Под его маской веселья, ярких улыбок и беззаботного равнодушия скрывалась гримаса страха и, может, даже сожаления. © Донателло
Кейт думает, что вокруг него всегда много девушек. Микеланджело общительный, шутливый, не терпящий занудства — ему никогда не в тягость найти верные приятные слова, чтобы поднять настроение. Похвалить какую-либо мелкую деталь внешнего вида, подмигнуть задорно, заметить красивую одежду, принести стаканчик тёплой воды из кулера однокласснице, совершенно легко и просто пожелать удачного дня с улыбкой очаровательной и приятной — вообще без проблем, а заряд замечательного настроения на весь оставшийся день обеспечен. Ему даже болтать нравится не с парнями-одноклассниками, а с девчонками. Они забавные, милые, смеются заливисто над его шутками и лишним его не грузят совершенно. Хорошо, что не угораздило влюбиться в светловолосое бедствие семьи Хамато Йоши, думает Кейт, наблюдая за Микеланджело, спешно накидывающим на плечи школьный тёмный пиджак, параллельно слушая рассказ стесняшки Дженни. Для серой мышки Дженни довольно оживлённо болтает, ярко улыбается ему, сидя на своей парте, и вертится, стараясь изо всех сил поймать его взгляд. От неё пахнет духами, сладкий запах распространяется по классу и выходит в открытое окно. На предложение сходить в кафе, что недалеко от школы — хотя вообще-то Дженни там не любит находиться — Микеланджело отвечает мягким отказом, ускользая от неё слишком незаметно и легко, как холодная вода из ладоней. Ни одна из таких милых девчонок ни секунды его свободного времени не заберёт. Тягучий звонок отражается эхом от стен школы и словно звучит громче обычного, противно действуя на нервы. Кейт тяжело выдыхает, учебники забрасывает в школьную сумку. Смотрит за окно, на секунду теряется в пространстве, но всё-таки пересиливает себя и выходит за пределы класса. В коридоре много учеников, громко хлопают жестяные дверцы шкафчиков. Даже не чувствуется, как сердце стучит. Когда Микеланджело, наконец, полностью избегает разговора и останавливает Кейт не так далеко от дверей на лестницу, легонько касаясь ткани пиджака на её плече, девушка смотрит на него недолго, но внимательно. Майки неловко улыбается ей, убирает руку, и Кейт видит мягкие черты лица, кажется, без единого изъяна — только если присмотреться, можно под светлой чёлкой на лбу заметить пару ссадин — и яркие голубые глаза. «Похож на Леонардо» — неожиданно мелькает в голове, но Кейт эту мысль быстро отметает, не желая сейчас сравнивать двух родных братьев, но таких разных, если честно. Очередной раз, когда она встречает Микеланджело в школьном коридоре. И чего сердце удар пропустило? Потому что опять в голове бегло проскользнул образ его старшего брата? Нет. Глупая мысль. — Привет, — Майки лучезарно улыбается, как-то даже заботливо поправляя ей чуть сбившийся на плечах пиджак. Тёплые прикосновения кажутся приятными, заставляя по спине пробежать пару стаек мурашек. — Привет, — она удивлённо глядит на парня перед собой, не может просто улыбнуться ему. Слишком неожиданно он появился рядом и ведёт себя странно. — Майки? Но Микеланджело вдруг вновь хватает её за плечо и дёргает в свою сторону, отчего девушка заваливается на него. Взгляд становится даже строгим немного, после чего дверь, ведущая на лестницу, распахивается так быстро и резко, что сквозняк забирается под одежду и касается кожи легонько. Кейт вздрагивает, ладонями чуть ли не сжимая белую ткань рубашки на груди Майки. А через секунду с особым наслаждением отвешивает ему подзатыльник. — Ох, чёрт, Кейт, — Микеланджело морщится, рукой треплет светлые волосы, но улыбается довольно. — Где это ты так бить научилась? — Ты такой дурак, Майки, — она цыкает, но тон её голоса даже близко не кажется грубым или раздражённым. Кейт за недолгое знакомство всё равно поражалась тому, как часто Микеланджело может не обращать внимание на чужие слова в свою сторону. Впрочем, сейчас этого как раз не наблюдалось. — Подумаешь, — он едва ли не закатывает глаза. Она опять чуть не получила дверью. Неужели так трудно замечать её хотя бы? Кейт кидает в его сторону беглый взгляд, когда парень легко протягивает ей свой мобильный, чтобы она сохранила свой номер. Подумаешь, знакомы не так давно, но она же в их машине вместе со Стеф сидела. Вполне себе здорово — только не в горящем здании пропадала и волновалась сильно, что было заметно. Микеланджело это было приятно. Кейт возникает неожиданно и пропадает из поля зрения уже который раз за время обучения. — Готово, — она довольно хмыкает, когда протягивает телефон Майки обратно, и тот, всё ещё не пряча лёгкую улыбку, благодарно кивает. — Если ты любишь болтать по телефону, могу звонить тебе каждый вечер, — Микеланджело в очередной раз замечает огромное количество народа вокруг и жмурится невольно. Девушка усмехается и качает головой. — Майки. А парень продолжает улыбаться, хоть и потирая правой рукой затылок. — Кейт. И Кейт думает, что такую обстановку легко можно назвать приятной.. . .
