Людям не нравится запах табачного дыма. Думаю, поэтому Раф переходит с десяти сигарет в день на шестнадцать. © Эйприл
Эмили, если честно, даже не помнит, как они умудрились подружиться. Просто пара обычных встреч, — в школьной столовой, в особняке Хамато Йоши, в парке — во время которых она заводила разговор первая и он отвечал спокойно и даже интересовался сам. Они как-то быстро привыкли друг к другу, и Эми поняла, что рассказы того же Микеланджело про вспыльчивого старшего братца, возможно, не такие уж и правдоподобные. Во всяком случае, Рафаэль, придерживающий ей двери каждый раз и от случая к случаю угощающий горячим кофе после уроков, внушал доверие. Эмили ожидаемо находит его в спортивном зале школы и смотрит издалека, словно бы боясь подойти ближе, потому что выглядит Раф обычно мрачнее облаков на осеннем небе, угрюмее туч и погоды. Даже стоя у самого входа в спортзал, Эми замечает — но, может, ей кажется, — плечи напряжённые, взгляд тёмных, карих глаз серьёзный и брови нахмурены. Смотрит на Тима Картера, на капитана команды. Рафаэль на долю секунды ловит настороженный и немного обеспокоенный взгляд девушки и, даже не кивнув, отворачивается, видимо, вообще не желая разговаривать. Признаться, Эмили даже близко понятия не имеет, почему так, но узнать сильно хочется — вопрос лишь в самом Рафаэле, который к беспокойству за себя относится не серьёзнее, чем Донателло к Микеланджело. — Стеф сказала, что тренировка начинается через двадцать минут, а её всё нет. О, зато Тим здесь. Эми позволяет лёгкой улыбке появиться на лице, когда Кейт заходит с ней в зал. Улыбка тёплая, и Рафаэль, заметив их обеих, решает поскорее покинуть зал, но тренер слегка прикрикивает на него. Во взгляде карих глаз Эми не замечает решительно ничего. Ни проблеска каких-либо эмоций, но усмешку, пробежавшую по губам, ловит сразу — это его визитная карточка. Бьющая через край наглость. — Эй, — Эми ободряюще улыбается ему и смотрит в сторону выхода на футбольное поле, — почему здесь, а не с командой, с друзьями? «С друзьями», — повторяет мысленно Рафаэль и качает головой. На нём тёмная спортивная форма академии с тускло-бордовыми вставками. На плечах футболки линии отдают лёгким блеском в освещении, и герб школы как будто сливается, мешается со стенами вокруг. У Рафа отвратительная привычка выглядеть совершенно равнодушным, цепляя этим до невозможности. Эмили, верно, именно поэтому и попадается, так как друзьям всегда хочет помочь, и просто не может быть причины, по которой она этого не сделает. — А ты почему здесь? — Рафаэль кивает ей, наконец выходя из собственных мыслей и даже делаясь чуть более дружелюбным и миролюбивым, по факту таковым не особо являясь. — Это футбольная тренировка, а не бальные танцы. — Мне хотелось поддержать тебя перед игрой, — Эмили смотрит в карие, чуть прищуренные глаза, замечает при таком освещении едва ли не мельчайшие детали внешности парня, словно бы видит впервые. Черты лица у него более острые, чем у того же Микеланджело, взгляд у Рафаэля более тяжёлый и от этого не всегда приятно становится. Но многим хочется быть ближе, Раф цепляет несказанно — не как Микеланджело, но цепляет. Может быть, дело в небольшом шраме у нижней губы, в маленькой, едва-едва заметной царапинке на правой скуле. Может быть, Раф, так слегка улыбаясь ей, кажется всё-таки немножечко другим человеком. Спасшим хрупкую жизнь, как в прошлый раз, чудом только не разбившись на мотоцикле. Парнем, что отпускает комментарии настолько точные и правдивые, что там уже не смеяться, а плакать можно. — Вообще-то она пришла из-за Тима. — Кейт! — возмущённо восклицает Эми, несильно пихая подругу кулачком в плечо. — А если он услышит? Рафаэль