче: Дилюк снова стал тем, кто мог уничтожить одним взглядом.       — Делай, что пожелаешь, но не причиняй вред Ниалу.       — Вред? — рыкнул Дилюк, вставая и упираясь руками в поверхность стола. Еще немного, и столешница, кажется, треснула бы. — Ты думаешь, что я причиняю вред всем подряд?       — Да, — легко ответил Кэйа. Ниал вцепился ему в руку, как будто пытаясь остановить, но уже было поздно. — Все вокруг страдают из-за тебя, Дилюк. Жизнь здесь — это ад чистой воды.       — Твое мнение меня совершенно не интересует. Ты не смог уберечь то, что имел, и теперь судишь меня?!       Кэйа задохнулся от боли и отчаяния. Он и правда не смог ничего уберечь: ни родной дом, ни отца, ни самого себя.       — Мне жаль, что мой отец не убил и тебя.       — Кэйа! — вскрикнул Ниал, ошарашенный такими ужасными, просто отвратительными словами. Даже Кэйа едва не закрыл рот руками после того, как понял, что сказал. Дилюк, побледневший, смотрел на него обезоруженным, мутным взглядом. Кажется, Кэйа попал прямо в яблочко.       — Твоя ненависть такая же безжалостная, как у твоего отца, — голос господина Рагнвиндра надломился, хотя казалось, что сломался сам Дилюк. — Да вот только безжалостна она именно к тебе.       Как раз в этот момент в дверь настойчиво постучали. Не успел Дилюк и ответить, как в кабинет вошла Аделинда. Позади нее семенила испуганная и смущенная Донна. Как только она увидела Ниала и Кэйю, сразу же виновато отвернулась от них.       — Какое совпадение! — проговорила Аделинда, и Кэйа вздрогнул от того, как звучал ее голос. Он уже почти забыл этот строгий ровный тембр. По коже пробежали мурашки. — Господин Дилюк, — она склонилась в быстром поклоне. — Мисс Донна как раз принесла новые, отнюдь неутешные новости об этих двух молодых людях.       Дилюк опустил голову, все так же опираясь руками о стол. Он тяжело, грузно дышал, как будто ему в сердце всадили кинжал, и он пытался справиться с болью. Аделинда самовольно продолжала:       — Сегодня утром наложники застука…       — Убирайтесь, — перебил Дилюк, не поднимая головы. Никто не видел ни его глаз, ни выражения лица, слышали лишь хоть и измученный, но властный голос.       — Прошу прощения? — стушевалась Аделинда, тут же изменившись в лице. Что-то странное скользнуло в самой глубине ее глаз.       — Я сказал: убирайтесь все! — господин Дилюк повысил голос, хлопая ладонью по столешнице.       Ниал, крепко держа Кэйю за руку, шагнул в сторону двери.       — Но я ведь могу остаться? — осторожно поинтересовалась Аделинда, выгибая брови.       — Уходи. Вон. Из. Моего. Кабинета!       Потрясенная до глубины души, Аделинда на негнущихся ногах прошагала к выходу. Как вдруг мертвенно бледная Донна стала медленно опускаться вниз, к полу. Ее глаза закатились, а рот приоткрылся в судорожном вдохе. Кэйа ловко подхватил ее на руки.       — Она в обмороке, — прошептал он, перехватывая девушку под коленями. Дилюк потер руками лицо, выглядя при этом уставшим, разъяренным и, кажется, абсолютно потерявшимся в этом мире. Как же Кэйа замечательно знал это отчаянное чувство.       — Неси ее в лазарет! — скомандовала Аделинда, вновь приобретя прежний вид и тон. Она смотрела на Дилюка настороженными, взволнованными глазами, но все-таки ретировалась вслед за остальными.       Аделинда, на удивление, не собиралась читать Ниалу и Кэйе мораль. Она смотрела на них, ничего не говоря, но этот взгляд заменял самые жуткие пытки в этой вселенной. Когда они отнесли Донну в лазарет, Кэйе и Ниалу было позволено вернуться в гарем и ждать своей участи.       Они выскочили из лазарета так, будто он горел. Кэйа схватил Ниала за плечи.       — Что было в том письме?       — Он писал господину Лоуренсу, — сразу же ответил Ниал. — Просил руки и сердца его дочери. И благословления на женитьбу.       — Какого черта…       Мир снова рушился перед Кэйей. Безысходность душила изнутри, казалось, что выхода больше нет. Если Лоуренсы породнятся с Рагнвиндром, значит, они будут заодно. Значит, у Кэйи вновь не было шанса попросить помощи у кого-то, кто имел власть. Тогда как ему выбраться из этой бесконечной ловушки?! Как ему снова обрести себя? Не сдаваться. Не сдаваться. Не сдаваться.       Ведь он еще не опробовал все способы выбраться отсюда. Даже если придется снова рискнуть жизнью, он попробует. Ему нужно бежать. Бежать, бежать, бежать. Ниал как-то сказал ему, что поместье Рагнвиндров окружено: с одной стороны — псарня, с другой — озеро. Кэйа посмотрел в сторону водоема, который проглядывался за черными стволами деревьев. Он что-то придумает. Главное — не сдаваться.