Донателло выдыхает слишком уж спокойно, унимая чуть ускоренное сердцебиение внутри, и ладонью проводит по немного спутавшимся каштановым волосам, не давая себе возможности выругаться едко. Рафаэль подкидывает ключи от мотоцикла, на его губах играет лёгкая улыбочка, иногда многих приводившая в полное бешенство. Дон хмурится, в карман джинс убирая фантик от мятной конфеты. Через секунду всё-таки пропускает девушку, которая слишком быстро выбежала из комнаты их младшего брата. Она неловко прощается с ними и, подхватив дорогие туфли, выбегает на улицу, к медленно подъезжающему такси. Леонардо за спиной Рафаэля лишь качает головой и, обернувшись к Донателло, спешно натягивающему пальто, кивает вроде как доброжелательно. Все трое потом вновь переводят взгляд на шатенку, которая спешно садится в автомобиль, кутаясь, видимо, в голубую рубашку самого Микеланджело. — А где этот романтик? — спрашивает Лео негромко, прислоняясь к стене и подозрительно сощуриваясь. — Тут больше не «романтик», а «шлюховатый» подходит, — Рафаэль, ухмыльнувшись, на голову натягивает капюшон толстовки, карие глаза, стоит только глянуть на заходящие лучи солнца, кажутся больше янтарными. Парень вновь ладонью проводит по короткой шёрстке Брюса. Доберман зевает негромко, обнажая идеально белые клыки, и Донателло, стоящий рядом, неодобрительно цыкает. Рафаэль в его сторону скашивает взгляд. — Плохо ты его воспитал, — по губам Дона пробегает заметная улыбка. — Ещё чуть-чуть, и каждая вторая в Нью-Йорке будет его имя знать, что, сам знаешь, не очень хорошо. — Все вопросы к Лео, — Рафаэль отмахивается. — Я считаю, что Майки многое перенял от нашего старшего, — игриво поднимает левую бровь и добавляет: — Особенно по части общения с дамами. — То, что я им не хамлю, как некоторые, ещё ничего не значит. — Ты понял, о чём я. Довольный Рафаэль, на пробу щёлкнув зажигалкой и негромко выругавшись, исчезает за дверью особняка на холодной улице. Микеланджело, правда, не от этого хлопка зажмурился, а именно сразу после того, как Рафаэль вышел из дома следом за Брюсом. Дверь ударила громко, звук разнёсся по пустым коридорам, множеству лестничных пролётов и гулом отдался в голове блондина, отчего изображение Эмили, с которой он уже весело болтал по видеосвязи, буквально расплылось перед глазами. Правда, спустя несколько секунд Майки понял, что она просто отошла, поэтому внимательным взглядом продолжал следить за каждым действием девушки. — Я очень-очень за неё волнуюсь, Майки, — Эмили осторожно снимает белоснежное полотенце со светлых волос и вздыхает грустно, пытаясь влажные пряди отделить друг от друга тонкими пальцами. Микеланджело улыбается уголками губ, время от времени поглядывая на забавные блондинистые завитушки. — Три концерта. Без отдыха! — Но это же круто, — парень машинально скрещивает руки на груди и откидываются на кожаную спинку дивана, закинув небрежно ногу на ногу. — Скрипка огромные перспективы открывает перед ней. Сейчас Франция, потом Англия, Германия. — Но ведь очень тяжело... — Оу, она же не просто так себя растрачивает там, а осознанно, — Микеланджело смущённо отводит взгляд на долю секунды, когда Эмили тянется за расчёской к монитору, но всё равно чисто случайно замечает неглубокий вырез розового халатика. Выдыхает в очередной раз, и на красивом лице опять улыбка появляется. — Да и без особого желания, скажем, заниматься нет смысла. Было у меня уже такое. Не слишком весело. Розовый халатик Эмили буквально заставляет его придвинуться чуть ближе к экрану. — Ты говорил, — Майки отчётливо слышит обречённый выдох девушки. Изображение на мгновение затормаживает, блондин прищуривается. Эмили ловит его заинтересованный взгляд, устало прикладывая ладонь ко лбу, и ложится на свой диванчик, слегка сгибая ножки точно перед веб-камерой. Микеланджело медленно подпирает подбородок рукой и задумчиво наблюдает за тем, как низ шёлкового халатика контактирует со светлой нежной кожей повыше коленей девушки. — Кстати о веселье, — Майки с горем пополам собственные мысли приводит в относительный