скрещивает руки на груди, вновь скашивая взгляд в сторону болтающего с товарищами по команде Картера. Смотрит недовольно, искренне удивляясь тому, что миловидной Эмили может нравиться кто-то вроде Тима. Его эта слащавая улыбка, желание красоваться, неприятный взгляд — Раф каждый раз хочет врезать ему и каждый раз тренер останавливают его. — Он? Серьёзно? — Рафаэль не отводит вкрадчивого взгляда ни на секунду, ловя им почти каждую эмоцию на милом личике Эмили. — Это же ещё более подлая и ублюдочная версия Майки. В серо-голубых глазах Эмили, как вспышка, проносится подлинное удивление. Сменяется через мгновение серьёзностью, непониманием — Эми при всей своей чуткости редко могла уследить на настроением Рафаэля. Дело, конечно, не в том, что сначала полная холодность, а потом ор и крики — Раф, верно, себя слишком любит, чтобы попросту слетать с катушек и крушить всё направо и налево. Более того, семья у него умная — там просто банально нет отбитых на голову придурков и идиотов. Всё остальное — просто особенности характера. И Эмили под натиском собственной эмоциональности сдаётся, продолжая всё так же слегка удивлённо глядеть на парня, хлопая большими глазами. Кейт недовольно качает головой рядом с ним, а потом, поймав его беглый взгляд, решает удалиться. У неё урок начинается через десять минут и его она пропустить не может сегодня. Рафаэль машинально провожает её взглядом. — Кейт говорит, что Тим бывает вспыльчив, — произносит Эмили, вновь привлекая его внимание. — Но он хороший. Раф усмехается. — Особенно, когда злит меня. Эмили задумчиво переводит взгляд за спину парня — на весело улыбающегося Тима. Мягкий взгляд сам тянется к нему, хочется подойти и по-дружески спросить о предстоящем матче, коснуться его руки и словно бы подарить ту самую горсточку тепла, которое она склонна дарить всем. — Или до него просто не доходит, что мне не надо переходить дорогу. На лице Рафаэля вновь рисуется дерзковатая, надменная ухмылка — Эми трудновато общаться с ним, они разные люди. — Может быть, с ним надо помягче? «Нельзя», — сразу же подумал Раф, подавляя желание покачать головой, но всё-таки негромко, спокойно даже повторил вслух: — Нет, — не до конца веря в то, что Эми правда совершенно искренне хочет общаться с Тимом, произносит он. — Ты будь с ним помягче. И, знаешь, поосторожнее. Буквально после того, как он произносит эту фразу, слышится голос Картера и то, как он дружелюбно приветствует Эмили. Взгляд Рафа меняется быстро — с вкрадчивого и чего-то выжидающего на слегка раздражённый, но всё же подёрнутый едва заметной пеленой отчуждения. Эми, может быть, кажется, что он мелкий шаг назад делает, но от этого руки к нему тянутся решительнее. Эмили ведь можно было всё — то, чего нельзя, она никогда бы не сделала. Например, не попросила бы рассказать обо всём сразу. Она касается цифры тринадцать на форменной футболке, сжимает ткань несильно. Рафаэль ощущает, как тонкие пальчики, бегло проводят по ровной линии позвоночника, тянут его на себя. Более настойчиво, когда Тим и пара ребят подходят к ним. Блондинке Картер кивает в знак приветствия и обаятельно улыбается, а потом предлагает ей уже сейчас идти на улицу, так как скоро начнётся тренировочная игра. Эми, радостно воскликнув, чуть ли не подпрыгивает от счастья и уже быстро разворачивается, чтобы уйти, но внезапно врезается в ещё одного футболиста. Тот, судя по всему, был слишком задумчив, раз тоже не заметил её. — Райли, — Тим толкает его. — Напугал девушку! От его возгласа темноволосый парень вздрагивает ещё сильнее и с громким, чётким «извини!», натыкается уже на Рафаэля. — Спенсер, даже не трогай меня. — Но я ведь случайно, — возмущённо замечает