***
За грохотом колес хлопок, прозвучавший в сотне ярдов от путей, остался незамеченным. Чуть левее зарослей кустарников, футах в шести от лишенного растительности выжженного круга, совершенно ниоткуда появились два тела в комбинезонах: то, что побольше — в черном, облегающем, и то, что поменьше — в ярко-красном, детском. Несколько бесконечно-длинных минут оба тела были неподвижны. Наконец, бОльшая из двух фигур пошевелилась, откатилась от маленькой и, встав на четвереньки, потрясла головой. — А вот хер вам, и тебе, Том, тоже хер, — сказала она хриплым мужским голосом. Юноша в черном комбинезоне с трудом поднялся и разжал стискивающую что-то левую ладонь. — Ага. Если нас выбросило рядом с железной дорогой — это день возвращения, и я только что проехал мимо, в Экспрессе. Ха! Сдох-таки, — пробормотал он, глядя на старинные часы с отвалившейся от корпуса заплаткой, разбитым стеклом и завязанными в узел стрелками. — Теперь его и Дин не починит. Да и ладно. Юноша скинул с шеи разорванную цепочку, достал из поясной сумки что-то вроде сероватого куска пластилина в пластиковой обертке и тщательно облепил им часы вместе с обмотанной вокруг них цепью. Затем вставил в образовавшийся комок короткую трубочку, поджег ее и выбросил дымящийся объект, удачно попав в самый центр лишенного травы пятна. Потом он быстро присел, спрятав лицо между коленями, так что, когда термитный комок ярко вспыхнул, испугав негромким хлопком пару пасущихся неподалеку овец, зрение юноши не пострадало. — Удачно, — пробормотал он, поворошив веточкой кучку сплавленного металла, которая на глаз была раза в три меньше, чем исходный приборчик: видимо, часть материала унесло в неизвестном науке направлении. — Надеюсь, этот хроноворот все-таки был действительно последним. Так… Зеркало, похоже, разбилось из-за этих тварей. Телефон… — он сунул руку в поясную сумку и достал не слишком большую пластиковую коробочку с блестящей пимпочкой сложенной антенны: жемчужного цвета экранчик был мертв. — Телефон тоже благополучно сдох, как и ожидалось. Ну что ж, попробуем послать гонца… Вдруг получится? Он достал словно бы прямо из левого запястья длинную, украшенную резьбой палочку, пару раз выдохнул, попытавшись счастливо улыбнуться, и произнес: — «ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!» Ничего не произошло, разве что пристрастный наблюдатель смог бы заметить слабый-слабый серебристый дымок, струящийся из кончика палки. Но это должен был быть очень оптимистичный пристрастный наблюдатель. — И тебе хер, Гарри Джеймс Поттер, — вздохнул юноша. — Во-от такенный хер. Восьмидюймовый. Теперь понятно, почему подтверждение не прошло. Ну что ж… Пойдем по длинному пути. Мирно спящая рядом девочка в красном комбинезончике глубоко вздохнула и перевернулась на другой бочок.***
Когда девочка проснулась, она обнаружила, что лежит в небольшом шалашике на толстой подстилке из веток и травы, а юноша, скинувший капюшон гидрокостюма и явивший миру встрепанную черную шевелюру, не менее встрепанную и не менее черную, чем у самой девочки, сидит рядом с обложенным камнями костерком что-то жарит на свежевыструганных палочках. — Проснулась? — спросил он и улыбнулся. — Иди поешь! — Сначала мыться, — деловито сказала девочка. — И пописять. — Да, про это мы не подумали, — вздохнул парень, — надо бы заменить тебе комбинезончик на что-то более подходящее. Когда малышка сделала свои дела, как следует отмылась под струей льющейся из палочки воды (увы, мыла у юноши не оказалось, но очищающие заклинания вполне его заменили), была высушена чарами и вновь упакована в комбинезон, юноша протянул ей прутик с нанизанными на него кусочками белого рыхлого мяса. — Тут рядом ручеек