порядок, касается так, по-мальчишески, светлой чёлки и ухмыляется хитровато. — Ты куда-то собираешься? Знаешь, Эми, выглядишь прекра... — Веселье, — девушка раскрывает серо-голубые глаза и неожиданно садится ровно, мгновенно прерывая парня. — Что? — Веселье! Это всё, что нужно, чтобы отвлечься, — заявляет она, даже не стараясь замечать изумлённого взгляда блондина. — Надо просто пройтись по магазинам со Стеф. Я ещё подумываю о том, чтобы Кейт позвать, пусть мы и не очень близки. — Да эти концерты — не такая уж проблема, — произносит и пожимает плечами Микеланджело, чуть приподнимая левую бровь. — Ты такой милый, — на мгновение кажется, что девушка от восторга буквально запищит. В воображении картинка активно рисуется, где она обнимает крепко-крепко и смеётся заливисто. — Спасибо, Майки! — Эми, я не... — парень, увидев на экране дурацкую надпись, оповещающую о конце видеозвонка, устало выдыхает, — это веселье имел в виду. Цветы в вазе на журнальном столике выглядят вялыми, и Микеланджело от этого становится чуть холоднее, чем обычно. Тоскливо.. . .
Яркий свет фонаря, что зажёгся только что на обширном крыльце, разделил мир за пределами особняка на две половины, но так и остался висеть в воздухе, освещая тёмную улицу и небо, затянутое свинцовыми чёрными тучами, из которых уже час, не переставая, лил дождь. Снаружи ветер наверняка пробирал до косточек — было в этом что-то такое, особенно напоминающее фильмы ужасов, где разве что молнии в ночной темноте освещают переулки и стены домов. Наверное, сегодня погода решила быть под стать Нью-Йорку, смешаться с атмосферой, в темноте которой всегда происходит что-то страшное. Капли барабанили по крышам домов, по стёклам. Микеланджело и не заметил, как задремал в кресле — о себе слишком внезапно дали знать затёкшая шея и, что странно, гулкая тишина, полностью окутавшая собой все коридоры и комнаты особняка Хамато Йоши. Майки резко раскрыл глаза, когда мышцы пронзила неприятная боль, и прислушался к звукам дождя за огромными окнами гостиной. Взгляд в темноте при тусклом свете потрескивающего камина кое-как сам сфокусировался на очертаниях дорогой мебели. Микеланджело зевнул, машинально запрокинув голову назад, глазами цепляясь за высокий потолок и красивую выключенную люстру. Капли продолжали бить по стёклам, мешались со светом фонаря, разбиваясь о землю и стены под самый конец. Микеланджело выдохнул обречённо и поднялся с кресла. Выпрямился во весь рост и потянулся довольно, стараясь не шуметь. В это время бодрствовать вполне может, разве что, Донателло. Брат частенько за книгами допоздна засиживается, а потом под утро уже идёт на кухню и включает кофемашину — Микеланджело ещё шутил, что Дон под неё обязательно сам бросится. Иногда на пути встречается и Уолтер, который Дона всеми правдами и неправдами пытается заставить идти спать. К слову, и сам Майки с Донателло на лестницах особняка поздно ночью или рано утром сталкивался. В итоге, не спали до утра вместе, причём Дон молча смотрел в окно, а Майки, ну, не старался даже понять мыслей старшего брата. В эту секунду Микеланджело отчего-то думает, что это нормально. Как-то по- семейному, наверное, — но не совсем смешно, когда Дон кажется колючим и хмурится часто. Майки так начинал думать, что это не самое приятное из всех жизненных благ. — Нормальные люди спят по ночам, ты знал? — блондин от неожиданности едва ли не вздрогнул, стоило ему только раскрыть дверцу холодильника на кухне и заметить облокотившегося плечом о стену старшего брата. — С каких это пор наша семья считается нормальной? — отозвался Майки, доставая бутылку с шоколадным молоком. Леонардо повёл плечом — Микеланджело всё же, как ни странно, прав. Блондин прошёл к невысокой столешнице, глянул на полки, но там ничего не было. Кажется, кухня вообще пустовала — Уолтер сегодня откровенно отдыхал. Хамато ему разрешил взять выходной, поэтому ничего, кроме шоколадного молока и мороженного, на верхней полке холодильника не было. Лео перехватил у брата бутылку, проигнорировав негромкие возмущения, и