тот, сталкиваясь взглядом с Рафом. Они одного роста и крепкого телосложения. — И всем вообще-то добра желаю. Тим, скажи ему! — Ты можешь не кричать мне на ухо? — просит Картер и смиряет его крайне недовольным взглядом. — Райли, ты уже всю команду замучил. — Прости… Весьма тоскливо взглянув на ребят, он выдыхает и направляется в сторону выхода из зала, на разминку. Эмили уходит тоже, оставляя их в спортивном зале и совершенно не чувствуя напряжения. А потом Тим получает от Рафаэля вновь. Не просто так, а потому что он редкостный ублюдок, который любит выводить из себя разговорами о семье, чирлидерах и о том, что Раф немного псих. За это он получает в живот, чтобы не было слишком видимых следов перед игрой. Но девчонки из группы поддержки всё равно зовут тренеру и тот отправляет парня к директору. Третий раз за неделю. Рафаэль кидает Тиму напоследок, чтобы следил за словами. И только сквозь красивую, доброжелательную маску так редко проглядывает вот это, жизнью, обстоятельствами, семьёй заботливо выжженное — злое, едкое, изнутри словно чёрная дыра его пожирающее, ко всему равнодушное до бесконечности. Интересно, это от брата к брату переходит вместе с пёстрыми воспоминаниями?. . .
Осенними ночами в Нью-Йорке холоднее, чем на Северном полюсе. По крайней мере, так кажется Рафаэлю. Осенними ночами Брюса приходится отпускать далеко вперёд, прекрасно зная, что никуда он не убежит. По парку, петляя между кустами и стволами деревьев, доберман бегать будет долго, изредка пропадая из поля зрения, Рафа даже близко не заставляя беспокоиться за себя, — всегда ведь вернётся, будто самый настоящий бумеранг. Рафаэль же ощущает некое подобие ностальгии, глядя на обилие ярких красок в темноте, на проезжающие по дороге автомобили, бесконечные витрины магазинов справа, тёплые пальто и шляпы, взгляды людей и потрясающий вид ночного мегаполиса. Перед его глазами — целая жизнь. И по бокам, в самых укромных уголках этой жизни, в бесконечном количестве мрачных теней Нью-Йорка, существуют заброшенные улочки и тёмные кварталы, где живут такие же люди, как и он сам — или когда-то был, по крайней мере. Там ребята, — мальчики и девочки — ворующие постоянно и просто не знающие самой фразы «жить спокойно». Ребята, очень рано повзрослевшие и познающие эту самую жизнь слишком уж быстро, резко натыкаясь на её тёмные стороны и глубокие ямы, справляясь с ними и разом снимая с себя розовые очки. Раф, может быть, и сам был таким. Только он вспоминать даже не хочет, когда именно — число, месяц, год — по утрам начал видеть перед собой высокие потолки особняка, позолоченные перила, хрустальную люстру в зале, просторный балкон и нежные, мягкие шторы. А ещё вежливое, спокойное «сэр» из уст Уолтера, конечно же. Светофор на другой стороне улицы подмигнул зелёным цветом. Раф машинально проследил за тем, как сменяются огоньки: сначала вспыхнул зелёный, за ним красный, жёлтый — и по новому кругу. Брюс ждал спокойно и послушно сидел рядом, почти тёплой шёрсткой касаясь ноги парня. Рафаэль нахмурился вновь и едва ли не выругался, пытаясь против ветра зажечь сигарету. Слабенький огонёк вновь растворяется в уличном свете. Катитесь к чертям, уроки здоровья от Хамато Йоши. Парень вздохнул и вновь щёлкнул зажигалкой. По-хорошему, стоило на худой конец спички прихватить, но ему упорно казалось: либо Уолтер на пути встретится, либо выскользнет навстречу добрый и понимающий Хамато Йоши. Значит, сразу из особняка — на улицу. Удовольствие, конечно, такое себе — Рафаэль всё ещё чувствовал в мышцах лёгкую боль после тяжёлой игры, сухой песок после бега по полю и металлический привкус воды в школьной душевой. Привычные мысли отогнали обычные действия. Раф щёлкнул