есть, — пояснил он. — Так что я вытащил на «Акцио» пару рыбин и поджарил, пока ты спала. Вкусно? — Фкуфно, — пропыхтела девочка. — Три года назад я из Шотландии до Лондона добирался, — усмехнулся парень. — Еду-то добывал себе, а вот соли не было. Так что с тех пор стараюсь всегда таскать с собой пакетик, на всякий случай. Как и веревку. — Мы тут будем жить? — спросила девочка, прикончив последний кусочек рыбы и облизав пальчики. — Тут лучше, и совсем нет стлашилищ. — Нет, — ответил парень. — Чудовищ тут нет. Но жить мы тут не будем, просто посидим до ночи. Днем мы слишком приметные, особенно я в этом комбинезоне, а аппарировать нам нельзя: министерство, в смысле, те дядьки и тетьки, что тебя в Азкабан засунули, меня засечет, потому что официально мне еще нет семнадцати. Можно было бы, конечно, аппарировать тебя прямо в Дом Блэков, под скрывающие чары, но это ж надо к Дамблдору обращаться, чтобы он тебя под «Фиделиус» пустил, а я ему не верю. Да и вообще, если Министерство узнает, что я из-за хроноворота сразу в двух местах сейчас… Да и ты тоже… Могут начать копать и искать тебя. — Мама говолила, что Дам-бам-дол дулак, — вздохнула девочка. — И папа тоже так думает. — Вот в этом я с твоими мамой и папой полностью согласен. Так что придется нам тебя спрятать там, где никто тебя не найдет. — Здолово, — кивнула девочка. — А почему у тебя палочка бабушки Долеи? Я ее много лаз видела! — Потому что я ее внук, — пояснил юноша. — Я взял ее палочку в нашем хранилище, и она мне неплохо подошла. — Значит, ты мой кузен? — удивилась девочка. — Ты Поттел? Бабушка Долея вышла замуж за Поттела, — пояснила она; видимо, уроки генеалогии в семействе Блэков велись с самого рождения. — И если у тебя ее палочка, значит она тоже умелла. А почему я тебя не помню? — По порядку: зови меня Чарли Кейн. Это мое запасное имя: вообще-то меня зовут Гарри Джеймс Поттер, но в этом имени слишком много «Р», и тебе будет трудно меня называть, а так-то «Р» только одна будет. Да, бабушка умерла очень давно, шестнадцать лет назад. А не помнишь ты меня потому, что почти все забыла. — Холошо, Чалли. Значит, я помнила тебя, когда я была плохая? — огорчилась девочка. — А тепель забыла? — Главное, что ты сейчас не плохая, — грустно усмехнулся Гарри-Которого-Надо-Было-Называть-Чарли. — А очень даже хорошая. — Тогда не выдавай меня замуж за Лоди, — распорядилась девчушка. — Лоди плохой. И Лаби тоже. Все Лестлейнджи сумасшедшие, так дедушка говолит. А папа говолит, что они палтнёлы и солатники. И он плавда хотел выдать меня замуж за Лоди. А Лаби хотели поженить на лыжей Молли Плюетт. — Роди, в смысле, Родольфус, умер, — серьезно сказал Гарри. — А Раби скоро умрет. Так что с этой стороны ты в безопасности. И Молли тоже. — Тогда я за тебя замуж выйду, — постановила девчушка. — Выласту и выйду. — Не получится, — вздохнул юноша. — Я скорее всего тоже умру, еще до того, как ты снова вырастешь. Через год или через два. — Все умилают, — грустно сказала девочка. — Угу, — так же грустно подтвердил Гарри. — Не все, конечно, но многие. Слишком многие. Он дернулся, доставая и нацеливая в небо палочку, но тут же расслабился: с темнеющего неба слетела величественная белая сова, держащая в лапах потертую школьную сумку. — Хедвиг, умница моя! — воскликнул юноша, забирая сумку и поглаживая перья великолепной птицы. — Какая класивая! — восхитилась девочка, наблюдая за совой, усевшейся чуть в стороне, рядом с кучкой рыбьих потрохов. Гарри поднялся и удалился за шалаш, на ходу откидывая клапан сумки. Вернулся он оттуда спустя пару минут, одетый в серые джинсы и чуть более светлую матерчатую куртку поверх темно-зеленой футболки. — Ну вот, — сказал он, вешая на плечо сумку, — теперь