налил в стакан. Холодное шоколадное молоко по-странному приятно охлаждает не менее холодными вечерами. По стенам особняка прошёлся сильный порыв ветра, где-то наверху — скорее всего, в комнате Рафаэля — друг о друга ударились открытые ставни. Микеланджело сглотнул, заметив, что Леонардо спокойно смотрел в окно. Кажется, происходящее его ничуть не заботило. Они с Донателло нередко в свои мысли погружались настолько, что уже совсем вокруг ничего не замечали. Да и Майки отчего-то вспомнил, что ему семнадцать, — хоть и исполнилось недавно совсем — так что отвлекать и дёргать Лео сейчас не решался. Мало ли, найдётся новый повод для шуток. Подумаешь, погода всего лишь напоминает, когда ему дуло пистолета ко лбу приставили. Этого не стоит бояться, он ведь уже дома. Только проблема была именно в том, что Микеланджело отвык от сильных ощущений. — Ты чего? — Леонардо отвлёкся от пейзажа за окном и посмотрел на брата. Майки моргнул и неловко улыбнулся. Может быть, глаза оттенком похожи. Может быть, черты лица схожие. Но спокойствие от старшего брата Микеланджело так и не унаследовал. Не получается у него быть равнодушным, зная, что вот так легко самим влипнуть можно и рядом может и не быть помощи — только четыре брата против парней с пурпурными наколками и пистолетами. Ни подкрепления тебе, — Кейси Джонс не считался — ни каких-либо особых умений. Если надо будет, Пурпурные Драконы возьмут количеством и даже мысли не допустят о том, что польётся кровь. Микеланджело при своём прошлом образе жизни понимал, что поодиночке поубивать могут, если дорогу им перейти. Рафаэль вообще часто смеялся над этими граффити на стенах домов. Ещё чаще доказывал собственную силу. Микеланджело подумал, что Рафу просто повезло, что пистолет направили не на него. Пурпурные Драконы — мстительные ублюдки, и Майки это всем телом прочувствовал. — Нестрашно ему было, — Леонардо насмешливо покачал головой. — Конечно. Похоже, слишком много фильмов смотришь. — Брось, Лео, это другое, — Микеланджело даже рассмеялся, совершенно искренне. — Что в них ужасного может произойти? — Ужасно то, что ты уличной банды так испугался, — глаза Леонардо в темноте, как показалось Майки, блеснули лёгким разочарованием. — Что они сделают тебе? Сам вспомни. За окном продолжал выть ветер. Микеланджело ладонью зарылся в волосы на затылке, почувствовав мгновенно, как по телу под футболкой пробежала лёгкая дрожь. — Прекрасно понимаю, почему Кейси их терпеть не может. Леонардо скосил в его сторону взгляд. У Микеланджело глаза даже близко тем живым задором не блестели. В них словно бы плескалась насторожённость — Майки так же в последнее время смотрел на сцены взрывов в боевиках. Смотрел, конечно, не без удовольствия, восхищался искренне, но, вот, стоило кому-то пистолет достать, как замолкал сразу же и смотрел более вдумчиво. Лео иногда казалось, что момента ждёт, когда там, на экране, нажмут на курок. Поэтому, заметив мгновенно потускневший взгляд Микеланджело, Леонардо усмехнулся. Мысли в голове младшего брата, верно, так и не пришли в порядок. — У тебя паранойя таким образом появится, Микеланджело, — задумчиво произнёс Леонардо, отвлекая Майки от вида за окном. Блондин тихо смотрел, как тот закрывает пустую бутылку, перед этим в очередной раз глянув на настенные часы. — Самый большой параноик — Кейси Джонс, — ехидно усмехнулся Микеланджело и глянул на старшего брата. Леонардо задумчиво провёл рукой по лицу. У Кейси по всем шкафам клюшки и бейсбольные биты рассованы, так что здесь Микеланджело, пожалуй, прав. — А я всего-то везучий. Или хороший ученик — Майки не знает. Леонардо приподнимает уголки губ, но не улыбается. — Ты уж точно везучий, — замечает он и, поднявшись с места уже собирается уйти, но оборачивается на младшего брата и смотрит уже более серьёзно. Как самый настоящий старший брат. — Если хочешь, чтобы и дальше везло, будь осторожнее с девушками, с которыми развлекаешься. — Понял, — Микеланджело в шутку отдаёт честь. — Сам лично буду проверять паспорта. Ночной Нью-Йорк шелестит мокрой листвой.