колёсиком, сигарету сжимая губами, поднёс ближе, затянулся слегка, — и всё остальное как будто теряло значение. Неприятное столкновение тут же исчезло в закоулках памяти. В Центральном парке в такое время людей было достаточно, но не слишком много, чтобы мгновенно перестать чувствовать себя комфортно. Рафаэль взглядом обвёл аллею, со всех сторон усеянную скамейками, и занял самую дальнюю, точно у одного из фонарей, освещение которого уходило на метры вперёд. Брюс внимательно следил за тем, как парень из кармана выуживает очередную сигарету, как с совершенно спокойным выражением лица подносит к огоньку зажигалки. — Брюс, — Рафаэль отвлекается на пса, когда мягкий прохладный ветерок вновь растворяет пламя, и выдыхает слегка даже обречённо. — Брюс, иди побегай. Смотри, как просторно. Только белок не трогай. Доберман склонил голову набок. Рафу, может быть, показалось, — игра света фонарей и темноты в парке, не более — но в чёрных глазах пса как будто сотня мыслей скачет, переплетается, связываются тонкие концы и получается одно целое. Рафаэль затянулся, взгляд не сводя с Брюса, и приподнял левую бровь. В спину незамедлительно дунул прохладный ветер, коснулся каштановых волос и чёрной шёрстки добермана. Раф отчего-то подумал, что хотел бы сидеть тут долго-долго — в тишине и спокойствии, любуюсь городской ночью, скрывающей под мрачным покрывалом весь Нью-Йорк. Тёмное небо, кажется, безоблачное — без единой звезды. Только луна поглядывала сквозь верхушки деревьев и освещала своим слабым серебристым светом засыпающий город. А Раф прям как будто бы получал нереальное удовольствие от того, что никотиновая мерзкая отрава блуждала по горлу, забивая собой лёгкие. Разве что вид у парня был, ну, слишком спокойным, потому что, да, конечно, успокаивало, здесь не поспоришь. Но сам вкус — Рафаэль не испытывал особой радости, пробуя в первый раз. Он не испытывал её и впоследствии. Брюс сел ещё ближе. Рафаэль пса потрепал по голове, по короткой шёрстке и сигарету выбросил в сторону, чудом только не мимо урны. Кашлянул и ладонью провёл по шее неловко. Пёс на секунду отвлёкся на шум с другой стороны улицы — должно быть, кто-то веселится. — Брюс, — позвал Рафаэль вновь, — до чего же ты умный. Заставить выбросить сигарету так просто. И усмехнулся, в очередной раз касаясь мягкой короткой шерсти, острых ушей, мокрого носа и чёрного ошейника. Доберман сел послушно и глянул хозяину в глаза, спокойно так, преданно — Рафаэль в этот рад даже мысли не допустил о том, что показаться могло. Эти же всё-таки Брюс. Не другой пёс. — Иди побегай, — Рафаэль позволил ткнуть себя в щёку тёплым носом. Глянул доберману в глаза внимательно. — Не хочешь? Если бы с Хамато изначально жил, вообще бы таким привередливым не был. Брюс, верно, едва-едва удержался от того, чтобы положить тоскливо голову на колени Рафаэлю, и взгляд скосил в сторону. — Спасибо, что не убил Тима. Другого квотербека* мне было бы трудно найти. Парень отвлёкся и ладонью протёр глаза, стараясь повнимательнее вглядеться в темноту парка, разбавляемую лишь неярким светом рядом стоящего фонаря. «Прекрасное начало, — подумал он. — Сейчас будет очередная встреча с полицией, если она здесь?» Это была бы отличная шутка, если бы Рафаэль произнёс вслух. Если бы горло не сжало едва ли ощутимое желание кашлянуть, а в груди бы не било тревожное чувство. Такое бывало иногда, когда доктор Тьерри Смит выходил из кабинета Хамато Йоши, хмурый и сосредоточенный. Рафаэль никогда не умел угадывать, что он скажет. Уолтер не умел тоже. — Можно было бы и посильнее врезать. Опять эти его комментарии. Стефани закатывает глаза и скрещивает руки на груди, позволяя себе устало выдохнуть. Рафаэль смотрит