мы можем идти в город. — К магглам? — испуганно спросила девочка. — В пещелы? — Ага, к ним, — подтвердил юноша, — только не в пещеры. В пещерах неволшебные люди давно не живут, они живут в домах. Или в гостиницах, вроде Дырявого Котла, только побольше. И… Для них ты будешь Беллой Кейн, моей кузиной, хорошо? — Холошо, — согласилась девочка, — я же все лавно твоя кузина, плавда? — Правда, — подтвердил юноша. Они дошли до ближайшего городка за два часа с небольшим. Малышка Белла давно спала, перевесившись через плечо Гарри. Владелец сельской гостиницы, выдавший им ключ от номера с двумя кроватями, вопросов не задавал, так что даже «Конфундус» не понадобился. Душ был общим на весь этаж, так что встали они пораньше, вымылись и спустились на завтрак. — Кличел готовит вкуснее, — вздохнула Белла, строя прямо в тарелке башню из слишком густой, по мнению Гарри, овсянки. Овсянка, несмотря на излишнюю густоту, быстро расползалась, так что это занятие было довольно-таки медитативным. — Ты все-таки поешь, — попросил ее юноша, — а то нам долго ехать. — На Ночном Лыцале? — возбудилась Белла. — Нет. Нам сейчас в волшебный мир нельзя, — ответил Гарри. — Тебя, конечно, сейчас пока не ищут, и еще трое суток искать не будут из-за того, что мы прыгнули в прошлое прямо из Азкабана, так что на самом деле другая ты там до сих пор сидишь… Но лучше бы нам сейчас путешествовать как магглы. — На лошадках? — усомнилась девочка. — Я плосила у мамы пони, но мама сказала, что пони в голоде делжать нельзя. — На лошадях магглы тоже уже почти не ездят. Мы поедем на мотоцикле, — поправил ее парень. — Он раньше твоему другому кузену принадлежал, Сириусу Блэку. — Котолого стлашный дядька убил? — уточнила Белла, засовывая в рот очередную ложку овсянки. — Да. И теперь он этот мотоцикл мне оставил. Вот на нем-то мы и поедем. — Куда? — В Гринготтс. К гоблинам. — Я их боюсь, — захныкала девочка, — они тоже стлашные! — Я буду с тобой, — успокоил ее юноша. — Ты, конечно, можешь отказаться, но… Понимаешь, чтобы наказать того страшного дядьку, мне нужно попасть в хранилище дураков Лестрейнджей. А они разрешили тебе заходить в эти хранилища, когда ты вышла замуж за Роди. И если ты пойдешь со мной, то мне будет легче туда попасть. — Ну ладно, — с сомнением произнесла Белла. — С тобой не стлашно. А тот дядька мне не нлавится. Потому что я люблю птичек, я за ними в окно смотлела, а он их убивал, вот. Первым делом они купили в местном магазинчике замену комбинезончику Беллы, дабы значительно упростить некие санитарно-гигиенические процедуры. Девочка, глядя на выбор одежды в провинциальной маггловской лавочке, восторженно хлопала глазами и канючила, так что в дополнение к мягким джинсикам с цветочной вышивкой и курточке с единорогом Гарри пришлось приобрести еще и симпатичное платьице, благо школьная сумка юноши внутри была значительно больше, чем снаружи. Затем пришлось задержаться в расположенном по соседству с магазинчиком заведении с мороженым и кока-колой. Наконец, Гарри отвел Беллу в тихий переулок, достал из сумки маленький, дюймов восемь длиной, мотоцикл и постучал по нему палочкой. Мотоцикл с громким хлопком увеличился до нормального размера. Гарри надел на девочку шлем и вытащил из сумки серебристый сверток. — Маггловская полиция… Ну, это как авроры… В общем, они не разрешают возить детей на мотоциклах, — пояснил он. — А нам надо не оставлять следов. Так что лучше всего, если ты будешь невидимой. — Это мантия-невидимка? — охнула Белла. — Совсем как у Балда Бидля? В сказке пло тлёх блатьев? — Вроде того, — согласился Гарри, хотя эту детскую книжку ему прочитать так и не довелось. — Надевай! Девчушка ловко накинула на себя серебристую ткань (видимо, не раз делала это в играх) и исчезла. — Я обманываю Смелть, я обманываю Смелть! — кричала она и, судя по звуку, подпрыгивала. — У меня есть Плащ Смелти! А еще мне нужна палочка Смелти и камень Смелти! И я буду Госпожой Смелти! Гарри слегка передернуло от такой жутковатой детской непосредственности. Впрочем, пусть уж лучше бесится, чем вспоминает дементоров и Азкабан. — Иди, садись, — сказал он, и в него врезалось невидимое, но вполне себе ощутимое маленькое ядро. Он подсадил скрытую отцовской мантией девочку перед собой, покрепче обхватив ее руками, и завел мотор. Из-за грохота мотора он не слышал восторженные вопли девочки, а из-за мантии-невидимки не видел, как она крутит туда-сюда головой, разглядывая разноцветные машины и проносящиеся мимо пейзажи. Но и вопли восторга, и разглядывание всего, что попадалось им на пути, очевидно, наличествовали. По пути им пришлось пару раз съезжать с моторвэя и остановиться в придорожных заведениях — Гарри подозревал, что не ради ланча или посещения туалета, а в основном ради кока-колы и мороженого. Как бы то ни было, до Чаринг-Кросс-Роуд они добрались уже в темноте. Гарри поставил мотоцикл на подножку и снял с Беллы мантию-невидимку и мотоциклетный шлем. — Сейчас мы пойдем в банк, — сказал он. — Но мне нужно, чтобы меня принимали за Рабастана Лестрейнджа. За старого Рабастана, за такого, каким он стал, — пояснил он. — Я выпью оборотное зелье, и ты только не пугайся, хорошо? — Холошо, — кивнула Белла. — Но ты же не станешь дулаком, как Лаби? — Я постараюсь, — усмехнулся он. — И обещаю, что не буду вешать котят. Одна пожилая леди запретила мне делать это очень давно. Он достал из сумки флакончик с оборотным зельем — нормальным, не модифицированным близнецами Уизли зельем — и опустил туда седой волосок. Вязкая черная жидкость взбурлила и приобрела болотно-зеленый оттенок. — Наверняка жуткая гадость, — пробормотал юноша и решительно выпил содержимое флакона. — Фу-у-у, — сморщила носик Белла. — Ты и плавда сталый! И ты еще плотивнее, чем Лаби! — Ну так сколько времени прошло, — пожал плечами Гарри, выглядевший теперь как приблизительно пятидесятилетний мужчина с опухшим болезненным лицом. — Хотя действительно «фу», особенно на вкус. Он накинул на плечи черную мантию, затрофеенную ими во время рейда в Министерство (без прилагающейся к ней маски она смотрелась вполне обычно) и поднял капюшон: младший из братьев Лестрейндж, наслаждавшийся сейчас гостеприимством Вдовствующей Леди Лонгботтом, все еще был в розыске. Подумав и как следует вспомнив лекции Билла Уизли, он наложил на себя одно довольно полезное заклинание, которому его научила… Которому его научили. И этого заклинания ему хватит на несколько часов. — Тебя все еще не ищут, — сказал он девочке, — потому что ты пока еще в Азкабане. Но давай мы тебя немного замаскируем. Он надел на черные кудри Беллы яркую бейсболку — разумеется, магглорожденная малышка в компании с традиционно одетым волшебником будет выглядеть довольно странно, но представить чистокровную пуристку Беллатрикс Лестрейндж в маггловском наряде мало кто догадается. — Ключа у твоего сейфа нет, — тихо сказал Гарри девочке, — нам это Рабастан сказал, когда мы его допрашивали, — на самом деле допрашивала Рабастана Лестрейнджа старая Августа Лонгботтом, но делала она это как бы не профессиональнее, чем сам Гарри… а сам он, разумеется, внимательнейшим образом ознакомился с материалами допроса. — Так что тебе будет нужна твоя палочка. Держи! — он достал из сумки и протянул Белле волшебную палочку из грецкого ореха, подобранную его боевой группой там же, в Зале Пророчеств, где Беллатрикс выронила ее во время неудавшегося бегства. — Фу, — сказала Белла, когда