на неё. — Что? — Вы в одной команде, но постоянно ссоритесь. А мне, как главе группы поддержки, ещё и прилетает от тренера из-за вас. Она не торопиться присаживаться рядом с ним. Рафаэль хотел было возразить, потому что Тим заслуживает. Но вместо этого он делает глубокий вдох и, вновь затянувшись, кажется, смиряет собственную гордость. Становится спокойным. Не таким, как обычно. — Хорошо. Раз уж уже вы с Эми просите быть помягче, — и отворачивается. — Хорошо? — Стефани невольно улыбается, крайне недоверчиво смотря на него. — Я тебя не узнаю. Или ты только в тайне хорошо обращаешься с девушками, потому что это портит образ плохого парня? — Что ты имеешь в виду? Стеф, усмехнувшись, присаживается рядом, и Раф смотрит на неё, ожидая ответа. — Перестать драться с Тимом, когда попросили Эми и Стеф, подвезти до дома на мотоцикле, вступиться за девушку перед теми бандитами? — она улыбается хитро. Рафаэль моргнул пару раз и отвернулся на несколько секунд перед тем, как вновь глянуть на Стефани, которая смотрела куда-то в сторону. Брюс пропал в темноте парка, но Раф прекрасно слышал, как тот носится из стороны в сторону. Он вновь поднёс сигарету к губам. — Не боишься, что лёгкие откажут? Стефани ловит его взгляд. Теперь очередь Рафаэля закатывать глаза. — Боже. Только не говори, что ты из этих. Ещё же недавно с тобой было так весело. Послышался треск веток в стороне. Стефани вздрогнула, когда Брюс мгновенно появился рядом, и застыла, словно бы замёрзла. Рафаэль поморщился и погладил пса. Брюс зевнул — кажется, впервые за всё это время — и убежал. Парень ещё пару мгновение взглядом следил за тем, как в темноте парка исчезает силуэт добермана, а потом из кармана достал очередную сигарету. — Я тоже иногда курю. — Ты? — А почему ты так удивлён? — Ну, ты не похожа на того, кто бы курил. — «Тот, кто бы курил»? Ты ведь сам знаешь, что происходит в Нью-Йорке, Раф. Он прекрасно знает. Стефани никогда ещё не произносила его имя так спокойно. Щёлкает колёсиком зажигалки, огонёк собою растворяет темноту, пока мягкая ладонь Стефани не касается его руки, не накрывает чуть покрасневшие костяшки на кулаке и не надавливает, заставляя вздрогнуть слегка, руку опустить ниже и убрать зажигалку. Ей не нравится запах табачного дыма. — Так, значит, за постоянные драки из футбольной команды тебя не выгоняют? — она проводит рукой по волосам, стараясь отвлечь себя от напряжённого молчания. Не выглядя особо заинтересованным Рафаэль играется колёсиком зажигалки. — Получается, что так, — просто отвечает он. А потом поворачивается к ней. — Йоши знал, что я захочу свалить из команды, поэтому ещё в первый день договорился с директором и тренером, чтобы меня ни при каких обстоятельствах не отпускали. — А почему? — Думаю, чтобы выплёскивать агрессию и негатив, — он пожимает плечами. — Более мирным путём. — И поэтому получает Тим? Рафаэль довольно кивает. — А почему тогда не бокс? Не бои? — Да всё просто. Я уже пробовал. — Ты там кого-то убил? Рафаэль качает головой. — Сломал руку парню. Стефани на мгновение поджимает губы. Непривычно слышать то, что о подобном говорят настолько монотонной интонацией. — И тогда ты решил выбрать футбол или… тебя просто заставили? — Рыженькая, меня никто никогда не заставлял что-либо делать, — Раф усмехается. — Всё зависит только от меня. Стефани скашивается от этого «рыженькая». От того, как он это произносит. Но не решает как-то припираться сейчас. У неё хорошее настроение. Куда более любопытно услышать всё историю. — И как твои братья относятся к тому, что ты в футбольной команде? — интересуется она, не совсем уверенная в том, почему ей вообще хочется всё это знать. Может быть, потому что его мотивы и действия часто напоминают ей её саму. — Обычно. Лео иногда выбешивается, когда узнаёт, что я дерусь. Но это его проблемы, — Рафаэль делает паузу и медленно поднимает на девушку подозрительный взгляд. — Откуда вдруг так много вопросов? Стефани смотрит на него и, не прерывая зрительного контакта, улыбается. — Тебе правду сказать? — Давай. Кое-что игривое пробегает в её янтарных глазах, заставляя Рафаэля слегка удивиться. Возможно, напрячься. Не к добру это. — На самом деле… это делает тебя горячим. — Горячим! — вырывается у Рафа в тишине парка. Он даже перестаёт щёлкать колёсиком зажигалки. — Ну, да… — в голове Стефани проскальзывает едва различимая неловкость, но настроя девушка не теряет. Рафаэлю, похоже, становится смешно. На его губах появляется улыбка, впервые за всё время их общения обычная улыбка семнадцатилетнего парня. — Почему? — спрашивает он, тщетно стараясь спрятать её. — Понятия не имею, — Стеф разводит руками. — Мне кажется, у меня просто пунктик на ребят, которые постоянно дерутся. Вновь недоверчиво глянув на неё, Рафаэль непонимающе хмурится, отворачивается и произносит лишь: — Оу. — Это неплохо же, что я назвала тебя горячим. — Да, — соглашается парень, сжимая сигарету губами и никак не закуривая. — Ничего в этом такого нет. — И раз уж мы это обсудили, я теперь поменьше буду думать о тебе, когда смотрю перед сном фильмы с Джеймсом Бондом. Удивлённое выражение лица Рафаэля она запомнит надолго. — Ты думаешь обо мне, когда смотришь на Джеймса Бонда перед сном? Секундная тишина. Стефани обдумывает то, что сейчас сказала. У неё вырывается немного нервный смешок. — Я не то имела в виду! Чисто инстинктивно она резко поднимается со скамьи и мотает головой. — Но ты это сказала, — Рафаэль поднимается следом, легко ловя её запястье. И когда на крики подбегает доберман, Раф указывает ему на девушку. — Эй, Брюс, может, ты разговоришь её? — Ой, нет-нет-нет, — Стефани пытается освободить ладонь из хвата Рафаэля, но у неё не получается. — Ты не будешь использовать столь грязные методы, я же просто сказала, ну! Ловко перехватив её вторую руку, Раф победно усмехается и, ограничив движения девушки, быстро проводит пальцами по рёбрам. Больно. И щекотно. Но к его же удивлению в этот раз у Стефани получается выпутаться и даже несильно, больше в шутку ударить его в грудь. Потом Стеф сама присаживается на спинку скамьи, чувствуя слабую боль из-за того, что Рафаэль всё-таки сильнее. Он становится рядом, не теряя уверенного вида. — Тебе говорили, что ты ужасно самодовольный? Раф убирает руку в карман. — И, по-видимому, горячий. Стефани поднимает на него внимательный взгляд. В темноте парка глаза Рафаэля кажутся совершенно тёмными, в них ничего не получается разглядеть. Девушка вдыхает прохладный воздух, хмурясь. — Ну да. Я сказала это! Да, мне понравилось смотреть на тебя в драке. Ты выглядишь сексуально, когда злишься! И вновь тишина с её стороны и осознание того, как же легко она сказала Рафаэлю об этом. Без каких-либо задних мыслей. Просто так сказала первое, что было на уме — это в её стиле. Потом, сегодня перед сном, она подумает об этом. Уже без фильмов о Джеймсе Бонде. Раф прищуривается. — О, сексуально? О сексе никто ничего не говорил. Но это многое меняет. — О, Боже, — Стефани прикрывает лицо одной рукой. Кожа мурашками покрывается на секунду. Рафаэль лишь ухмыляется и качает головой. Потом кашляет. От сигареты. Его, действительно, смешит данная ситуация. Слишком много он узнал о себе за один вечер. Чуть позже Стефани убирает ладонь от лица, параллельно наблюдая за тем, как в карих глазах парня плещется едва заметное удивление. Тихие ночные тени продолжают играть на стволах деревьев мрачными бликами.