рукоятка легла в маленькую ладошку, а наконечник выпустил тусклый сноп зеленых искр. — Пледставляешь, Чалли, она хочет, чтобы я сделала кому-нибудь больно! Или вообще убила! — Эта палочка была с тобой, когда ты была плохой, — пожал плечами Гарри. — И она тогда делала… довольно неприятные вещи. Привыкла, наверное: вряд ли она с самого начала была такой злобной. — Мне это не нлавится, — пробормотала малышка. — Это же не Палочка Смелти? Можно я ее выблошу? — Можно, — согласился Гарри, — но только после того, как мы выйдем из банка. Сам Гарри взял в руку палочку младшего из Лестрейнджей и решил, что после Операции он поступит с ней точно так же. — Ладно, — пробормотала Белла и с гримаской отвращения сунула палочку в карман джинсиков с цветочками. Бармен Том в почти пустом «Дырявом Котле» проводил их любопытствующим взглядом. Юноша и девочка подошли к кирпичной стене на заднем дворе, и Гарри постучал палочкой Рабастана Лестрейнджа по хорошо знакомому кирпичу. Кирпичи поползли по сторонам, образуя высокую арку, за которой лежал уже почти пустой Косой Переулок.***
Они дошли до крыльца банка, и Гарри с легким ужасом обнаружил двух стоящих перед парадными дверями гоблинов с длинными золотистыми антеннами в руках. Он уже видел такие устройства в министерстве: детекторы магии могли обнаруживать волшебные предметы, наложенные заклинания и зелья. — Ты идешь к левому Мистеру Гоблину, я к правому, — спокойно сказал он Белле и, пряча палочку в рукаве, сделал многократно отработанный жест, от всей души надеясь, что на этот раз невербальный «Конфундус» получится у него с первого раза. — Вы уже проверили меня, — это было больше утверждение, чем вопрос, совсем как на пятом курсе с Амбридж. — Проходи, волшебник, — буркнул слегка сбитый с толку и так и не поднявший свой детектор гоблин. — Что у тебя, Острозуб? — У маленькой волшебницы есть палочка, — ответил тот. — Это моя палочка, — задрала носик Белла, сделав, на всякий случай, что-то вроде книксена; Гарри одобрительно кивнул. Хамить без необходимости не следовало. — Вот как? — удивился гоблин. — Мне казалось, Вы слишком молоды для этого, мисс. Впрочем, это не наше дело. Главное, не обнажайте ее внутри банка без разрешения, мисс. — Что-то ты слишком добродушен сегодня, Острозуб, — проворчал второй гоблин, впрочем, тоже без особой злобности. Гарри и Белла прошли к стойке, и Гарри, приподняв малышку, поставил ее на неширокий выступ в основании конторки, так что глаза девчушки оказались все-таки выше столешницы. — Что вам нужно, волшебник и волшебница? — недружелюбно спросил их кассир, оторвавшись от разглядывания здоровенного, явно искусственного, изумруда. — Я хочу посетить хланилище Лестленджей, — Белла снова задрала носик, видимо — от волнения. Гарри держал руку на ее плече. — У маленькой мисс… или миссис… есть палочка, чтобы Гринготтс мог убедиться, что она та, за кого себя выдает? — прищурил левый глаз гоблин. Белла достала палочку из кармана и, приподнявшись на цыпочках, двумя пальцами положила ее на прилавок. — Действительно, — нахмурился гоблин. — Палочка именно та, которая… И Гринготтс слышал о Вашем казусе. Однако… мне кажется, вы сейчас должны быть совсем в другом месте, миссис Лестрейндж? — Мне не понлавилось в Азкабане. Там стласилища! — нахмурилась Белла. — И меня зовут Бел-лат-ликс Блэк. А Луди — дулак, так что я не хочу быть Лестлейндж. — О, — задумался гоблин. — Действительно, я как-то упустил это из виду… Гринготтсу не слишком важно, каким образом, Вы оказались здесь, да и Ваше отношение к интеллектуальным способностям мистера Лестрейнджа тоже, но… Но в таком случае… В таком случае может ли Гринготтс допустить некую мисс Блэк в хранилище семьи Лестренджей?